Одна дорога из Генуи

Глава 49. 15 декабря. К вопросу о конях и доспехах.

Марта и Кокки потеряли союзников-евреев, но вывезли из Пиццигеттоне телегу золота. С ними едет Бонакорси. Он собирался просто проследить за тем, кто заберет золото, но встретил Марту. Она решила, что старый знакомый пригодится и взяла его в долю.

Марта подгоняла лошадей. Пока дорога одна, надо гнать. На выезде из деревни остановились, и Кокки забрал у еврея свои и Марты дорожные вьюки. На выезде из деревни развилка. Пора решить, куда свернуть.

— До Павии и Пиццигеттоне по дневному переходу, но я бы не совался, — сказал Кокки, — Можем встретить линию фронта прямо под стенами. Или фуражиров на подходе.

— Пьяченца?

— Засада была из Пьяценцы. Еще и с Витторио.

— Кстати, кто такой Витторио? Тот монах с мечом?

— Порученец кардинала Чибо и мой ученик. Это значит, что за нами идут еще и Медичи, и епископ Пьяченцы с ними.

— Лоди или еще где-нибудь пересечь Адду?

— В Лоди и на всех переправах имперские гарнизоны.

— Да что такое-то, везде или имперский гарнизон, или французский, или папский! — возмутилась Марта, — Как-то же люди живут, ездят, товары возят! Должны быть какие-нибудь тайные дороги, укрытия контрабандистов, таможни, которые проходятся за монетку без досмотра! Разве ты всего этого не знаешь? Ведь ни французы, не имперцы в Милане не местные. И даже не первые завоеватели. Здесь постоянно бегают туда-сюда какие-нибудь армии. Тут бы местных совсем никого не осталось, если бы они не приспособились вести дела при любых оккупантах.

— Знаешь, что-то в этом есть. Если не считать того, что мы с тобой тоже не местные. Я не могу вспомнить ни одного значимого города отсюда и до самого Милана. Колонна должен бы усиливать гарнизоны по берегам Адды и Тичино. Поэтому вряд ли мы сильно рискуем, направившись прямо на Милан через самую глушь. То есть, рискуем. Но меньше, чем если бы поехали на восток, или на запад, или на юг. Кто бы нас ни преследовал, он не найдет союзников в этих местах.

На Милан между Тичино и Аддой вели четыре дороги. По двум из них, Милан-Павия и Милан-Лоди вдоль соответственно Тичино и Адды стоило ожидать оживленной коммуникации между имперскими гарнизонами. Третья вела вдоль реки Ламбро через Сан-Коломбано, Лоди-Веккьо и Мариньяно (Меленьяно). Четвертая же, которую выбрала Марта, проходила вдоль зловонного Ламбро Мердарио через относительно менее населенную местность.

Прозвание «Ламбро Мердарио» Южный Ламбро получил потому, что еще со времен тех еще римлян в него сливались стоки того еще Медиолана. Стоки немного разбавлялись водами реки Олона, которую те еще римляне отвели для водоснабжения того еще Медиолана, и водами Тичино через более современный канал Навильо Гранде, недавно капитально отремонтированный.

Стемнело быстро, едва успели доехать до какой-то деревни. Деревней оказалось Санта-Кристина-и-Биссоне, стоявшая на большой дороге Павия-Пиццигеттоне. Как в любой деревне на важной дороге, там нашелся постоялый двор, где можно поставить телегу на ночь и накормить лошадей.

Путешествуя на телеге, очень важно подумать о ночевках. Запряженную телегу нельзя просто бросить на обочине. Мало того, что ее надо поставить в приличном месте, чтобы не украли груз, так еще и лошадей надо на ночь выпрячь, с вечера накормить-напоить и неплохо бы еще под крышу поставить. Если очень надо, можно, конечно, и в чистом поле распрячь лошадей и привязать к телеге длинной веревкой, чтобы не убежали и объедали траву вокруг. Но лучше пользоваться плодами цивилизации, особенно когда они есть под рукой.

Из-за приближения военных действий грузоперевозки сильно сократились, и двор стоял почти пустым. Со стороны Павии за весь день никого. Павия готовится к осаде и не выпустит никакой сколько-нибудь полезный груз. В Павию по той же причине тоже никого. Из Парпанезе первая телега пришла под вечер, утренние давно проехали. Всех постояльцев — группа в десяток пеших паломников во главе со священником.

Хозяева радостно встретили новых гостей. Женщина, правящая телегой, большая редкость, но не что-то чрезвычайное. Многие крестьянки и купчихи могут подменить мужа в поездках. Дама в открытом платье под теплым плащом, конечно, мало похожа на привычный типаж купеческой жены, но по большим дорогам кто только не ездит. И типичные люди, и нетипичные. Мужчина при ней выглядит скорее как любовник, чем муж. Был бы муж, тоже бы в семейном деле разбирался. Хотя бы знал, как лошадей распрягать.

Бонакорси по общему решению притворился, будто он путешествует сам по себе. Свой мул, свой вьюк с вещами. Своя легенда. Едет в армию наниматься хирургом, по пути рвет зубы за скромное вознаграждение.

— Полдня нет никого из Парпанезе, — сказал местный конюх, помогая Марте распрягать лошадей.

— Там сначала большой французский обоз переправлялся. Из Вогеры в Пиццигеттоне. Никого не пускали, — ответила Марта.

— И не будет, — продолжил Кокки, — Мы чудом удрали. В Парпанезе бойня.

— Кто кого? — заинтересовался конюх.

— Папские из Пьяченцы устроили засаду на французов, — сказал Кокки.

Конюх кивнул. Здесь еще с утра знали про засаду. Всех, кто утром переправился на северный берег, эта самая засада пинками выгоняла из Парпанезе.

— Мы думали после них на юг переправиться, но не судьба, — сказала Марта, — Паром угнали. Папские победили, но несколько конных французов прорвались. Значит, с утра придет армия из Пиццигеттоне. А может быть, от Милана сюда движутся ландскнехты, чтобы форсировать и вместе с папскими из Пьяченцы взять Вогеру, в которой никого нет.

Они по пути придумали эту версию событий, чтобы завтра поутру никто отсюда не поторопился в Парпанезе и не рассказал про одинокую вечернюю телегу.

— То есть, паломникам лучше подождать? — уточнил конюх.

— Я бы на их месте с рассветом бежал к Корте-Сан-Андреа, не заходя в Парпанезе. И внимательно слушал бы, не скачет ли конница навстречу.

— Пожалуй.

За разговором конюх и Марта распрягли лошадей, поставили их в стойло и насыпали овса в кормушки. Овес стоил дорого, но Марта даже не торговалась.

— Телега не ваша? — спросил конюх.

— Почему?

— Вы, сеньора, не в обиду Вам будет сказано, как будто несколько лет за упряжь не брались. И лошади Вас как будто сегодня первый день увидели.

— Мы телегу с грузом перекупили. Надо теперь куда-то ее увести и груз продать.

— Вот прямо перекупили?

— В счет долга забрали, — вступил в разговор Кокки, — Нечего было от нас бегать, встретились на узкой дорожке.

Конюх взглянул на Кокки, передернул плечами и решил, что этот может хоть жизнь в счет долга забрать. Нечего, правда, от таких бегать.

— Что за груз, если не секрет? — поинтересовался конюх.

— Свинец, — ответила Марта, — Мелкими кусками, на пули.

Людям в теме вес груза понятен по тому, с каким усилием тянут кони. А по объему видно, что под тентом даже до бортов не загружено. Свинец неплохо подходит. Был бы большими слитками, лежал бы без упаковки.

— Ходовой товар по нынешним временам. В любой армии с руками оторвут. Только не заплатят.

— Главное, чтобы по пути не отобрали, а в Милане уже через интендантов зайдем, — ответил Кокки, — Как дорога, не сильно опасная?

Скрывать, куда едут, нет смысла. Если приехали сюда из Парпанезе, то или Павия, или Милан. Или пересекать Тичино где-то выше Павии, но тут надо другую легенду придумывать. Кто повезет свинец за тридевять земель по территории войны?

— Сильно. Вот только днем фуражиры из Павии на восток проезжали. Завтра обратно поедут, так что вам бы на рассвете встать пораньше и гнать побыстрее. Свинец они вместе с телегой отберут.

— Спасибо, — Кокки дал конюху монетку, — Куда, говоришь, они поехали?

— На восток. То есть, туда я бы не советовал. И на запад, в Павию, не советовал бы. Лучше всего на Милан вдоль Мердарио. Самая спокойная дорога сейчас. Паломники оттуда пришли не битые, не грабленые и не голодные.

В открытые ворота двора въехал всадник в трехчетвертном доспехе.

— Говорят, здесь была телега из Парпанезе? — с ходу спросил он.

Конюх кивнул и подавился ответом «да», потому что Кокки потянулся к мечу, и всадник тоже выхватил меч.

Роберто из Вогеры, который остался в Парпанезе искать следы третьей телеги, случайно напал на верный след.

Он узнал, что груз перегрузили именно в другую пароконную телегу, а не в лодку, не на вьючных лошадей и не в заплечные мешки. Как выглядит та телега, Роберто даже не догадывался.

С другой стороны, много ли телег могло выехать из Парпанезе? С тех пор, как отряд подошел к парому на южном берегу, и по настоящее время через реку не переправился никто посторонний. А времени прошло немало. Все, кто успел пересечь реку с юга на север до золотого обоза, должны быть уже далеко. Все, кто приехал в Парпанезе с севера и получил отказ в переправе, отправились на восток, в Корте-Сан-Андреа. То есть, если в окрестностях упомянут одинокую телегу, выехавшую из Парпанезе этим вечером, то с большой вероятностью ее-то и надо искать.

Из Парпанезе выходят две дороги. На северо-восток и на северо-запад. По первой прорвались рыцарь и телега с золотом. За ними поскакал Эрнесто. Если «телега воров» поехала туда, то ее догонит Эрнесто. Тогда для начала надо проверить вторую дорогу, на северо-восток. Проехать хотя бы до первой деревни на пути и спросить, не видели ли там телегу со сторону Парпанезе.

Вот первая деревня, первый вопрос и первый постоялый двор. Нашел. Молодец. Что дальше? До пирожка еще дожить надо.

Когда Кокки говорил, что вышел бы на поединок с рыцарем один на один без коней и доспехов, он здраво оценивал свои шансы. К симметричному конному поединку он не готов абсолютно, да и боевого коня у него нет, а на небоевом и начинать не стоит. Впрочем, и небоевого коня тоже нет. Доспехами фехтмейстер не пользовался, больше рассчитывая на защиты клинком. Всадник в доспехах имел очевидное преимущество перед пехотинцем без оных.

Ситуация усугублялась тем, что от всадника не убежишь. Нет, можно броситься в дом или залезть под телегу. Но сколько в Парпанезе осталось французов? Это явный разведчик. Если дать ему уйти, он приведет всех остальных, а на груженой телеге от конного отряда не оторваться. То есть, маневры с прятками и вообще любые маневры и затягивание боя могут привести к тому, что всадник развернется и поедет за подмогой. Он бы мог так и сделать хоть прямо сейчас, но при наличии коня и доспехов смешно убегать от одного пешего противника даже не попытавшись вступить в бой.

Если смотреть строго, местные солдаты и командиры в армиях вассалов короля Франции, конечно, не французы, а итальянцы. Но почему бы не назвать французом того, кто служит Франции?

— Не дай Бог, уйдет, — тихо сказал Кокки Марте и вышел на середину двора.

— Давай, лягушатник! Трусишь?

Роберто тронул коня и въехал в просторный двор.

У всадника в трехчетвертном доспехе из уязвимых мест только ноги ниже колена. Пах закрывает седло, выше кираса, а до подмышек и головы уже не дотянешься. Можно ранить коня, но боевой конь очень стоек на рану и не боится боли. И чтобы ранить коня, надо знать его уязвимые места, а Кокки не знал.

Роберто бесхитростно атаковал с наскока. Понятно, что человек, который выходит один на один пешим против конного, очень непрост. Но пока не попробуешь, не поймешь. А пробовать надо по-настоящему, не вполсилы.

Кокки сделал вид, что хочет отпрыгнуть вправо и прыгнул влево. Парировал удар. Бегать рано. Надо понять, чего стоит этот всадник. Не Сансеверино, конечно, но и не диленант. На ложный прыжок вправо коня довернул, но не слишком. Ударил сильно и точно, мог бы на ходу и промазать.

Марта полезла в телегу. Ничего заряженного нет. Осечную аркебузу надо распыжовывать. Тони уже привязал своего мула в конюшне и зашел в дом. Да и он в Парпанезе стрелял, а потом не перезаряжался. Что тут можно сделать, чтобы француз не ушел?

Роберто пошел на второй заход. Кокки достал на всякий случай кинжал, но, в отличие от некоторых и не думал его метать в открытое лицо противника. Только рыцари могут себе позволить подобное баловство с оружием, которое стоит денег. За счет базовой ловкости Кокки, конечно, смог бы на небольшом расстоянии попадать предметами в мишень, но жизнь бы на результат попадания не поставил.

Два удара, две защиты. Между ними удар в ногу, но Роберто умел не подставлять ноги, атакуя пехоту. Легкий наклон с седла вперед и маневр конем, и пехотинец уже не достанет ногу мечом, не подставив голову.

Третий сход. Кокки уже понял квалификацию и образ мышления противника. Всадник думает, что если пеший будет брать верхние защиты, то не сможет быстро достать ногу, а если пеший будет атаковать в ногу, то открывается голова. Маневр, при котором конь отходит налево задними ногами, у этого француза очень предсказуемый. Натренированный. Конь будет делать четко то, что положено.

Удар сверху — подъем меча будто на верхнюю защиту — пеший вместо защиты падает вперед в низком-низком выпаде и рубит ступню, просунутую в стремя. До кавалерийских сапог из жесткой кожи еще не один десяток лет, всадники носят высокие и мягкие сапоги. Кокки после удара даже упал и перекатился, но Роберто по нему и так бы не попал.

Роберто вздрогнул от боли и потерял управление конем. Конь понимает команды шпорами и уздечкой комплексно, а правая нога наездника дернулась как-то непонятно. И уздечка тоже ничего внятного не передала.

Конь знал, что по умолчанию враг должен быть спереди, а не сбоку или тем более сзади, и самостоятельно повернулся мордой к врагу.

Кокки с земли не увидел лица противника за головой коня и понял, что тот тоже его плохо видит. И бросился в атаку. Схватил коня левой рукой за уздечку и нанес укол всаднику в левое колено.

Здесь на самом деле положение всадника довольно сложное. Если он пришпорит коня, то колено пойдет навстречу мечу, и укол достигнет цели, если пеший не совсем дилетант. Если подастся назад, то человек, который уже держит уздечку, бежит вперед быстрее, чем конь шагает назад. Надо быстро сдавать назад и вправо, при этом брать защиту клинком по левую сторону.

Роберто сделал все верно, только недостаточно быстро. Не будучи специалистом по бою пешим против конного, учитель фехтования все равно и соображал, и двигался намного быстрее молодого воина.

Укол прошел в мышцу голени ниже колена, задев кость. Роберто натянул поводья и рубанул по руке, державшей уздечку, но Кокки отдернул руку и ударил по уздечке сам. У фехтмейстеров всегда острые мечи. Добротный кожаный ремешок лопнул, и всадник потерял еще немного возможностей управлять конем. Обе ноги ранены, а уздечка осталась только справа.

Роберто ударил шпорами. Не до тактики, надо оторваться. Кокки чувствовал, что он сделает именно так, и нанес укол вдогон, в ягодицу. В тот небольшой кусок ягодицы, который не прикрывают ни набедренники, ни юбка кирасы, ни задняя лука седла. Фехтмейстеры умеют наносить уколы прицельно. Классическое упражнение — укол в нарисованную точку.

Всадник отскакал к ограде и развернулся. Ранены обе ноги и задница слева. Управления конем толком нет. Противник очень опасный. Надо отступать. При лунном свете, а в эти дни почти полная луна, и по хорошей дороге до Пиццигетоне часа три. Ночью телега никуда не денется, а к утру за ней выедут хоть сто человек.

Ворота закрыты! Ведь только что въезжал через открытые. Но ворота здесь для того, чтобы не вывели лошадей и повозки. Низкие. Здоровый конь перепрыгнет.

Шпоры. Уздечка. Разбег. Пеший понимает, что всадник уходит. И что он сделает? Роберто не рискнул совсем уж игнорировать врага.

Кокки побежал к воротам наперерез, и жестом отчаяния метнул в поравнявшегося всадника и меч, и кинжал. Меч плашмя стукнулся в шею коня, а кинжал и вовсе пролетел перед лицом Роберто.

Ворота. Шпоры еще раз, уздечку на себя. Поздно! И слабо! Конь резко встал перед воротами. Всадник вылетел из седла и перелетел ворота, не выпуская поводьев.

Кокки подобрал свой меч и подбежал к воротам. Перед ним створки открылись. Марта сообразила, что их надо закрыть, и закрыла, оставаясь снаружи, чтобы не попасть под копыта во дворе. Засов остался незадвинутым с внутренней стороны. Так что Роберто мог бы вообще не прыгать, а открыть незафиксированные створки грудью коня.

Конь шарахнулся от человека с мечом, предупреждающе фыркнул, но не напал. Кокки, не вступая в переговоры, выскочил в ворота и нанес пытавшемуся подняться на раненых ногах Роберто укол в шею.

Вытер меч, вложил его в ножны. Огляделся. За боем наблюдали все постояльцы и весь персонал постоялого двора.

Марта подошла к зрителям и принялась объяснять, что это никакая не война, а совершенно личный конфликт между серьезными людьми. Заодно рассказала версию Кокки про события в Парпанезе. Бонакорси продолжал притворяться, что они не знакомы и полностью поддержал как независимый свидетель.

Что делать с конем? И с трупом? В кошельке покойного золотые дукаты. Золото расползается как тараканы. Ладно, это на похороны и поминовение.

— Доспехи и коня забираете? — спросил конюх.

Конь тем временем спокойно вышел в открытые ворота.

— Доспехи забираю, и коня бы забрал, но не справлюсь, — честно сказал Кокки.

Доспехи стоят денег, и не забрать их очень подозрительно. Конь стоит еще больше, но к боевому коню не так-то просто даже подойти.

— Ну смотрите, Вам виднее, — конюх уже прикидывал, как прикормить полезную скотину. Главное — закрыть его в конюшне, а продать можно и самовывозом.