Одна дорога из Генуи

Глава 36. 13 декабря. К вопросу о правильном выборе.

Марта провалила задачу, но представитель заказчика Петер Грубер дал ей второй шанс. С ней намерены поехать за золотом сам Петер, фехтмейстер Антонио Кокки и помощник алхимика Симон.

Вечером двенадцатого никуда выехать не получилось. Никто не был готов к поездке. Ни Марта, которая бросила все свои вещи на складе, ни Кокки, который ушел с одним мечом, ни Симон, которому предстоял разговор с Магистром, ни даже Петер, которому предстояло всех снарядить и в седло посадить. Решили выехать утром.

С утра пораньше в дверь школы фехтования постучились Петер и Симон. Марта и Кокки как раз успели позавтракать. То есть, в очередной раз вылезти из постели на перерыв поесть-попить.

— Уважаемые коллеги, — сказал Петер, — Надо немного посоветоваться. Один патриот Генуи любезно сообщил мне, что сегодня утром оруженосец Луи, который прибыл на помощь Рыцарю Королевы, выезжает со всем оставшимся отрядом в сторону Тортоны. Якобы вернулся ваш знакомый Лука и сказал, что на галиоте золота не было, и его украл возчик Птичка. К вечеру этого Птичку видели под Понтедичимо с караваном из четырех повозок. А ваш знакомый Лис ждал-ждал галиот в Портофино и не дождался. Рыцарь же взял след от обломков галиота и едет по дороге на Оваду.

— Точно? — спросила Марта.

— Не знаю.

— В чем тогда вопрос? — спросил Кокки.

— В том, стоит ли нам поехать за рыцарем по следу, который он взял от обломков галиота или за оруженосцем догонять караван.

— Оба варианта не гарантируют, что французы найдут какую-то часть королевского золота, — сказал Симон.

— На случай, если они ничего не найдут, у нас план действий есть, — ответил Петер, — Просто расходимся по домам. Давайте обсудим вариант, где они что-то найдут. Вчерашний план достаточно хорош, если мы знаем, за которым отрядом ехать. Но мы не знаем. Какие будут предложения?

— Монетку бросить? — предложила Марта. Ей больше хотелось отделаться от этого приключения с минимальными затратами.

— Караван, — сказал Кокки.

— Почему?

— Пираты взяли галиот, бросили его в двух шагах от Генуи и повезли золото сушей? Ерунда какая-то. А вот галиот как ложный след, который позволяет выиграть время каравану, хороший ход. Достаточно умный для того, кто все это спланировал. И это явно не Лис и не Лука.

— Это Тарди из Банка Святого Георгия.

— С банкирами не знаком. Надо полагать, он мудрый человек?

— Да.

— Посмотри сам. Лис мертв и не навел на след даже под пыткой. Лука мертв и не навел на след, возможно, даже под пыткой. Или как получилось, что он сначала рассказал про галиот, потом умер? Галиот разбит, и никто не знает, почему. Кто-то умный оставляет ложные следы и бросает сообщников, которые ничего не знают.

— Я бы не был так уверен, — ответил Петер, — Симон?

— Я? — удивился Симон, — В жизни никого не грабил и за грабителями не гонялся. Меч, аркебуза, бинты — это ко мне.

— Хорошо. Тогда караван.

— Все-таки уверен? — спросил Кокки.

— Мои весы были в равновесии. Фрау Марта и Симон не положили на чаши ничего, а Вы положили маленькую гирьку. По коням!

Кокки собрался было сказать, что первоначальный план никак не предполагал разбой на главной дороге Ломбардии и Лигурии, но промолчал. Если заказчик сам принимает решения, то он же, как командир, принимает и ответственность за неудачи. С реалистичной точки зрения золото уже упущено, потери понесены, расходы возмещены, а вся последующая суета нужна только для успокоения совести Петера. Любой каприз за его деньги.

К Борго-Форнари Петер и компания подъехали на два часа позже, чем Луи с отрядом. Но сократили отрыв, потому что французы потеряли много времени на то, чтобы остановить мародерство, отобрать сколько-то растащенного золота и расчистить дорогу.

Накопившаяся за это время пробка только-только начала двигаться и заворачивать в полном составе на верхнюю дорогу. Петер пошел на разведку и отсутствовал довольно долго.

— Поехали! — сказал он, когда вернулся.

— Что там? — спросил Кокки.

— След верный. Маккинли задержал одну телегу с золотом. Французы забрали ее с собой и продолжили погоню. Большая часть быстро пошла вперед за остальным золотым обозом. Меньшая вслед за ними сопровождает отбитую телегу.

— Неужели они разделили отряд?

— Да. Верхом по пустой дороге мы телегу быстро догоним.

— Но застава никого не пропускает.

— Для нас сделали исключение. Я знаком с Маккинли по Генуе.

— Сколько человек с золотом?

— Полторы дюжины.

— Рыцарь?

— Уехал вперед.

Кокки улыбнулся. Полторы дюжины солдат и рыцарь — это очень много даже на четверых. Без рыцаря — просто много.

Догнать телегу верхом по горной дороге несложно. Но и догонять толком не пришлось. До Изола-дель-Кантоне всего час верхом. Французы только-только успели обосноваться на постоялом дворе, собрав всех раненых и всех лошадей. Раз уж пришлось задержаться, Мальваузен приказал трактирщику всех накормить, а сам пошел заниматься ранеными. Луи предсказуемо забыл и про обед, и про раненых, переоделся и отправился на конюшню выбирать себе наиболее приличную лошадь из оставшихся. Хотя этого стоило ожидать. Луи не отличался гибкостью мышления и действовал стереотипно. Конь для рыцаря важнее хлеба насущного, а забота о простолюдинах вообще не приоритетная задача, для мелких бытовых задач есть сержант.

Лошадиные трупы на небольшом подъеме явно показывали, что здесь кто-то попал в засаду. На дороге еще темнели кровавые пятна, а в пыли на обочинах оставались следы оказания помощи или волочения трупов.

— Проезжаем спокойно, — сказал Петер, — Скорее всего, они все здесь.

— Засада была на первый отряд, или на второй, с телегой? — спросил Кокки.

В канаве какие-то люди, по виду местные, вытаскивали седло из-под дохлой лошади.

— Что здесь было? — спросил Петер.

Местный поднял голову, собираясь поругаться, но увидел троих вооруженных мужчин и решил, что лучше ответить вежливо.

— Битва была. Рыцарь с оруженосцем целый отряд разнесли.

— Вдвоем? Как? — удивился Кокки.

— Рыцарь разогнался под горку вон оттуда, — мужик махнул рукой в стороны дорожки, уходившей вверх, — И врезался в конный отряд с палкой. Потом вернулся и мечом всех отделал.

— В отряде что, другого рыцаря не было?

— Был, — усмехнулся мужик, — Первым в Скривию улетел. Вместе с конем.

— Не дай Бог такого врага, — Кокки перекрестился, — Они уехали или тут сидят?

— Пока тут. К ним еще отряд подошел, постоялый двор заняли.

— Спасибо, добрый человек.

— Что скажете, фрау? — как бы не всерьез спросил Кокки у Марты, — Атакуем в лоб, как на таможне? Нас же целых четверо, а там было трое.

— Как насчет плотности огня? — ответила Марта.

— У меня арбалет, — сказал Кокки.

— У нас с Симоном по аркебузе, — сказал Петер.

Марта не нашла, что ответить. Вроде может и прокатить, а вроде и страшновато.

— Нет, — сказал Пьетро, — Свидетелей слишком много. Лучше уж засаду дальше на дороге.

— Смерть французским оккупантам? — намекнул Кокки.

— Всех в долю? — спросил Симон.

— Днем? На большой дороге? — Петер сомневался, — Хотя Маккинли повернул поток наверх, и со стороны Генуи дорога пустая. Но нам недостаточно захватить телегу. Надо еще и чтобы нас не догнали.

— Главное — убрать рыцаря, — напомнила Марта, — А с остальными потом можно разобраться. Верно?

— Антонио, с рыцарем справишься?

— Только один на один, без коней и доспехов, — реалистически ответил Кокки.

Петер и Кокки, а за ними Марта и Симон, продолжая разговаривать, неспешно въехали в деревню. Вот и постоялый двор. Вот французский солдат. Увидел путников и поспешно юркнул в ворота конюшни.

— Откуда вы тут взялись? — на дорогу вышел Луи.

И рыцарь, и его солдаты знали, что застава в Борго-Форнари до вечера будет направлять всех из Генуи по верхней дороге. На радость постоялым дворам в Вольтаджо и Гави.

— Один на один, без коней и доспехов, — негромко сказал Петер.

— Ну ты и Змей, — негромко ответил Кокки.

Фехтмейстер аккуратно слез с коня. В конце концов, это не тот рыцарь, который отделал целый отряд, а тот, который первым улетел в реку вместе с конем.

— Кто такие? — Луи подошел ближе.

Кокки молча выхватил меч и атаковал уколом в голову. Предсказуемо не получилось, но попытаться стоило. Большинство рыцарей умеют уклоняться от ударов рефлекторно, не задумываясь. Как нормальный человек моргает.

— К оружию! — крикнул Луи, уже защищаясь мечом и отходя, чтобы пеший противник оказался между ним и его конными сообщниками.

Петер соскочил с коня и подбежал к воротам конюшни. Тот солдат, который позвал Луи, уже вышел наружу и успел даже достать меч, но парировал только один удар и повалился замертво. Из ворот выскочил еще один, этому хватило одного удара.

— Симон, зажги фитиль! — Марта проехала вперед, слезла с дамского седла и достала из седельного крепления свою старую пятизарядную аркебузу. Все пять зарядов были забиты с утра, оставалось подсыпать порох на запальные полки и поднести фитиль. Полки, конечно, закрывались подпружиненными крышками, но Марта не настолько им доверяла, чтобы рассчитывать на сохранность пороха через день езды верхом.

Солдаты повалили наружу. Та же ошибка, что и при штурме таможни. Призыв о помощи — и все бегут неорганизованной толпой, выскакивая на врагов по одному-двое.

Петер положил еще троих и отступил в сторону Кокки.

Фехтмейстер быстро, хотя и не без труда добил рыцаря. Туповатый по жизни Луи и фехтовал шаблонно. С силой ударов и техникой защит у него был полный порядок. Но он не осиливал тактику боя с учетом особенностей противника. Кокки легко раскусил, что рыцарь не просчитывает варианты. Тремя атаками вывел Луи на встречные уколы в торс, скользнул клинком по клинку и проткнул врага под правой рукой.

Проколотое насквозь легкое сильно демотивирует. Можно еще относительно долго ворочаться и ругаться, но фехтовать уже как-то не очень. Луи опустил меч, не парировал укол в сердце и погиб достойной рыцарской смертью в равном бою против очень серьезного противника.

Солдаты встали в подобие строя, когда Петер отступил, а Кокки повернулся и встал рядом с ним. На самом деле, солдаты умеют держать строй только с пиками, а никакому строевому бою с мечами их не учат. Да их и фехтованию армия не учит. Умение владеть мечом передавалось от старших к младшим, а не от инструкторов к рядовым.

Конечно, при численном преимуществе можно было просто смять двух мастеров меча. Но Симон уже зажег фитиль, и Марта уже подсыпала порох на полки. И никто из солдат не обернулся и посмотрел, чем занимаются два человека на той стороне дороги, скрытые лошадьми.

Пять выстрелов. Пятеро солдат падают на дорогу. Паника. Строй рассыпался. После первого выстрела Петер и Кокки атаковали. Разница между мастерами меча и солдатами видна невооруженным глазом. Но солдат все равно больше, фехтовальщиков оттеснили в сторону, а кто-то бросился на безоружную Марту.

Марту защитил Симон. Он тоже заранее зарядил простую аркебузу, которую утром дал ему Петер. Тоже подсыпал пороха и поджег фитиль. Первый выстрел сделал одновременно с Мартой, сразу перезарядился и выстрелил второй раз в упор по уже набегающим солдатам. Бросил аркебузу, отпрыгнул за лошадей и выхватил меч.

Шестеро солдат во главе с Гийомом потеснили двоих мастеров меча. Сержант был занят где-то в недрах постоялого двора и прибежал не сразу, в чуть ли не в последний момент перед тем, как Марта начала стрелять. Но у него получилось организовать свое войско и даже перейти в наступление.

Симон отбивался от двоих солдат, вертясь между четырьмя лошадьми. Лошади мешали и ему тоже, но двоим врагам они мешали больше. Марта бросила аркебузу и на удивление ловко чуть ли не перелетела через забор. Только ноги сверкнули.

В Петера выстрелили из арбалета со второго этаже таверны. Мимо. Умение попадать куда-нибудь во вражеский строй это близко не то же самое, что умение попадать в одного человека.

— Франц и Мориц, берите правого! Он хромает! Никки, прижми меч левому! — командовал Гийом. Он, в отличие от Луи, обладал тактическим мышлением. После того, как он начал кричать, оставшиеся шестеро солдат не получили ни царапины, организовались и отогнали превосходящего противника шагов на десять по дороге. За это время Гийом уже оценил возможности обоих врагов и прикинул, как победить их с имеющимися силами. Образно выражаясь, как обогнать двух зайцев силами шести черепах.

Но не успел. Марта пробежала по задворкам. Обежала один дом. Вошла в дверь в другом, оттолкнула какую-то бабу, вылезла в окно. Перелезла невысокий заборчик. Открыла засов, вышла на дорогу за спинами солдат. С пистолетом в руке.

Выбор очевиден. Выстрел в спину Гийому. Шаг обратно, закрыть калитку, задвинуть засов.

Мужик с вилами.

— Господи, ты-то куда лезешь? — спросила Марта по-итальянски и выругалась по-немецки.

Мужик мог бы проткнул ее одним движением, но остановился.

— Смерть французским оккупантам? — спросила Марта, убирая руки за спину и нащупывая засов.

— Смерть разбойникам! — сказал мужик и сделал шаг вперед.

Марта распахнула калитку и повалилась на дорогу. Вилы чуть не проткнули ее живот. Будь на месте мужика солдат, Марта уже бы висела приколотая к калитке.

Выстрелы в спину очень деморализуют солдат. Еще больше их деморализует только смерть командира. Несмотря на численное и тактическое преимущество, солдаты провалили мораль и побежали. Один даже запнулся об Марту и упал.

Мужик с вилами испугался, закрыл свою калитку и воззвал к Господу, чтобы вот это вот все прошло мимо него.

Арбалетчик к этому времени перезарядился, выстрелил в Кокки и снова промазал. Марта, сидя на дороге, быстро зарядила пистолет и подстрелила француза, как только он снова высунулся в окно. Что бы не высунуться, пока в ответ не стреляют? Солдат потерял равновесие и повалился со второго этажа головой вниз.

Симон все-таки справился со своими двумя. Ранил одного в руку, другого в ногу. Но теперь на него бежали пятеро.

— Попались! — закричал Симон, выставив меч перед собой.

Солдаты после потери всех командиров и большей части отряда уже достаточно испугались, чтобы принять его за еще одного мастера меча и остановиться.

Сзади на них налетел Петер. Никто даже сдаться не успел.

Кокки, прихрамывая, добил того солдата, который запнулся об Марту и притворился мертвым.

— Ну ты и Змей, — сказал он Петеру не то с уважением, не то с завистью, — На капитана тянешь.

— Лейтенант, — ответил Петер.

Оба имели в виду не воинские звания, а уровень в иерархии братства святого Марка.

На дороге со стороны Тортоны уже скопилось несколько повозок. Никому не хотелось попасть под горячую руку, но и развернуться никак не получалось. Пешие и конные, в отличие от колесных, как раз развернулись и отошли на другой конец деревни.

— Всем стоять! — Петер вышел навстречу.

— Именем… — он прервался, узнав кого-то из путников, — Смерть французским оккупантам!

— Началось? — спросил стоявший рядом с телегой прилично одетый генуэзец.

— Еще в Милане началось, — ответил Петер.

— В Тортоне пока французы.

— Пока. Генуе нужны патриоты.

— Если что, мы хозяйское зерно везем. Вот разгрузимся, тогда можете на нас рассчитывать.

— Я хочу рассчитывать на вас вот прямо здесь. Приберитесь и никого не пускайте. И нас здесь не было.

— Долго не пускать?

Кокки уже сходил внутрь и вытащил на улицу трактирщика.

— Самое время всем добрым людям покушать на этом достойном постоялом дворе, — сказал Петер, — Верно, мэтр?

— Верно, — нервно закивал трактирщик, — У меня как раз супа большой котел. И каплуны тушеные. Кушайте, кушайте, господа хорошие, на всех хватит. Я для этих готовил, но им уже не надо.

— Пусть каждый хорошо поест, честно расплатится, а потом идет дальше с Богом. Согласны?

— Согласны, — подтвердил генуэзец.

— И не дай Бог, кто-нибудь остановится в Борго-Форнари.

— Кто бы нас спрашивал, хотим ли мы там останавливаться.

— Сегодня до конца дня там пропускают всех без остановок. Поэтому каждому путнику говорите, чтобы поспешил. А если кто остановится поговорить со стражей, то дорогу перекроют снова. Так что он всему обществу получится злейший враг.

— Вон оно что! — генуэзец заметно повеселел, как будто он вез контрабанду и боялся, что остановят.

Трактирщик тоже посчитал, что решение справедливое, и убежал готовиться к приему гостей.

— Там еще раненые лежачие и доктор, — сказал Симон как-то беспокойно, ожидая крупного спора и держа правую руку на рукояти меча.

— Раненые пусть лежат, доктор пусть лечит, — сказал Кокки, — Этих, кто еще жив, ему пусть отнесут.

Симон облегченно выдохнул. Похоже, он собирался сразиться с двумя мастерами меча при другом ответе.

Мальваузен как раз накладывал шину на ногу одному из раненых, когда услышал крики с улицы. Перед тем, как заняться медициной, он переоделся в рабочее. Снял плащ, снял пояс с мечом, аккуратно сложил в телегу рядом с крысиной клеткой. Надел балахон, купленный в аптеке. Конечно, он бы занялся ранеными и не переодеваясь, но раз уж есть, во что переодеться, то нечего пачкать хороший костюм.

Бросить пациента на половине сделанной работы? Неужели двадцать семь солдат с сержантом и рыцарем не справятся без него? А если не справятся, то значит, напала целая армия врагов, и лишний боец ничего не решает.

Не справились. Мальваузен прикинулся, что он просто странствующий врач. Воистину, докторский балахон делает человека невидимкой. Как сутана священника.

— Пьетро…, — обратился к Петеру назначенный ответственным генуэзец.

— Тихо, дурак!

— Там лошади и телега. И трупы куда девать.

— Телегу мы заберем. Половину лошадей отдай местным. Мертвых пусть по-хорошему отпоют и похоронят. Местным они ничего плохого не сделали, так что с них нормальные похороны, с отпеванием, гробами и кладбищем, а не в общую яму всех бросить как разбойников. В следующий раз поеду — проверю. Лошади дороже стоят, сдачу пусть оставят себе.

— А вторую половину?

— Оставь раненым. Они еще с доктором должны рассчитаться и за постой.

Вокруг уже собрались эти самые «местные». Крестьяне, живущие с обслуживания путников. Решение неизвестного, но очень опасного человека показалось им достаточно справедливым. Мертвым — похороны, раненым — лечение, помогающим — вознаграждение, французским оккупантам — сами понимаете.

— Что дальше? — спросила Марта, — Это одна телега из четырех. Продолжаем преследование или нам хватит? Мы же не можем ее здесь бросить.

— Я бы продолжил, — сказал Петер, — У нас задача, которая касается всего груза, а не четверти. Если бы у похитителей был нормальный эскорт, то они бы не бросили эту телегу. И рыцарь с отрядом за ними уже не гонится. Но нам надо увезти груз в надежное место, с телегой мы их не догоним.

— Вези, — сказал Кокки, — А мы пойдем вперед. Где спрячешь? Тортона, Вогера?

— Только Генуя. До темноты проскочим Борго-Форнари, пока там всех пропускают, а завтра уже все будет принято, оприходовано, поделено и внесено на четыре счета. И мне нужен Симон. Одному такое везти нельзя.

— Симон, поедешь с Петером.

— А вы? — спросил Симон.

— Мы за остальным. Добычу делим поровну. Тебе с этого четверть и свободен. На больницу хватит?

— На две хватит, — ответил Петер за Симона, — Вы вдвоем справитесь?

— В Тортоне есть люди, которые справятся. Мы возьмем немного золота на расходы и слитков, чтобы нам поверили.

Марта стояла рядом как дура. Только что поделили груз, отряд и задачи. Ее даже не спросили.

Кокки обнял ее за плечи и поцеловал в щеку.

— Ну что, зажжем Тортону, фрау Рыжая Фурия?

Марта покраснела и улыбнулась.