Одна дорога из Генуи

Глава 35. 13 декабря. Дави их, Паризьен!

Максимилиан смог провести через заставу три телеги золота из четырех, но оставшийся там Маккинли теперь знает, что вражеский агент везет золото. Вот-вот солдаты расчистят дорогу из Генуи, и погоня уже неминуемо пустится по следам.

Первым к Борго-Форнари идет конный отряд Луи де Ментона из Генуи с солдатами, привезенными из Марселя. По параллельной дороге следует Фабио Моралья с генуэзскими стражниками. Андре де Ментон с наемниками взял ложный след, который увел его в сторону, и намерен выехать на Постумиему дорогу в Серавалле, но доберется туда не раньше, чем завтра утром.

Погоня подоспела примерно через час после того, как преследуемые покинули Борго-Форнари. В целом, с точки зрения Луи, вышла неплохая заявка на успех. Еще утром отставали минимум на полдня и вместо четкого следа имели только подозрения с чьих-то слов, а сейчас отставание всего на час и верный след.

— Добрый сэр рыцарь, Вы не наше ли золото задержали? — Луи перешел сразу к делу. Он легко распознал, что Маккинли шотландец и обратился к нему характерным оборотом островных варваров. Вежливость у рыцарей в крови, даже у не блещущих умом.

— Ваше? — переспросил Маккинли, — Будьте любезны, пролейте свет на его происхождение. Я Энтони Маккинли из клана Маккинли, милостью губернатора, комендант замка Борго-Форнари.

— Луи де Ментон, оруженосец Его Светлости Рене Савойского. Мы преследуем обоз с золотом, украденным у Ее Высочества.

— Если обоз, то одна телега в сопровождении рыцаря все-таки прошла, — вздохнул Маккинли, одновременно радуясь, что не упустил вторую и сожалея, что недооценил де Круа и отпустил первую.

— Какого рыцаря?

— Вам знаком Максимилиан де Круа? — титул «фон Нидерклаузиц» снова не прозвучал. Маккинли знал, что у де Круа есть еще и немецкий титул, но никак не мог вспомнить это нелепое сочетание звуков.

Луи почесал в затылке.

— Знаком, — напомнил ему Мальваузен, — Это тот рыцарь, которого Тарди назвал императорским шпионом.

— Точно. Ну и что нам делать? — спросил он у Мальваузена. В самом деле, не у солдат же спрашивать.

— В каком смысле? — уточнил Мальваузен.

— Если мы повезем телегу обратно в Геную, то мы частично выполним задание, но остальные три от нас уйдут.

Луи здесь упустил из вида реплику Маккинли про «еще одну», а Мальваузен подошел чуть позже и не расслышал.

— Зачем нам вести ее в Геную, если мы знаем, куда едут остальные три, и мессир Андре скачет в Тортону по параллельной дороге? Не лучше ли будет сначала собрать все четыре, чтобы не дробить охрану?

— Согласен, — Луи скривился от недовольства, что не догадался сам, — Но, если мы поедем дальше со скоростью телеги, мы их не догоним.

— Придется на время поделить отряд. Они совсем близко.

Луи снова почесал в затылке.

— Тогда лично ты отвечаешь головой, — он сурово ткнул пальцем в Мальваузена, — Оставлю тебе полторы дюжины солдат, а с остальными продолжу погоню. Довези поскорее до Серавалле, чтобы не отобрали какие-нибудь еще разбойники. Там встретишь Фабио Моралью, которого я отправил через Гави, и догоняйте нас так быстро, как сможете.

Идея отправить Фабио через Гави изначально принадлежала Мальваузену. Правда, он рассчитывал, что Фабио свернет на развилке у Борго-Форнари, но Луи приказал свернуть еще в Педемонте, потому что вдруг воры поехали той дорогой. Соображения Мальваузена, что воры едут не на черепахах, и этот участок дороги давно проехали, в расчет приняты не были. Сам же Фабио предположил, что выбор между плохой дорогой и Борго-Форнари не очевиден. Риск попасться под руку скучающему шотландцу против риска сломать по пути пару колес.

Насчет Серавалле Луи не сообразил сам, а Мальваузен не стал поправлять. Достаточно просто пришпорить коней, и можно догнать обоз задолго до Серавалле.

— Благодарю за содействие, добрый сэр Энтони, — сказал Луи.

Маккинли скромно кивнул.

— Я разделю силы. Быстрый отряд пойдет в погоню, а медленный будет сопровождать ту телегу, которую мы с Божьей помощью отбили.

— Я отбил.

— Благодарность Ее Высочества безгранична. Недолго Вам осталось сидеть в этом унылом месте.

— Буду надеяться. Могу я для вас еще что-то сделать?

— Да, — в разговор вступил Мальваузен, — Задержите, пожалуйста, на часик-другой путников из Генуи. Чтобы нас не догоняли, на всякий случай.

— Всех?

— Особенно конных. Пешие пусть идут. А поток в Геную не задерживайте. Пусть ускорятся, и не дай Бог кто-нибудь развернется.

— Хорошо. Да я могу весь поток из Генуи до конца дня отправлять на верхнюю дорогу через перевал Кастаньола, чтобы за вами никто не поехал, — Маккинли кивнул в сторону дороги, уходившей наверх, где тоже скопились путники.

— Ее Высочество будет Вам очень благодарна.

— Мне хватит благодарности дожа.

Отряд во главе с Луи ускакал, а оставшиеся не смогли сразу тронуться с места. Сломанная телега с мертвыми лошадьми никуда не поедет. Пришлось купить телегу у какого-то мужика и перегрузить все ящики и бочонки.

Фредерик на длинном прямом перегоне остановился, оглянулся и не увидел половину обоза. Он попросил Устина приглядеть за первыми двумя телегами, развернулся и поскакал назад. В Изола-дель-Кантоне встретил Максимилиана с одной телегой вместо двух. Книжник и Джованни, уже подсели к Генриху, который остановился передохнуть и напоить коней. Увидев Фредерика, Макс приказал Генриху, чтобы не ждал и догонял голову обоза.

— Последняя телега не проскочила, — сказал Макс, — За нами в получасе езды погоня. Конный отряд под флагом де Ментона.

— За полторы мили до деревни было отличное место для засады, — ответил Фредерик.

Он имел в виду место, где дорога проходила между горой слева и обрывом справа, но гора слева становилась чуть более пологой, и вверх уходила между деревьев неплохая тропинка.

— Если ты про тропу слева, то да, — согласился Макс, — Они не ждут, что слева вместо спошной горы окажется тропа с засадой. Но нас тут всего двое. Какую засаду мы можем устроить вдвоем? Атаковать в лоб, выскочив из-за угла?

— А что? Отличный вариант.

— Не смешно.

— Дядя Максимилиан, твой Паризьен просто смахнет их с дороги как бумажных солдатиков. Кто нас преследует? Не рыцари же.

— Определенно, не рыцари. Хотя может и рыцари.

— Мост через реку Гарильяно, — напомнил Фредерик чужой боевой опыт.

— Ворота улицы Богачей, — ответил Макс собственным опытом и многозначительно посмотрел на левую ногу.

— Тебе решать, — Фредерик опустил глаза.

Максимилиан немного подумал и решил.

— Если там больше одного рыцаря, то нам конец в любом случае. Все телеги, даже первую, догонят еще до заката. Тогда лучше я встречу их лицом к лицу. Если и проиграю, то легче будет договориться, предварительно преломив копья и скрестив мечи. Во всяком случае, меня не посчитают трусом.

— А если меньше одного?

— Тогда им конец. Я врезаюсь в толпу на узкой дороге. Они не видят меня до последнего момента. Впереди будут лучшие наездники на лучших конях, я выбиваю их из седел одного за другим, потом проскакиваю через строй остальных и рублю их с седла как капусту на соревнованиях для оруженосцев. Потом все, кто остался в седле, поворачиваются ко мне, и их атакуешь ты от места засады, а я тебе навстречу. Если мы выбиваем старших, то остальные разбегаются или сдаются.

— У тебя же нет копья, чтобы выбивать их из седла.

— Сейчас будет.

— Всем стоять! Именем короля! — объявил Максимилиан первой попавшейся навстречу группе крестьян, сопровождавших телегу. Проехал вдоль деревни и прокричал то же самое еще несколько раз.

Никто не спорил. Видно, что человек серьезный.

— Кто двинется раньше, чем мы разрешим, зарубим к чертовой матери! — добавил Фредерик головной группе, не слезая с лошади.

— Ладно-ладно, мессир, — вразнобой ответили возчики, всадники и пешеходы.

Максимилиан потратил совсем немного времени, чтобы проскакать туда и обратно, а хозяйственные путники уже положили камни под колеса телег и двинулись в сторону таверны. Кому поесть, кому попить, кому коней напоить.

За копье отлично сошла правая несущая часть замеченной у одного из домов приставной лестницы. Макс бросил хозяину монетку и голыми руками разобрал на части свое приобретение.

— Это же не копье, — поморщился Фредерик, — Как-то не по-рыцарски выглядит.

— Бить простолюдинов палкой вполне по-рыцарски, — успокоил его Максимилиан.

Бесспорный аргумент. Фредерик вооружился второй половиной лестницы. Макс въехал наверх по тропинке перед поворотом и развернулся. Фредерик встал внизу, чтобы вовремя подать сигнал к атаке.

Знаете ли вы, что такое боевой конь? Нет, вы не знаете, что такое боевой конь! Это не просто утюжок, на котором рыцарь въезжает в строй пикинеров и рубит их как со стремянки. Это бесстрашное чудовище, полное презрения к людям в мирное время и ненависти к ним на войне. Рыцарский конь — это боевая единица сама по себе, к которой человек в седле только добавляет свой скромный нолик. Под стальным нагрудником или стеганой попоной у коня жесткий волос, по которому скользит недостаточно острое оружие, под волосом кожа, которая сама по себе годится на доспехи, под кожей толстая мышечная броня, а под мясом крепкий несокрушимый костяк.

Думаете, пикинеры не разбегаются перед кавалерией из смелости? Нет, они не разбегаются из страха перед зверем, которому нельзя показывать спину. Бросить пику и побежать, это верная смерть, а встретить кавалерию пиками это хоть какой-то шанс выжить. Так детям рассказывали отцы и деды, которые выстояли, потому что те, кто побежал, уже ничего не расскажут.

Конь не боится леса выставленных пик, ведь что такое жалкие палки по сравнению с полутонной мускулов и стали. Конь врезается в толпу, сразу втаптывая в грязь несколько человек, и не стоит на месте, а давит врагов во все стороны, лягается вперед и назад, встает на дыбы и бьет копытами сверху. Он чувствует замах всадника и подается в нужную сторону, чтобы тому ловчее рубилось. Или, наоборот, легким шагом уносит рыцаря из-под удара. При этом конь не впадает в тупую ярость, а слушается всадника. Рыцарь даст еле видимую команду поводьями и шенкелями, и конь выйдет из строя, ступая по трупам задом наперед, развернется, отойдет, перегруппируется и повторит атаку.

Живописец, изображая на одной картине рыцаря, коня и дракона, напишет боевого коня крупнее относительно всадника, чем было на самом деле. А дракона напишет, как какую-то нелепую ящерицу в два раза меньше коня. Потому что человек искусства тонко чувствует истинную сущность божьих тварей. Кто такой этот дракон по сравнению с боевым конем? Легенды говорят, что его в одно копье можно было уделать, или в один-два меча. В отличие от.

Когда и если, ибо не всем это дано, человек начинает осознавать, что его слушается подобная боевая машина, самомнение этого человека уходит в такие небеса, что короля, помазанника Божьего, рыцарь считает всего лишь «первым среди равных». У рыцаря конь, и у короля такой же конь, только получше малость. Или кто-то думает, что «первый среди равных» происходит от умения бить людей железной палкой?

Фредерик выглянул из кустов и махнул рукой. Макс шевельнул шпорами. Паризьен тронулся с места, нюхнул ветер и фыркнул. Ветер нес запахи так себе людей в так себе доспехах на так себе лошадях. Жеребец ускорился, переходя на рысь. Макс не торопил. Конь принюхался еще раз и Максу показалось, что тот злобно ухмыльнулся, предвкушая легкую победу.

Фредерик выглянул еще раз, и тоже сел на лошадь. Враги близко. Очень близко.

Паризьен неумолимо набирал ход. Как лавина, как камнепад, как селевой поток. Как вся кавалерия короля. Как кара Господня. Максимилиану показалось, что в спину слегка дунул попутный ветерок. «Это Книжник нас благословил», — подумал рыцарь, и на душе стало легко и беззаботно.

В отличие от Максимилиана, который таскал за собой своего любимого боевого коня, преследователи довольствовались простыми сменившими по сто хозяев лошадками или мулами которых путешественники покупали в пункте А и продавали в пункте Б. Основными достоинствами лошадей или мулов для путешествий считались послушность и выносливость. Запас прочности, так сказать, потому что далеко не все путники заботятся о лошадях так, как следовало бы. Какие-то тренировки на случай боевых действий этим трудягам дороги не полагались в принципе. Конечно же, лошади преследователей существенно уступали Паризьену и в росте, и в весовой категории. Их наездники не рассчитывали сражаться верхом, отправляясь в погоню за телегами. Да они никогда и не умели, пехоту такому не учат.

Макс и Фредерик рассчитали правильно. Кавалькада заметно растянулась по дороге, и всадник не рисковал свалиться в кучу людей и лошадей, как если бы влетел в плотный строй.

Паризьен вылетел из-за поворота и почти сразу столкнулся с погоней, врезавшись в конный отряд как шар в кегли. Первым получил палкой в грудь рыцарь, возглавлявший погоню. Палка не сломалась, кираса выдержала, рыцарь твердо сидел в седле. Слабым звеном оказался купленный в Генуе конь, который от удара присел на задние ноги, оступился и полетел в реку вместе с всадником.

Следующих двоих лошадей Паризьен просто сбил с ног, толкнув грудью. Еще двое испуганно отскочили, сбросив седоков. Заорал солдат, которому Максимилиан сломал ногу своим стременем. Свалился с седла другой, не успев увернуться от удара палкой.

Лошади отскакивали на край дороги и с дороги, падали на дорогу, в реку и в канаву. Вставали на дыбы и сбрасывали всадников под копыта. Толкали друг друга и топтали упавших людей. Никто из преследователей не успел даже взяться за оружие. Кто-то получил палкой в грудь как копьем. Потом палка повернулась поперек дороги, выбила из седел еще пару человек и сломалась. Рыцарь пронесся дальше, сбивая преследователей конем и даже руками, кого схватив, кого ударив.

Паризьен пронзил отряд насквозь и развернулся. Макс достал меч. Оставшиеся в седлах и поднимавшиеся с дороги солдаты повернулись к нему. Фредерик пришпорил лошадь и с боевым кличем налетел на ошеломленных солдат, рубя по коням и по людям, как по капусте на тренировках. Кони рванулись во все стороны, снова давя солдат и друг друга. Еще кто-то с криком свалился в реку.

— Эгегей! — заорал Фредерик, — За мной, в атаку!

Эхо разнесло боевой клич по ущелью, и оставшиеся на ногах или в седле солдаты обернулись к повороту, ожидая, что оттуда вслед за рыцарем и стрелком выскочит волна кавалерии или пехоты.

«Так вам и надо» — злорадно заржал Паризьен. Максимилиан направил коня обратно неспешным шагом, щедро раздавая удары мечом каждому встречному человеку лезвием или острием и каждой встречной лошади плашмя. Большинство солдат пытались только защищаться. Отмахивались мечом, отступая задом наперед, и падали, запнувшись или столкнувшись с какой-нибудь лошадью, больше дюжины которых все еще испуганно толпились на дороге. Другие бы сразу разбежались, но Луи в Марселе отобрал самых наглых и самоуверенных.

Фредерик снова дал шпоры и сбил лошадью еще пару спешенных солдат, которые совсем растерялись и вертелись на дороге между такими же растерявшимися лошадьми без всадников. Остальные все-таки разбежались. Лучше поздно, чем когда уже слишком поздно. Кто-то даже прыгнул в реку.

Когда Макс неспешно вернулся к повороту, на дороге не осталось ни одной здоровой лошади. Вся скотина, которая могла убежать, убежала вниз или вверх, заодно унеся с собой припасы в седельных сумках и вьюках. Четыре травмированные лошадки жалобно ржали на дороге и под обрывом.

Командир преследователей не сломал шею и не утонул, судя по тому, что он громогласно ругался по-французски из-под обрыва. Несколько солдат побежали вниз по дороге ловить лошадей, догонят не скоро. Несколько лежали неподвижно, остальные отползали с дороги, бросив оружие и зажимая раны.

— Как мы их! — сказал Фредерик.

— До заката нас уже не догонят, — ответил Макс.

Примерно через полчаса в Изола-дель-Кантоне прикатилась четвертая телега под охраной Мальваузена и восемнадцати солдат. К этому времени Луи только-только выбрался из реки, весь мокрый и грязный. Выжившие солдаты доставали кожаный вьюк с сухим запасным костюмом с лошади рыцаря, которая перед тем, как окончательно сдохнуть, успела залезть поглубже в реку.

Изола-дель-Кантоне, конечно, дыра дырой, но с неизменным постоялым двором, как положено в любой деревушке на оживленной дороге. Сержант Гийом и Мальваузен выгнали остальных постояльцев. Солдаты затолкали телегу с золотом прямо во внутренний дворик. На коновязи и в конюшне хватило места для всех оставшихся в отряде лошадей.

Луи то порывался в погоню с подошедшими полутора дюжинами, то опасался оставить телегу без нормальной охраны. Производил много шума и никакой пользы.

Мальваузен осмотрелся на предмет, какими ресурсами они сейчас располагают. Насчитал всего пять не сильно пострадавших солдат из тех двух дюжин, что попали в засаду. Семеро уже мертвы, еще восемь выживут, если оказать помощь и дать отлежаться. Четверо с легкими ранениями. Наложить нормальную перевязку, и смогут продолжать путь. Хотя лучше пусть остаются ухаживать за ранеными. Или с Луи станется раненых бросить?

Лошадей, годных к продолжению пути, удалось сохранить всего шесть. Рыцарю и пяти солдатам хватит. Плюс эти восемнадцать. Другой вопрос, что при решении, кого оставить с телегой, а кого отправить в погоню, Мальваузен оставил себе худших наездников на худших конях. И толку-то нарываться худшим составом на тех, кто разогнал первый отряд всего вдвоем.

В итоге решили всем вместе с телегой ехать в Серавалле, там встречать Фабио, а дальше видно будет.