Одна дорога из Генуи

Глава 65. 19 декабря. Шарлотта

Максимилиан получил ранение в голову, прооперирован и приходит в себя. Но де Вьенн разослал по французским гарнизонам письма, в которых назвал его папским шпионом и просил задержать. Поэтому Макс отлеживается под охраной.

Бонакорси принял предложение от Службы Обеспечения банковского дома Фуггеров и выполнил первое задание. Доставить в Милан Максимилиана де Круа.

Максимилиан за почти трое суток после операции достаточно пришел в себя, чтобы сидеть в седле с высокими луками на родном и знакомом Паризьене. Левая рука, конечно, не зажила полностью, но пальцы более-менее двигались. Для работы поводьями пальцы не особо задействованы, в бою рыцари правят конем одной левой еще и в латной рукавице.

День в пути пролетел незаметно. Бонакорси сменил повязку и пару раз напоил какими-то травами. Двое братьев-телохранителей договаривались с заставами на пути, не слезая с седел. Макс, несмотря на неважное самочувствие, понимал, что вокруг вражеская территория, и кто попало просто так не проедет. Интересно, какого посредника нашла Шарлотта? Еще интереснее, как она, сидя в Милане, так быстро узнала, что муж арестован в Пиццигеттоне. Но ни Тони, ни Дино и Джино не давали ответа.

К вечеру маленький отряд добрался до Милана кратчайшей дорогой через Мариньяно. Макс не сразу понял, куда они приехали. Большой дом, похожий на крепость в крепости. Не встречают лакеи на крыльце. Стук, пароль, открываются тяжелые ворота. Внутренний двор с какой-то деловой суетой. С деловой суетой, не с армейской. Курьеры, приказчики, грузчики, не солдаты. И какое-то все вокруг крепкое и добротное, даже люди. Ни тебе пьяниц, ни бездельников. Круглое катают, квадратное таскают. Никто не роняет бочки при разгрузке, и никто не ругается на косоруких. По манере разговора где-то треть немцы, остальные местные.

Много курьеров на дорогих быстрых конях. Конюшня работает как сложный механизм вроде мельницы. Принимают коней, расседлывают, чистят, кормят-поят, еще и коновал осматривает. Рядом приходит отъезжающий человек, ему выводят коня, седлают, крепят сумки. Как колеса и жернова в мельнице, право слово.

Внутри коридоры, лестницы, колонны. Простолюдины прижимаются к стенам. Хорошо одетые простолюдины, все поголовно.

— Прошу! — Бонакорси церемонно распахнул дверь, низко поклонился и тихо сбежал.

— Здравствуй, милый! — сказала Шарлотта, — Я по тебе так соскучилась!

Макс поднял ее на руки и закружил, морщась от боли в левой ноге.

— Поставь меня скорее, ногу сломаешь! — Шарлотта заметила и испугалась, — Или голова закружится! Или рука не выдержит!

Макс плюхнулся вместе с женой на диванчик.

— Что у тебя с головой? — обеспокоенно спросила Шарлотта.

— Попали из арбалета. Ерунда, мозг не задет.

— А рука?

— Этот же болт по пути к голове пробил руку через латную перчатку. Ничего страшного, пальцы шевелятся.

— Слава Богу. Еще одна ампутация сильно усложнила бы нашу жизнь.

— Да уж. Не представляю, как можно жить без головы.

— Ты бы, бедный, весь похудел, если бы некуда было есть.

— Вот-вот. Что ты здесь делаешь, мое сокровище? Где Генрих?

Первенца Максимилиан и Шарлотта назвали Генрихом. С точки зрения Шарлотты, в честь второго сына короля Франциска, родишегося годом раньше. Или в честь английского короля Генриха VIII, который в ближайшее время собирался во Францию с дружеским визитом. Она планировала внедрить сына в ближний круг принца, и здесь могло бы сыграть совпадение имен. Король Генрих мог бы стать крестным, но со временем придворные новости дали понять, что переговоры могут не привести к продолжительному союзу, и Шарлотта не стала напрашиваться.

С точки зрения Максимилиана, Генрих весьма достойное имя для высшей аристократии, как по франкоязычную сторону, так и по германоязычную. Называть сына в честь прямых предков по отцовской линии в их семье могли только старшие сыновья. Называть в честь кого-то по материнской линии он не хотел в принципе, в честь себя, любимого, тоже не стал, а постоянного высокого покровителя, который бы стал крестным, у них не было.

— Сижу как дура и жду любимого мужа. Генрих с кормилицей у твоей мамы, — ответила Шарлотта, — Я специально попросила твоего брата-аббата приехать за ним.

— Что случились? Почему нельзя сидеть и ждать в Круа вместе с сыном?

— Потому что без тебя в Круа небезопасно, и нам надо поторопиться с нашей тяжбой.

— Насколько поторопиться? Может быть, мы еще что-то успеем здесь этим вечером? — игриво спросил Макс и положил руку жене на ногу.

Шарлотта недовольно убрала его руку.

— У тебя одно на уме. Без меня можешь хотя бы не влипать в истории? Я приехала сюда и узнала, что ты все испортил.

— Что я испортил?

— Зачем ты на ровном месте поссорился с Пьером? Ты же никакой не папский шпион!

— Я не шпион, хотя меня в этом и обвиняют, — спокойно ответил Макс.

— Но Пьер решил, что ты шпион, и написал об этом королю. Теперь он подозревает и меня, а я с подачи Пьера теряю доверие Его Величества. Вся наша работа по подготовке тиары для кардинала Фарнезе в обмен на союз с Францией летит к черту! Франция сейчас поддержит на конклаве кого угодно кроме Фарнезе! Теперь я еще и боюсь, что Пьер меня бросит! — такое ощущение, что Шарлотта терпела-терпела и сорвалась.

— В каком смысле бросит? — Макс уцепился за главное, — Вы что, любовники?

— Нет, у нас исключительно платонические отношения, — Шарлотта ответила подозрительно быстро и шаблонной фразой.

— Как-то фальшиво прозвучало, — сказал Максимилиан, — Почему тебя так волнует, чтобы тебя не бросил королевский финансовый контролер?

— У нас чисто деловые отношения, — еще одна шаблонная фраза.

— Не верю. Не с твоей ли подачи он стал меня опекать?

— Если и с моей?

— И это не я напросился помогать ему в Милане.

— Я его попросила.

— Лотти, я отлично знаю, как принято просить при дворе короля Франциска, и в каких случаях просьбу удовлетворяют вместе с просительницей.

В обществе со здоровыми патриархальными нравами мужьям, как правило, требуется более существенный повод для ревности. Но в высшем французском обществе того времени стоило обращать внимание на каждую зацепку и проверять каждое мелкое подозрение. Мужья частенько знали, с кем и почему изменяют их жены. Многие считали приемлемым положить жену под короля или министра ради каких-то выгод для всей семьи. Семьи в том смысле, что каждый поднявшийся на ступеньку тянет за собой всех, до кого может дотянуться, а подтянутые родственники, едва успев зацепиться на новом месте, тащат за собой еще более дальнюю и бедную родню. Таким образом, одна умеренно аморальная женщина могла существенно улучшить положение пары десятков высокоморальных мужчин. Из которых, заметим, только один мужчина ее муж с правом ревновать, а все прочие — благодарные родственники с обязанностью быть благодарными и мужу.

Если же муж не знал, с кем и почему изменяет жена, то эта тайна скорее всего скрывала какой-то совсем уж непристойный разврат, от которого никому никакой пользы.

— Милый, я тебе нисколько не изменяла.

— Возьмешься поклясться на Библии?

Этот трюк знали все. Если человек не записной врун, а просто иногда привирает, то на внезапное предложение поклясться у него на мгновение скисает лицо. Прирожденные брехуны на таком не ловились, начинающие врунишки попадались почти всегда, а хитрых игроков приходилось ловить на внезапности.

Шарлотта попалась. Опытная врушка на ее месте потребовала бы Библию, не моргнув глазом. И поклялась бы, рассчитывая потом в очередной раз как-нибудь отмолиться от высших сил. Но Шарлотта, начиная ругаться, не ожидала, что выведет мужа-простака на подозрения, а опыта отбиваться от обвинений во лжи у нее не было. Ей, конечно, случалось кого-то обманывать, но всегда хватало ума не доводить до прямых обвинений.

Конечно, она поняла, что муж понял, что она попалась. И тут же сменила тактику с бессмысленного отрицания на апелляцию к принятым в обществе порядкам.

— Как ты думаешь, почему ты вообще попал на «Поле золотой парчи»?

— Как граф де Круа?

— Ага. Ты третий сын какого-то барона из какой-то глуши. А как ты попал на прием к королю?

— За хороший бой на турнире.

— Ага. Там каждый день по сто таких боев. Чтобы попасть к королю, надо переспать или с самим королем, что мало у кого получается, или с человеком, которых вхож к королю, и к каждому из таких людей очередь из замужних дам.

— Что-то я не помню очереди к де Вьенну.

— Потому что он выполняет тайные поручения. Мало кто знает, что король принимает его тет-а-тет. Он проболтался на той сделке с пряностями в Ферроне, а я воспользовалась случаем.

— Это когда я лежал без ноги?

— Именно тогда. От тебя и от живого в борьбе за титул немного пользы, а от мертвого и вовсе было бы нисколько. Но сильные покровители пригодятся и при живом, и при мертвом муже.

— Погоди, но ты тогда была беременна. Разве можно…

— Не настолько, чтобы это было видно в темноте. И вообще, мы проявили фантазию. Некоторых мужчин сложно удивить, действуя общепринятыми способами.

— А потом?

— Потом мы пару раз встречались на том турнире, где ты совсем не обращал на меня внимания.

— Да ты сама настаивала, чтобы я не слезал с коня! Поэтому?

— Только не говори, что тебе не нравились победы и мужское уважение. Жена от тебя и дома никуда не денется.

— Но это не повод, чтобы завести любовника. Тем более, разводить шашни с негодяем, который притворяется другом твоего мужа. Стоило бы оторвать тебе голову, не будь ты матерью моего сына. Поэтому я с тобой просто разведусь.

Шарлотта нисколько не испугалась.

— Каким образом мы можем развестись? Скажешь, что ребенок не от тебя, а я отказывала тебе в супружеских обязанностях?

— От меня и не отказывала. А других поводов для развода разве нет?

Шарлотта задержалась с ответом. Макс понял, что она раньше не задумывалась про развод.

— Папа может разрешить развод кому угодно, но тебе это не по карману. И ты потеряешь титул вместе со всеми доходами с Круа.

— Черт с ним. Я взял двадцать тысяч дукатов золотом на абордаже…

— На чем? Мало того, что ты шпион, так ты еще и пират! Сам пойдешь на виселицу и меня за собой потащишь! Да какой ты пират без ноги?

— Так получилось. А насчет титула мы уже четыре года тяжбу тянем и никак не вытянем.

— Не надо тут про тяжбы. Ты в них ничего не понимаешь! — Шарлотта возмутилась до глубины души, — Их никто быстро не выигрывает, даже королева-мать, на то они и тяжбы. Мы еще могли бы проиграть Шарлю-Луи, но после того, как мы его убрали совершенно неподсудным образом…

— Я убрал.

— … у нас стала более сильная позиция против его наследников. Первого судью мы сменили, пригласив крестным сеньора де Самблансе.

— И судимся дальше.

— Потом мы выступили на турнире..

— Я выступил.

-… встретились с Его Величеством и сменили второго судью.

— Все равно не помогло.

— Нам остался последний шаг, который надо сделать как можно быстрее, пока не поздно. Я приехала, чтобы забрать Фредерика.

— Зачем?

— Ты забыл? Женить его на дочери судьи и закончить тяжбу о наследстве раньше, чем суд вынесет решение по делу королевы-матери против коннетабля.

— Кто-то говорил, что тяжбы на то и тяжбы, чтобы их не заканчивать быстрее. Наши враги что-то придумали?

— Нет. Им просто повезло. Ты знаешь, что коннетабль грубо отказал королеве-матери?

— Немного слышал, но при чем здесь мы?

— В этом году умерла Сюзанна де Бурбон, наследница Бурбонов по прямой линии. Коннетабль Шарль де Бурбон унаследовал титул как ее супруг, как я унаследовала титул после смерти старого графа де Круа. У Карла Первого де Бурбона были дочь Маргарита и сын Пьер. Луиза Савойская — дочь той Маргариты, а Сюзанна — дочь того Пьера. Королевский титул не наследуется по женской линии, а все прочие титулы сколько угодно.

— Я знаю. С нами сейчас на тех же основаниях судится другая ветвь де Круа.

— Да. После того, как королева-мать отберет наследство у коннетабля, по нашему делу будет вынесено аналогичное решение. Это уже точно.

— Но идет война, — возразил Максимилиан, — Король не будет ссориться с одним из ценнейших рыцарей во время войны. Это я на коннетабля намекаю.

— Война скоро закончится, и полководцы станут не нужны. Тем более, что вассалы приходят и уходят, а мать у человека одна, даже если он король. Нам надо закончить тяжбу, пока идет война.

— Только не говори, что мое знакомство с Шарлем де Бурбоном больше ничего не стоит.

— Когда ты успел? — Шарлотта отлично понимала, что знакомство с людьми такого уровня всегда пригодится. Даже уходя в опалу, высшие аристократы не теряют влияния.

— Недели две назад он поручил мне отобрать золото у Рыцаря Королевы и отвезти его в армию де Лотрека.

— То самое золото, благодаря которому у нас еще одна причина ускориться, потому что казначей де Самблансе вот-вот попадет в опалу?

— Да.

— И ты взялся? — ужаснулась Шарлотта.

— Да.

— И отвез?

— Частично. Говорят, что Тодт все-таки довез свою часть груза. Помнишь швейцарца, которого звали Безумный Патер?

— Господи, — Шарлотта всплеснула руками, — Конечно, помню. Если он что-то обещал, то всегда это сделает. БольшУю часть груза он привез?

— Четверть.

— А где все остальное?

— Еще четверть мы потеряли на заставе в Борго-Форнари, четверть осталась в Парпанезе и за четвертью погнался Фредерик.

— Догнал?

— Не знаю.

— Замечательно. Я говорю, что нам срочно нужен Фредерик, а ты не знаешь, где он и вообще, жив ли он.

— В любом случае, в этом деле он нам не помощник. Он женился.

— Что? Вы тут без меня совсем с ума посходили! Как ты мог его женить? На ком?

— На умной девушке из хорошей генуэзской семьи.

— На простолюдинке? — Шарлотта отметила, что Макс не упомянул титул.

— Да.

— Я ей голову оторву! Ты знаешь, почему шуток про зятя и тещу полно, а про свекровь и невестку почти нет?

— Не знаю.

— Потому что это не смешно. Какого черта? Куда ты смотрел?

— Нам надо было выполнить поручение коннетабля, а Кармина в брачную ночь вывела нас на грабителей, которые только что украли золото у де Ментона.

— То есть, у де Ментона украл золото не ты? — Шарлотта выцепила главное, — Он может тебя в чем-то обвинить?

— Если выжил, то может. Я оставил его живым, но потом его подстрелили из арбалета.

— Так. Ты мне, конечно, все расскажешь подробнее. Я знаю, кто такой Андре де Ментон. Это он мог оставить тебя живым, а не ты его. Если у тебя и отросла нога каким-то чудом, то умение фехтовать у тебя до его уровня еще долго не дорастет.

— Мы боролись на вспаханном поле, залитом водой.

— Боже мой! Мужчины такие глупые! Ладно ты, но как мог быть он настолько туп, чтобы бороться с тобой в условиях, когда здоровые ноги не дают преимущества.

— Я просто его переиграл.

— Отлично. Ты хоть кого-то переиграл. Провалил мой отличный план с судьей. Провалил мой отличный план с Фарнезе. Поставил на коннетабля, который без пяти минут политический труп. На три четверти провалил и эту ставку. Зачем мне вообще такой муж, который рушит все, что я делаю?

— Я тоже так думаю.

— Думать не твое сильное место, — Шарлотта разозлилась, — Постучишься к Папе, чтобы нас развели? Ой, а кто у нас сейчас Папа?

— Ты бы украсила собой любой монастырь во Франции, — спокойно сказал Макс. Он как раз вспомнил, что по поводу срока действия супружеских обязательств говорил Фредерик.

— Монастырь? — Шарлотта не ожидала услышать такой вариант.

— И поторопись, пока ты можешь уйти туда, как носительница титула и отписать какие-нибудь ценности.

— А ты?

— Останусь с честным именем фон Нидерклаузиц и вернусь в семейных традициях под знамена императора. Он, кажется, как раз побеждает. Шарль де Бурбон не забудет меня, если тоже сменит сторону.

— Ах ты сукин сын! Не пойду я ни в какой монастырь и что ты мне сделаешь?

— Просто не буду поддерживать твои притязания на титул. У меня тут как раз в Генуе сильные разногласия с местными властями. Надо намекнуть об этом нашим судьям. И отцу той шлюхи пообиднее сказать про Фредерика.

— Ты разбиваешь мое сердце!

— Нечего было мне изменять.

— Я только что вытащила тебя из тюрьмы!

— Подозреваю, что не ты. Надеюсь, не очередной любовник?

Макс пока не понял, куда он попал, и на кого работали все эти люди. Но по пути ему не встретились ни солдаты даже в виде символического караула, ни лакеи в ливрейных цветах. Так что про любовника он сказал совершенно не всерьез, а из вредности.

— Где мы с тобой находимся, по-твоему? — спросила Шарлотта.

— Не знаю. У какого-то богатого простолюдина?

— У Фуггеров.

Кто такие Фуггеры, Макс знал. После выборов императора про Фуггеров услышали все.

— Здесь Антон Фуггер, племянник Якоба Богатого. Он срочно набирает людей, чтобы сделать что-то важное в Турине. Ему, похоже, докладывают, кто прибывает в город, потому что ко мне сразу пришли его агенты, чтобы узнать подробности про события в Ферроне. Фуггеру нужен кто-то способный на самостоятельное принятие решений и никоим образом не аффилированный с ним. Он сказал, что если я соглашусь, то вытащит тебя из тюрьмы.

— Я пока что никому ничего не обещал, — ответил Макс.

— Ты только что собрался отправить меня в монастырь и, что более важно, перейти на сторону императора.

— Да, чуть не забыл. Спасибо, что напомнила.

— Наверное, знакомство с Антоном Фуггером пригодится тому, кто хочет делать карьеру в армии императора? Ты же не в обозники собрался?

— Я вообще не думал про армию императора, пока ты меня не обрадовала, — недовольно ответил Макс, — Но тогда надо будет идти к Фрундсбергу, а никак не к Фуггеру.

— Ты понимаешь разницу, если к Фрундсбергу постучится рыцарь с улицы и рыцарь с рекомендательным письмом от Фуггера? — Шарлотта перестраивала стратегию на ходу.

— Конечно, понимаю, — Макс думал о том же, но чуть-чуть медленнее.

— Значит, поработать на Фуггера ты не против. Отлично. Ты не возражаешь немного поиграть в папского шпиона?

— И кто у нас сейчас Папа? — передразнил Макс, повторив фразу, раньше сказанную Шарлоттой.

— В шпиона Медичи, — уточнила Шарлотта.

— Никогда не поздно начать, — рассмеялся Макс, — Как сказал Его Высокопреосвященство Инноченцо Чибо.

— То есть, ты не возражаешь, чтобы мы с тобой помогли Фуггеру в Турине за большие деньги? — Шарлотта вышла на цель.

— И рекомендательное письмо.

— И рекомендательное письмо.

— Заодно и для себя попросишь рекомендательное письмо в хороший монастырь.

— Может, я не хочу в монастырь.

— Тогда рекомендательное письмо к Папе, чтобы нам дали развод. Говорят, в Риме все устали от Медичи, а император будет лоббировать своего кандидата?

— Какой же ты бываешь нудный, когда умничаешь.

— Можешь настоять на варианте «пока смерть не разлучит нас».

— Мы еще не проиграли тяжбу за Круа.

— Только ты уже собралась сбежать от короля Франциска, чтобы сыграть агента Медичи в интересах императора Карла. До того, как я сказал про развод и про Фредерика.

— Я начала просчитывать этот вариант, как только узнала про причину сдачи Милана. Королева-мать сдает своего верного Самблансе, а он потянет на дно всех, кого тянул наверх. Коннетабль теряет остатки влияния. Счет идет на дни. Конклав позволит выиграть время, но уже без уверенности. Конечно, я подумала про запасные варианты, ты ведь не способен к долгосрочному планированию.

— Ты пока что тоже способна только откладывать проигрыш, но не выигрывать.

Шарлотта собралась обидеться, но передумала. Мужу сейчас совершенно наплевать, обидится она или нет.

— Я пока не буду на тебя обижаться, потому что ты этого не оценишь, — сказала она.

— Не оценю, — согласился Макс.

— Поэтому я тебе напомню про некий долг, который будет преследовать тебя до самого развода.

— Какой долг?

— Супружеский. Если ты, конечно, достаточно хорошо себя чувствуешь.

Макс посмотрел на жену в контексте исполнения супружеского долга и решил, что чувствует себя достаточно хорошо, если держать голову вертикально и поменьше ей трясти. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль об измене и разводе, но кровь уже отлила от мозга, и всяческая суровая проза жизни потеряла приоритет как минимум, до завтра.