Огненный смерч

Глава 12

В то утро командующему Дэвиду Ноасу казалось, что он устанавливает мировой рекорд в авторалли, мчась по улицам просыпающегося городка МакАллен, штат Техас. Он гнал своего новехонького «мустанга» на предельной скорости, проскакивая на красный свет на каждом перекрестке. К Палате Синедриона, расположенной на окраине города, Ноас прибыл с полицейским «фордом» у себя на хвосте. Не желая лично общаться с представителем правоохранительных органов, командующий небрежно взмахнул рукой, и из караулки выбежала молоденькая охранница-сержант с красными от слез глазами — ей и предстояло разбираться с возмущенным полисменом, попытка которого вступить в непосредственный контакт с самим Дэвидом Ноасом была сродни богохульству.

«Католик, наверное», — неприязненно подумал Ноас.

Командующий скрипнул зубами. Даже охранники у ворот — рыдают. Подобное проявление эмоций указывало на уязвимость его бойцов, а командующий Ноас, не считающий уязвимым себя, не одобрял наличия такого качества и у подчиненных, хотя в данный момент вполне разделял тревогу единоверцев — мало того, что скончался Мастер и разразилось бедствие в Коста-Брава, так еще в прошедшую ночь погибли две общины Садоводов здесь, в Штатах.

«Мщение осуществлю я, — сказал себе Ноас. — Я — инструмент в руках Господних. И месть моя будет страшной».

Он въехал через ворота и, припарковав «мустанга» на стоянке, направился к заднему входу в Палату. Теперь, после кончины Мастера и событий, унесших жизни пары тысяч его последователей, предстоящее Совещание Специальной Оперативной Группы имело стратегическое значение. Ноас слово в слово помнил наказ Мастера:

— Сразу же после моей смерти Синедриону следует незамедлительно собраться на совещание и заседать, строго соблюдая пост «хлеб-и-вода» до тех пор, пока не будет избран мой преемник.

Командующий Ноас надеялся, что это мероприятие не превратится в многодневный марафон, демонстрацию политических амбиций и позерства среди лидеров Детей Эдема. Ему не хотелось тратить время на бессмысленные дебаты, особенно сейчас, когда назревала крупномасштабная война с неверными.

На посадочную площадку внутреннего двора приземлились несколько вертолетов — это прибыли Братья Синедриона. Ноас смотрел, как ближайшие сподвижники Мастера шаркающей походкой направляются к парадному подъезду Палаты. Шок и гнев, горе и печаль — вот что выражали их лица. Самому Ноасу не было нужды напрягаться, чтобы придать своему лицу соответствующее выражение; изуродованное шрамами, оно предоставляло собой вполне подходящую для текущего момента маску.

Командующему Ноасу недавно исполнилось тридцать три года — возраст Иисуса Христа и возраст, в котором погиб его собственный отец. Дэвид Ноас видел, как отец и его друзья сгорели заживо во имя справедливости. Дэвид сам бы погиб тогда, если бы мать не выбросила его, одиннадцатилетнего мальчишку, головой вперед из окна второго этажа на раскаленную орудийную башню приближающегося танка. Дэвиду не было больно в те первые мгновения, боль пришла позже. Поначалу мальчик лишь услыхал громкое шипение, когда кожа его лица буквально приварилась к горячему металлу, и кроме того, ощутил запах горящего мяса. Не будь Дэвид вегетарианцем до того, он, несомненно, стал бы таковым впоследствии.

Мать Дэвида тоже убили, и Брат Келвин Кейси, макалленский проповедник и ведущий телепрограммы «Час Эдема», приютил сироту, воспитал его и дал ему образование.

Брат Кейси, личность во всех отношениях выдающаяся, создал Христианскую Экономическую Конфедерацию — искусный «брачный союз» международного бизнеса и видных экологов, вскоре получивший название «Дети Эдема». Келвин Кейси был основателем, Мастером и Пророком Детей Эдема — новой семьи Дэвида Ноаса. Благосостояние этой семьи зиждилось на финансовых поступлениях от организованной все тем же Кейси всемирной торговой сети «Бензоколонки и Мини-Маркеты Господа нашего Иисуса Христа», на функционировании интерактивной трансляционной сети БКС и работе научно-исследовательских центров «ВириВак». Функции защиты Детей Эдема от внешних врагов Мастер возложил на сформированные ими подразделения «Рейнджеров Иисуса», командующим которых в свое время стал Дэвид Ноас.

Дети Эдема и католические «идолопоклонники» недолюбливали, мягко говоря, друг друга, но до открытой конфронтации дело доходило крайне редко. До недавних пор. События в Коста-Брава послужили, в сущности, полезным, хотя и трагичным, уроком. Поддержка Садоводов президентом Гарсией и его правительством вовсе не означала лояльного отношения к ним коста-браванского населения.

«А теперь еще и Мастер скончался в католической стране!»

Командующий дал себе клятву, что, каков бы ни был исход заседания Синедриона, он, Дэвид Ноас, позаботится о том, что за смерть Мастера поплатятся многие и многие католики. И он поднесет их головы на блюдечке самому папе римскому.

Ноас заметил своих заместителей — Мануса и Хабборда — и подал им знак, чтобы те подождали его в Зале Согласия. Они могли тщательно проанализировать развединформацию, пока он будет дебатировать политические вопросы с членами Синедриона. Впрочем, пока что никто из Братьев не выказывал желания поговорить с ним, а он тоже сейчас не стремился к общению с ними.

Здание Палаты вздымалось ввысь почти на тридцать метров, но внутри казалось, что потолок начинается на высоте не более трех метров — еще одна головная боль для Службы Безопасности. Интерьер Палаты походил на буйно разросшийся сад, поскольку Дети Эдема пренебрегли целесообразностью в угоду своей страсти к садоводству. Дэвиду Ноасу, направлявшемуся к своему месту за столом, пришлось несколько раз наклониться, чтобы не задеть головой ветку какого-нибудь дерева, длинный свисающий побег виноградной лозы или иного ползучего растения.

Командующий Ноас наблюдал, как ковыляют к своим местам одиннадцать осиротевших Братьев со скорбными лицами в сопровождении своих свит, состоящих из мальчиков-слуг, секретарей и советчиков. Несколько Простодушных, подготавливающих ритуальные чаши, полотенца, хлеб и кувшины с водой, плакали навзрыд.

Будучи командующим «Рейнджеров Иисуса» и Надзирателем северо-западного региона, Дэвид Ноас обычно сидел за большим столом в форме полумесяца по правую руку от Мастера, задрапированное черной материей кресло которого сейчас пустовало. Одиннадцать Братьев Синедриона представляли наиболее могущественные общины Северной и Южной Америки. За время своего существования Дети Эдема организовали систему самостоятельных общин, осуществлявших в тесном взаимодействии друг с другом транспортирование и продажу по всему миру нефти, питьевой воды, вакцин и основных продуктов питания.

— Тот, кто контролирует религию и водные ресурсы, тот управляет всем, — говаривал Мастер.

Пищу он не упоминал, поскольку «ВириВак» уже приспособил своих Искусственных Вирусных Агентов для влияния на производство зерновых культур — влияние в лучшую или худшую сторону, в зависимости от религиозных предпочтений фермеров.

Контролируемый командующим северо-западный регион был особенно важным, так как на запасы драгоценной воды имели свои виды мормоны с запада и мусульмане с севера, и для обуздания аппетитов как тех, так и других, Ноас полагался больше на старый проверенный способ использования воинских формирований в лице «Рейнджеров Иисуса», нежели на применение Искусственных Вирусных Агентов.

Слуги, секретари и специальные помощники, называемые Подмастерьями, садились за другим столом — внутри полумесяца, напротив Двенадцати. Каждый из этих Подмастерьев находился в обучении у того или иного члена Двенадцати. Подмастерье командующего, Питер Боньон — болезненный бледный парень с крупными, как картечь, веснушками, усеивающими его лицо и руки, — уже успел занять свое место и внимательно рассматривал на экране настольного дисплея изображение затопленной территории коста-бравансого филиала «ВириВака».

Нынешнему заседанию Синедриона предстояло не только назвать нового Мастера, но и ввести в состав Двенадцати одного из Подмастерьев, того же Боньона, к примеру. Ноас допускал такую возможность. Он понимал также, что его самого вряд ли изберут Мастером, и это его вполне устраивало. Он привык держаться в тени, не находиться в центре внимания, и довольствовался ролью серого — нет, вернее, черного — кардинала при Мастере, который всегда носил белую шляпу[14].

Такое положение позволяло ему эффективно бороться против атеистов, язычников и идолопоклонников, и он настолько преуспел в этой богоугодной деятельности, что порой брал на себя смелость давать советы самому Мастеру.

— Нам следует опираться в нашей борьбе с безбожниками на христиан, — говорил он Мастеру. — Даже на тех, которые не следуют намеченному вами курсу. Я помню ваши слова о том, что с ними мы разберемся позже, когда наступит время Великого Пожара. Мы должны заранее узнать их слабости и использовать эти слабости во благо Детей Эдема.

Это было десять лет назад, а сейчас даже правительство Соединенных Штатов нанимало «Рейнджеров Иисуса» для контрактных работ и миссий ООН. В Латинской Америке и Канаде «рейнджеры» усмиряли католиков, а Африке и на Ближнем Востоке — всевозможных язычников, мусульман и иудеев; опять же католиков в Англии, Иордании и Шотландии; сикхов — в Индии и Канаде; их даже опалило огненным дыханием безбожного дракона в Китае.

Затем, по предложению командующего Ноаса, федеральные власти наняли «Рейнджеров Иисуса» в качестве штурмового отряда для борьбы с городскими бандформированиями. Предложенная Ноасом стратегия была стара как мир: заключать соглашение с одной из крупных мафиозных структур и помогать этой банде уничтожить остальные преступные группировки данного района, после чего федералам оставалось лишь прибрать к рукам — опять же, с помощью «Рейнджеров» — шайку-победительницу. Не далее как вчера командующий Ноас закончил переговоры с Министерством Юстиции по поводу этого очень выгодного контракта и собирался преподнести Мастеру хорошую новость, но не успел.

— Чаша и вода, сэр, — произнес кто-то заплетающимся языком.

Хрипловатый голосок вернул Ноаса в настоящее. Девочка-Простодушная в небесно-голубом одеянии поставила на стол ритуальные сосуды.

— Полотенце.

Она обращалась скорее к себе самой, нежели к Ноасу. Девочка аккуратно сложила белоснежное полотенце возле чаши. На щеках у нее рдели красные пятна, нос слегка распух.

«Неужели даже Простодушные убиваются по Мастеру?»

— Ты плакала? — спросил Ноас. — В чем дело?

— Брат Ли, он рассержен. Я боюсь брата Ли, когда он сердится.

— Брат Ли сердится потому, что Мастер умер, а он не смог уберечь его от смерти, — объяснил командующий.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь умирал, мне всех жалко.

«Они скорбят не по Мастеру, они жалеют нас! А мы собираем их органы для собственных нужд, как урожай!»

— Он больше не будет сердиться на тебя, — успокоил девочку Ноас. — Что ты еще должна принести? Хлеб и воду?

— Хлеб и воду, — кивнула она и погладила его руку.

— Так ступай и принеси их. И не плачь. Все будет хорошо.

Ноас увидел вошедшего через дверь Прислужников сержанта Текела. Позади Подмастерьев должны были сидеть сорок восемь Прислужников Диаспоры. Многие места пустовали, а одно из них было задрапировано, как и кресло Мастера, черной материей. Индикатор настольного терминала подсказал командующему Ноасу, что отсутствует Мигель Алонсо, представитель от Коста-Брава.

Ноас кивком поприветствовал Текела, который указал на дверь Зала Согласия и пожал плечами. Командующий кивнул и ткнул вверх указательным пальцем — мол, «в первую очередь».

Обычный ритуал омовения ног проходил в тишине, нарушаемой лишь приглушенным плачем Простодушных. Командующий Ноас принял от Себастьяна Фергюсона чашу и полотенце для ног, небрежно протер пыльные башмаки Фергюсона и передал ритуальные предметы дальше.

Кто-то включил систему видеосвязи, и на дюжине настенных плоских экранов возникли гигантские изображения майора Эзры Ходжа. Ходж не имел чина в подразделениях «Рейнджеров Иисуса», но занимал важный пост в каста-браванском филиале управления Разведки и Обороны США и был одним из ценнейших информаторов церкви.

«Да, этот хорек добывает нужную информацию, — подумал командующий, — но он не имеет представления, что с ней делать».

Ходж, явно чувствующий себя неловко, поминутно вытирал носовым платком пот со лба, ожидая окончания омовения в Палате. Некоторые из прислужников еще не успели снять обувь для того, чтобы совершить ритуал должным образом.

Командующий воспользовался паузой и подключил выход настольного консоля к своему «Сайдкику», чтобы записать сообщение Ходжа и позднее лично проанализировать его.

Круглое лицо майора Ходжа было бледным, под запавшими маленькими глазками залегли темные тени, кожа вокруг ноздрей покраснела. «Неужели тоже плакал?» — мимолетно удивился Ноас. И сидел он перед микрофоном, как-то по-стариковски сгорбившись.

Наконец последний из Прислужников завершил ритуал, и Ходж, прочистив горло, приготовился говорить.

— Собратья, — начал он срывающимся голосом, — с глубоким прискорбием уведомляю вас, что здесь, в Коста-Брава, скончался наш светоч, горячо любимый нами Мастер.

— Это мерзкие католики погубили его! — прокричал один из Подмастерьев. — Настала пора послать их всех в пасть Сатаны!

Гневный ропот поддержал это высказывание. Командующий Ноас отметил, что первый выкрик исходил от Джеймса Кейна, Подмастерья довольно целеустремленного, но не представляющего реальной ценности для дела Садоводов. Ноас слегка приподнял бровь, полуобернувшись к Боньону, и тот понимающе кивнул. Командующий скоро узнает о последних поползновениях и контактах брата Джеймса Кейна.

Ходж обладал достаточным сценическим мастерством, чтобы позволить аудитории выразить свое праведное негодование криками, стуком кулаков по столу и топотом ног. Выждав несколько секунд, он поднял руку, призывая благородное собрание к тишине.

— Скоро, очень скоро они сполна расплатятся за все, — торжественно пообещал Ходж, вздергивая короткий мясистый нос; от этого резкого движения двойной подбородок майора колыхнулся над тугим пропотевшим воротничком форменной рубахи.

«Кто вознес тебя так высоко, Ходж?».

— В результате взрыва католиками плотины в долине Ягуаров полностью разрушено предприятие «ВириВака», которое помогало страждущим всего мира утолять голод и преодолевать болезни. Руководил диверсией полковник Рино Толедо. Пользуясь всесторонней поддержкой папистских заговорщиков, он убил нашего Мастера и сотни Детей Эдема здесь, в Коста-Брава, а также в Соединенных Штатах.

По громадным экранам прокатилась смывшая «ВириВак» стена грязной воды, освещаемая светом прожекторов управленческой «Стрекозы», с которой производилась аэросъемка. Следующие кадры показали дно долины, превратившееся в море грязи, в котором виднелись останки предметов человеческого обихода — одежда, инструменты, части сельскохозяйственных машин, покореженные металлоконструкции. Но то зрелище, для лицезрения которого Ноас внутренне подобрался, заставляя себя забыть жалость и отвращение, не появлялось на экранах.

«Нет трупов!».

Командующий повысил четкость изображения на дисплее настольного консоля и в удивлении откинулся на спинку кресла.

«Так где же тела погибших, черт побери?».

Слишком мало прошло времени после наводнения, чтобы их успели убрать с затопленной территории, и командующий был одним из тех немногих, кто знал, сколько живых душ обитало в «ВириВаке», как на поверхности, так и под землей.

«И это, не считая Простодушных».

Простодушные — рабочие с синдромом Дауна — не были полноправными людьми, согласно доктрине Мастера, но они имели тела, представляющие собой ценнейший биологический материал, а командующий пока что не заметил ни одного тела.

«А что, если это всего лишь инсценировка? Может, плотина взорвана нашими же людьми, чтобы скрыть какую-то аварию, грозящую химическим или биологическим заражением окружающей среды? Тогда где же персонал «ВириВака»? Эвакуирован?».

Заражение означало бы, что все предприятия «ВириВака» могли прикрыть по меньшей мере на шесть месяцев для тщательного инспектирования со стороны властей, а это, в свою очередь, привело бы к тому, что многие высокопоставленные Дети Эдема не получили бы вовремя столь необходимые им органы-трансплантанты. Конечно, обвинение во всех грехах террористов-католиков весьма и весьма выгодно с политической точки зрения, но, с другой стороны, те же католики, а также мормоны и прочие неверные, ускользнувшие из-под контроля «ВириВака», смогут собрать неплохой урожай там, где им не следовало бы собирать его, — и у них появится вера в себя и надежда на светлое будущее.

С надеждой придет сопротивление.

А подавлять сопротивление придется «Рейнджерам Иисуса», что повлечет за собой неизбежные и многочисленные потери в их рядах. Дэвид Ноас с радостью пожертвовал бы дюжиной плотин ради сохранения своих воинских соединений.

Запросив на свой «Сайдкик» данные о всех радио- и телепередачах из «ВириВака» за несколько предшествующих катастрофе недель, он снова обратил свой взор на вещающего с огромных экранов Ходжа.

— Пришло время действовать, — страстно продолжал Ходж. — Мы должны стать стремительным карающим мечом в руках Господа, который обрушится на злобные силы, убившие нашего Мастера и опустошающие его священные территории. Наш пылающий меч должен смести с лица планеты неверующих паразитов и безбожных идолопоклонников. Грядут дни Садов Эдема, а плоды, которые будут произрастать там, могут принадлежать только Правоверным. Все ли вы Правоверные?

Палата содрогнулась от громоподобного:

— Да!!!

— Должны ли мы отобрать Сады у тех, кто осквернил их?

— Да!

Командующему Ноасу совсем не понравился такой поворот событий. Судя по донесениям службы безопасности, вниманием средств массовой информации полностью завладела сейчас гибель вице-президента Карлсона и Марка О’Коннора, мужа президента Клаудии О’Коннор, поэтому проблемы Садоводов временно отошли для мирской прессы на второй план. Однако неожиданный демарш Ходжа — майор фактически призывал Садоводов взяться за оружие и начать тотальную войну с неверными — грозил катастрофическими последствиями для самих же Детей Эдема. Ослепленные жаждой крови, они могли выйти из-под контроля руководства, и их непредсказуемые действия вызвали бы крайне негативную реакцию со стороны властей и широких масс населения, не исповедующего философию Садоводов.

Используя критическую ситуацию в Коста-Брава, недруги Садоводов могли обвинить их в преступлении против человечества и, опираясь на подобное обвинение, развязать «охоту за ведьмами», которая неминуемо вылилась бы в раздробление и паралич созданной Мастером организации, в предание анафеме Детей Эдема по всему земному шару.

Для Дэвида Ноаса это было бы крушением всех его надежд, дела всей его жизни…

Ноас активировал командный канал своего «Сайдкика» и прошептал:

— Отключите этого идиота!

Первоначальной задачей в данный момент являлись выборы нового Мастера, и только Мастер должен отдавать приказы. Ходж узурпировал роль Мастера, давая указания Синедриону под предлогом предоставления информации. Он просто-напросто воспользовался смятением, которое охватило Детей Эдема после смерти Келвина Кейси.

Но чего хотел добиться Ходж своей выходкой? Посылать сейчас толпы Правоверных на улицы — это все равно что плеснуть бензина в разгорающийся костер. Наоборот, сейчас нужно затаиться на время, сплотиться еще теснее и беречь силы для грядущих сражений. И потом, кто такой этот Ходж, чтобы приказывать Правоверным? Он ведь даже не имеет соответствующего звания, которое позволило бы ему присутствовать на заседании Синедриона.

Изображение Ходжа застыло на дюжине громадных настенных экранов.

Командующий переключил свой «Сайдкик» в режим аудиосвязи и обратился к Ходжу, стараясь говорить спокойным, ровным тоном:

— Ваше донесение предназначено для Специальной Оперативной Группы, мистер Ходж. Линия связи с вами будет перекоммутирована в Зал Согласия; находящиеся там сержант Текел и Подмастерье Боньон дослушают окончание вашего доклада. Синедриону же надлежит прежде всего избрать нового Мастера, который рассмотрит изложенную вами информацию и примет соответствующее решение.

Командующий мгновенно переключил свой «Сайдкик» обратно на командный канал и прошептал Боньону:

— Выясни, была ли взорвана плотина для того, чтобы скрыть опасность заражения. Если да, чем мы тогда рискуем здесь?

Усиливающийся гул голосов в Палате указывал на то, что и Подмастерья, и Прислужники восприняли план Ходжа с одобрением.

— Хорошо, Командующий, — смиренно ответил Ходж, однако секунду спустя добавил с едва угадываемой ноткой раздражения в голосе: — Но, смею заметить, мы должны отомстить неверным за смерть нашего…

— Мистер Ходж! — загремел из настенных динамиков, пугая членов Синедриона, голос командующего. — Я лишаю вас слова! Переговорю с вами позже, конфиденциально. Переключитесь на командный канал.

Поднявшись с кресла, командующий вскинул руку, призывая присутствующих к спокойствию, и, дождавшись, когда шум поутих, заговорил:

— Прежде чем приступить к выборам Мастера, нам следует позаботиться о мерах безопасности. Мы должны привести в состояние боевой готовности подразделения, охраняющие сеть бензоколонок, очистные сооружения, электростанции, водохранилища и коммуникационные системы. Эту задачу надлежит исполнять только «Рейнджерам Иисуса» — нельзя допустить никакой наемной охраны! Контакт со своими общинами и между собой поддерживайте посредством наших линий спутниковой связи и только на командном канале. Новый Мастер решит, следует ли нам готовиться к крупномасштабной войне или нет… Ходж, переключайте вашу линию на Зал Согласия, немедленно!

Командующий Ноас схватил со стола пирамидку ритуального хлеба и кувшин с водой, развернулся на каблуках и направился к выходу из Палаты. Открыв дверь Зала Согласия, он увидел, что Ходж продолжает свои упражнения в сценическом искусстве. Придав лицу мученическое выражение, он обратился к Палате с «последним словом».

— Мы, Правоверные всего мира, доверяем вам выбор нового Мастера. Да поможет вам Бог.

«Чего ты хочешь, Ходж? — мысленно вопросил Ноас. — И где ты находился, когда взорвалась та плотина?».