Огненный смерч

Глава 3

Эзра Ходж, майор Управления Разведки и Обороны (УРО), взял на себя нелегкую задачу: информировать общественность о произошедшем в посольстве США теракте. Это объяснялось тем, что посольство не имело штатного пресс-секретаря. Впрочем, это входило в его обязанности — тактично отделываться от многочисленных вопросов представителей средств массовой информации.

Ни персонал посольства, ни сотрудники службы безопасности не знали, что же именно случилось, а Эзра Невидимый не собирался, разумеется, посвящать их в детали. Ходж самолично установил в автомобиле мощное взрывное устройство. Он сделал это по приказу высшей власти, а не руководства УРО. Новый Пророк Апокалипсиса, сам Ангел Эдема разработал сценарий, который Эзра Невидимый и претворил в жизнь.

Самое главное — это дети. Эдем ничего не стоит без Адама и Евы, и Ангел поступил чрезвычайно мудро, заблаговременно подготовив их, прежде чем Апокалипсис станет необратимым процессом.

Вообще-то глобальный замысел Даджадже Мишве — так звали Ангела в миру — таил в себе опасность и для самого Ходжа, но Эзра Невидимый подстраховался, тайком разработав собственный план в расчете на непредвиденные обстоятельства. Запасной план, похожий на сладкий сон, включал в себя элегантное парусное судно и очаровательную спутницу.

Предполагаемая спутница еще не стала Садоводом, но Ходж лелеял надежду, что Рена Шольц увидит божественный свет, когда на греховный мир обрушится Пылающий Меч. Эзра досконально изучил ее прошлое и настоящее: была монашкой, но оставила католицизм, поступив на службу в армию; не пьет, с мужчинами не встречается; жадно читает теологическую литературу. Ходжу представлялось, что в благодарность за спасение ее жизни майор Шольц полюбит его, что они переждут Апокалипсис, а затем приплывут назад с новыми Адамом и Евой, чтобы населить новый Эдем, согласно плану Ангела.

Ходж сидел в кресле, обмахивая разгоряченное лицо сложенными веером документами. Его крошечный офис располагался в душном здании напротив посольства США, через улицу. Кабинки цвета зеленого горошка вокруг Ходжа были набиты тактиками, логиками и пропагандистами всех мастей. Высокий уровень шума в помещении не помешал майору услыхать зуммер своего «Сайдкика» и последовавшее за этим звуком одно-единственное слово, произнесенное псевдочеловеческим голосом аппарата:

— Откровение.

Спустя секунду «Сайдкик» повторил пароль, и лишь тогда Эзра Ходж неохотно ответил:

— Откровение. Принято.

«Транспортировка «ГеноВака» в Мехико проходит нормально, — отметил про себя Эзра. — Последние партии воды «Эдем Спрингс» отправлены сегодня. Над Синедрионом занесен Великий Меч. Нам придется снести головы многим змеям, и первой будет ближайшая».

Искусственные Вирусные Агенты (ИВА), выведенные Ангелом, плавали теперь в ритуальной ледяной воде Садоводов, в бутылках с минеральной и газированной водой «Эдем Спрингс», продававшейся практически на каждом рынке, в автоматических кафетериях и на авиалиниях. Подобные же ИВА спали, дожидаясь своего часа, в церковных облатках для причастия в католических соборах.

Господь рассортирует их всех.

Работа Ходжа заключалась прежде всего в том, чтобы возбудить любопытство Змия, заставить его высунуть из корзины голову и сосредоточить свое внимание на флейте перед ним, а не на мече, занесенным над головой. Смятение, которое охватит Детей Эдема после смерти Мастера, само по себе станет сильнейшим союзником. Миокардный имплантант Мастера уже послал Центральному Командованию закодированный сигнал о его сердечном параличе. Мне повезло, думал Ходж, что сердце его откажет здесь, в Коста-Брава. Поскольку компания «ВириВак» прекратила свое существование, подтвердить сигнал выпало именно Ходжу. А Ходж не торопился подтверждать его, усиливая тем самым скорое смятение.

От Ангела из «ВириВака» никаких сообщений не поступало, видимо, произошел сбой в запасной страхующей системе связи — ужас последних мгновений «ВириВака», когда плоть сотен людей буквально таяла, в считанные мгновения превращаясь в бесформенную зловонную массу… и, возможно, Даджадже Мишве также погиб.

Майор Эзра Ходж и Мишве работали вместе и прежде, занимаясь частными экспериментами по исследованию природы смерти, так что Ходж чувствовал себя готовым завершить святое дело Апокалипсиса и без Ангела Мишве.

Ходж не особенно опасался того, что Управление Разведки и Обороны предпримет немедленное расследование по делу «ВириВака». Им не удалось бы выяснить ничего существенного, больше того, остатки «ГеноВака» достаточно скоро устранили бы самих следователей. И если бы даже Управление вознамерилось запечатать всю зону «ВириВака» бетонным саркофагом, это лишь сыграло бы Ходжу на руку, предоставив ему немного больше времени для маневрирования.

Впрочем, теперь Ходжа уже не волновало, привлечет ли «ВириВак» внимание внешнего мира. Внешнему миру — человеческому миру — и существовать-то оставалось каких-нибудь несколько недель. Ангел Эдема выдвинул единственно верную концепцию: «Уничтожай как верующих, так и неверующих, пусть Господь отсортировывает тех, кому нужно погибнуть».

Сам Ходж намеревался стать «отсортированным» только в случае крайней необходимости. Ангел обещал ему иммунитет, и Эзра Невидимый твердо держался за свою мечту о присоединении к новым Адаму и Еве в грядущем Эдеме вместе с прекрасной блондинкой Реной Шольц.

Мишве обеспечил Ходжа противовирусным препаратом, и теперь настало время воспользоваться противоядием. Развернув листок с текстом, приложенным к первой дозе, Эзра прочел вслух:

«Я обладаю Ключами Смерти и Преисподней», — после чего ввел себе лекарство.

Препарат гарантировал иммунитет к «ГеноВаку» и значительное увеличение продолжительности жизни. Ходж заранее припрятал в укромном месте несколько доз для майора Шольц, спутницы его мечтаний.

«ГеноВак».

Так Ангел назвал Искусственных Вирусных Агентов. Ходж предпочитал термин «Пылающий Меч».

Майор Ходж уже знал из поступающих в его «Сайдкик» сообщений, что в настоящее время по всему миру в домах Детей Эдема звонят телефоны. Детям сообщают, что их Мастер скончался и нужно избрать преемника. Субботние ритуалы и скорбь Детей будут отвлекать их достаточно долго для того, чтобы все пришло в движение. Они будут встречаться, делиться друг с другом хлебом и ледяной водой, а потом они начнут умирать, независимо от того, будет ли избран преемник или нет.

Только Командующий Ноас и несколько членов оперативного штаба «Рейнджеров Иисуса» знали правду о «ВириВаке». Но даже они не подозревали о том, что собственная их компания занималась производством каталитического агента Апокалипсиса и что они использовали своих же собственных людей для его распространения по миру.

Самая эффективная, наиболее заразная разновидность «Пылающего Меча» находилась сейчас в одном из складов в Мехико, откуда ее надлежало доставить в качестве вакцины мексиканскому филиалу Всемирной Организации Здравоохранения для дальнейшего распределения. Несколько партий спецгруза уже достигли других мест назначения — Китая, Индии, Соединенных Штатов, Европы и Ближнего Востока, а уж из этих регионов инфекции предстояло распространиться по всей планете.

Ходж вдруг подумал о полковнике Рино Толедо. Представляет ли он для него какую-либо опасность? Нет, вряд ли. Даже если Толедо обнаружат живого, он уже дискредитирован и долго не протянет. «Уж об этом я позабочусь», — пообещал себе Ходж. Двое детей, которых Ангел выбрал для ролей Адама и Евы, тоже в конечном счете попадут под опеку Эзры Невидимого. Правда, их еще нужно найти, но беспокоиться за них не стоит — Ангел гарантировал, что создал их с врожденным иммунитетом к «ГеноВаку».

Любой вирусолог, которому удалось бы выжить после краха «ВириВака», никому и ничем не поможет. «Пылающий Меч» стремителен и смертоносен, слишком стремителен и слишком смертоносен, чтобы ему противостоять. Скоро все то, что известно вирусологам, не будет стоить и ломаного гроша.

Садоводы, как называли себя Дети Эдема, умрут, причастившись ритуальной водой во время праздника Субботы; умрут быстро и страшно, но безболезненно. Так, во всяком случае, Ангел говорил Ходжу. Холокауст[5] Садоводов обеспечит должное отвлечение внимания общественности, пока «Пылающий Меч» будет постепенно поражать клиники, церкви, лагеря беженцев, кафетерии и авиалинии по всему свету. Самым медленным воздействием обладали вирусные агенты, внедренные в церковные облатки — им требовалось до двадцати четырех часов, чтобы достигнуть критической массы.

Ходж неоднократно задавался вопросом о неминуемом загрязнении огромных территорий миллиардами разлагающихся трупов, но Ангел уверил его, что со временем земля самоочистится. Ходжу было жаль домашних животных, которые будут голодать в своих загонах; его также беспокоила такая возможность: а не расплодятся ли в неимоверных количествах насекомые-паразиты, и прочая мерзкая живность? Эзра Ходж ненавидел грызунов всех видов, а в особенности крыс. Он спрашивал Ангела Мишве, нельзя ли уничтожить и этих тварей, однако Новый Пророк Апокалипсиса ответил Эзре Невидимому, что из всех творений Господа только погрязшие в грехах создания, именуемые людьми, вызвали гнев Господень и будут поражены его карающей десницей. Так что крыс «Пылающий Меч» пощадит.

Ходжу приходилось признавать возможность того, что ему самому не доведется увидеть этого, но вера его была столь сильна, что порой он не жалел даже себя, гордясь такой важной ролью, отведенной ему в Божественном плане… И все же, представив себе, как его собственная плоть оплывает с размягчившихся костей и превращается в отвратительно пахнущую лужу слизи, вспыхивающую голубым пламенем, Эзра Невидимый ощутил, как по телу пробежали мурашки.

Ходж энергично мотнул головой, отгоняя от себя кошмарное видение, и щелкнул тумблером на своей консоли, включая систему кабельной телесвязи. Всего за два часа после взрыва Ходж со своими помощниками переоборудовал личные апартаменты посла в новый командный центр посольства. Никто даже не поблагодарил его, но Ходжу было на это наплевать; он получил возможность установить подслушивающие и подсматривающие устройства и теперь мог наблюдать за происходящими там событиями непосредственно из своего офиса.

Небольшой экран на пульте засветился картинкой внутреннего вида аварийного центра, в котором на данный момент находилась довольно многочисленная группа людей. Ходжа интересовала прежде всего женщина — Нэнси Бартлетт, дочь Государственного Секретаря Соединенных Штатов… и мать новой Евы.

Нэнси Бартлетт стояла за письменным столом посла США в Конфедерации Коста-Брава, ожидая, пока техник подготовит линию спутниковой связи для разговора с Вашингтоном, федеральный округ Колумбия. Веки голубых глаз Нэнси были красными — то ли от рыданий, то ли от дыма; женщина оперлась ладонями о столешницу в очевидной попытке совладать с дрожью в пальцах. Электронный хронометр на консоли впереди нее подал звуковой сигнал — восемнадцать ноль-ноль по местному времени.

— Миссис Бартлетт, — сказал техник, — есть связь с Государственным Секретарем.

Нэнси слегка пригладила свои растрепанные светлые волосы. Ходж предположил, что она намеренно не почистила после взрыва свой светло-синий костюм, испачканный гипсовой пылью, чтобы предстать перед отцом в таком вот виде. Нэнси Бартлетт приготовилась использовать для возвращения своей дочери весь арсенал женских эмоций. Ходж даже почувствовал по отношению к ней некоторую жалость и подумал, что она, возможно, немного успокоилась бы, узнав о том, что ее дочь выбрана — нет, создана — для роли новой Евы.

Впрочем, это не имеет значения. Бартлетт — католичка; после Пасхальной мессы она недолго проживет.

Зажегся большой экран на противоположной от Нэнси стене, на котором появился Госсекретарь — мертвенно-бледный и изможденный.

— Как постарел, — непроизвольно прошептала Нэнси.

Ходж точно знал, что Нэнси не разговаривала с отцом с того самого времени, когда почти два месяца назад убили ее мужа. Он достаточно тщательно изучал семью Бартлеттов, и ему было известно, что, по мнению Секретаря, Ред Бартлетт фактически украл его дочь и увез ее к черту на кулички. Однако теперь старик не одобрял и поведения дочери, которая, как он считал, предала и своего отца, и свою родину, оставшись после смерти мужа в Коста-Брава.

Нэнси Бартлетт расправила плечи, прочистила горло и повернулась лицом к микрофону в правой части экрана.

— Папа, — начала она, борясь с подступающим к горлу рыданием, — пропала моя девочка. Гарри Толедо тоже. Один офицер видел, как какой-то «Мангуст» без опознавательных знаков заставил Сонин самолет сесть в Ягуаровых Горах. Он думает, что ребята еще живы…

От волнения у нее пересохло в горле, и она умолкла.

— Я знаю, Нэнси, — сказал Госсекретарь. — Я уже получил шифровку от полковника Толедо…

— От этого ублюдка?! — воскликнула Нэнси. — Я так и знала, что он стоит за всем этим. Он взорвал посольство и похитил детей…

Секретарь Майк Манделл поднял руку, призывая дочь к спокойствию.

— Послушай, Нэнси, все не так, как ты думаешь. Давай по порядку. Ни ты, ни Грейс не пострадали в результате взрыва, верно? Мы получили сообщение о шести погибших и волновались за вас.

— Нет, папа, мы в порядке. Физически, во всяком случае. Но каким предусмотрительным оказался Рико! Он связался сначала с тобой, а не со мною или своей бывшей женой. Не знаю, что он тебе наговорил, но умоляю, не верь этому грязному подонку. Президент Гарсия отправил на поимку этого негодяя несколько воинских подразделений; они прочесывают сейчас сельскую местность. Толедо, видимо, прибегнул к помощи герильясов[6] и спрятал детей в каком-то укромном месте в горах.

— Рино не похищал детей, — медленно произнес Секретарь. — И не взрывал посольство. Это был отвлекающий маневр, чтобы дискредитировать Рино.

Ходж невольно подался ближе к экрану. Он не ожидал, что его замысел раскусят так скоро.

— Но кому это нужно? — спросила Нэнси. — Кто стоит за этим?

— Похоже, и взрыв в посольстве, и похищение ребят — дело рук Садоводов.

— Детей Эдема? Но зачем, папа? Что могут значить для них двое тинэйджеров?

Майк Манделл вздохнул, и майор Ходж услышал в легких Секретаря глубокое тяжелое дыхание смерти.

«Он умрет раньше, чем чрезмерное курение достанет его», — подумал Ходж, самодовольно ухмыляясь.

— Это связано с «ВириВаком», — проговорил Манделл. — Всего я сейчас не могу тебе рассказать, но, поверь мне, дело обстоит именно так. Мы послали вам на помощь команду из спецподразделения ДЮГОНЬ.

— Но ведь Гарсия…

— Мы не хотим, чтобы его люди нашли Рино или ребят раньше нас. Гарсия — сторонник Детей Эдема.

— Никак не пойму, чем вам не угодил «ВириВак».

— Ты поймешь, если я намекну тебе: незаконные эксперименты над человеческими существами.

Нэнси тяжело опустилась в кресло с ошеломленным выражением лица.

— Теперь я припоминаю, — тихо произнесла она. — Соня пыталась рассказать мне что-то о «ВириВаке», но я пропускала это мимо ушей. Если бы я прислушалась к ней, она не отправилась бы туда без меня.

— Что с тобой, Нэнси? — озабоченно спросил вдруг Манделл, заметив, как дочь быстро-быстро заморгала глазами, недоуменно ворочая головой.

Ходж прекрасно понимал, в чем тут дело. «Регулировка памяти», которую он организовал для Нэнси Бартлетт вскоре после инцидента с ее мужем, срабатывала как нельзя лучше. Сейчас он представлял, как перед ее мысленным взором проходит поток гротескных образов, подавленных воспоминаний — ее муж, мертвый… у нее в руке пистолет… тело Реда Бартлетта, лежащее на ковре в гостиной, тает на глазах, превращаясь в густую грязь…

Нэнси покачала головой и дрожащим голосом продолжала:

— Соня была уверена, что «ВириВак» имеет какое-то отношение к смерти Реда. Но все же, зачем они украли детей? Чтобы… чтобы использовать в качестве подопытных кроликов? Но почему именно детей сотрудников американского посольства?

— Нэнси, в данный момент я не имею права посвящать тебя во все детали. Но у нас есть два очень неприятных предположения, почему они так поступили. Во-первых, они могли украсть ребят для того, чтобы использовать их в качестве наживки при поимке Рино, которому известно кое-что о нескольких их экспериментах, включая эксперимент над твоим мужем.

— Над Редом? Но ведь он работал на них с самого начала. И потом, его убил герильяс…

— Нэнси, я действительно не могу сейчас говорить об этом подробно, — сказал Манделл. — Мы и сами знаем еще далеко не все, но уверяю тебя, Реда убил не тот человек, которого казнили коста-браванцы. А теперь насчет второй возможности — вполне вероятно, что дети уже стали частью какого-то исследования… и опять же, «ВириВаку» необходимо устранить Рино. Если Рино погибнет в стычке, они смогут заявить, что лишь он один знал о местонахождении детей и что дальнейшие поиски бесполезны.

Нэнси почувствовала подступающую к горлу тошноту.

— Где он сейчас? — прошептала она.

— Он отправился вслед за ними. А я пытаюсь оказать ему кое-какую помощь. Деятельность «Детей Эдема» сильно затрудняет проведение нами быстрых акций в Коста-Брава. Гарсия борется за сохранение своего президентского поста, и ему наплевать на наших детей. Я хочу, чтобы ты вернулась домой. И вообще, если бы ты не отправилась в эту Богом забытую страну вместе со своим муженьком, ничего подобного не случилось бы.

Нэнси напряженно выпрямилась в кресле и, глядя прямо в глаза изображению своего отца, заявила ледяным тоном:

— Папа, это удар ниже пояса. Я ожидала от тебя поддержки, а ты вместо этого читаешь мне нотации.

Манделл вздохнул и потер пальцами кончик своего большого луковицеобразного носа — Ходж давно заметил, что Госсекретарь всегда пользуется этим жестом, когда хочет спасти лицо.

— Ты права, девочка, прости… Соня… она… она твой единственный ребенок, но она также и единственная моя внучка. Ты ведь знаешь, как вы обе дороги для меня. Когда умерла твоя мать, а вы с Соней уехали, я… мне стало так одиноко, — он снова вздохнул и на секунду отвернулся — видимо, к нему обратился кто-то из подчиненных.

— Слушай, девочка, — продолжил он, — послу Симпсону сейчас передаются надлежащие указания, и я хочу, чтобы ты держалась поближе к нему, пока все это не закончится. А как там Грейс Толедо?

— Сходит с ума из-за Гарри, естественно. И еще больше ненавидит Рино, если это возможно, ненавидеть его еще больше, чем ненавидит она.

Ее отец отклонился от экрана, чтобы выслушать какое-то сообщение от помощника, а когда выпрямился, то выглядел еще более обеспокоенным.

— У нас здесь, в Штатах, тоже возникли проблемы. Кто-то спалил две общины Садоводов, в Милуоки и Теннесси. Ни одна из экстремистских группировок пока что не взяла на себя ответственность за теракты. Сам вице-президент отправился туда для выяснения обстоятельств. Я хотел бы, чтобы ты и Грейс прибыли сюда, в Вашингтон, и дали некоторые показания, когда страсти немного поутихнут. И я… попробую уговорить тебя остаться здесь. Я не становлюсь моложе, как ты сама понимаешь, и мне хотелось бы провести хоть немного времени с тобой и внучкой.

Нэнси начала было возражать, но Госсекретарь поднял ладонь, предупреждая ее намерение.

— Извини, — сказал он, — но мне нужно идти. В случае чего, связывайся со мной по этой линии, о’кей? А я обещаю, что мы мобилизуем для спасения ребят все имеющиеся в нашем распоряжении средства.

Нэнси с силой сцепила пальцы рук и выдохнула:

— О’кей. — Помедлив секунду, она добавила: — Спасибо, папа. Я люблю тебя.

Но настенный экран уже погас.

С другой стороны помещения донеслись громкие крики, и экран Ходжа показал группу сотрудников посольства, сгрудившихся вокруг коммуникационной консоли. Нэнси поднялась с кресла, чтобы разглядеть, что там происходит, потом шагнула вперед и остановилась, ухватившись за край стола. Ноги ее так сильно задрожали в коленях, что она не смогла заставить себя преодолеть пол-дюжины метров, отделявших ее от кучки возбужденных людей. Все помощники посла что-то одновременно говорили в микрофоны своих головных телефонов, а сам посол — разгоряченный и, судя по выражению его лица, начинавший терять присутствие духа — прикрыл глаза и двинулся прочь от группы, по направлению к Нэнси.

— В чем дело? — спросила она. — Что случилось?

Посол Симпсон нервно пощипывал пальцами переносицу и не открывал глаз, отвечая на заданный женщиной вопрос.

— Кто-то взорвал плотину в Долине Ягуаров, — проговорил он тусклым голосом. — «ВириВака» больше не существует.

Сердце Ходжа бешено забилось, готовое, казалось, вот-вот выпрыгнуть из грудной клетки.

«Заключительный удачный ход Ангела, — радостно подумал он. — Молодчина, Пророк!»

— Но ведь дети… Соня и Гарри. Мой отец… Госсекретарь Манделл говорил, что их содержат, скорее всего, там, в «ВириВаке». Что с ними?

— Не знаю, — покачал головой посол. — Сигнал бедствия из «ВириВака» пришел в офис Управления непосредственно перед взрывом, так что там может иметь место заражение почвы и воды. Артиллерия Гарсии сбила какой-то «Мангуст», который пытался покинуть затопленную территорию. Мы пока еще не располагаем сведениями, остались ли выжившие после наводнения, которые смогли бы рассказать нам…

Ноги Нэнси подкосились, и она снова рухнула в кресло. На этот раз Ходж понял, что воспоминания вернулись к ней; шок разрушил блокировку, которую он установил в ее мозгу своей «регулировкой памяти». Ему показалось, что он видит, как в ее широко раскрытых глазах появляется ужасный образ развороченного черепа Реда Бартлетта, дополняемый ощущением горячего пистолета в ее руке. Затем кто-то истошно завопил, и по выражению лица Нэнси Ходж понял, что женщина не осознает, что вопит она сама, но остановиться все же не может.

Майор Ходж хотел, чтобы именно его люди первыми добрались до того сбитого «Мангуста». Если Толедо был на его борту, и если он еще жив, с ним нужно покончить как можно быстрее.

— Прошу прощения, майор, — прервала ход мыслей Ходжа его помощница. — Линия связи с Макалленом подготовлена. Пройдите, пожалуйста, в кабину «А».

— Благодарю, сержант. Есть какие-либо новости о полковнике Толедо?

— Пока никаких, сэр. Плотина и «ВириВак» уничтожены. Один самолет потерпел крушение за пределами территории, но у нас нет сведений о том, уцелел ли кто-нибудь.

— Немедленно посылайте туда спецкоманду, — приказал майор. — Никто не должен покинуть место крушения живым.

— Слушаюсь, майор.

Ходж взмахом руки отпустил женщину-сержанта, а сам прошествовал к кабине сверхсекретной связи. Ему предстояло осуществить последний грандиозный обман, эффектный театральный финал, который обезглавит руководство Садоводов и инфицирует Соединенные Штаты одним коварным ударом. Ангел исполнил свою миссию; для Эзры Невидимого наступило время предоставить «Пылающему Мечу» полную свободу действий.