Огненный смерч

Глава 4

Часы на стене пакгауза показывали 20:00, когда майор Рена Шольц и ее подчиненные заканчивали начатый менее трех часов назад монтаж трех временных изоляторов, используя несколько кабинок для свиданий, позаимствованных в расположенной неподалеку заброшенной женской тюрьме. Смонтированные на скорую руку изоляторы представляли собой герметичные кубы из толстого плексигласа со стороной в три метра, установленные на стеклопластиковой цистерне, доставленной со старого грузового судна из ближайшей гавани. В каждом изоляторе имелись койка, раковина для умывания и отхожее место. Это «оборудование» привезли с того же корабля. Больше всего волновало майора Шольц то, как обеспечить постоянную подачу воздуха в кубы.

Похоже, эта же проблема беспокоила и сержанта Третевея.

— Я понимаю, майор, каким образом воздух будет поступать внутрь, — сказал он, указывая на пыхтящий в противоположном углу пакгауза компрессор. — Но меня интересует, что мы будем делать с воздухом отработанным.

Сержант помог Рене установить на место последний кусок плексигласа, который она быстро прихватила клеем «Квик-Бонд», затем крепко затянул угловые зажимы и отступил от куба на пару шагов. Как и майор, Третевей буквально истекал потом.

Майор Шольц указала на муфту пожарного шланга, впечатанную с помощью «Квик-Бонда» в отверстие, прорезанное в плексигласе.

— Мы протянем отсюда шланги в холодильную камеру в соседней комнате, — начала объяснять Рена. — У нас есть штук двадцать пустых пластиковых канистр для воды, которые мы взяли у пожарников аэропорта; скоро должны подвезти еще. Будем наполнять их отработанным воздухом, удаляемым из всех трех изоляторов, а вследствие охлаждения объем его будет минимальным. Это лучшее, что мы можем предпринять в настоящий момент, но я надеюсь, что нам хватит этих емкостей. Не думаю, что мы останемся здесь очень уж надолго.

— А кто будет менять эти емкости по мере их наполнения?

Шольц вытерла пот со лба и улыбнулась — впервые за последние несколько часов.

— Придется нам самим, сержант.

— Позвольте задать вам вопрос, майор, почему именно мы должны выполнять эту грязную работу?

— Я знаю Соню и Гарри на протяжении почти всей их жизни, — сказала Рена, — и если уж их нужно содержать в изоляции хотя бы сутки, я хочу, чтобы они видели вокруг себя знакомые лица. Поэтому и вы тоже здесь.

Солдаты из спецкоманды Инженерного Корпуса, которых Шольц привлекла для выполнения этого задания, работали молча, изнывая от духоты; воздух в пакгаузе был настолько плотным, что им, казалось, невозможно дышать.

— Ребята все время были вместе, так зачем строить для них отдельные камеры?

— Таков приказ, — бросила Рена.

Недавно Шольц задала такой же вопрос и получила такой же ответ. Герильясы, экипаж вертолета, бригада скорой медицинской помощи — все они дожидались решения начальством их участи в примыкающем складе без таких роскошных условий, как в этих изоляторах. Когда Шольц поинтересовалась у своего шефа, что же будет с этими людьми, Трентон Соларис ответил:

— Мы делаем все, что в наших силах, но возможности наши ограничены.

Второй вопрос, который задала Шольц Соларису, но ответа на который не получила, касался ангара Детей Эдема и их складского помещения. Садоводы, как предположила майор, заперлись там для проведения Субботнего ритуала, но она недоумевала, как это они могут так спокойно сидеть в своих убежищах после несомненно полученного ими известия о гибели более двух тысяч своих сподвижников под несколькими миллионами тонн воды. Несмотря на провозглашенную майором Ходжем «политику невмешательства», Шольц взяла это место под наблюдение, как визуальное, так и электронное. Если бы Садоводы проявили какую-либо нежелательную активность, она предприняла бы соответствующие действия.

Сержант Третевей притащил два пожарных рукава и свалил их к ногам майора.

— Майор, а вы не пострадали во время заварухи в посольстве? Я слыхал, вы были там, когда бомба…

— Я в порядке, — перебила его Рена. Потом, мотнув головой, рассмеялась. — Меня не задело по счастливой случайности. Мне противно говорить об этом, но Ходж спас мне жизнь. Как раз перед взрывом он отозвал меня из приемной и послал в другую часть здания, чтобы я проверила, все ли там нормально. К тому времени, как я вернулась, полковник Толедо исчез.

Она смазала «Квик-Бондом» резьбу горловины одного из шлангов и ввинтила его в муфту, встроенную в плексиглас.

— Все считают, что он шел на самоубийство, — сказал Третевей, — что он сделал это в пику своей бывшей жене.

— Не так-то все просто, — возразила Шольц. — Поверьте мне, не он сделал это. И не он взорвал плотину в Долине Ягуаров. Герильясы подтвердили это, когда привезли ребят… Промажьте «Квик-Бондом» все места соединений, чтобы не было никакой утечки воздуха.

— А ребята… с ними все хорошо? — спросил Третевей.

Шольц шлепнула ладошкой по своему «Сайдкику».

— Настолько хорошо, насколько можно было ожидать в сложившихся обстоятельствах. Они сейчас в машине скорой помощи, которую нам было приказано захоронить в бетоне, как только мы прибудем сюда.

— Эти проклятые герильясы…

— Вовсе не герильясы совершили диверсию. Они прибыли, чтобы помочь полковнику Толедо. Больше того, именно они спасли ребят и ту женщину — вирусолога. Похоже, кроме детей только она одна и уцелела.

— А что случилось с командой, которую послал майор Ходж?

— Там была стычка, — ответила Рена. — Герильясы отказались передать им детей. Дело кончилось бы плохо, если бы Гарри не воспользовался «Сайдкиком» и личным кодом полковника Толедо, чтобы связаться с шефом в Мехико. Соларис отозвал людей Ходжа и позволил герильясам привезти ребят сюда.

— Дерьмовая ситуация.

— Да уж, — согласилась Шольц. — Дерьмовая. Между прочим, сержант, насколько я понимаю, у вас есть личный интерес по отношению к этой девочке, Соне Бартлетт. Не слишком ли она молода для вас? Ей ведь всего шестнадцать.

Третевей пожал плечами.

— Она — гениальный… ребенок. Закончила школу в четырнадцать и водит самолет в шестнадцать. Я никогда не задумывался о ее возрасте и никогда… ну, ничего такого не позволял себе. Кроме того, когда мне исполнится сорок, ей будет тридцать четыре, и никто не усмотрит в этом ничего странного.

— Вижу, планы у вас долгосрочные.

— Я, может быть, и не гений, майор, но и не сопляк какой-нибудь. Впрочем, сдается мне, что Соня и этот паренек Толедо неразлучны. Как он, кстати?

— Его довольно основательно помяло, но ничего не сломано. Он еще не совсем пришел в себя после сильного транквилизатора. У Гарри достало ума прихватить блок с данными, которые Ред Бартлетт записал незадолго до своей смерти. Как только закончим оборудовать изоляторы, будем кумекать, что в нем содержится.

— А не проще ли прогнать эти данные через один из компьютеров в офисе?

— Никак нельзя, сержант. Медики не хотят, чтобы к нему кто-либо прикасался — риск заражения, помните? — а служба безопасности опасается, что данные могут скопировать.

Она потащила другой рукав к следующему изолятору, а Третевей последовал за ней, поддерживая шланг.

— Гарри — очень умный мальчик, — сказала Рена. — И он волнуется за своего отца…

Тут майор Шольц умолкла, борясь с вдруг нахлынувшими на нее собственными чувствами по отношению к полковнику Толедо, чувствами, которые до недавнего времени, до того, как разразился весь этот кошмар, она скрывала от всех, даже от самой себя.

— Что с вами, майор?

Раздавшийся позади нее противный гнусавый голос принадлежал человеку, заменившему полковника Толедо в коста-браванском филиале УРО. Шольц, которая провела в Коста-Брава многие годы, никак не могла взять в толк, почему Управление доверило столь важный пост этому слащавому типу, ни черта не разбирающемуся в здешней обстановке, однако она привыкла отлично выполнять свою работу при любом начальнике, каким бы ублюдком он ей ни казался, так что Ходж не был исключением. Придав своему лицу должное выражение, Рена обернулась.

— Просто устала, майор, — ответила она. — Какие будут указания?

— Нам нужен еще один изолятор, — прогундосил Ходж, — и как можно скорее. Только не рядом с этими двумя. Смонтируйте его в соседнем здании. Доставьте из госпиталя «Мерсед» блок интенсивной терапии и установите его внутри. При монтаже изолятора рассчитывайте на двух человек — пациента и того, кто будет присматривать за ним. И обеспечьте связь с внешним миром. Изолятор должен быть готов в течение часа.

Майор Шольц почувствовала, как краска гнева заливает ее лицо, и заметила, что сержант Третевей, стоящий позади Ходжа, театрально закатил глаза, сопровождая этот жест быстрым тычком среднего пальца вверх, но, увидев кивок Рены, поспешно удалился, чтобы начать работу по устройству изолятора в соседнем здании.

— Кто наш новый гость, майор? — поинтересовалась Шольц.

— Толедо, — выплюнул Ходж фамилию полковника, будто на язык ему попалась какая-то гадость. — Его подобрали наши люди из ДЮГОНЯ. Он жив, но состояние его крайне тяжелое. У изолятора мы выставим охрану. Толедо будет под арестом, как вы понимаете.

— Он арестован? — изумилась Шольц. — Но за что?

Майор Ходж был явно возбужден — редкий случай для такого невозмутимого слизняка, каковым его считала Рена.

— За диверсию в посольстве, естественно. За похищение детей. И за взрыв плотины, вследствие которого погибла уйма народу. Включая, похоже, Келвина Кейси, Мастера Детей Эдема. Вопиющее кощунство! Равносильное покушению на папу в Ватикане, не правда ли?

Майор Шольц проигнорировала лицемерный тон майора Ходжа, сконцентрировавшись на том, чтобы обуздать охватившее ее волнение.

«Рико жив, — подумала она. — Слава Богу!»