Огненный смерч

Глава 24

Гарри Толедо выскользнул из неприметного потолочного люка уборной на площадку чердачной лестницы. Агенты службы безопасности Управления Разведки и Обороны, проводившие тщательное электронное обследование территории «Каса Канады», не обнаружили потайной ход, оборудованный первоначальным владельцем усадьбы, месье Марко.

Пожилой француз, построивший гасиенду, родился и провел свое детство во Французском Индокитае, который позже стал называться Вьетнамом. Он рано осиротел — всю его семью зверски убили в собственном доме вьетконговцы — и мальчика приютила небольшая католическая школа-интернат на окраине Сайгона. Несколько лет спустя сердобольная монахиня-вьетнамка отправила его самолетом к своим родственникам-эмигрантам в Канаду. Прожив до преклонного возраста в Квебеке, он на склоне лет перебрался вместе со всеми своими домочадцами в Коста-Брава. Старик оборудовал потайными ходами каждое здание своей небольшой кофейной фермы, которую назвал в честь покинутой второй родины «Каса Канада». После смерти месье Марко посольство США купило у его наследников это поместье и устроило здесь нечто вроде загородной виллы для своих сотрудников и их детей, так что Гарри, частенько бывавший на ферме, основательно изучил все ее укромные уголки.

Юноша продвигался вверх по крутой узкой лестнице в такой кромешной тьме, что даже его отличное ночное зрение не помогало ему. Добравшись до верхней площадки, он нащупал две щеколды и, щелкнув ими, отодвинул деревянную плиту, ощутив порыв холодного ветра, ворвавшегося в квадратное отверстие над головой. Гарри ухватился за края проема, подтянулся на руках и выбрался на крышу. Взглянув на усеянное ослепительно сверкающими звездами небо, он пригнулся и перебежал в тень фронтона на краю крыши.

После почти двадцати четырех часов, проведенных за терминалом, спать ему нисколечко не хотелось, но чувства свободы не ощущалось.

«Меня снова заключили в клетку, — подумал он, — хотя и более комфортабельную».

Гарри вслушался в ночную тишину, пытаясь уловить какие-нибудь признаки жизни в кофейных деревьях. Ничего. Служба безопасности контролировала плантацию так основательно, что даже птицы и мелкие животные затаились. Гарри задумался, как бы ему снова повидаться с Мартой Чанг.

Марта нравилась ему. Она терпеливо выслушивала его болтовню, когда ему просто хотелось выговориться. Она оказывала ему такие знаки внимания, от которых у него сладко щемило сердце, и позволяла ему помогать ей в работе. Гарри сочувствовал молодой женщине, ведь она, как и он, снова фактически оказалась под арестом. Впрочем, напомнил он себе, в эту сеть угодили не две рыбки — он и Марта, а гораздо больше.

Мама, отец, Соня и Нэнси Бартлетт, полковник Шольц и сержант Третевей…

Мать Гарри выполняла функции офицера связи между США и коста-браванским дипломатическим корпусом. Сейчас, после взрыва в посольстве, двухдневной гражданской войны и отставки президента Гарсии, у Грейс Толедо дел было по горло. Гарри встретился с ней на несколько минут, когда их отпустили из аэропорта, и юноша нашел, что выглядит она неплохо. Конечно, мама тяжело восприняла новость о том, что Гарри — клон, но, в конце концов, и сам он отнесся к этому таким же образом.

Гарри выпрямился и выглянул за высокую балюстраду, стараясь не наклоняться над панелью аварийной сигнализации. Голографические вспышки и обычные фейерверки взвивались в небо над Ла-Либертад — конфедерация праздновала освобождение от ига президента Гарсии, который покинул страну. Гарри подозревал, однако, что некоторые сполохи в небе не имеют отношения к торжествам, а свидетельствуют о разгорающейся религиозной войне между католиками и Садоводами.

Посольство США послало ввысь традиционный «звездно-полосатый» залп, озаривший небо в радиусе десятка километров, за которым последовала гигантская голограмма коста-браванского государственного флага, мерцающая на фоне густого черного дыма. Нос Гарри уловил в дуновении ветра запахи пороха, горящей резины и бензина.

— Привет, малыш.

Гарри вздрогнул от голоса, произнесшего эти слова прямо ему на ухо, потом застыл, ощутив холодок металла на шее.

Кто-то хохотнул в его другое ухо, и второй голос проговорил:

— Ну что же, он не трусишка, надо отдать ему должное.

— Все в порядке, малыш, — сказал первый, и Гарри ободряюще похлопали ладонью по спине. — Мы знаем, кто ты такой. — Потом добавил: — Убери свой ствол, Друид. Давайте посмотрим представление.

Гарри узнал этот голос — то был Джо Клайд, медик ДЮГОНЯ, который вытащил его отца из грязи на затопленной территории «ВириВака» и не дал ему умереть.

Две темные фигуры взяли Гарри под руки и мягко, но настойчиво повлекли его за собой к двум шезлонгам, стоящим на небольшом возвышении метрах в трех от края крыши.

— Мне нравится видеть людей счастливыми, — доверительно сказал Клайд. — Вот сюда, малыш, присаживайся.

Клайд сел в левое кресло, Гарри, помедлив, опустился на другое и учуял аромат свежего кофе — хорошего кофе, а не той бурды, которую привозили на ферму из посольского кафетерия. Юноша усмехнулся про себя. Ирония судьбы — жить на кофейной плантации, а пить растворимый кофе из города. За все то время, которое прошло с момента приобретения посольством «Каса Канады», здесь не собрали ни одного урожая.

Клайд повернулся к Гарри.

— Ну, что с тобой стряслось? — спросил он. — Тебе шестнадцать лет, ты общаешься с милой девчонкой, своей ровесницей, вокруг праздник, а ты даже не улыбаешься. Я этого не понимаю. Смотри, смотри, как красиво! — Он ткнул большим пальцем в сторону отдаленных фейерверков.

— Не знаю, как часто приходилось видеть вам такую иллюминацию, а я за свои шестнадцать лет трижды наблюдал нечто подобное. Всякий раз этим якобы приветствуется вновь обретенная свобода, но после каждого раза становится еще хуже.

Друид подал Гарри чашку кофе.

— Для здешних жителей, может быть, — согласился Клайд, — но не для тебя. Несмотря на все неприятности, твоя жизнь…

— С моей жизнью покончено, — перебил его Гарри. — С Сониной тоже. Мы с ней всего лишь жучки в банке, Джо, до конца наших дней. В лучшем случае, нас будут изучать в одном и том же учреждении, так что мы по крайней мере сможем видеться друг с другом. И, возможно, исследовать нас будет мисс Чанг. Я только тешу себя надеждой, что нас не разорвут на кусочки, чтобы получше рассмотреть под микроскопом. А что до вас, так вы, скорее всего, крышка на этой банке. Верно, Джо?

— Ты слишком плохого мнения обо мне, малыш…

— Тогда почему вам просто не проводить меня к воротам и не отпустить на все четыре стороны?

Клайд покачал головой.

— Некомпанейский ты парень, малыш.

Гарри несколько мгновений молчаливо созерцал фейерверк и громадные костры на склонах вулкана Изальпо.

— Вы пока так ничего и не поняли, Джо, — с грустью проговорил юноша и, поставив чашку с нетронутым кофе рядом с креслом, встал и направился к чердачному люку.

— Не знаю, что ты задумал, — крикнул ему вслед Клайд, — но я попросил бы тебя не осуществлять своих планов во время моего дежурства!

Гарри решил вернуться к терминалам и попробовать выяснить, куда делась Марта Чанг. Все оборудование, которое удалось достать Управлению, установили в большой гостиной на первом этаже. Нэнси Бартлетт и Грейс Толедо привезли сюда свои «Лайтспиды» из посольства. Гарри имел свой собственный, сейчас подключенный к их терминалам. Впрочем, толку от этого было мало: его попытка получить доступ к внешней электронной сети коммуникации закончилась неудачей.

Примитивная система кондиционирования воздуха, обслуживающая только эту комнату и кухню, не справлялась с жарой. Казалось, даже на желтых сосновых стенах выступает испарина, как и на лицах обеспокоенных суетящихся людей, пустые глаза которых выдавали почти всеобщую безнадежность. Агенты службы безопасности превосходили численностью «гостей» фермы в соотношении три к одному. Правда, некоторые из них немного разбирались в аппаратуре и могли оказать хоть какую-нибудь помощь.

Две написанные от руки вывески, прикрепленные над распахнутой настежь дверью, указывали на то, что у кого-то еще осталось чувство юмора перед лицом неизбежного: «Поместье Митохондрий» и «Апартаменты Насекомых Смерти». Гарри вдруг расхотелось снова окунаться в эту душную атмосферу. «А навещу-ка я Соню», — подумал он.

Комната, предоставленная в распоряжение Сони Бартлетт, располагалась в противоположном конце дома. Было уже поздно, но сейчас время не имело для них никакого значения, и Гарри был уверен, что девушка бодрствует.

Гарри неслышно прошел по коридору и увидел, что дверь Сониной комнаты приоткрыта. Постучав и не дождавшись ответа, он позволил себе войти без разрешения.

Соня сидела, скрестив ноги, на полу и пристально смотрела на огромную — больше натуральной величины — голограмму самой себя рядом со своей матерью, Нэнси. За исключением Сониных порезов и кровоподтеков, мать и дочь выглядели практически идентично, как близнецы разного возраста — абсолютно одинаковое расположение глаз и носа, его форма и наклон, те же самые линии челюстей, светлые волосы и голубые глаза. Гарри вспомнил о своем сходстве с отцом и ему стало не по себе. Он глубоко и шумно вздохнул, подавляя внезапный приступ тошноты.

— Не могу в это поверить, — сказала Соня, не оглядываясь на юношу.

— Во что? — спросил он. — В то, что вы так похожи друг на друга? Но ведь мы знали об этом и раньше.

Голограммы исчезли после щелчка в Сониной киберперчатке, но она продолжала глазеть на остаточное изображение.

— Не то, — сказала девушка. — Я знаю о биологических последствиях… клонирования. Мне только непонятно… что я такое?

Гарри присел рядом, стараясь не прикасаться к ней, поскольку понимал, как она напугана. Равно как и он сам. Их обоих фактически держали под арестом, фиксировали каждое их слово и жест, секьюрити патрулировала крышу и кофейную плантацию. Их заключили в замкнутое пространство — больших размеров, нежели изолятор в пакгаузе аэропорта, но все же замкнутое, и Гарри уже начинал испытывать нечто вроде клаустрофобии.

Но сидеть сложа руки и сетовать на свою горькую долю — тоже нельзя. Надо что-то делать.

— Твое поведение не кажется мне очень продуктивным, — тихо произнес Гарри.

Соня в мгновение ока повернулась к нему.

— Послушай, — прошипела она, — мистер Продуктивный, чего ты сам-то добился, работая со своей мисс Чанг за терминалами? Мы как сидели здесь, так и сидим, и на этот раз нам не удастся сбежать.

— А почему бы не попробовать?

— Бесполезно! — воскликнула Соня. — Мы окружены. И мы проболтались о том, как мы выбрались из «ВириВака». Проклятье! Проклятье! Как я ненавижу этих ублюдков. Мне подали руку, чтобы помочь вылезти из кабины, а потом закатили самолет в ангар и заперли его. Мы глупцы!

— Нет, — покачал Гарри головой. — Мы просто чертовски устали и напуганы. Нам многое пришлось пережить. Никто другой в мире и понятия не имеет, что это такое — узнать то, что известно нам. Клоны! Господи Иисусе!

Соня склонила голову на его плечо, и юноша погладил ее волосы.

— Я совершенно запуталась в родственных отношениях, — призналась девушка. — Вот смотри. Ты — клон своего отца, верно? Стало быть, он — твой близнец? Значит, твой собственный отец приходится тебе же родным братом… в цивилизованном обществе подобные вещи называются кровосмешением.

— Ну, биологически я, может быть, являюсь двойником своего отца, но вот здесь, — Гарри выразительно постучал себя пальцем по виску, — я вполне самостоятельная личность. Конечно, несколько модифицированная…

— О, да, эти модификации, — горько произнесла Соня. — Мы все схватываем на лету, мы ничего не забываем. Чем еще они нас снабдили? Кнопкой «выключение»? Механизмом самоуничтожения? Атакующим режимом?

— Именно поэтому нас и исследуют, чтобы узнать…

— Все эти исследования сводятся к тому, чтобы держать нас взаперти, — взмахнула рукой Соня. — Нас церемонно поблагодарили за то, что мы сделали, и дали мне новый самолет вместо «Марипозы», а когда мы приземлились здесь, с него сняли пропеллер, оцепили «Каса Канаду» кордоном охраны и не позволяют нам взглянуть на свет божий.

Гарри знал, что Соня убивается по «Марипозе», своему маленькому желтому биплану. Два крушения за один день — это сильный удар по самолюбию любого пилота. Гарри хотел, чтобы в данный момент Соня меньше думала о клонах и аэропланах, а больше о том, как сбежать отсюда.

«Сбежать отсюда?» — непременно задала бы она вопрос, на который у Гарри пока что не было ответа.

— Я смотрел праздничную иллюминацию, — сказал юноша, — с крыши.

— Окажись я сейчас на крыше, я, наверное, спрыгнула бы вниз.

— Хорошо, что я не взял тебя с собой.

Гарри запустил руку в корзину для ненужных бумаг и вытащил оттуда один листок. Наклонившись к уху девушки, он принялся мять бумагу у самого своего рта, прошептав одновременно с этим:

— На посадочной площадке заднего двора — два «чоппера»[19] и «Мангуст».

Соня недоуменно взглянула на него, сжав губы в жесткую белую линию, и тут, впервые за последние два дня, выражение ее лица смягчилось. Взяв другой лист бумаги, она проделала с ним то же самое, что и Гарри со своим, шепча:

— Придумай, как нам добраться до площадки, а там дело за мной. Куда полетим?

Гарри пожал плечами.

«Откуда я знаю? Не все сразу».

— Пойдем-ка на кухню, — предложил он. — Я не прочь бы перекусить.

«К тому же, — подумал он, — там довольно шумно. Может, наш разговор и не засекут».