Мы, спасенные,
из чьих костей делала себе флейты смерть,
чьих сухожилий касалась своим смычком смерть, —
наши тела до сих пор полны
ее отвратительной музыкой.
Мы, спасенные, —
еще висят петли для наших шей,
покачиваясь в голубизне,
еще капает наша кровь в страшных часах,
еще мучит нас червь страха,
и повержены в прах наши звезды.
Мы, спасенные,
просим вас:
постепенно приучайте нас к вашему солнцу,
медленно водите нас от звезды к звезде,
чтобы мы заучивали эту жизнь не торопясь.
Ведь любая птичья песня
или глоток колодезной воды
может сорвать печати с нашей боли,
и та унесет нас прочь.
Мы просим вас:
не показывайте нам рычащего пса,
а не то мы распадемся в пыль.
Что, что связывает нас с этой вселенной?
Мы, разучившиеся дышать, —
наши души вознеслись к Нему из темной ночи,
и лишь потом пришло спасение тел.
Теперь мы пожимаем руки,
встречаем взоры,
но только смерть и тлен
связывают нас с вашим миром.
(1961)