Оружейник

Глава 16

Колонна грузовиков казалась бесконечной. Цепочка машин, которые все выкатывались и выкатывались из-за домов. Так и тянуло их пересчитать, но я сознательно запретил себе это. Доктор задумал это представление, пусть он и считает. Если решит, что кусок слишком большой, подаст сигнал Ковбою и все отменится. Хотя… уверен, что не подаст, даже окажись тут целый полк. Доктор давно уже не давал представлений на публику, наверняка у него руки чешутся…

А вот Леви Минц считал и ему от этих подсчетов явно становилось не по себе. Ну да, парень уже был в переделке и представляет, что такое колонна из нескольких десятков машин. Это сотни людей, каждый из которых скоро захочет убить лично тебя. Может, надо было дать ему хлебнуть для храбрости?

— Не стоит так вибрировать, Леви. С нами Бог и три пулемёта.

Судя по диковатому взгляду парёнька, мою штуку он вряд ли оценил. Я усмехнулся и снова взялся за винтовку.

Первым катился небольшой бронеавтомобиль. Двухосный, с полусферической башней… как бы не британский "виккерс-крослей", хотя вполне может быть и местная поделка "по мотивам". Вот он проехал очередную вешку с темно-красной тряпкой на верхушке… и даже не сбавил скорость, подъезжая к стоящей на обочине повозке. Ну да, дело житейское — подломилось колесо, хозяин выпряг скотину, да поехал за подмогой. А что бросил без присмотра мешки — видно, не такая уж в них ценность. Благо, стоит повозка на самом краю дороги, даже объезжать не нужно, ширины хватает.

Это, конечно, Ковбой слегка щегольнул. Ему предлагали просто оставить повозку на дороге, чтобы хоть частично перегораживала проезд. С другой стороны, шофер мог бы и не рискнуть таранить даже такую жалкую преграду. А так получилось просто загляденье — едва броневик поравнялся с повозкой, как они тут же пропали в грязно-дымном облаке мощного взрыва. Взрывчатка от анархистов оказалась не такой уж плохой, как говорил наш спец по бабахам — даже на нашей позиции земля ощутимо вздрогнула и накатившая следом воздушная волна едва не разметала стог сена, так хорошо послуживший нам с Тересой.

Змея из грузовиков задергалась, судорожно сжимаясь. Понятное дело, гнали-то они, как наскипидаренные и даже после такого стоп-сигнала кое-кто из водителей не сообразил нажать на нужную педаль… так что тормозить пришлось о корму передней машины. Десять секунд, пятнадцать… вот, наконец, замерла концевая машина… и почти сразу же мы услышали "тра-та-та" пулеметной очереди. Полный диск "льюиса", 47 бронебойных и зажигательных, с выносом по кабине — после такого угощения в машине хоть что-то, да загорится или сломается. Например, водитель. У Питера наготове был еще один такой диск, но добавки не потребовалось — грузовик вяло задымился, от него принялись разбегаться крохотные фигурки. Капкан захлопнулся как и планировал доктор, на участке дороги, который мы измерили и перемерили до последнего сантиметра. Le dîner est servi.

Конечно, нельзя сказать, что колонна была заперта совсем уж надежно. Ладно, впереди, в дыму могла быть — точнее, наверняка была — воронка неизвестного размера. Ну концевую-то машину проще простого сбросить в кювет, а современным автомобилям даже и разворачиваться не особо надо, электромотор одинаково бодро крутится что "вперед", что "назад". В конце концов, можно было попробовать вырулить на поле, уклон у дорожной канавы был достаточно пологий. Но такие вещи сами по себе в голову не приходят. Их либо вбивают более опытные товарищи, либо додумывает сам организм, переживший две-три засады. А попавшие в засаду гвардейцы вели себя… как дети? Кто-то уже бежал вдоль колонны, кто-то просто высовывался из-под тентов, но большинство продолжало дисциплинированно сидеть в машинах, ожидая команды офицеров. Которые пока сами не очень-то понимали, что происходит.

— Смотри за передним грузовиком, — подсказал я Леви. — Тот, что ближе к воронке.

В этот раз очередь была заметно глуше. Все-таки "льюис" ирландца был чуть ближе к нам и стрелял прямой наводкой, а "гочкис" стоял дальше, на обратном скате небольшого холма. Длинная… какие были кассеты во взятых нами ящиках, я не помнил, но судя по звуку, это либо "пятидесятка", либо две "тридцатки" почти без паузы. Сколько из них пришлось в грузовик, сказать было сложно. Но сам факт, что машину накрыло с первой очереди, наглядно показывал, что все шаманские пляски Костореза имели глубоко практический смысл. Теперь он мог послать свинцовый град в любую точку перед собой — просто сказав наводчику данные для угломера.

Вторая очередь пришлась в тот же самый грузовик — даже в свой четырехкратник я разглядел, как он дернулся, оседая на изорванных в клочья шинах. Огонь в точку с закрепленными механизмами, так это называется. Не помню, какое там рассеивание у снопа пуль на километре, но грузовику хватило.

Следующим накрыло третий — видимо, для него было удобнее взять поправки.

К этому моменту гвардейцы все же сообразили, что сидеть в кузове под обстрелом — далеко не самая лучшая идея. Но что делать после выпрыгивания из машины, мало кто понимал. Большинство кучковались прямо за грузовиками, словно тканевый тент и доски борта были каменным забором, кое-кто залег прямо в дорожную пыль. Лишь некоторым хватило ума сойти в кювет с нашей стороны. Да и те по большей части тянули головы, пытаясь разглядеть хоть что-то по ту сторону дороги.

Свен при обсуждении считал этот момент одним из наиболее опасных. Да, пулемет ведет огонь с закрытой позиции, вспышек выстрелов не видно. Но по звуку… да просто по прилетающим пулям определить направление стрельбы особого труда не составит. И если вся эта орда побежит через поле к холмику… километр, это ведь не так уж и много. Даже когда по тебе бьет станковый. И даже когда еще один пулемет оживает на фланге. Просто надо уметь идти вперед и понимать, что самое худшее сейчас — остановиться и залечь.

Косторез на это возразил, что как раз это наименее вероятно. Такую команду может подать лишь командир батальона — если это будет хотя бы ротный, не факт, что другие последуют его примеру. К тому же, просто команду подать мало… а вряд ли Guardia Civil регулярно проводит учения с хождением в атаку на пулемет. И да, это Испания. Во Франции даже не в армии, а у жандармерии мог найтись и решительный командир, помнящий Великую Войну и достаточно ветеранов среди подчиненных, чтобы его порыв не пропал даром. В Англии, германских странах, осколках Австро-Венгрии, даже в России… но Испания отсиделась на своем полуострове, прикрывшись ширмочкой нейтралитета. Ну и как сообщили местные, назначение на должность командира батальона гвардии дон Мигель де Оканья получил «за проявленную решительность в борьбе с мятежниками» в Астурии. Возможно, расстрел бастующих шахтеров и впрямь требует изрядной решительности, но это немного не то.

В любом случае, много времени на принятие решения у них не было.

Огонь с рассеиванием по фронту — механизм вертикальной наводки закреплен и наводчик ведет пулемет от края цели. Плавно, без рывков… нормальный темп, это когда на каждый метр приходится не меньше двух пуль. Спасибо испанским военным, что хранят часть патронов в пулеметных кассетах, только заряжай и стреляй. А при умелом втором номере разницы между лентой и жесткой кассетой практически нет.

Если цель достаточно широкая — как, например, колонна грузовиков — то у людей даже в середине есть уйма времени увидеть и понять, что смерть уже взмахнула косой.

А самые непонятливые пополнят счет от мясника, как говорят англичане. Ничего личного — просто две пули на метр.

Пока что таких было немного. Крики раненых да и просто вид падающих тел были очень убедительным доводом спрыгнуть в канаву. И десятка секунд не прошло, как зеленый склон кювета приобрел цвет шинельного сукна.

А затем грохнул выстрел. Один, второй… потом все это слилось в торопливую трескотню, особенно когда к пальбе подключились несколько ручников.

Разумеется, они по-прежнему не видели, откуда по ним стреляют. В лучшем случае, по звуку примерно понимали направление. Но когда и кому мешали такие мелочи?

Вообще стрельба "в ту сторону" при попадании в засаду некоторым брошюрками даже рекомендуется, сам читал. Правда, там было сказано "по вспышкам выстрелов", в этом смысла куда больше. А так — разве что поднятие упавшего морального духа. Мол, я не просто лежу безответно под вражеским огнем, а стреляю в ответ и вообще руки делом заняты, меньше возможностей для дурных мыслей. Может именно поэтому командиры гвардейцев и не пресекли пальбу сразу и резко — ну, расстреляют парни две-три обоймы, зато и успокоятся. К тому же стреляли не все.

Но для меня эта пальба значила, что все внимание гвардейцев сконцентрировано на "той стороне", а кто не палит сам, тот сейчас глохнет от выстрелов своих боевых товарищей. Значит, пришло и мое время добавить в этот концерт несколько нот.

Если верить байкам, шесть сотен метров, это не так уж много. У любого снайпера Великой Войны… да что там, у практически у любого охотника с армейской винтовкой будет запасе не один десяток рассказов, как он снял "этого оленя", "боша", "галла" точным выстрелом в башку за километр или дальше. Но стоит предложить им пари — скажем, пять баксов против старого ведра первым выстрелом на неизвестной дистанции, почему-то большинство тут же сдувается, как пробитый воздушный шарик. Не все… я ставил четыре раза и однажды даже проиграл — у деда было просто фантастическое чутье и баллистическая таблица в мозгах, намертво прибитая к задней стенке черепа еще при Тедди Рузвельте — злосчастное ведерко он продырявил на пяти сотнях ярдов, почти что и не целясь.

Сейчас моя задача значительно упрощалась, потому что я знал главную составляющую ответа — дистанцию. Не только доктор умеет пользоваться стереодальномером и еще немного в геометрию. Но все равно шансы достать кого-то первым же выстрелом… ну так. Поэтому пусть лучше за целями будет склон дороги, на котором есть шанс заметить след попадания. Надежнее "поправки по всплескам" ничего пока не придумано.

— Работаем, Леви! — скомандовал я, плотнее "вкладываясь" в винтовку. шею пришлось вытянуть дальше привычного, поставленная Мастером на приклад "щека" все же была высоковата… да и выдвигать затвор куда-то под подбородок тоже требовало сознательного усилия, все время казалось, вот-вот и заеду прямо по зубам. Но тут без вариантов… точнее, альтернативой была установка оптики со смещением вбок, а этот вариант мне был еще более непривычен. Лучше уж так.

— Четвертая вешка, толстяк без шапки.

Не офицер, не пулеметчик, даже не стреляет, а просто сидит на обочине, опершись на винтовку. Совершенно не приоритетная цель, просто — удобная. До четвертой вешки отсюда пятьсот двадцать пять метров, красивое ровное число. Винтовка пристреляна в ноль на три сотни, значит падение будет… будет — я не удержался и все-таки глянул в лежащий сбоку блокнот — метр запятая тридцать девять. Черт, ленивая же я все-таки тварь — посчитал только метры, а барабанчик прицела у Калеса градуирован в миллирадианах и это у нас будет… два двадцать? Нет, чуть больше. И ветер. Хотя ветра почти что и нет, на вешках тряпки свисают как член у старого буржуя, да и дым от горящего грузовика поднимается почти вертикально. Два метра в секунду или три? Пусть будет все три, это вынос еще на корпус в сторону. Что еще? Температура, влажность? Таблички из Берна, скорее всего, были просчитаны для стандартной атмосферы швейцарской армии — 7 °C и 694 миллиметров ртутного столба. Я пересчитывал для 15 °C и, пожалуй, воздух прогреться уже успел. Ладно… свободный ход выбран, вдох, выдох… бам!

— Попал!

Выкрик Леви наложился на звон гильзы о защиту прицела, поэтому в первый миг я решил, что мне показалось. Нет, действительно… бывают и просто чудеса — толстяк сполз вниз, хватаясь за простреленное плечо. На пять с лишним сотен зацепить человека первым выстрелом… швейцарские гномы, мое почтение!

— Ищи офицеров.

Пальба на дороге по-прежнему продолжалась, хоть и стала реже. А вот наш пулемет замолчал.

Интересно, что делает Косторез, меняет ствол или просто решил сделать паузу в стрельбе? Я бы поставил на второе. Ствол у "гочкиса" меняется довольно просто, при наличии специального ключа, но доктор привычен к системам с водяным охлаждением.

— Вторая вешка, пять метров правее, трое.

Я медленно перетек на пару сантиметров, стараясь не потерять удачную позу. Так… вторая вешка… а вот и наша троица. Действительно, похожи на офицеров, один в центре чего-то весьма экспрессивно излагает, двое слушают. Как бы не сам командир батальона с ротными. Если так — это бинго, мы просто сорвем весь банк… ну его, такие мысли, сначала попасть надо.

Несколько глубоких вдохов, чтобы хорошо провентилировать легкие. Взгляд на табличку, барабанчик… ветер все такой же вялый, спасибо вам, Зефир с Бореем и кто там еще был главный по ураганам у древних греков. Свободный ход выбран… бам! Рукоятка назад, гильза вылетела, патрон в стволе, левый офицер по-прежнему стоит… бам… черт, а третьего не видно, совсем. Похоже, этот тип сообразительный и с хорошей реакцией — увидев, как прилетело в командира, не застыл, разинув рот, а сразу кувыркнулся на землю.

— Лежим!

Для верности я еще и вытянул руку, вдавив Леви носом в брезентовую подстилку. Как чувствовал — рядом свистнула пуля. Ну как рядом… метрах в пяти выше и в стороне. Какой-то глазастый гвардеец все же пялился в нашу сторону, а три выстрела подряд с одной позиции, это, в общем-то, даже не наглость — дурость. Увы, выбора у нас особого нет, не траншею же полного профиля выкапывать поперек всего поля.

Еще одна пуля… по ощущениям, дальше от нас. И… вроде все. Повезло. Если бы нас засек офицер, умеющий в правильные команды, никакая криворукость и кривоглазость гвардейцев нас бы не спасла. Залп в несколько сотен стволов компенсирует любые индивидуальные ошибки, был человек и превратился в кровавые клочья.

С другой стороны, можно было бы обойтись вообще без всего этого цирка. Снять с «Доброй тети» авиационные скорострельные — и вся эта орава стала бы фаршем прямо в грузовиках. Но тогда бы мы остались без патронов и с расстрелянными в хлам стволами, а Свен такого расточительства никогда не одобрял.

Тут я услышал далекий треск "гочкиса" и понял, что гвардейцам снова не до нас.

Пулеметная строчка снова "шла" вдоль дороги, только теперь уже не в полутора метрах над полотном, а ниже. Большая часть пуль выбивала из песка и гравия красивые пыльные фонтанчики, даже без оптики с нашей позиции было видно, как дорожное полотно вскипает цепочкой белых шариков. Понятно, что вблизи это вовсе не так безобидно, десяток сантиметров покрытия может и пробить. Но куда опаснее были те пули, которые шли не в дорогу, а чуть дальше.

Например, в гвардейца, который поднял голову, с любопытством разглядывая: " а что там такое интересное происходит?". Или в его товарища, продолжающего азартно палить "в ту сторону".

Это происходит вроде бы само собой. Только что ты стоя в родной траншее, азартно палил из винтовки в далекую пока еще вражескую цепь. И вдруг солдат рядом отлетает назад и начинает сползать вниз, оставляя на стенке окопа кровавый потёк, а бруствер взрывается прямо тебе в лицо песком и щепками. Если опомнишься, то уже на дне траншеи, вжавшись в землю и глядя, как пули выбивают из противоположной стенки те самые фонтанчики пыли. Тюк, тюк, тюк и хотя лающие команды и свистки унтеров с каждой секундой слышны все ближе, сил поднять винтовку и снова начать стрелять уже нет.

Белые шарики "дошли" до конца колонны, двинулись обратно… пройдя где-то треть, снова изменили направление — для тех умников, переждал проход очереди внизу и решил высунуть нос. Затем Косторез перенес огонь в голову колонны. И в середину. И снова вперед. Задержался на одном из грузовиков, превращая его в груду издырявленного железа — нервы у спрятавшихся позади гвардейцев не выдержали, они стали расползаться в стороны. Расползаться в прямом смысле — даже согнувшись, перебегать мало кто рисковал. большинство перемещалось на четвереньках, волоча за собой винтовки.

— У четвертой вешки… бегает…

Я как раз дозарядил винтовку и теперь раздумывал, стоит ли продолжать игру? Риск по-прежнему был неприятно велик, но азарта хватало. Цель, дайте мне достойную выстрела цель… ага!

Упомянутый Леви персонаж не просто бегал, а еще активно размахивал чем-то в руке. В прицел толком не разобрать, но похоже на любимую испанцами астровскую копию "девяносто шестого". Похоже, буйный типчик приказывал бойцам вернуться на обочину или вовсе сходить в атаку, но гвардейцы на его призывы реагировали как-то неохотно. Вроде бы вылезали наверх, но стоило махателю отойти на пару метров, как снова сползали в безопасный кювет. Офицер? Вряд ли, слишком уж суетиться, нет в нем настоящей солидности, да и слушаются его не очень. Скорее фельдфебель или кто там у испанцев за его. Да что ж ты все мечешься, как наскипидаренный, да еще в разные стороны, даже упреждение толком не взять! Постой хоть пару секунд на месте!

Словно услышав мой мысленный вопль, "фельдфебель" остановился, горным орлом нависнув над одним из гвардейцев — тот потерял где-то шапку и сидел даже не на склоне, а прямо в поле, скрючившись и держась руками за голову. Видимо, это зрелище вызвало в душе служаки особую бурю эмоций — он принялся орать на сжавшегося бедолагу, да так, что в какой-то момент мне даже почудились отдельные донесшиеся ругательства. Ну, покричи, покричи мне тут… испанский язык богатый всякой нецензурщиной — по большей части на религиозную тематику, но и прочие темы тоже не забывают. Выдох… бам!

Выстрелил я как раз вовремя — гвардейцы к этому моменту почти прекратили пальбу, а пару секунд спустя смолкло и татканье "гочкиса". Последняя пауза, перед финальной частью симфонии. Все же Косторез действительно гений, весь бой он разыграл как хороший дирижер, не одной фальшивой ноты.

— Смотри внимательно, — шепнул я Леви. — Сейчас будет настоящая работа маэстро, рондо-соната…

Не уверен, что Минц меня понял. Если его и учили когда-то играть "на скрипочке", вряд ли вкладывали при этом в голову структуру венской классической симфонии. Это доктор у нас эстет…

Грохот второго пулемета был заметно громче — он-то стоял ближе к нам, практически по оси дороги. И отлично простреливал канаву глубоким огнем.

Из тех, кто скучился за первым грузовиком, полегли почти все, разбежаться почти никто не успел. Слишком уж внезапным оказался свинцовый шквал, накрывший, казалось, такое надежное и безопасное укрытие. Зато успела вторая группа — там народ оказался сообразительней и бросился врассыпную при первых же выстрелах.

— Стрельба с рассеиванием в глубину, — сам не знаю с чего прокомментировал я. — достигается путем планомерного переноса снопа выстрелов пулемета в дальности, медленным вращением маховичка подъёмного механизма вправо и влево. Очень эффективная штука для стрельбы по вытянутой цели. Особенно если эту цель предварительно загнать в эллипс рассеивания. Наш добрый доктор — очень хороший пулеметчик. Да и психолог неплохой. Он ведь с самого начала знал, как они залягут в эту канаву… и когда они побегут.

Гвардейцы действительно бежали. Спотыкаясь, падая, роняя винтовки. Даже и не поверишь, что всего несколько минут назад эти же солдаты катились грузовиках, такие гордые и уверенные в себе и своих силах. Их сломил не бой — сложно назвать это действие боем — а безнаказанный и безответный расстрел, когда невидимый враг убивал их одного за другим. Шаг за шагом они отступали под его пулями, а теперь, когда последнее убежище обернулось ловушкой — побежали. Сначала одиночки, потом десятки… потом вся толпа, которая уже не была воинским подразделением. По крайней мере, офицеров или еще хоть кого-то, кто пытался бы остановить бегущих, я не видел. А они видели перед собой лишь спасительную зелень леса в нескольких сотнях метров — и слышали стук пулемета за спиной. Тоже ведь ничего сложного — понятно было — когда они побегут, бежать будут к ближайшему "языку" леса, так что просчитать рубежи для огневой завесы для Костореза труда не составило. Я насчитал четыре переноса, прежде чем первые беглецы достигли заветной кромки леса. Остальные растянулись — кто-то уже не бежал, а просто брёл… и даже не поднял голову, когда впереди, в том самом спасительном лесу началась заполошная стрельба, перемещаемая хлопками ручных гранат.

"Товарищ Винсент" поначалу настаивал, что его "соединенные силы" числом аж в полторы сотни должны занять позиции на краю леса. К счастью, Свену и доктору все же удалось его переубедить. Во-первых, почти наверняка кто-то из герильерос бы не выдержал и бабахнул по гвардейцам раньше времени. А во-вторых, у гвардейцев по-прежнему было численное преимущество и, пытаясь удрать с поля, они бы партизан просто смели. А вот среди деревьев — это уже совсем другое. В лесу хоть как-то управлять подразделением намного сложнее, здесь важно чувство локтя, а если его нет — каждый ведёт свой бой, сам по себе. Или сдается, если вы уже прибежали сюда деморализованной толпой. Доктор считал, что пленных будет не меньше семидесяти процентов и лично я спорить с ним не собирался.