Осень отчаяния

Глава 20. Лифт паники

В пятницу Тим и Паша снова отпросились с половины тренировки и раньше вернулись домой. Отношения между ТимьЯном накалялись: Тимоха по-прежнему спал на кухне, всё чаще раздражался, а Яна больше замыкалась в себе, ходила грустная и рассеянная. По крайней мере они больше не ругались, и, кажется, зашли в тупик. Яна требовала, чтобы Тим прекратил общение с Аней, тот уверял, что любит только Яну, но полностью игнорировать Аню не может. Яна обижалась, а Тимоха, хоть и злился, но следом всё-таки пытался заслужить её прощение: подлизывался, приносил ей синие цветы и вкусняшки, вновь утаскивал в комнату поговорить.

Аня, похоже, тоже чувствовала, когда Тим бывал не в духе, на парах к нему не садилась, но иногда косилась. Тот, и правда, старался избегать её. А вот Славик так и крутился около Ариэль, и иногда в группе, если она смеялась над шутками Славы, то всегда бросала взгляд на Тима, будто проверяя, следит он за ней или нет.

Паша не вмешивался – ему было не до них. Хоть ему и не нравилось нестабильное состояние ТимьЯна, но он периодически подкалывал их, правда, они его шуток не разделяли. Чтобы окончательно не сломать их хрупкие взаимоотношения, Паша решил подождать.

К пятнице ТимьЯн заключили перемирие, по крайней мере, общались дружелюбно улыбались друг другу, ещё и Инга приехала и делала Яне неоновый макияж.

– Классный мейк! – Паша не прошёл мимо их яркого преображения.

– Хочешь, и тебя накрашу, – усмехнулась Инга.

– Нет, сиреневая, я, пожалуй, воздержусь, не хочу отбить у вас всех парней!

Ближе к восьми они были в сборе. Дорога на такси до клуба занимала около двадцати минут. Инга перед выходом предупредила:

– Тёма нас там встретит, он уже почти доехал.

Но когда спускались в лифте, где-то на середине пути кабинка дёрнулась и остановилась, свет погас. Все суматошно полезли включать фонарики. Тимоха высвечивал на доске объявлений телефон вызова диспетчера, сразу набрал, трубку не брали. Тим позвонил по второму номеру. Не брали нигде. Паша попытался открыть двери, но их сдавило чуть ли не намертво. Лифт был очень старый, поэтому аварийное открытие не срабатывало, скорее наоборот, двери будто заклинило. Паша отменил такси, начал психовать:

– Блин! Что делать будем?!

Тимоха гуглил телефоны аварийно-диспетчерских служб, и они всем пытались дозвониться, но их перенаправляли в местную диспетчерскую службу района, а там снова никто трубку не брал. Вечер пятницы слесаря явно решили провести дома. Сердобольные жильцы кричали им что-то с этажей, диктовали телефоны управляющей компании, пытались сами вызвать слесарей. Судя по голосам, во всём доме отключили свет, и древний лифт застрял между этажами. Наконец, они дозвонились до аварийной службы управляющей компании, их заявку приняли, но сказали, что авария во всём районе, и по срокам устранения ответили равнодушно: «ожидайте».

В узком пространстве становилось неуютно, они ещё и к Лике уже опоздали. Она позвонила Тиму. Нервничали все: Тим разговаривал с Ликой, а Инга с Артёмом. Паша светил на всех по очереди фонариком. Яна долгое время стояла в углу молча и почти не двигалась, и когда Паша посветил на неё и только хотел пошутить, что она само спокойствие, единственная не паникует, вдруг встретил её взгляд, полный ужаса. Она пошатнулась, привались затылком к стене, и ухватилась за рукав Инги:

– Инга, пожалуйста, меня накрывает.

Инга и Тим разом перестали разговаривать. Яна сползла по стене вниз и села на пол, прикрыла глаза. Паша присел и светил на неё:

– Ян, ты чего?!

Инга тоже опустилась и увела в сторону Пашину руку с фонариком. Тим тут же оттолкнул Пашу и подскочил к Яне, схватил за руки, попытался приподнять, обнять. Тормошил:

– Ян! Ян! Что с тобой?!

Яна безвольно подёргивалась и подвывала. Дышала как-то неровно, отрывисто. Не открывала глаз, а из-под закрытых век по её щекам потекли слёзы. Инга резко отняла ладони Яны у Тима, оттолкнула его:

– Уйди! Не мешай! Это всё из-за тебя! – Потом Инга близко наклонилась к Яне и мягко, убаюкивающе заговорила: – Всё нормально. Ты знаешь, тебя это не убьёт, всё будет хорошо. Дыши.

– Я сейчас задохнусь, не могу дышать, – простонала Яна. – Мне страшно. Я сейчас умру.

– Ты знаешь, что тебя отпустит. Тебя это не убьёт. Сейчас отпустит, посмотри на меня, – Инга вытащила из сумочки Яны влажные салфетки и протирала её запястья, мягко и размеренно уговаривая её. – Ян, я с тобой, смотри на меня. Давай дышать квадратиком, помнишь: один, два, три, четыре, один, два, три, четыре…

Паша тоже запаниковал, по загривку ползал какой-то липкий ужас. Он не знал, что ему делать, но очень хотелось побыстрее выбраться. За Яну стало страшно: вдруг она, правда, задыхается и сейчас умрёт. Тимоха ещё мельтешил рядом с Ингой и Яной, то присаживался, то вскакивал, хватал себя за волосы:

– Что я могу сделать? Ян, я здесь, я с тобой! Ян, я люблю тебя! Ян, что я могу сделать?! Мне никто не нужен кроме тебя!

Но после того как Инга залепила ему хорошую затрещину и рявкнула: «уйди!» Тим пришёл в себя, вскочил и начал с остервенением дёргать створки лифта. Одну створку заклинило, а вот другая чуть поддалась ему. Паша исполнял роль фонарика, держа свой телефон над головой у всех. Он не знал, чем ещё может помочь. Переживал за Яну, которая, похоже, не могла дышать в тесном пространстве. Переживал за Тима, который хотел бы помочь Яне, но не мог, и из-за этого метался по лифту, как запертый в клетке тигр. Сверху проорал какой-то мужик:

– Ребята, мы вам МЧС вызвали, вас скоро спасут! Держитесь там!

– Нас скоро вытащат! Ян, держись! Я с тобой! Я рядом, – Тим опять присел, попытался растормошить Яну.

Она уже не всхлипывала, смотрела в глаза Инги, как загипнотизированная, и дышала под размеренный счёт подружки. Стала заметно спокойнее. Инга опять шикнула на Тима, отмахнулась от него. А на том лица не было – он всё метался и дёргался:

– Паштет, вот эта створка чуть поддаётся, давай вместе попробуем открыть.

Вдвоём они, действительно, смогли сдвинуть одну створку. Паша упёрся в неё рукой. Под потолком расположилась плита этажа. Вниз прыгать тоже оказалось довольно высоко, а наверх смогли бы забраться только Тим и Паша.

– Паштет, держи дверцу, я спущусь, а ты мне подашь девчонок, – и Тимоха спрыгнул вниз.

Яну в каком-то полуобморочном состоянии уговорили спуститься. Тим обхватил её за ноги и так бережно принял, будто она была из хрусталя. Потом Тимоха поймал Ингу. Следом Паша еле-еле протиснулся в узкую щель, но спрыгнул неудачно, чуть отбил пятки. Все были какие-то помятые, перепуганные. Паша по-прежнему освещал фонариком: Яна безжизненно повисла на Тиме, он прижал её к себе и гладил по голове, что-то взволнованно шептал на ухо. Инга хмурилась и обнимала себя за плечи. Паша посмотрел на время – они должны были приехать к Лике час назад:

– Надо ехать.

Тим покачал головой:

– Я останусь с Яной, сам Лике позвоню, она поймёт.

– Нет, не надо оставаться, я в норме. – Яна отстранилась от Тима и утирала с щёк дорожки от слёз и потёки туши. – Мы не можем подвести Лику, она же нас ждёт.

Вид у Яны был жуткий, особенно в свете фонарика: весь яркий макияж размазался, неоновые стрелки и тени светились в темноте и лишь пугали. Инга поморщилась и опустила глаза: настроение у всех было подавленное. Паша вызвал такси, даже если один, он всё равно поедет к Лике.

– Ты останешься, и я с тобой! – Тим взял Яну за плечи и заглянул ей в лицо. – Лика не обидится, поверь мне. Паштет с Ингой будут отдуваться за нас, не переживай ни за что.

Яна неопределённо кивнула и снова привалилась к Тиму. Инга поджала губы. Тим повёл Яну наверх, а Паша с Ингой спускались по тёмным лестницам вниз. Такси ждали недолго, но в молчании. Инга писала кому-то в телефоне, а потом, снова поджав губы, печально посмотрела на Пашу. Они с Ингой редко оставались наедине, и всё их общение обычно строилось на взаимных подколах. Если Паша был неосторожен в штуках, то частенько получал от Инги тычки и затрещины, хотя чаще успевал убежать. Сейчас шутить совсем не хотелось, поэтому и молчали. Похоже, без взаимных упрёков, им не о чем было поговорить.

Когда сели в такси и вырулили со двора, увидели машину МЧС, переглянулись и улыбнулись друг другу. Паша спросил:

– Что это с Яной было? Клаустрофобия?

– Не. У неё бывают панические атаки.

– Я чуть в штаны не наложил. Думал, она задыхается. А ты молодец, так уверенно взяла всё в свои руки, с дыханием тема, откуда ты это всё знаешь?

– Это Янка меня научила, у неё раньше часто такое было, в школе накрывало, и она научила меня, как ей можно помочь. Она убегала в туалет, и мы с ней сидели дышали квадратиком, – Инга грустно хмыкнула.

– Жесть! Если бы такое с Тимом было, я бы дал ему отрезвительного леща!

– А ты дай! Для профилактики. Это же он довёл Янку до такого состояния, из-за него у неё снова панички начались. Придушила бы его!

– Он, походу, и не в курсе.

– Нет, – Инга покачала головой. – И я обещала Янке, что не скажу Тиму. Она очень боится его потерять, но чувствует, что теряет, и из-за этого у неё постоянная тревога. Я ей сразу сказала, послать его куда подальше, когда её первый раз ночью накрыло. А теперь её чаще стало накрывать, но Тиму ничего не говорит, не хочет, чтобы он был с ней лишь из жалости.

Паша потряс головой:

– Слушай, а научи и меня, как нужно действовать.

До самого клуба Инга рассказывала, зачем обтирала запястья влажной салфеткой – главное, сместить фокус внимания с паники на что-то другое: на цвета, запахи, звуки, окружение. Нужно заземлить человека, убедить, что это временно, и паническая атака не убьёт. Рассказала про дыхание квадратиком, когда нужно на каждые четыре счёта вдыхать, задерживать дыхание и выдыхать, и снова задерживать, и в это время мысленно рисовать в голове квадратик. А Паша надеялся, что эти знания ему никогда не пригодятся.