Осень отчаяния

Глава 46. Океан

Поезд отходил только в пять вечера, и весь день можно было провести как угодно. После рассказов Инги, Яна тоже захотела пойти в Сочи Парк, но Тимоха приуныл, сначала буркнул, что никуда не хочет, а потом – что ему всё равно.

Когда вышли из отеля, их всех ослепило обманчивое осеннее солнце. Оно грело и выглядело таким приветливым, но на улице, а тем более в тени сразу становилось прохладно. Инга нацепила свои очки Матильды. Паша улыбнулся, надел свои такие же, и вдруг для себя осознал, что Инга-брюнетка ему безумно нравится, намного больше, чем с другими цветами.

Нужно было решить, куда пойти, и они как-то бесцельно брели ко входу в Олимпийский парк. Инга затормозила и предложила:

– А пойдёмте к морю?

– Искупаться захотела? – хмыкнул Паша.

– Вчера накупалась, – Инга ткнула его под рёбра.

– Ты же хотела поющие фонтаны посмотреть?

– Они поют только по вечерам.

– Гоу сейчас! Я тебе спою за них!

– Давайте сначала на море, а потом к фонтанам.

Яна всю дорогу пыталась отвлечь Тима от его загруза: восторженно указывала чуть ли не на каждую пальму, лишь бы вернуть его к жизни. На Тимоху было больно смотреть: он даже взгляд от земли не поднимал, шёл понуро и всё время молчал. Яна кивнула на торговые лотки и виновато поджала губы:

– Мы попозже к морю придём, я хотела сувениры родителям купить, чтобы потом не забыть.

– Мы тогда к морю пойдём.

А Паша спустился с Ингой к воде. Солнце спряталось за облака, и Инга сняла очки. Море так приветственно шелестело мелкими волнами и перекатывало гальку, что можно было слушать эти звуки как музыку. Инга постелила свою куртку и села, вытянула ноги. Паша плюхнулся рядом прямо в джинсах.

Инга молчала, заворожённо наблюдала за волнами, а затем и вовсе прикрыла глаза. Лёгкий прохладный ветерок развевал её волосы, она чуть улыбалась. А Паша, как загипнотизированный, смотрел только на неё, хотелось запечатлеть кадр на память, он достал телефон и несколько раз сфотографировал профиль Инги. Она открыла глаза и тихо проговорила, словно боялась спугнуть момент:

– Так красиво и спокойно. Я никогда раньше не была на море. Всё лето уговаривала Тёму съездить, а он так долго выбирал, куда можно поехать, что лето кончилось.

– Душнила так и не доехал до тебя?

Инга сжала губы и покачала головой, вздохнула. Паша ревновал, но почему-то злорадствовал, что у Инги с Артёмом всё плохо, значит будет проще её добиться. Он на каком-то интуитивном уровне чувствовал взаимность и родство в Инге, или ему просто очень хотелось в это верить.

– Видишь, как круто, что у тебя есть мы! Хоть море тебе покажем.

– Спасибо, что захватили с собой. Очень красиво!

– Согласен. – Паша хоть и положил телефон в карман, но всё ещё разглядывал Ингу.

Перед выходом она сделала макияж: подчеркнула контуром скулы, сделала ярче губы, накрасила ресницы, нарисовала стрелки. Во внешности Инги не было миловидности, скорее больше резкости, выразительности, но Пашу она невероятно притягивала к себе какой-то невидимой на первый взгляд хрупкостью. А в его худи вообще выглядела уютной и нежной: нестерпимо хотелось её обнимать и целовать.

Инга посмотрела на Пашу, чуть улыбнулась под его пристальным взглядом:

– Паш, ты только посмотри какое море? Почему ты не смотришь?

– Зачем мне море, если в твоих глазах океан.

И Инга вдруг перестала улыбаться, широко распахнула глаза. Очень красивые глаза, глубокие и чарующие, как океан. Вдоль радужки шёл золотистый ободок. Паша переводил взгляд с одного глаза на другой. Инга чуть нахмурилась и тут же отвела взгляд. А Паша потянулся и взял её за руку. Так естественно и просто, будто делал это каждый день. Усмехнулся, какая у Инги была маленькая и прохладная ладошка, сжал её крепче. Инга сначала посмотрела на сцепленные руки, а потом на Пашу, проговорила серьёзно:

– И зачем?

У Паши в голове вдруг сама собой заиграла песня, и он запел:

– И мы с тобой будем вместе, как Сид и Нэнси, Сид и Нэнси. И ни за что не доживём до пенсии, как Сид и Нэнси, Сид и…

Но Инга явно не поняла его намёков, выдернула ладонь, скрестила руки на груди, снова отвернулась к морю. Паша придвинулся и обнял её за плечи:

– Я вообще-то серьёзно.

– Если ты планировал пополнить коллекцию своих девушек мной, то тебя ждёт жуткий облом. Даже не пытайся, хоть я вчера и повелась. И это… это вообще ничего не значит! – Инга вдруг резко встала, подняла куртку.

– Погоди! – Паша тоже вскочил. – Какую коллекцию девушек?

Инга хмурилась:

– Которых у тебя целый вагон, сам же хвастался. Втираешься в доверие, влюбляешь в себя, спишь с ними и бросаешь. Со мной такой номер не пройдёт! Я тебя раскусила, поэтому даже не пытайся!

Паша уставился на Ингу, она его явно с кем-то путала, он даже растерялся от подобных обвинений, хотя чуть не ляпнул: «А что так можно было?»

– Э-э-э, ты меня неправильно поняла. Да, я считаю всех девушек, которых фоткаю, своими, но мы… дружим, – Паша принялся оправдываться. – Инга, я, правда, ни с кем из них не спал! Для меня съёмки – это не способ соблазнить. Мне действительно нравится фотографировать!

Инга вздрогнула, когда он снова назвал её по имени, прищурилась:

– Я, по-твоему, похожа на девочку на один раз?!

– Почему на один? Можно на много раз! – не удержался от шутки Паша. – Блин, прости, прости… – и схватил Ингу за предплечья. – Плохая шутка! Я тебе клянусь, я ни с кем из своих девушек не спал.

– Тогда что вчера было? Я – исключение из правил?

– Кулер. С виагрой, – Паша не смог сдержать улыбку, но потом стушевался, заговорил серьёзно. – Я тебя не фоткал вчера, если уж на то пошло. И я на полном серьёзе хотел бы быть вместе.

– С чего вдруг? – Инга смотрела с подозрением. – Ты же меня всегда считал дурой неадекватной.

– Я просто обожаю брюнеток и неадекватных дур! А ещё ты самая красивая!

– Самая красивая из неадекватных дур? – вдруг рассмеялась Инга.

– Нет, вообще! Среди всех! – Паша улыбнулся, а Инга смутилась. – Я без ума от тебя!

– Ты и без меня без ума.

Паша расхохотался и обнял Ингу за плечи одной рукой, а другой провёл перед её глазами:

– Мы вообще будем лучшей парой эвер, как Сид и Нэнси, как Леон и Матильда, как Джон и Йоко, как Бонни и Клайд, как Корни и Курт!

– Кто все эти люди? – Инга снова рассмеялась. – Что-то мне подсказывает, что они все плохо кончили. Леон и Матильда уж точно, да они и не были парой.

Инга вдруг попыталась высвободиться из Пашиной хватки, но он уловил её манёвр и не дал сбежать, обнял крепче. Другой рукой нацепил на себя киллерские очки, повернулся к Инге и наклонил голову. Смотрел поверх очков, приподняв брови. Инга лукаво улыбалась. Кивнула в сторону набережной, Паша проследил её взгляд: к ним медленно брели ТимьЯн. А Паша продолжил уговаривать Ингу быть вместе:

– Ладно, мы с тобой будем чем-то неделимым, как Инь и Янь, как ТимьЯн.

– Мы с Янкой уже Инь и Янь, так что место занято, – Инга усмехнулась, но смотрела теперь игриво.

– Тогда будем чем-то крутым, непохожим ни на кого! – Паша начал в голове соединять их имена. – Будем ИнПа! Не, не очень. Или по-другому: Па-Ин…

И Паша осёкся, посмотрел на Ингу, а она резко перестала улыбаться, видимо, тоже перевела в голове:

– Да уж, отличное сочетание. Что-то мне не хочется боли.

– А мне хочется! Хочешь, я заберу твою боль себе? Или лучше мы разделим её на двоих! ПаИн. Вообще пожар! Пейн! – Паша вдруг воодушевился от такого сочетания, пробовал звучание на вкус, в голове сама собой заиграла любимая песня Тима, которую уже даже Паша выучил наизусть. Он вдруг начал орать во всю мощь идущим к ним ТимьЯну: – Пейн! Ю мейк ми а, ю мейк ми а беливер, беливер…

Между ними оставалось метров тридцать. Тим оторвал взгляд от земли и уставился на Пашу, а Яна вдруг улыбнулась и тоже подхватила песню, прокричала в ответ продолжение припева. Инга рядом заворчала:

– Меня уже тошнит от этой песни.

Паша расхохотался:

– Меня тоже!

ТимьЯн подошли к ним. Тимоха буркнул:

– Всех чаек с пляжа распугал своими воплями.

– Вместе с людьми, – хихикнула Инга и кивнула на море. – Там вон даже рыба всплывать начала.

– Это она послушать! – вставил Паша.

– Кверху пузом? – Инга рассмеялась.

– Поём тут для них, стараемся, а они не ценят, – театрально приложил ладонь ко лбу Паша, потом отделился от Инги, взял Яну под руку и сделал вид, что повёл её вдоль берега. – Всё, Ян, пошли петь в другое место! Нас тут не ценят!

За другую руку её потянул на себя Тим:

– Нет, Паштет, эта девушка поёт только со мной.

– Что она с тобой споёт? Отпевание? Ты себя видел? Одна оболочка от Тима осталась.

Яна шикнула на Пашу. Он, конечно, отпустил Яну, но попытка расшевелить Тима удалась. А сам взял за руку Ингу и рассмеялся:

– Всегда хотел сказать эту фразу маме, но вы тоже сойдёте: «Это Инга, и она теперь будет жить с нами!»