Осень отчаяния

Глава 55. Это конец

Инга заполнила Пашу собой целиком: он постоянно думал о ней, всё время хотел её, она ему даже снилась. Свидания у них были странно-спонтанные, потому что, когда они встречались, им было не до свиданий: Паша сразу же тащил Ингу в постель. Но если они гуляли, то не договаривались об этом заранее. Обычно Паша заезжал за Ингой после тренировки и забирал её к себе, но иногда встречал и после учёбы. А она порой поджидала его возле зала. Даже Яна не знала, где у них проходят тренировки и ни разу не встречала Тима, а Инга сама приехала и ждала Пашу.

Иногда они могли пойти гулять ночью, просто бродить по городу, особенно когда было сыро и промозгло – это стало их личным ритуалом. Инга знала, что Паша любит такую погоду, и она тоже полюбила. Как-то они даже прогуляли пары. Просто Инга прислала Паше среди пар сделанную под партой фотографию своих ног в короткой юбке:

«Скучаю!»

«Выезжаю!» – ответил Паша, всё бросил и поехал к ней.

Инга прислала ржущий смайл, а когда он написал: «Выходи, я подъехал!», возмущалась и говорила, что она в шоке, но назад на занятия Паша её уже не отпустил. Больше она таких фотографий не присылала, но очень любила слать ему селфи отовсюду.

Иногда Инга всё-таки оставалась дома, чтобы подготовиться к занятиям, и подобные ночи сразу становились пустыми и одинокими.

Правда, Паша всё равно не давал Инге учиться спокойно даже дома, закидывая её сообщениями и уговаривая погулять. А как-то полночи просил прислать ему нюдсы. Но Инга написала, что у неё получилось криво и горизонт завален, и вместо нюдсов прислала смешное селфи с высунутым языком. А потом случайно обронила фразу, что если Паше надо, то пусть сам приедет и сфотографирует. Хоть это и было среди ночи, но повторное предложение уже было не нужно. Конечно, Паша тут же примчался и даже забыл сфотографировать, просто забрал Ингу к себе “не высыпаться”.

Привычный мир Паши стал вращаться только вокруг Инги: он забыл про учёбу, на тренировках вообще не мог сосредоточиться. Никогда раньше не чувствовал себя настолько полным сил, а энергия из Паши всегда била ключом, но вместо тренировок он думал об Инге. Даже ТикТок страдал. Паша делал ролики побыстрее, между делом, в метро или на парах, лишь бы не оставлять канал без контента, снимать стал меньше. Но иногда, правда, находило безудержное вдохновение, обычно, когда Инга была рядом и с интересом следила за его действиями, он тогда шутил:

– Пришла моя муза!

Инга училась более ответственно, иногда даже оставаясь у Паши, делала свою домашку, созванивалась с одногруппниками в дискорде. Кажется, по учёбе пару раз обращалась за помощью к Артёму и не скрывала этого, хотя Паша просил не общаться с ним. И сейчас, когда они снова обсуждали задание Инги, даже почувствовал себя ревнивой Яной.

– Не ревнуй! – поцеловала она Пашу. – Мне правда нужна его помощь.

Как ни странно, но они почти не ругались. Бывало, спорили, особенно на тему, кем быть лучше: здоровым спортсменом или болезненными задротом-технарём. На этой почве их споры порой переходили границы, потому что Инга оказалась тоже задротом и отчаянно защищала своих друзей-гиков. Хотя сама же как-то познакомила Пашу со своими одногруппниками и притащила его один раз на игру с ними в Драконы и Подземелья. Паша их подкалывал и ржал до слёз, над тем, насколько серьёзно они относились к игре. Был среди игроков персонаж со странным именем Возавлес. И после того как Паша в десятый раз срифмовал «Возавлес – в говно влез», его коллективно попросили удалиться.

При этом сама Инга призналась как-то, что обожает сильных и накачанных парней, и Паша просто её идеал. Хоть пару раз и ляпнула в порыве спора, что спортсмены – тупые качки. Только сама же сходила с ума по «тупому качку» и наслаждалась его телом. Паша злился от её наездов на спортсменов и почему-то начинал оскорблять Артёма, как самого раздражающего представителя задротов. В конце ноября даже как-то заявил:

– Твой полудохлый дрищ оказался не прав, мы уже почти месяц вместе.

– Забей ты на его слова. Ему просто стало обидно!

Через неделю уже должен начаться декабрь, а это был лучший ноябрь в жизни Паши. Он с тоской думал о предстоящих сборах и соревнованиях. Думал, может, правда, взять Ингу с собой в другой город. Но сборы на то и сборы: ничего не должно отвлекать, только тренировки целыми днями.

В то воскресенье Паша утром собирался в душ. Инга ещё валялась в постели и попросила телефон:

– Можно я твои последние фотки гляну?

Её обычная просьба. Инга часто смотрела его ролики и фотографии. Постоянно наблюдала, как он монтирует и выкладывает тиктоки, тем более вчера Паша снимал студенческие соревнования по волейболу в академии. Разблокированный телефон полетел к Инге, а Паша ушёл мыться.

На выходные Яна теперь всегда оставалась у них, а иногда даже среди недели. Тимоха говорил, возможно, она переберётся назад после сборов. Ей стало заметно лучше, как-то она призналась, что панические атаки ушли. А после того как она вытянула Тимоху из хандры и Паша пересказал всё, что рассказала про Яну Инга, в друге вдруг проснулась какая-то трепетная бережливость. Он всерьёз задумался, чтобы не ехать на сборы и не оставлять Яну одну. Тимоха никогда бы в жизни не пропустил сборы и соревнования, а сейчас так волновался за Яну, что собирался бросить всё. Забил на тренировки, чтобы с ней погулять и вернуть доверие – друг всё-таки сделал свой выбор. Яна не приняла его жертвы:

– Не волнуйся. Мне уже намного спокойнее. Я не умру тут одна без тебя, у меня есть родители, Инга, учёба. А вот если ты из-за меня не поедешь, я буду себя винить!

Паша периодически предлагал Инге переехать к нему, но она заявила, что без Яны не хочет у них жить, хоть и оставалась ночевать у Паши чуть ли не каждый день.

Когда Паша выплыл из душа, то заглянул на кухню, там сидели ТимьЯн и завтракали, а Инга, видимо, до сих пор ждала Пашу в комнате. Только он развернулся к себе, как услышал голос Яны в спину:

– Паш, а почему ты нам не сказал, что ищешь маму. Может, мы могли бы тебе помочь?

– Правда, Паштет. Ты никогда об этом не говорил, мы бы сами, может, нашли, – поддержал Тим.

Паша обернулся: Тимоха знал Пашину историю, но с чего они взяли, что он ищет маму? Он её уже давно не ищет. Эта тема всегда старательно избегалась, хоть порой тоска и прорывалась наружу. Маму Паша мог обсуждать только с Ингой – почему-то только с ней он мог поделиться своей болью. Паша обернулся:

– В смысле?

– Ролик в ТикТоке, – Яна нахмурилась и кивнула на телефон.

Паша подошёл, и Яна отдала ему свой телефон. На последнем ролике Инга в его комнате делала жалостливый призыв к подписчикам разыскать маму Паши. Показала фотографию, как раз ту в рамочке, назвала имя, фамилию. Выложено это было всего пятнадцать минут назад на их канале. На их канале!

– Я её убью! – Паша отшвырнул телефон и ринулся в комнату.

Инга сидела на диване и смотрела в Пашин телефон, даже лампу для съёмки не удосужилась выключить. Паша влетел и начал материться. Случилась катастрофа. Хуже ситуации он даже не мог представить: Инга на весь ТикТок опозорила его, вытащила наружу самую его сокровенную тайну, выставила на всеобщее обозрение его боль. Как она вообще могла так поступить?! Так предать?! Унизить, растоптать его доверие, его чувства, да просто уничтожить его! Да ещё и на его канале: убить одним роликом и его самого, и его детище! Столько разрывающих эмоций разом обрушились на Пашу, что он просто хотел придушить Ингу, но вместо этого ходил туда-сюда и громко матерился. Не мог совладать со шквалом эмоций, и это приводило в бешенство. Один ролик перечеркнул разом всю его жизнь, моментально убил всю любовь к Инге и довёл до яростного исступления.

На крики в комнату влетел Тимоха и попытался утихомирить Пашу, но он с силой толкнул его. Друг схватил его за плечи снова, заблокировал руки, проорал:

– Да успокойся ты!

Паша замер, перестал кричать, сжал челюсти и кулаки: хотелось кого-нибудь убить. Он посмотрел на Ингу, та испуганно с широко раскрытыми глазами глядела на Пашу. Вся сжалась и прижимала к груди телефон.

– Телефон отдала! – процедил он.

Инга встала и протянула ему смартфон, у неё дрожали руки, она тихо-тихо проговорила:

– Паш, ты чего?

Но он рывком забрал телефон и рявкнул:

– Пошла вон, тварь! Ненавижу тебя!

Инга отшатнулась, как от удара. А Тимоха шагнул к Паше, загородил Ингу собой. Яна стояла в дверном проёме и не решалась войти. Тимоха хмурился и грозно проговорил:

– Не зверей!

Но Паша вновь начал ругаться и орать, ходить, размахивая руками. Обрушивал всю свою негодующую ярость матом на Ингу и Тима, в итоге всех послал. Тимоха, приобнимая девчонок, осторожно вытолкал их за дверь. А Паша так хлопнул дверью за ним, что короб покосился. Но друг тут же вернулся и вместо того, чтобы попытаться успокоить, наоборот, бесцеремонно начал наезжать, даже толкнул Пашу в грудь. И Паша не сдержался. Наезды он терпел, но когда Тим его толкнул, Паша просто зарядил ему в лицо. Тот явно не ожидал, не увернулся. Кулак попал в челюсть, и Тим пошатнулся, приложил тыльную сторону ладони к месту удара, а потом отошёл от Паши и просто сел на пол, утирая кровь с разбитой нижней губы. И больше ни слова не сказал.

А у Паши внутри всё ещё клокотало, он швырнул телефон в шкаф, затем со всего размаха впечатал кулаком в дверь, там осталась вмятина, а по руке прошлась электрическим разрядом острая боль.

– Ты лучше башкой, – равнодушно подсказывал ему Тим.

И от его спокойного тона Паша вдруг выдохнул. Сдулся. Обхватил другой рукой ноющее запястье и, растирая костяшки, сел рядом с Тимом. Поморщился, глядя на его разбитую губу:

– Прости.

– Да что с тобой?

– Ты же видел ролик? Это Инга выложила, пока я в душе был! – и Паша снова подскочил, понимая, что до сих пор не удалил тикток, и с каждой минутой его просматривает всё больше человек.

Паша суетливо метался, искал телефон, а Тим продолжил:

– И что? Ты не хочешь найти мать или что?

– Ты что, не понимаешь, что она сделала?! Разом перечеркнула весь наш канал, унизила и выставила меня неизвестно кем перед всеми! – Паша вытащил телефон из-под дивана, по левой стороне прошла трещина, но сенсор работал.

Под роликом уже начались обсуждения. Пашу жалели и желали скорее найти маму. Две сотни тысяч просмотров, тысячи сохранений. На языке остался только мат. Паша выругался и быстро снёс ролик с канала. Но интернет же помнит всё. Пашу теперь будут жалеть. Инга выставила его несчастным потерянным мамонтёнком. Меньше всего Паше хотелось вызывать у подписчиков жалость. Он так долго выстраивал образ энергичного весельчака, которому всё нипочём. Он подписчикам теперь запомнится, как слабый и ничтожный: чего он боялся больше всего на свете сбылось.

– Паштет, у нас на канале столько наших унижений, никто и не заметит этот ролик. Тоже мне трагедия. А ты устроил тут разгром.

– Ага, только у нас был стёб, а это серьёзный жалостливый ролик. Для меня это конец! – Паша отбросил в сторону телефон и уронил лицо в ладони.

Тимоха встал, протянул Паше ладонь:

– Пошли. И перед Ингой извинись. Ты вообще с катушек слетел.

– Да пошла она! Ненавижу её!

Паша даже видеть её больше не хотел: никогда в жизни он не простит Ингу. Этот ролик – худшее, что она вообще могла бы сделать. Паша доверил ей самое сокровенное, а она его боль бесцеремонно выставила на всеобщее обозрение. Уничтожила разом его образ в Интернете, что даже хуже, чем выложить в сеть обнаженные фото, от этого не отмыться.