Осень отчаяния

Глава 56. Другой Паша

Тим перестал наезжать, но всё равно пытался убедить Пашу, что в выложенном ролике нет ничего страшного. Аргументы друга не помогли, и в итоге он оставил Пашу в комнате одного:

– Остынешь, приходи.

Гнев уже отступил, и на смену пришло какое-то опустошение. Что делать, когда все узнали самую сокровенную тайну, когда для всех вскрылась его боль. Паша всегда этого боялся, скрывал, но доверился явно не той. Так стыдно не было ни разу в жизни, а самое жуткое было в том, что кроме Инги никто не смог бы понять, как ему на самом деле страшно и больно. Только Паша даже её имя слышать теперь не хотел.

Вскоре Инга сама заглянула в комнату и бесшумно прокралась. Паша сидел за столом и смотрел в одну точку, пытаясь мысленно нащупать хоть какой-то путь, как жить дальше. Но чувствовал, что его жизнь только что словно переломили об колено. Весь его путь успешного блогера перечеркнулся одним роликом.

– Паш, – осторожно сказала она, почти шёпотом, но Паша всё равно вздрогнул.

– Пошла вон! – процедил он, не оборачиваясь.

– Я просто хотела помочь тебе найти маму. У вас подписчиков почти миллион во всём мире, надо этим пользоваться. Вдруг поможет.

– Я тебе сказал: пошла вон! – ещё более грозно повторил Паша, а потом встал и оказался с Ингой лицом к лицу. Проговорил, уже глядя в глаза: – Я не хочу тебя больше видеть!

– Понимаю, что ты злишься… – опустив глаза, вновь начала она.

– Если ты сейчас же не выйдешь из моей комнаты, я тебя ударю!

– Ну рискни! – Инга вперила на него сердитый взгляд. Вся подобралась, как перед прыжком и прищурилась. Смотрела с вызовом.

Паша сжал челюсти. Он ненавидел Ингу за её предательство. Но ударить не смог, просто резко схватил и поднял от пола. Она вскрикнула. А Паша просто вынес её в коридор. Но она тут же ворвалась следом, не дала захлопнуть дверь:

– Так! Хватит меня выгонять! Давай ты успокоишься и мы поговорим. – И сама тут же ушла.

Неизвестно сколько прошло времени. Паша сидел на диване и пересматривал старые тиктоки с другого аккаунта, самого первого. Некоторые уже даже забыл, некоторые хотелось удалить, а другие переделать и выложить снова. К нему заходили и Яна, и Тим: пытались поговорить, уговаривали хотя бы выйти из комнаты и поесть. Потом Инга принесла Паше на тарелке бутерброд и села рядом, положила голову ему на плечо и заглянула в экран. Но Паша резко сбросил её голову и вскочил. Тарелку с бутербродом рывком поставил на стол. Надел толстовку и решил пойти прогуляться.

В коридоре Инга подошла:

– Пошли вместе?

– Очень надеюсь, что, когда я вернусь домой, ты исчезнешь! – выдал он ей прямо в лицо, накинул куртку и с силой захлопнул дверь.

И с одной стороны Паше так не хотелось оставаться одному, но с другой: он не хотел видеть Ингу, никак не мог простить предательства, сразу же закипал от ненависти. Паша дошёл до киоска с шаурмой, купил свою любимую – с халапеньо. Так варился в своих мыслях, что ел, но совсем не чувствовал вкуса. Вместо острого перца, казалось, жевал бумагу. Так и не доел до конца. Выкинул.

Пошёл дождь. На улице стемнело. Тимоха написал и спросил, где Паша, но тот не стал отвечать. Отключил уведомления из ТикТока, потому что там в сообщениях люди продолжали интересоваться судьбой его мамы и желать, чтобы он поскорее её нашёл. Паша не знал, что кто-то в комментариях поделился скриншотом с фотографией, и Интернет всё равно подхватил поиски. Ещё бы, такой хайп. Паша всегда стремился к хайпу, но только не ценой собственной боли. Надо было удалить канал и начать жить заново, но его же всё равно узна́ют, даже если он сменит имя. Обязательства по рекламе не давали ему возможности всё снести.

Паша закрыл ТикТок. От обсуждений, связанных с последним роликом, становилось тошно. Тимоха снова написал, и Паша просто отключил телефон. И наверное, больше по привычке, хотелось сделать себе ещё больнее, но почему-то он поехал к Лике: общение с ней раньше его всегда мучило.

Паша подходил к её подъезду, когда заметил, как она вышла из машины, видимо, приехала от родителей, удивилась:

– Ты что здесь делаешь?

– Мимо проходил, – соврал он.

Лика достала с заднего сиденья два пакета с продуктами, и Паша отобрал их у неё:

– Я донесу.

Она кивнула, поставила машину на сигнализацию, и они поднялись к ней. Ещё в лифте начала расспрашивать, как у него дела, а когда зашли в квартиру, прямо спросила:

– У тебя что-то случилось?

– Ты подписана на наш ТикТок?

– Да, но я же в нём не сижу, ты знаешь.

– Слушай, если бы кто-то выложил на весь Интернет твой каминг-аут, как бы ты жила с этим дальше?

Лика вытаращилась на Пашу, сняла пальто и кивнула на кухню:

– Так. Давай-ка с подробностями.

Паша занёс пакеты на кухню, и она начала раскладывать продукты в холодильник и морозилку, попутно расспрашивая:

– Кто-то выложил что-то откровенное про тебя? Мне казалось, вы с Тимом уже научились жить с хейтерами.

– Тут не хейт, но кое-что, что сломало вообще весь мой образ в Интернете.

Лика нахмурилась:

– Паш, ты либо прямо мне расскажи, либо вообще не рассказывай. Я ничего не понимаю.

И у Паши язык не повернулся сказать. Он вдруг растерялся: как можно было признаться Лике, что он скучает по маме, словно маленький мальчик. Перед Ликой он тоже долго и старательно строил тот же самый образ: взрослого, весёлого и всемогущего парня. И признаться в таком постыдном не мог. В ТикТоке за него это сделала Инга, и он сжал челюсти от волны злости.

– Не могу. Я, кажется, пришёл не по адресу, – он опустил глаза и попытался тут же сменить тему: – Как ты? Можно я у тебя винил послушаю?

Паша подошёл к проигрывателю.

– Я-то хорошо. Это с Ингой как-то связано? – вдруг спросила Лика.

И Паша кивнул. Заметил, что у Лики появились новые пластинки. Отменный выбор: вся классика рока, причём здесь были довольно дорогие пластинки, старые. Удивился, где она их взяла. Он вытащил Red Hot Chilli Peppers, и под энергичные басы начал качать головой. А потом снова поразился, что Лика выгружает столько продуктов – она для себя одной редко готовила:

– Гостей ждёшь?

– Да. Но, извини, тебя позвать не могу. Ты мне расскажешь, что у вас произошло или нет? Ты с Ингой поругался, или что? Что-то твоё личное утекло в Интернет?

– Забей! Я только песню дослушаю, ну, может ещё одну, и уйду, обещаю.

Лика захлопнула холодильник и поджала губы, покачала головой, задумчиво выдала:

– Зачем приходил…

– Пластинки послушать, – хмыкнул Паша. – Я смотрю, ты пополняешь коллекцию.

Лика больше его совершенно не ранила, а ему так тошно было на душе, что он хотел убиться об кого-нибудь: готов был пойти и подразнить агрессивное быдло на улице, чтобы ввязаться в драку. Раньше, если Лика была рядом, он сразу терял голову, а сейчас ничего: ему ни холодно ни жарко от её присутствия. И это было такое новое ощущение, что Паша ради интереса вдруг ляпнул:

– Лик, можно я тебя поцелую? Хочу одну теорию проверить.

Она приподняла брови и покачала головой:

– Так, теоретик, тебе явно пора домой.

И Паша улыбнулся – отказ Лики тоже не ранил. Паша подскочил к ней и крепко обнял, и Лика не успела отпрянуть, напряглась и не обняла его в ответ. Песня как раз закончилась, Паша с улыбкой отстранился:

– Признайся, ты меня приревновала к Инге, когда мы домой с тобой и Тимом возвращались?

Лика высвободилась, заговорила с раздражением:

– Я просила тебя не лезть к Инге? Это не твоя девочка, и ты прекрасно это понимал, и всё им сломал!

– Ой, да ладно! Я сломал?! Там Душнила ещё тот дундук, протупил дико. Так ты ревновала меня или нет, ну, признайся.

– Нет, Паш, я тебя не ревновала. Но я злилась на тебя. Если бы ты не влез, всё у них было бы хорошо.

– А мне ты разве не желаешь счастья?

– Но не с Ингой же! Они с Артёмом такая пара хорошая, и тут ты. Ну зачем?

– А ты с Артёмом не хорошая пара разве? Я, может, ради тебя старался.

Лика вытаращилась на него:

– Паш, ты совсем «ку-ку»?

– Не притворяйся, я видел, как ты ему глазки строила в клубе. И кофе вы с ним пили в Маяке. Всё, теперь Душнила свободен, хватай скорее!

– Он не Душнила, а Артём, – Лика покачала головой. – Паш, твоя фантазия порой тебя заводит не туда, ты что-то себе надумаешь и сам веришь. Я Артёму просто отдала документы по аналитике недвижимости в Москве. В электронном виде не нашла, а у родителей остались распечатки. Всё.

– Кто же тебе поверит.

Лика цокнула и покачала головой, а потом смутилась:

– Ладно, я всё-таки тебе призна́юсь. У меня просто кое-кто появился, поэтому никакие Артёмы мне неинтересны.

Теперь Паша приподнял брови:

– И кто он?

– Тим просил тебе не рассказывать, – Лика опустила взгляд в пол.

– Даже Тимоха в курсе?! И давно?

– Когда ты ко мне приезжал в тот раз, мы только познакомились. Месяца полтора уже вместе.

– Дай угадаю: это его пластинки?

Лика смущённо улыбнулась и кивнула.

– Слушай, у чела хороший музыкальный вкус, одобряю!

– Он, кстати, сказал, что у меня очень хороший проигрыватель. Так что спасибо! Он – звукорежиссёр, работает в студии звукозаписи и разбирается в этом.

Паша даже чуточку загордился, ревновал немного, потому что Лика сильно смущалась, да ещё и Тим ничего не сказал. Это не было похоже на друга, стало обидно.

– Почему Тимоха просил мне не рассказывать?

– Потому что ты мог всё нам испортить, если бы узнал, ну-у… ещё из-за совпадений. Его просто тоже зовут Паша, и он блондин, натуральный, правда.

– Натураа-а-альный блондин… – Паша завопил песню Баскова.

Лика рассмеялась и покраснела:

– Но на этом ваше сходство заканчивается.

– А как же любовь к винилу и хороший музыкальный вкус? Вкус на девушек у него тоже хороший.

Лика закрыла лицо ладонями, видимо, Паша совсем её засмущал, а потом опустила руки и серьёзно попросила:

– Пообещай мне, что не влезешь к нам, пожалуйста, Паш.

– Ты так говоришь, будто я только и делаю, что всем всё порчу!

– Просто ты порой безответственный и импульсивный, от тебя неизвестно чего ожидать. Ты же можешь прийти ко мне, и тебя начнёт нести, как обычно. Я по-хорошему прошу, если хоть немного тебе дорога, подумай хоть раз обо мне. Когда Тиму рассказала, он попросил не говорить тебе, потому что ты бы всё испортил.

– Это Тимоха так сказал?! – Паша вытаращился на Лику, не ожидал, ведь Тим всегда был на его стороне.

– Тимка сказал, что если ты узнаешь, что его зовут Паша и он блондин, то одним Пашей станет меньше. Моим Пашей. Поэтому лучше тебе пока не говорить.

Паша рассмеялся. Да, такого от Тимохи можно ожидать, но от слов “моим Пашей” сердце наполнилось щенячьей тоской, Паша выдал:

– Ты его только предупреди, что если он посмеет тебя обидеть, то мы его закопаем.

– Он не такой, – смутилась она. – Но спасибо за заботу.

Паша послушал ещё пару песен, а затем попрощался с Ликой, пообещал, что точно не будет ей ничего портить в новых отношениях, хмыкнул:

– Разве могу я бить человека с хорошим музыкальным вкусом?! Да ещё и тёзку.

Паша почти не ревновал и больше не резался об Лику. В такси включил телефон и получил кипу сообщений. От Тима висело несколько:

«Ты где?»

«Инга собирается уходить, спрашивает, проводишь её?»

«Инга уехала домой».

А вот от Инги, как обычно, пришло миллион коротких сообщений. Она сначала спрашивала, когда Паша вернётся, потом спрашивала, может ли остаться, потом сердилась, что Паша молчит. Потом просила прощения за ролик, оправдывалась, что хотела помочь найти его маму. А в конце написала, что собирается домой и последнее: «Проводи меня».

Паша чуть было не дёрнулся ей перезвонить, сказать, чтобы никуда не уходила без него. Но вспомнил её же слова: «А мне нужно было с корнем всё выдрать, как лейкопластырь разом оторвать. И я его везде в ЧС закинула: чем меньше контактов, тем быстрее проходит». И вместо ответа Паша просто закинул Ингу в ЧС и заблокировал везде. Надеялся, что у него тоже всё быстро пройдёт. И после этого выдохнул, закрыл и телефон, и глаза. Только ни сердце, ни мысли так просто не закрыть: они не умеют закидывать людей в чёрный список. Паша убеждал себя, что поступает правильно: ему нужно побыстрее вытравить Ингу из себя. Злосчастный ролик он никогда не сможет ей простить.