Осень отчаяния

Глава 29. Подстава

Проснулся Паша от сильного возбуждения. В полусне ещё мелькали какие-то эротические образы. Он так приятно упирался возбуждённой плотью в мягкое женское бедро, что прижал девушку к себе плотнее. И тут же распахнул глаза. Какая ещё девушка? В нескольких сантиметрах от глаз на подушке застыла вишнёвая шевелюра. Паша пробудился моментально. Осознал, что, оказывается, обнимал и прижимался к Инге. Он так резко отскочил от неё, что свалился с дивана. Как он вообще оказался на кухне?

Мысленно молясь, чтобы Инга не проснулась, метнулся в ванную и выдохнул. Лицо обдало краской – такой стыд он не испытывал никогда в жизни. Залез в душ, но Яна не дала уединиться надолго – осторожно постучала, спрашивая, как долго Паша там будет.

Пришлось выходить. Заспанная и лохматая Яна его всегда умиляла, а может, она поэтому и вставала раньше, чтобы не представать перед парнями такой растрёпанной. Паша заглянул на кухню и выдохнул: Инга ещё спала. И Паша очень надеялся, что она никогда не узнает, где он провёл ночь, ещё и так откровенно прижимаясь к ней утром. Когда поставил чайник, на кухню притащился Тим. А Яна сегодня особенно быстро закончила свой утренний туалет. И когда зашла на кухню, заявила:

– У нас там лампочка перегорела в ванной.

– Запасной нет, – пожал плечами Тим. – Придётся с фонариком на телефоне умываться.

– Вы всегда так рано встаёте? – Инга поморщилась, потёрла глаза и, закутанная в плед, села на диван.

– С первыми тиграми, – расхохотался Паша.

Тимоха уступил Инге свою очередь в ванную. И пока он делал кофе, Паша собирал диван, а Яна готовила завтрак. За столом Паша старался не подавать виду об утреннем происшествии, побаивался смотреть на Ингу.

А она вообще общалась как ни в чём не бывало – беззаботно и весело. Даже привычно пыталась подкалывать Пашу. Коварная, сузила ему список тем для взаимных оскорблений, и теперь Паше пришлось сложнее, чтобы не отвешивать шуточки относительно её семьи и Артёма.

По привычному общению с Ингой, убедился, что она с утра ничего не заметила. Паша успокоился и повеселел. Но когда в метро они стояли рядом, Инга наклонилась к его уху и прошептала:

– Что это утром было?

Щёки опять вспыхнули. Паша даже не знал, как отшутиться и оправдаться, сгорал со стыда.

– Забыл тебе сказать, у меня этот… лунатизм.

– У тебя охренизм! – Инга тонко сжала губы и прищурилась, а потом снова проговорила на ухо: – Если твой лунатизм не пройдёт и ещё раз прижмёшься так ко мне, я оторву тебе яйца и запихну их тебе в задницу!

Она проговорила это так грозно, что Паша тут же ей поверил, аж в штанах всё сжалось от подобных угроз. Проверять не хотелось. Хотел пошутить, что так надеялся, что ей понравится, но вместо этого хмыкнул:

– Холодно было, решил согреть тебя своим телом.

– Своё тело держи в своей комнате! Иначе недосчитаешься основной грелки!

Паша не мог сдержать смех:

– О, да ты великий врач, Ингаляция. Излечила мой лунатизм одним словом!

Инга хмыкнула, но всё равно смотрела колко. Странно, что утром не пропесочила Пашу – ведь это был отличный повод для унижений.

Ещё утром они завели разговор про выходные, обсуждали, кто поедет домой. Инга, сначала чуть насупилась, но потом задорно выдала:

– А давайте эти выходные в Москве проведём! Вы ещё летом зазывали меня на рейв, я дозрела.

В этот раз Паша планировал вытащить куда-нибудь Свету – ему уже хотелось сдвинуть их отношения из стагнации, и поход в клуб этому точно бы поспособствовал.

– Я за! Тимох? Яна?

Яна, чуть поколебавшись, согласилась, а Тимоха, кивнув, сразу обвёл всех взглядом:

– Я ещё Лику позову!

Но Паша, наверное, впервые не обрадовался, не был готов столкнуть Лику и Свету, он ведь уже настроился развивать отношения со Светой, поэтому заставлял себя не думать о Лике.

В этот раз сам нашёл Свету на перемене, она сидела на подоконнике в компании своих одногруппниц, как всегда, с двумя косичками. Она задорно что-то рассказывала и болтала ногами. Когда Паша к ней подошёл, обрадовалась ему, протянула руки:

– Пашка мой!

Он тоже широко заулыбался, обнял и прижался. Света ещё надела сегодня свитшот, обнажающий одно плечо, и Паша как раз застыл со стороны открытой ключицы. Не удержался и поцеловал её в плечико, вдыхая терпкий запах приторных духов, прошептал на ухо:

– Мы в субботу идём в клуб, и это не обсуждается!

– Я не смогу, – печально поджала она губы. – Мне надо будет уехать на все выходные.

– А когда вернёшься?

– В воскресенье вечером.

– Тогда заеду за тобой в воскресенье вечером!

Паша отлип и собрался уходить, но Света спрыгнула с подоконника, догнала его и схватила за предплечье, чуть отвела в сторону и заглянула в лицо:

– Ты же придёшь сегодня на тренировку?

– Теперь все тренировки только после свидания!

Паша действительно обиделся, надоело слышать отказы.

– Пашка, я, правда, не могу в выходные! Давай сегодня после трени погуляем?

– Ок, – кивнул Паша и потащился на пару.

Чирлидинг сегодня особенно раздражал, делать ничего не хотелось, ещё и Света ворчала и пыталась его строить при всех, а то мало ему вечных замечаний Тимохи. Паша хмыкнул: вот она женская версия Тимохи – только дай кого-нибудь затянуть в свою спортивную секту и покомандовать. Но к концу тренировки Паша повеселел, уже предвкушал прогулку и снова начал заигрывать со Светой и приставать.

– Тут недалеко от академии есть ресторан азиатской кухни, – Паша взял Свету за руку, когда они вышли из зала. – Ты же любишь такое.

– Люблю! – улыбнулась она.

– А меня?

– Пашка, ты же знаешь, что ты лучший!

Они вышли из академии. Было пасмурно и сыро, видимо, недавно прошёл дождь – образовались лужи, ещё и дул холодный, пронизывающий ветер. Света сильнее запахнулась в плащ, и Паша приобнял её за плечи. Как только спустились со ступенек, Света вдруг заговорила:

– Пашка, ты что-то сегодня не в форме. Тебя только съёмки мотивируют?

– Меня мотивируешь ты!

Паша потянулся поцеловать девушку, но позади вдруг услышал оклик:

– Свет!

Света резко отшатнулась, да и Паша уставился на странного парня в чёрном щегольском распахнутом пальто, который спешил к ним. Под пальто виднелся костюм-тройка и белая рубашка. Начищенные туфли, как зеркало, отражали пасмурное небо. Парень направлялся точно к ним и улыбался, и он явно был старше их, ростом с Пашу, но с чересчур высоким лбом и с залысинами на висках. По сравнению с ним Паша в бейсболке, серых трениках и белых кроссах выглядел подростком.

– Свет, ты что так долго? – подошёл он ближе, игнорируя Пашу. – Поехали быстрее, а то встрянем в пробки.

– А ты что здесь делаешь? – она непонимающе уставилась на него.

– Мы же утром договорились, что я отпрошусь с работы и заберу тебя после тренировки.

– Я совсем забыла, – она поморщилась и поджала губы. – Извини, Паш, мне надо бежать!

– А это вообще кто?! – оживился парень и окинул Пашу сверху вниз пренебрежительным взглядом.

– Павел, – протянул руку Паша. Он не улыбался, этот щегол не нравился. А не нравилось вдвойне, что Света собиралась с ним куда-то ехать.

– Максим! – тот пожал руку, но Паша специально так сильно сжал его ладонь и долго не отпускал, что парень нахмурился и чуть поморщился.

И только тогда Паша резко отпустил руку и улыбнулся широкой улыбкой, приобнял Свету за плечи.

– Света, надеюсь, не забыла предупредить, что я поеду с вами? Такая она у меня забывашка!

Максим вытаращился на Свету, аж рот приоткрыл, а она цокнула и выдохнула:

– Максик, это Паша так шутит! – она отступила в сторону Макса и посмотрела на Пашу, говорила без привычного задора. – Пашка, мы едем к сестре Макса на свадьбу в другой город, тебя никто не приглашал.

– О, я обожаю свадьбы! Могу даже поснимать! – Паша подмигнул Свете и схватил её за руку, снова потянул к себе: не хотел её отпускать с этим непонятным типом. – И вообще, что ты там забыла? Оставайся со мной, поверь, это будет куда веселей чьей-то свадьбы!

Но она вырвала руку и опять отступила к Максиму, а у того лицо вытянулось, брови сдвинули и без того высокий лоб чуть ли не на затылок:

– Ты кто такой?

– Парень Светы!

– Нет, Макс, это не так! – тут же принялась оправдываться она. – Паша – мой новый удерживающий. Помнишь, я тебе говорила, что нашла наконец идеальную базу!

– Нет, Макс, это так! – теперь нахмурился Паша и с вызовом смотрел на этого щегла.

Захотелось вывести его из себя. По тому, как Света оправдывалась, Паша вдруг всё понял, и стало больно. Он совершенно не был готов к такому предательству со стороны Светы, ведь он считал себя её Пашкой, что они вместе. Паша самодовольно улыбнулся и добавил:

– Ладно-ладно, не парень, мы со Светой просто трахаемся! Слышишь, как она меня назвала: «идеальная база». Она мне как-то сказала, что ты слабоват в постели, не дотягиваешь. Сорян, чувак! – И Паша поджал губы.

Макс побледнел, он не моргал, его брови заклинило в высшей точке – его лицо будто парализовало от шока. Но бить Пашу он, похоже, не собирался, хотя Паше хотелось ему врезать.

– Паш, что ты несёшь?! – теперь удивлению Светы не было предела, она схватила Максима под руку и попыталась увести в сторону стоянки: – У Пашки идиотское чувство юмора! Поехали скорее, а то правда опоздаем!

Но нет, Паша ошибся: Макс вдруг отмер. Высвободившись от Светы, он подлетел к Паше и толкнул его в грудь.

– Вообще оборзел?!

– А до тебя всегда так туго доходит? Теперь понятно, почему Света ходит неудовлетворённая! – самодовольно лыбился Паша. Внутри всё клокотало от обиды и злости, и ему стоило неимоверных усилий не ударить Макса первым.

– Паш, прекрати! – попыталась втиснуться между ними Света, но Макс уже стиснул кулаки и замахнулся.

Напряжение изнутри просилось наружу. Паша был, как пружина, ждал удара. Выставил блок предплечьем и тут же с силой врезал снизу кулаком в живот Максу. Затем сжал челюсти, ярость просилась дальше. Макс согнулся пополам и не мог выдохнуть. Света встала перед Пашей, загораживая своего щегла, чуть ли не со слезами взмолилась:

– Паш, пожалуйста, не трогай его!

Паша сверлил её взглядом, но разжал кулаки и выдохнул, хотел сказать что-то обидное, чем-то задеть Свету, но не мог подобрать слов. Он не ждал такой подставы. Лишь хмурился и молча смотрел, как Света наклонилась к Максу и ласково заговорила, уводила его в сторону стоянки. Макс исподлобья покосился на Пашу, и они просто ушли. Сели в его Мазду, и спустя две минуты уехали.

А Паша остался один и смотрел вслед уезжающей машине. Он остался наедине с бессильной яростью, обидой и пустотой. Порывистый холодный ветер прогонял его с тротуара, а Паша чувствовал себя униженным, будто каждый прохожий стал свидетелем его позора, и теперь, проходя мимо, молчаливо насмехался над ним.