Осколки мёртвых душ

Глава 16

Разлепив глаза, я не смогла сообразить, где находилась. Какая-то совершенно незнакомая богато обставленная комната. На дальнем столике тускло горел ночник, еле освещая угол, в остальной комнате царил мрак.

Сознание путалось, в какой-то момент начало казаться, что я сплю. В памяти рваными пятнами всплывал парк, лавочка, вроде бы я подвернула ногу, потом боль и… во рту до сих пор ощущался вкус крови. Железистый, ни с чем не сравнимый, это точно был он. Значит, не сон?

Попытка подняться удалась с трудом. Тело слушаться на хотело, и как только голова оторвалась от подушки, в глаза вспыхнули разноцветные искры, и я упала обратно с мерзким звоном в ушах. От прикосновения к ноге я вздрогнула и чуть не заорала. Глаза резко распахнулись, и я заметила сидящую рядом тёмную высокую фигуру с мерцающими фиолетовым глазами, а мои ноги покоились у него на коленях.

— Что произошло? Где мы? — простонала я, — ничего не понимаю…

— В пустом доме около сквера, — ответила мне фигура крайне недовольным голосом, — это ты мне скажи, что произошло.

Я сделала ещё одну попытку подняться, на этот раз медленную, и смогла усесться и облокотиться на спинку дивана. Мысли никак не хотели выстраиваться в одну цепочку. Я потёрла виски, стараясь собрать воедино события вечера. Рядом материализовался Азраил и вручил мне стакан воды с таким видом, будто желал мне захлебнуться, а затем уселся с другой стороны столика в кресло и недобрым взглядом уставился на меня. Я пересказала, что помнила, но на самом деле не была уверена, что это действительно произошло. Рассказ был недолгим, однако к его концу я уставилась в потолок, не рискуя смотреть демонам в глаза. Сама прекрасно понимала, насколько глупо поступила.

— Я уже не знаю какими словами донести до тебя, Кьяра, правила безопасности, особенно ночью, — леденюче процедил Винсерес, — возможно, восемь ударов ножом приблизят тебя к этому пониманию, но честно говоря, я в этом не уверен.

Я сглотнула. Подождите, какие восемь ударов ножом?

Поймав мой явно испуганный взгляд, демоны снизошли до пояснений.

— Тебя пытались убить, — сказал Азраил, — и вполне успешно. Эти восемь ударов кинжалом в спину и шею тебя точно прикончили бы.

Сказанное настолько ошарашило меня, что я просто вылупилась на демона и не сразу нашлась со словами:

— В смысле? — кое-как выдавила я из себя спустя несколько долгих секунд и попыталась найти на спине раны, — как же я тогда выжила?

— Я исцелил тебя, — ответил Винсерес, а я снова глупо уставилась на него.

— Вы умеете исцелять? Но зачем же… зачем ты ходил за зельем, когда я болела?

— Потому что контракт. Мы можем лечить, только если раны угрожают твоей жизни. В остальном не выйдет.

Как же всё это было странно. Я снова потёрла виски, надеясь, что это как-то поможет осознать сказанное.

— А кто на меня напал? Вы видели?

— Да ты и сама можешь посмотреть, — сказал Азраил и кивнул куда-то головой, — его труп всё ещё лежит около лавочки. Мы, конечно, хотели поговорить и расспросить его, но какое совпадение: при нашем появлении он убил себя. Явно знал, кого ждать.

— Почему?

Демон вынул кинжал, клинок которого был испещрён незнакомого вида символами. В остальном он выглядел абсолютно обычно, и я просто помотала головой, не имея представления, о чём мне это должно сказать.

— Если ты посмотришь на труп, — продолжил он, — то заметишь выжженные глаза, уши и рот. Этот клинок сжигает душу, не давая возможности призвать её и допросить. Довольно редкие штуки, между прочим.

— А призвать её может очень и очень мало существ, горстка ныне живущих магов, да демоны, — добавил Винсерес, — не тянет на случайность.

— А почему меня не убили этой штукой?

— Думаю, не успели. Сначала на тело нужно нанести некоторые символы. Кинжал не имеет такой мощи сам по себе, он проводник. Но пока на тебя бы их наносили, ты успела бы призвать нас. А, возможно, просто не хотели оставлять такие явные следы, а зарезать тебя мог любой пропоица, с которым одинокой неосторожной девушке не повезло встретиться в тёмном парке. Тем более, когда она так удобно по глупости пошла туда сама.

Значит, всё это время мне не казалось, что за мной следят, просто искали возможность подобраться ближе и убить? А это, в свою очередь, значило, что попытки продолжатся. И я, прекрасно зная об опасности, просто пошла одна ночью посидеть в парке. Молодец, ничего не сказать.

Я поникла и уставилась в одну точку, пытаясь справиться с гнетущими мыслями, но чем больше я думала, что чуть не умерла, тем отчётливее вспоминала жуткую боль, и тем страшнее мне становилось. Я прижала к себе руки, но даже так ощущала, как сильно они дрожали. Я погружалась в липкую колючую пучину страха, не видя возможности выбраться. Меня найдут. Найдут и убьют. А появись демоны секундой позже, меня вовсе уже не было бы…

В глазах предательски защипало. Это не вероятность, не вариант какого-то развития событий. Не теория и глупый страх. Меня. Почти. Убили. И убили бы, если б не демоны.

Ощутив на себе пристальный взгляд, я подняла глаза на Винсереса. Он молча рассматривал меня, а потом неожиданно поднял руку и погладил меня по щеке. Прикосновение оказалось необычайно мягким, от удивления я так и застыла, не сводя с него глаз.

— Проводи её к муженьку, — встал с кресла Азраил, — а я всё-таки уберу труп, пусть лучше думают, что он пропал. Сказать тебе, что я думаю про такие ночные одиночные походы? — уставился он на меня холодными голубыми глазами, а я покачала головой, и без него поняла. — Прекрасно. В следующий раз сначала подумай. Потом ещё пару раз подумай, а потом делай. Договорим потом, — обратился он уже к брату и исчез.

— Я не хочу к Эдриану, — пробубнила я, когда Ви встал с дивана, — не хочу выслушивать нотации, я такого священнику наговорила…

— Если к нему не вернуться, он обратится к страже. Если уже этого не сделал.

К сожалению, Винсерес был прав.

Я потёрла переносицу, а когда убрала руку, заметила какие-то бордовые пятна на коже. Осмотрев себя, я догадалась, что была вся в крови. Вероятно, сзади ещё и платье всё изрезано. Как же я пойду в таком виде? По моему потерянному виду Винсерес, видимо, догадался о проблеме.

— Иди прими душ и возьми в шкафу какую нибудь кофту, дойти хватит.

— А вдруг хозяева вернутся?

— Нет, они всем семейством уехали неделю назад в Бирген, вряд ли вернуться сегодня ночью. А слуги сегодня решили, что им необходимо провести ночь с семьями. Я подожду тебя здесь.

Спорить не стала. Если я заявлюсь в таком виде к Эдриану, вряд ли смогу подобрать хоть какое-то разумное объяснение своему виду. Всё ещё шатаясь, я с третьей попытки нашла ванную. Лампы зажглись при моём появлении, и к счастью в комнате не обнаружилось никаких окон. Отражение в зеркале оказалось ещё хуже, чем я предполагала. Лицо, волосы и шея были все в засохшей крови, висок разбит, наверное, ударилась, когда упала. Спина платья представляла из себя окровавленные лохмотья, нижнее белье также изрезано. Кое-как сняв с себя одежду и забравшись в горячий душ, я не смогла сдержать слёз. И хуже всего то, что в этом была виновата я сама.

Стараясь шмыгать носом потише, я смыла с себя кровь. Как же много было крови, боги, даже волосы местами слиплись и не поддавались горячим струям и шампуню. Меня слегка знобило, не смогла согреться я и когда вытерлась и нашла какую-то длинную шерстяную кофту. Снова хотелось плакать, но я запретила себе. Не сейчас и не перед ним.

Спустившись вниз, я застала демона всё на том же диване. Он сидел и в задумчивости смотрел на клинок, лежащий на столе, но при моём приближении убрал его и встал. Мы молча вышли и направились к дому Эдриана. Время давно перевалило за полночь, а потому у нас имелся неиллюзорный шанс нарваться на патруль, но идти было совсем недалеко, и через минут двадцать мы уже были на месте. В окнах горел свет, Эдриан явно не спал и ждал меня.

— Я прогуляюсь по району, — сказал Ви, — может, у него были сообщники. Не выходи из дома одна. Ты поняла меня?

— Да.

— Точно?

— Да поняла я!

Не дожидаясь очередных упрёков, я судорожно вздохнула и постучала в дверь. Тесса молча впустила меня в дом. Судя по торчащей из под халата сорочке, она уже намеревалась спать. На лестнице послышались торопливые шаги, и в коридор влетел Эдриан. В нём явно боролись возмущение и испуг, и мне оставалось лишь гадать, что из этого одержит верх. Переступив с ноги на ногу, он подошёл и крепко обнял меня, но тут же отстранился, и к моему сожалению, возмущение прорвалось.

— Где ты была?! — чуть не крикнул он, — мы с ног сбились искать тебя, бегали туда сюда по улицам, пока не начался комендантский час, стража обещала тебя поискать, но… — он принялся ходить из стороны в сторону, сложив руки за головой. — И вообще, это очень и очень безответственно с твоей стороны, этот вечер… Мне было стыдно за твоё поведение.

— Эдриан, — прервала я его, не собираясь это выслушивать, только не сегодня, — ты знал, что будет подобное, но настоял. Я выполнила твою просьбу, чем ты недоволен?

— Ты вела себя крайне грубо и вызывающе! А что ты наговорила капеллану… — он потер лоб рукой и недовольно вздохнул, — неужели нельзя было один единственный вечер забыть о своих обидах и вести себя нормально? Ты будто делала это назло!

Я исподлобья уставилась на жениха, пытаясь справиться с поступающим гневом, чтобы чего доброго не послать его куда подальше и не разорвать помолвку.

— Нормально? — переспросила я, — тебя, дорогой, волнует только репутация и традиции, и то как настойчиво ты заставлял меня пойти на встречу с этими людьми… да тебе просто плевать на мои чувства!

— Нет, это не так! — возразил он и протянул ко мне руки, но я отпрянула.

— Ты вырос в любящей семье и, видимо, просто не понимаешь, что бывает совсем по-другому, — процедила я, изо всех сил стараясь сохранять самообладание. — А знаешь ли ты, что чувствует маленький ребенок, когда в его пятилетие мама, родная любящая мама, отводит его к незнакомым людям и без объяснений оставляет навсегда? Знаешь, как было страшно и больно оказаться среди множества таких же брошенных детей, которые уже с малых лет были никому не нужны? Гадать изо дня в день, куда делась семья, может, что случилось, а может, я что-то сделала не так, поэтому от меня избавились. Надеяться, что мама вернётся и заберёт меня. Каждый день ждать, ждать и ждать, жить лишь одной надеждой. Но проходили дни, недели, месяцы, а она не возвращалась. Не знаешь?

Эдриан молчал. Я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь справиться с комом в горле, который возникал каждый раз, стоило мне подумать на эту тему. Даже спустя столько лет…

— И каждый, абсолютно каждый день я жила с этими мыслями в голове, накручивая себя всё больше и больше, взращивая внутри мерзкое чувство вины, что это именно я виновата, что меня бросили. Что я всё делала не так, была плохим ребёнком и расстроила родителей, и поэтому они меня отдали. А там, в приюте, приходилось бороться. С собой. С другими. За крохи тепла, за лишнюю корку хлеба. За сраное внимание пусть даже кухарки, которая сжалится, погладит по голове и даст лишний пирожок. Каждый день, изо дня в день, иначе ты не справлялся. А потом, когда я стала старше и научилась выживать в этом жестоком и злобном мире, в котором абсолютно всем на тебя похрен, а больше всего твоей так называемой семье… я узнала, что меня просто удачно продали, получив за это неплохие деньги от империи. Как удачно я оказалась магом, которого получилось сбагрить и удобно жить ещё какое-то время. И потом, встречая меня на улице, делать вид, что ничего плохого не произошло… И ты требуешь, чтобы я нормально с ними общалась? Чтобы я их простила?!

У Эдриана кровь от лица отхлынула.

— О Святейший, прости, я не знал, я…

Он снова хотел меня обнять, но я вытянула руку вперёд, не давая подойти ближе.

— Ты не представляешь через какой ад я прошла и каким ничтожеством себя считала. Я не знаю, что такое тепло и любовь, мне знакомо только выживание. Я не испытываю такой ненависти к сёстрам, хоть и не желаю их видеть, но люди, называющие себя моими родителями… — я запнулась и покачала головой, — никогда их не прощу. Ненавижу их. И не пытайся это исправить, если у тебя есть ко мне хоть капля сострадания.

Я отвернулась, стараясь унять подступившие слёзы.

— Мне правда очень жаль, — тихо сказал он, — прости, что я настаивал, стоило поговорить с тобой ранее.

Я повернулась и окинула его колючим взглядом. Эдриан выглядел потерянно и подавленно. Он шагнул ко мне, но я покачала головой.

— Мне нужно побыть одной.

Не дожидаясь его ответа, я поднялась по лестнице, закрыла дверь на замок и облокотилась на неё спиной. Какой безумный день…

— Это правда? — неожиданно раздалось рядом, и от испуга я даже подскочила и громко охнула.

Винсерес стоял, оперевшись на комод, и взирал на меня сверху вниз.

— Зачем так пугать! — недовольно выдохнула я, пытаясь успокоить колотящееся от испуга сердце, но он не ответил, продолжая вопросительно на меня смотреть. — Правда, но я не хочу об этом говорить. И не хочу слушать о том, что должна кого-то простить.

Я мотнула головой, подошла к зеркалу, распустила волосы и попыталась их причесать, чтобы хоть немного успокоиться и справиться с очередным колючим комком в горле.

— Простить? — усмехнулся он, а потом медленно подошёл сзади и положил руки мне на плечи. Я уставилась в глаза его отражению, а оно таинственно улыбалось в ответ, — по мне видно, что я кого-либо прощаю, ммм?

Он спустил руки с плеч и медленно повёл ими по спине, вызывая мурашки и спускаясь всё ниже и ниже, пока не остановился на моей талии, приобняв за неё. Я почувствовала тёплое дыхание на шее. Стало жарко. Следовало скинуть его руки и отойти, но я так и стояла с расчёской в руке и смотрела на него в зеркало.

— Я могу сделать так, что они будут умолять о лёгкой смерти, — раздалось бархатным голосом прямо над ухом, — только попроси.

Он посмотрел в зеркало и наши взгляды вновь встретились. Его глаза зловеще мерцали, и я снова увидела, как проявляются чёрные отметины, отходя от глаз к рогам и вниз к шее. Я сглотнула и попыталась вырваться из оцепенения.

— Нет, — помотала я головой, высвободилась из рук демона и отступила на шаг, — я… я так не могу. Как бы я их не ненавидела, я не желаю им такой смерти.

— Уверена? — наклонил он голову и особо зловеще улыбнулся, — а светяшки на рогах и лице опасно полыхнули.

— Прекрати так делать, ты меня пугаешь, — дёрнулась я в сторону и отошла от него, всё ещё сжимая в руках расческу.

— Забавно это слышать с учётом того, что я второй раз спас тебя от смерти, — заметил он и побарабанил когтями по столешнице трюмо.

От стыда у меня даже лицо вытянулось, я ведь даже их не поблагодарила.

— Я… извини, я сегодня совсем потеряна. Спасибо. Я правда очень благодарна, даже не знаю, что было бы, если…

Горло сдавило, и я замолчала. Некоторое время он просто за мной наблюдал, а я пыталась причесаться.

— Мы уже который день наблюдаем за подготовкой к завтрашнему балу и некоторыми интересными гостями, — сменил он тему, — ничто не указывает, что там будут люди Ордена или Инквизиция, разве что в частном порядке, так что тебе вряд ли будет чего завтра опасаться. Но сейчас мне нужно уйти по делам, а потом, если хочешь, я вернусь к тебе.

В его предложении будто был какой-то потаённый смысл, а может, я просто себе его надумала. Я хотела отказать, но вместо этого почему-то кивнула. Демон слегка улыбнулся и исчез.

Вот глупая, зачем я согласилась? Подумает ещё чего не то. Я поджала губы и провела рукой по шее, где минутой ранее ощущала на коже его дыхание. Но ведь ничего страшного не случится, так будет безопаснее. Может, я смогу уснуть. Хотя не уверена, что я когда-либо теперь смогу уснуть.

Я подошла к окну и аккуратно выглянула на улицу. Никого не было видно, но теперь меня это не успокаивало. Я и у парка никого не видела, а что в итоге?

Внутри снова стало неприятно сдавливать, будто на грудь положили увесистый камень. Задёрнув поплотнее штору, я снова устремилась в ванную. Скинув чужую одежду и окровавленное платье, я попыталась в зеркале разглядеть спину и прикинуть, в какое место пришёлся первый удар, но на коже не было ни следа, словно ничего не произошло, хотя в памяти намертво застряла та ужасная невыносимая боль. Казалось, будто я всё ещё её чувствовала.

Выглядела я бледнее обычного, кожа приняла какой-то болезненный зеленоватый оттенок, и тусклые уставшие фиолетовые глаза обрамляли глубокие тени. Мне казалось, что я смыла всю кровь, но красноватые струи воды говорили об обратном. Несколько раз намылившись и промыв локоны, я просто стояла под струями горячей воды и думала о нападении.

Мог ли это Виас послать убийцу? Он сам говорил, что самый простой способ убрать демонов — это убить меня. У него был и мотив, и возможности. Могла ли Инквизиция обо мне знать и следить? Мне казалось, что максимум они меня в чём-то подозревали, но всё могло за эти дни измениться, а может, Виас каким-то образом на меня их натравил? Мне бы встретить и расспросить Розалин, она могла чего-то знать и сболтнуть, и вряд ли смогла бы смолчать, если меня подозревали. После бала нужно будет этим заняться. Может, сходить к ней в гости на службу под предлогом разговора о свадьбе, она же обещала прийти.

Мог ли быть кто-то ещё? Демоны говорили о Ложе, но я ничего о ней не знала. Не имела понятия, что им известно, какие у них цели, и вообще зачем им нужна была бы моя смерть. Но ясно одно — кто бы это не был, они знали о демонах.

Когда я вышла из ванной, Ви уже ждал меня. Развалившись на кровати и положив ногу на ногу, он ковырял кинжалом под когтями, впрочем, Азраил тоже был тут, хотя он не любил приходить ко мне, если я не звала специально.

— Какие-то проблемы? — нахмурилась я, посильнее запахивая тонкий шёлковый халат.

— Может ли этот твой архимаг быть чернокнижником? — неожиданно спросил Азраил.

— Что? — опешила я, — да ну нет, никогда за ним такого не замечала, да и Инквизиция его с ног до головы проверила. Наверное. А с чего такие вопросы?

— У него есть дом в городе, — ответила демон, медленно прохаживаясь вдоль шкафа, — и мы туда наведались на днях. Дом был вдоль и поперёк защищен от нам подобных, что само по себе ни о чём не говорит, ведь защита могла быть поставлена задолго до его рождения, но…

Он бросил на кровать потрёпанный фолиант и кинжал, очень похожий на тот, которым меня чуть не убили.

— Внутри мы нашли это.

Я села на кровать и полистала книгу. Множество ритуалов и записей, сути которых я даже не могла понять, но это точно был гримуар чернокнижника, только очень-очень старый.

— Что в этой книге? — посмотрела я на демонов, — не узнаю ничего.

— А ты и не узнаешь, — сказал Винсерес, — это книга доимперских времён, когда демонология ещё не была запрещёна.

— Я думаю, перед балом стоило бы к нему наведаться, — предложил Азраил и забрал книгу у меня из рук.

— Думаете, он вот так и признается? — нахмурилась я, — может, отобрал у кого.

— Возможно, — не стал отрицать он, — но в любом случае с ним стоит поговорить, пусть мы и не сможем принудить его говорить правду. Будь готова с утра.

Раздался скрип половицы недалеко от комнаты. Мы застыли и переглянулись. Азраил исчез в голубых всполохах, а Винсерес выключил свет, и мы оказались в кромешной тьме, только лишь легонько светились его рога и глаза.

Скрип раздался около двери.

— Кьяра, ты спишь? — услышала я негромкий голос Эдриана, но просто застыла и ничего не ответила. — Мне показалось, я слышал голоса. Кьяра? Я хотел извиниться и…

Некоторое время стояла тишина, а потом раздался скрип поворачиваемой ручки, однако дверь была закрыта изнутри. Вскоре мы услышали вздох и удаляющиеся шаги, и негромко хлопнула дверь его комнаты. И только тут я поняла, что всё это время не дышала и нервно выдохнула.

Наспех подсушив волосы магией, я скинула халат и забралась под одеяло, повернувшись к демону спиной и отодвинувшись подальше. Но стоило признать, я рада, что он тут, потому что в безопасности больше себя не ощущала.

Темнота давила, и я снова мысленно вернулась в парк. Я ведь даже не слышала шагов, не почувствовала чужое присутствие. Я была так зла и обижена, но не вспомнила даже о щитах, хотя не была уверена, что они помогли бы против мага. А потом тот удар… Воспоминания о боли нахлынули прежде, чем я успела их заблокировать.

— А если бы вы не успели, и я умерла, вы бы исчезли? — тихо произнесла я, стараясь, чтобы Эдриан не услышал и не пришёл снова проверять. А также чтобы Ви не заметил дрожание моего голоса.

— Да, почти мгновенно, — ответил он, — всем нам повезло, что убийца оказался криворуким и не очень хорошо представлял, куда бить, чтобы наверняка и сразу.

Он замолчал, и я почувствовала прикосновение к спине и вздрогнула.

— Тут была самая опасная рана, очень глубокая, — провёл он пальцем в середине спины, примерно там, где я ощутила ту боль. — А здесь прорезало артерию, поэтому было столько крови, — он убрал волосы в сторону и аккуратно провёл рукой по шее.

И снова касание показалось каким-то нежным, будто он боялся сделать больно, если надавить сильнее.

— Остальные раны были менее опасными, но ты потеряла слишком много крови. Думал, что мы опоздали.

— Почему вы так поздно пришли? — сглотнула я, пытаясь говорить как можно спокойнее. — Разве вы не должны были почуять опасность заранее?

— Как я уже сказал, убийца знал, с кем имел дело. Существуют способы скрыть намерения, чтобы мы почуяли опасность непосредственно за мгновения до удара. Если бы нападавший не промазал, то цели своей достиг.

— Выходит, меня спасла случайность?

Демон не ответил. Глаза снова защипало, и я сглотнула. Слеза прокатилась по щеке на подушку, а следом и вторая. Я часто заморгала, опасаясь, что он их заметит. Нельзя показывать слёзы. Я выжила, нечего реветь и демонстрировать свою слабость. Слабые не выживают. Этот урок я усвоила очень давно, ещё в приюте. Что бы не произошло — сохраняй спокойствие, а рыдать можно потом, когда никто не видит, когда остался совсем один, чтобы враги не использовали это против тебя. А ведь я такая и была — одна среди врагов.

Глухая боль медленно поглотила и потащила в ледяную бездну. Я словно тонула, погружаясь всё глубже и глубже во тьму кошмара, окутываемая щупальцами отчаяния и тревоги, утаскиваемая на самое дно, где меня ждала лишь пустота.

От прикосновения я вздрогнула, резко выдернутая из своих мыслей. Демон провёл рукой по плечу, спускаясь к руке и оставляя на коже приятное тепло, а затем потянул за талию и развернул к себе. Я понадеялась, что темнота скроет мои мокрые красные глаза и изо всех сил старалась не всхлипывать.

— Ты не умрёшь, — тихо сказал он и провёл рукой по мокрой щеке, убирая с неё прилипшие волосы, а потом положил руку на плечо, поглаживая меня большим пальцем.

Второй всхлип подавить я не смогла. Мне хотелось тепла, и единственное живое существо, которое было рядом, — даже не человек. Я не знала, как он действительно ко мне относился, но сейчас я нуждалась в нём, иначе ледяная пустота просто утянет на дно.

Шмыгнув носом, я подвинулась и прижалась к Винсересу, уткнувшись ему в грудь, и тут же ощутила тепло его рук. Он крепко обнял меня, и гладил по голове, перебирая волосы, пока я не провалилась в сон.