Осколки мёртвых душ

Глава 1

Противный моросящий уже с добрую неделю дождь сегодня заметно усилился. Узкие неровные дорожки кладбища оказались частично скрыты под лужами, пузырящимися от крупных капель непрекращающегося ни на минуту ливня. Уже за сто шагов ничего было не разглядеть, и некогда кажущиеся мне красивыми статуи и надгробия проглядывали неясными силуэтами, еле видимыми, но легко узнаваемыми, если ты ходил этой дорогой сотни раз, принимая их за обычный и столь знакомый пейзаж, будто шёл по обычной улице с жилыми домами.

Я наступила в очередную лужу и поморщилась от ледяной воды, впрочем, ещё более сырыми ноги в наспех надетых лёгких туфлях стать уже всё равно не смогли бы. Похоронная процессия остановилась, и на небольшой выступ около свежевскопанной могилы взобрался капеллан, держа в тонкой подрагивающей руке тяжёлую книгу, а второй безуспешно пытаясь укрыть её от дождя. Наконец кто-то подошёл и помог ему держать зонтик, а священнослужитель откашлялся и начал свою речь.

Впрочем, за шумом дождя я ничего не могла разобрать, да и не старалась. Всё равно стандартные слова перед погребением не имели ровно никакого значения — просто одинаковый для всех обычай, будь то бездомный выпивоха или магистр Ордена. Я перевела взгляд на мокрый гроб, наблюдая, как его медленно опускали на дно ямы, уже успевшей немного заполниться водой. Сбоку раздался громкий всхлип. Пожилая библиотекарь стёрла слёзы платочком и закрыла рот рукой, её плечи то и дело подрагивали. Я невзначай осмотрелась: одни с траурными лицами смотрели на свежую могилу и молчали, другие всхлипывали, третьи украдкой косились на меня. Я же не чувствовала ничего, кроме злости и раздражения.

Архимаг и хоть кто-либо из магистров отсутствовал. Ну да, зачем приходить на похороны человека, отдавшего всю свою жизнь служению в Ордене? Обойдётся. Только время тратить. Как я и не заметила никого из стражников, кому наставница годами помогала по службе, или тех самых важных лордов, кому оказывала услуги в частном порядке. Я даже не знала и половины людей, кто находился на похоронах. Что они тут делали? Пришли за других, чтобы занятые господа не отвлекались от своих дел? Мерзкие лицемеры.

Ощутив на плече чью-то руку, я вздрогнула и резко обернулась.

— Ты как? — обеспокоенно спросил Мэтт.

Его соломенные кудряшки намокли и прилипли к лицу. Он будто с какой-то опаской рассматривал моё выражение лица. Я пристально взглянула на него, но вместо ответа резко развернулась и зашагала прочь.

На хрен. Пошло всё на хрен.

— Стой, Кьяра! — неслось мне вслед, — ты протокол нарушаешь!

Да плевала я на протокол.

Недовольно фыркнув, я только ускорила шаг и устремилась прямо по затопленным дорожкам до боли знакомым путём. Минуя железные оградки и невысокие почерневшие от времени гробницы, я вышла на окраину города к старым кладбищенским воротам с большой ржавой цепью и давно заклинившим замком. Повернув около самой ограды, я протиснулась в узкий проход между двумя склепами и вылезла через неприметную дырку в заборе в небольшой сад со столь густым кустарником, сквозь который даже самый любопытный человек ничего не смог бы разглядеть. Каменный двухэтажный домик потемнел от дождя и сегодня казался особенно мрачным. Клетчатый плед на садовых качелях насквозь промок и одним концом свисал в лужу. Горшки с цветами, аккуратно расставленные на солнечной стороне дома на деревянных полочках, наполнились дождевой водой, уже переливающейся через край, вымывая комья земли.

Сперва пройдя мимо, я всё же вернулась и аккуратно взяла маленький горшочек с лилово-голубой фиалкой и вылила лишнюю воду. Беатрикс посадила её для меня, но я побоялась, что забуду ухаживать, и цветок просто погибнет в моей комнате, потому оставила его тут с остальными горшками под бдительным надзором ответственной хозяйки. Часть земли из горшка вымыло, и виднелся корень. Поднявшись по небольшой лестнице на крыльцо, я привычно поднесла руку к двери, собираясь постучать, но на несколько мгновений застыла, а потом вздохнула и понуро покачала головой.

Нахмурившись, я опустила руку и достала из сумки связку ключей. Я так редко пользовалась личным ключом, что не сразу отыскала нужный. Дверь скрипнула и распахнулась, впуская меня в тёмный коридор. Включать лампы я не стала. Поставив горшок с фиалкой на небольшой круглый столик в прихожей, я направилась в гостиную. Тусклый свет из окна высветил очертания старого дивана и двух кресел напротив камина. Я могла бы за секунду зажечь его магией, но не хотелось. Дом теперь пуст, к чему тут огонь? Только раздражал бы.

Усевшись в своё любимое кресло, я скинула мокрые туфли, подобрала ноги и завернулась в пушистый плед, то и дело дрожа и бесцельно водя глазами по комнате. В такой темноте виднелись лишь нечёткие силуэты картин, подсвечников, статуэток и прочих безделушек, украшающих камин, но я и так за многие годы запомнила, как они выглядели, что могла бы подробно описать каждую деталь.

Не знаю, сколько я так просидела, но из оцепенения меня вывел резко вспыхнувший свет. Я недовольно поморщилась и повернулась к пришедшему, узнав в нём худую фигуру Мэтта. Он отряхивался от воды, а его свитер спереди был измазан в какой-то грязи.

— Еле пролез, — посетовал он, безуспешно стирая грязь, чем ещё сильнее размазывал её по ткани, — хотел ворота сперва открыть, но замок не поддавался, зараза такая, заржавел уже. Пришлось между прутьями лезть.

— Как ты понял, где я? — всё ещё морщась от яркой лампы, спросила я.

— Нетрудно было догадаться, — пожал он плечами, — а когда увидел незапертую дверь, то сомнений не осталось.

Он переступил с ноги на ногу, видимо, дожидаясь от меня какой-то реакции, но я отвернулась обратно к камину и молчала. Он сел на диван, неуверенно поёрзал и придвинулся ближе ко мне.

— Так… как ты?

— Что ты хочешь услышать? — вспыхнула я, — стандартную фразу, которую я уже устала повторять за последние дни?

— Я хочу услышать правду.

— Ах правду… я просто охренеть как зла, — стиснула я зубы, — хочется пойти к архимагу и задушить собственными руками. Ненавижу его и всех магистров!

Лишь когда ногти больно вонзились в ладони, я осознала, что со всей силы сжимаю кулаки. Шумно выдохнув, я сложила руки на груди.

— Кьяра, ты перегибаешь палку, — возразил Мэтт и нахмурился, — болезнь была тяжёлая, ну что они могли сделать?

— А что они пытались сделать?! — повысила я голос и вперила в него колючий взгляд.

Нервы со злостью окончательно взяли верх, и я вскочила с кресла.

— Что толку с Ордена, что собственных мастеров магии не могут вылечить? Ах да, ты скажешь, что уже пытались, — всплеснула я руками, — нихрена они не пытались! Они даже не запросили помощи императорских целителей. Я уж не говорю о том, чтобы написать в другие королевства. Ради себя архимаг бы в лепёшку расшибся!

Я ходила из стороны в сторону по комнате, источая злость. Скользнув быстрым взглядом по Мэтту, заметила, что он наблюдает с очень недовольным лицом. Ну ещё бы, задела за живое.

— Архимаг действовал в рамках правил, — настаивал друг, — болезнь сложная, магистр Беатрикс была уже довольно стара, ты требуешь каких-то чудес, хотя они и так сделали, что могли, и даже больше! Просто случилось неизбежное. Да и, в конце концов, никто не может жить вечно, не болезнь, так возраст.

Я фыркнула.

— С такой ненавистью ко всем магистрам и Виасу в особенности, — добавил парень хорошо знакомым мне поучительным тоном, — ты едва ли когда-то продвинешься по службе и выберешься из закромов склада. Ты даже на похоронах на правила наплевала! После речи капеллана должна была взять слово, а ты просто взяла и сбежала! Ну как так можно? Мне сказали тебя вернуть, между прочим, а мы тут сидим! Теперь и мне выговор будет за компанию с тобой.

Я ядовито усмехнулась и снова сложила руки на груди, уставившись сверху вниз на сидящего друга:

— Беатрикс меня уже не услышит, — процедила я, — а тебе лишь бы о своём повышении думать, а то вдруг передумают, и останешься ты всё тем же неприметным никому не нужным зарядчиком кристаллов.

Глаза Мэтта сначала резко расширились, а затем он нахмурился и замолчал, а я с досадой покачала головой, села рядом на диван и уткнулась лицом в ладони.

— Прости меня, — устало выдохнула я и потёрла глаза, — ляпнула гадость, не подумав. Последние два дня были совсем безумные. Я знаю, как тебе важно это повышение, просто… я на нервах и вся вымоталась. Надеюсь, что у тебя всё получится, правда. Хоть у кого-то из нас что-то получится.

Он повернулся ко мне и легонько улыбнулся, а потом взял меня за руку и сжал, а я сжала в ответ.

— Меня… меня почти взяли, — тихо сообщил он, — сказали, осталось одно испытание, чисто формальность. Всё решится в ближайшие дни, а потом… — парень нервно заёрзал на диване, — потом меня скорее всего переведут в Бирген на основную службу.

— Так далеко… — только и смогла сказать я.

Это же другой конец империи у самых гор на севере. Если его туда отправят, вряд ли мы когда-либо увидимся. Беатрикс умерла, Розалин забрали на службу в Инквизицию и даже на похороны не пустили. С дня перевода я её и видела-то всего один раз, а теперь и Мэтт уедет. Меня покинули все…

— Я сам не ожидал, — будто начал оправдываться он, — было место в столице, но появилось другое, и Виас решил, что служба продолжится там. Но ты не переживай! — натянуто улыбнулся он, — как и обещал, посмотрю, может, там и для тебя место будет, я разузнаю.

Я легонько кивнула и уставилась в стену, мы оба прекрасно знали, что ничего он там не найдёт, а если бы архимаг мог, то с радостью сослал бы меня в Мглистый лес к паукам, а ни в какой не в Бирген. И дважды бы удостоверился, что меня точно сожрали, чтоб наверняка.

Некоторое время мы сидели в полной тишине, слушая, как барабанит по подоконнику дождь, затем Мэтт посмотрел на часы и возвестил, что вот теперь мы точно пропустили поминальную трапезу и церковную службу. На моё счастье.

— Нам лучше вернуться до комендантского часа, — напомнил он, — в прошлый раз и так попало.

— Я хотела переночевать здесь, мне нервов не хватит вернуться обратно в Орден, только не сегодня. Видеть там никого не хочу, а если Виаса встречу…

Мне даже стало жарко от мыслей, сколько всего хотелось ему высказать в его мерзкую надменную рожу.

— Кьяра, нельзя так часто нарушать правила, их же не просто так ввели, — завёл Мэтт знакомую шарманку, — пока городская стража и личная гвардия императора прочесывают улицы, могут случайно схватить и тебя, и даже слушать не будут! Докажи потом попробуй, что ты не сторонница лорда Грейсона и не замышляешь мятеж, советника же убили явно маги. Да даже Ро говорила, что в Инквизиции неспокойно, что-то происходит.

— Когда это она тебе сказать такое успела? — опешила я. Сколько пыталась с ней встретиться, ни разу не вышло.

— На церковной службе, — ответил Мэтт, смерив меня многозначительным взглядом, — которые ты, к слову, постоянно прогуливаешь под разными предлогами. Капеллан уже, между прочим, интересовался, какие такие дела могут постоянно отвлекать тебя от церкви. Говорил, что ещё несколько таких прогулов, и разговор о тебе будет вестись уже с епископом.

Я потёрла переносицу. Демон всех задери, как я от всего этого устала, у меня уже просто не хватало сил…

— Кьяра, послушай, — сел он вплотную и положил руку на плечо, — я понимаю, как тебе всё это не нравится, но у нас нет другого выбора. Всё образуется, пойдём домой. Я совсем не уверен, что тебе стоит здесь ночевать одной, тем более… так мало прошло времени с её смерти. Ты сколько угодно можешь всем доказывать, какая ты стойкая, но я то знаю, как сильно ты на самом деле переживаешь.

Я пожевала губу и уставилась в ковёр. Мне нужно было побыть одной и всё обдумать, но если я решу тут ночевать, Мэтт останется со мной, и завтра ему влетит. А если ещё и повышения его лишат, то это останется на моей совести. По крайней мере, он до конца дней будет мне это припоминать. Ладно, нужно будет улизнуть тайком и прийти сюда одной, всё равно при нём я не смогу спуститься в подвал и посмотреть книги. Да и… я так устала, что просто не было никаких сил спорить, хотя видеть все эти мерзкие рожи в Ордене и отвечать на набивший оскомину вопрос совершенно не имелось никакого желания.

Собрав всю волю в кулак, я резко встала с дивана, обулась и пошла на выход, обрадованный Мэтт последовал за мной. Закрыв дверь на ключ, я убрала связку обратно в сумку, надеясь, что успею вернуться сюда в ближайшее время. У Беатрикс не было родственников, но я не имела ни малейшего понятия, мог ли кто-то заявить права на дом, нужно было всё подчистить.

Дождь почти кончился, но в старой части города так тускло светили фонари, что разбирать дорогу в сгущающихся сумерках было непросто. Наступив ещё несколько раз в лужу, я просто махнула рукой и пошла по воде, мой спутник же старательно обходил все лужи, пока не провалился в особо глубокую, страдальчески вздохнул и пошёл рядом со мной, зачерпывая ботинками воду.

Старинные мокрые фасады домишек зловеще нависали над дорогой, будто грозились придавить идущих. Большинство окон зияли чёрными провалами, хотя было ещё не так поздно. Но если так подумать, света с каждым годом становилось всё меньше. Старый город вымирал вместе с жителями, оставляющими пустовать участки земли с невысокими домами, по виду заставшими чуть ли не Святейшего императора, но потомки не спешили переезжать в эту часть города. В узких переулках даже телега не проехала бы, а дома тем временем требовали основательного ремонта, а многие из них грозили и вовсе рассыпаться, начни их чинить. В те времена чаще делали деревянные дома, со временем приходящие в негодность. Ума не приложу, как сюда затесался каменный дом Беатрикс, но такие здесь встречались очень редко.

Деревья настолько разрослись, вспахивая корнями тротуары и дорожки, что иные кварталы напоминали скорее парки, в которых зачем-то построили косые лачуги. Вечером же высокие раскидистые кроны отбрасывали столь густые тени, что без фонарей иной раз и дороги было не разглядеть, а фонарей осталось не так чтобы много.

Однако сдавалось мне, что виной всему были не только узкие улочки и пугающий ремонт, но слухи о проклятии с кладбища, витающие уже много десятилетий. В одном из домов жил сильный маг-отшельник, потерявший в очередной войне всю семью, и когда он умер и был похоронен, жители Старого города начали часто болеть и умирать. И чем ближе к кладбищу они жили, тем быстрее сами его же и пополняли. Спасал лишь переезд, и то долетали слухи, что сбежавших постигала та же участь. Никакого подтверждения это так и не нашло, кладбище много раз обследовали, но рисковать никто не хотел, да и вытравить многолетние страшилки из народа задача, как оказалось, невыполнимая.

Тем не менее Старый город пустел, даже хоронить тут стали только его жителей. Я не верила в эти рассказы, но когда умерла Беатрикс, невольно сама вспомнила эту легенду, ведь жила она прямо около кладбища. Мне это было на руку — меньше лишних глаз и внимания к походам к ней в гости. Впрочем, днём всё равно приходилось ходить через кладбище, где обычно кроме капеллана да редких посетителей и вовсе никого не было.

Ну и третья причина вымирания, как мне кажется, очень важная для многих, — императорский дворец стоял так далеко отсюда, что вся знать старалась селиться поближе к нему, а Старый город оставили для обычных людей. Власти нас не видели и не слышали, когда им было не надо, зато как искать виновных в любых проблемах, так первым делом начинали именно отсюда.

Когда мы дошли до парка, на улицы опустился густой туман. Я поёжилась и схватилась за Мэтта, на что он усмехнулся и лишь покачал головой.

Большой зелёный красивый парк днём, ночью он навевал на меня какой-то иррациональный страх. Множество закоулков, скрытых от глаз укромных мест и водоёмов с приходом темноты скрывали в себе неясные тени. Через этот парк пролегал самый короткий путь к зданию Ордена. Несколько раз я ходила через него ночью, чтобы срезать дорогу, и мне отчётливо казалось, что за мной следят, видят каждый мой шаг и следуют по пятам, но стоило мне обернуться, как тени растворялись, будто их не было, а мне просто почудилось. Лишь из темноты раздавался еле различимый шелест, мгновенно ускользающий, попытайся к нему прислушаться. А как-то раз я почувствовала, что меня схватили за ногу, когда я уже почти покинула территорию парка. И хотя все убеждали, что мне тогда просто показалось от испуга, я была уверена, что это произошло на самом деле.

— А давай в обход, — жалобно проскулила я.

— Ты что, в обход мы потратим лишних полчаса! А у нас и так минут сорок осталось до комендантского часа. Да и вообще, я столько раз тут ходил, ну нет тут ничего, — в который раз попытался убедить меня друг. — Мы с ребятами даже артефакт один стащили и с ним ночью в парке бродили, не нашли даже и намека на чьё-либо присутствие. Ты просто очень впечатлительная.

Я снова начала закипать.

— Да хватит, Мэтт! Сколько раз говорить, что меня не посещают галлюцинации, меня совершенно точно что-то тронуло за ногу! Что это, по-твоему, было? Ну скажи ещё, что трава.

— Не знаю, может, лист какой пролетел и задел, а, может, животное пробежало, ты на эмоциях и преувеличила. Знаешь такое выражение «у страха глаза велики»? Вот это оно самое.

— Хорошо, хорошо, — согласилась я, — в следующий раз, когда ты прибежишь ко мне с огромными глазами с блюдца и перескажешь очередной диалог с Лейлой, я тоже скажу, что тебе кажется, и ты ей на самом деле безразличен.

— Какая ж ты… вредная, — поджал он губы, — ладно, давай так: если в парке будет что-то странное, ну хоть что-то, то возвращаемся и идём в обход. Идёт?

— У меня есть какой-то выбор? — скептически посмотрела я на него.

— Нет. Пошли, а то точно словим наказание за нарушение комендантского часа, а мне сейчас выговоры вот совсем не нужны.

С этими словами он потянул меня к воротам, но я резко затормозила и огляделась по сторонам. Улица казалась совершенно безлюдной, по крайней мере, насколько хватало взора из-за тумана. Случись что с нами, никто и не узнает, сколько не кричи. Я перевела взгляд на парк. Высокие ворота с не читаемой надписью сверху неприветливо поскрипывали, навалившись на соседние покосившиеся стволики деревьев. Створки ворот отсутствовали, не уверена, что я вообще их застала. Ржавая кованая ограда тянулась вдоль парка, теряясь в листве и тумане. Напоминало старое жуткое кладбище. Один лишь этот вид в ночи в купе со скрипом деревьев и шорохами листвы навевал такой ужас, что я прирастала к земле и не могла двигаться.

Я сделала пару шагов и снова в нерешительности остановилась, чувствуя, что руки уже начали дрожать. Главная дорожка, освещённая тусклым оранжевым светом фонарей, уходила в густой туман, из которого тёмными силуэтами виднелись корявые ветви, словно чьи-то когтистые руки, чьи хозяева прятались в ночной мгле. Где-то вдалеке закаркала ворона, а потом подул лёгкий ветерок, протащив сырую листву по земле и принеся запах гниения. Мэтт указал головой дальше по дорожке и вопросительно посмотрел на меня. Всё казалось спокойным. Я невольно прислушалась: скрип деревьев, карканье ворон, шелест листьев, с веток капала вода. Вроде ничего необычного, кроме разве что будто металлического скрипа, столь далёкого, что я не уверена, что мне не показалось. Хотя парк такой старый, может, это ограда от ветра скрипит? Боковым зрением я заметила странное движение.

— Эй, вы! — столь резко раздалось сзади, что я аж вскрикнула и подпрыгнула на месте. Нас недобрым взглядом осматривало четыре городских стражника, нацелив на нас копья и один арбалет. — Кто такие? Чего здесь делаете?

— Мы служители Ордена, — быстро ответил Мэтт и показал браслет, пока я пыталась успокоить колотящееся сердце и отдышаться, мысленно ругая последними словами стражу. — Были тут по делам и сейчас направляемся в замок.

Стражник взглянул за браслет и перевёл выжидательный взгляд на меня, пришлось показать свой, и только потом они убрали оружие.

— Идите уже домой, только в обход, нечего по парку шастать. Тут давеча и так два человека исчезло, — посоветовал один из них, — да и вообще, всех любителей гулять после комендантского часа доставим до выяснения в тюрьму, ясно?

— Да-да, ясно. Премного благодарны, так и поступим, — заверил их Мэтт, и мы спешно покинули территорию парка и направились в обход, за что я мысленно даже поблагодарила стражу.

— О чём он говорил? Кто тут исчез? — задумалась я, — впервые слышу.

— Да выпивохи какие-то. Говорят, будто в парк зашли, и больше их не видел никто.

— С чего тогда взяли, что они исчезли, а не прошли дальше? Неужто выпивох сканировали артефактом поиска?

Но Мэтт лишь пожал плечами и покачал головой.

— Не знаю, просто слухи такие ходят, а там, может, вообще всё придумали, поди разбери.

Исчезли в парке… ну явно что-то не так с этим местом, я же говорила.

Невысокое старинное каменное здание в четыре этажа возвышалось над рекой со стороны Старого города и хорошо угадывалось за счёт конусообразных башенок на крыше. В спальном крыле почти не горели окошки, лишь некоторые проглядывали оранжевыми огоньками сквозь туманную ночь. В крыле магистров и вовсе нигде не горел свет. Минуя каменный забор и засыпающую охрану на воротах, кое-как стоящую на ногах, мы двинулись к ближнему заднему входу в спальное крыло вдоль живой изгороди и розовых клумб. Около входа было прилично натоптано свежей грязью.

Отворив тяжёлую створку двери, мы вошли внутрь и наконец-то очутились в тепле. Только сейчас я по-настоящему осознала, насколько замёрзла. Длинный коридор по обыкновению встретил нас тёплым оранжевым светом нескольких настенных ламп. На ковровой дорожке то тут, то там виднелись грязные следы обуви, местами заходящие на каменный пол. На диванах небольшого холла у лестницы никого не было, хотя ещё остались различимые мокрые следы на обивке, да и вообще кроме стражников мы никого не встретили. Видимо, в такую погоду людям даже высовывать нос из комнат не хотелось, и я могла их понять. Поднявшись на третий этаж по скрипучей деревянной лестнице, возвестившей о нашем приходе всех обитателей, мы молча махнули друг другу руками, и я проследовала в свою комнатку, а Мэтт устало поплёлся выше.

В коридоре этажа и небольшом холле я также никого не встретила, хотя если подумать, кроме меня тут осталось всего несколько девочек, остальные жили в Новом городе и не хотели возвращаться сюда. Да и новым служителям из адептов нужно было где-то жить по окончании обучения. Войдя в комнату, я закрыла за собой дверь, скинула мокрую одежду, и по телу прошла крупная дрожь. Не заболеть бы после такого дня. Стоило пойти в душ, но ничего не хотелось совершенно, у меня уже не было сил даже стоять. Рухнув на кровать и замотавшись в одеяло, я ожидала, что мгновенно усну, но сон никак не шёл.

Бесцельно рассматривая кучи книг, занимающих единственный стол маленькой серой комнатушки, я невольно начала погружаться в тревожные рассуждения. Последние дни выдались какими-то сумасшедшими. Беатрикс болела, да, но не казалась мне умирающей. Она не раз говорила, что ей предстояло ещё слишком много дел, поэтому в могилу она точно не собирается, а два дня назад её просто не стало. Как так? Почему? Я до сих пор не верила. Мы попрощались вечером, я так успешно освоила круги вызова, она говорила, что если я продолжу в том же духе, то у меня есть все шансы вырваться из этой жизни, а что теперь? Будто отобрали надежду. У меня не осталось больше никого и ничего. Я ожидала, что буду плакать целыми днями в подушку, а на деле чувствовала полное опустошение и растерянность. Я не верила в произошедшее, хотя сама присутствовала на похоронах. Просто… просто не укладывалось в голове.

А если она оставила для меня какое-то послание? Вдруг её на самом деле убили? Она не раз говорила, что всё сложнее, чем я думаю, и в своё время она мне всё расскажет, но так и не успела, а тут ещё такая внезапная смерть. Хотя с учетом того, чему она меня учила… может, мне и не кажется?

Нет, я не могла это так оставить. Просто не могла.

Я вскочила с кровати, накинула тёплую кофту и тихо выскользнула из комнаты. На этаже еле горел свет, и было очень тихо. Я скользнула на лестницу и юркнула на этаж ниже, стараясь спускаться около самой стены, чтобы не скрипеть на всё здание. Дверь в крыло магистров оказалась заперта, но этот замок я ещё много лет назад научилась открывать, потому проблемы он не составил. Внутри пришлось вести себя тише, иначе похода к архимагу было не миновать. Осторожно выглянув из-за угла, я чуть было не попалась на глаза кастелянше и мерзкой смотрительнице Цапле, но вовремя спохватилась и успела спрятаться за большим цветком в кадке.

Они обсуждали расписание дежурств и уборки, и проследовав по коридору, свернули за угол, и я услышала удаляющийся скрип лестницы. Отлично.

Осторожно выглянув из-за угла, я убедилась, что путь свободен, и скользнула в кабинет наставницы. Зашторив портьеры, я активировала кристалл настольной лампы и огляделась. Кабинет выглядел вроде бы как обычно. Подойдя к столу, я окинула быстрым взглядом содержимое и поджала губы. Наставница была очень аккуратной, она никогда не разбросала бы стопку писем по столу. Книги, всегда стоящие в определённом порядке, были местами перепутаны, а карандаши хаотично напиханы в стаканчик, Беатрикс же всегда ставила их грифелями вверх.

Вынув все неправильно стоящие карандаши, я аккуратно поставила их как надо, сложила бумаги в одну ровную стопку и задумалась. Тут определённо точно что-то искали. Теперь я ещё больше была убеждена, что такая резкая смерть — не случайность. Но кто хотел ей навредить? Инквизиция? Я явно чего-то не знала, но стоило разобраться. Тут явно что-то было не так.

Аккуратно, не делая лишнего шума, я принялась обыскивать комнату с надеждой найти какое-то скрытое послание. Полка за полкой, книга за книгой, бумажка за бумажкой, я пыталась найти хоть что-то. Просмотрев стол, картины и даже кресла на предмет скрытых ниш и записок, я не нашла хоть чего-либо подозрительного.

Устало сев в кресло, я растерянно оглядела комнату. Ничего. Только книги, артефакты, которые она забирала для работы, бумаги и документы, да большая стопка местных газет Саинберга. Я потёрла виски. Какой-то безумный дебильный день. А что, если у меня правда играла фантазия, и я просто хотела найти тайный смысл в обычной смерти, в которую просто отказывалась верить. Она была в возрасте, да ещё и болела, люди внезапно умирают. Может, я сейчас хватаюсь за что угодно, лишь бы мне всё это не казалось чудовищной несправедливостью… а вдруг нет? Если каким-то образом на неё вышли инквизиторы, то я сама находилась в огромной опасности.