Pavor Nocturnus

Алек Рей

29.09.199 X г., 06:19 PM

Улицы Центральной части города

Папка с моими данными и письмо лежали на полу рядом с мисс Тоналтан. Я думаю, миссис Веритас предупредила их о моем приходе, раз только мое досье было взято из архива. Она смотрела мои рисунки, учебные достижения, копию о зачислении в полицейскую академию. Дверь распахнулась, папка выпала из рук… Я опустил веки, подошел к Майе за тем же. Все, на что был способен.

Кто-то коснулся плеча — Кэрол, сзади нее Фил. Девочка плакала, одной рукой прикрывая рот, а вторую держа на животе. Я был в состоянии шока, и только одна мысль придала сил: нужно вызвать ей скорую.

Слова давались тяжело, путались, но кое-как объяснил медикам. Звонок в полицию вышел хуже: я смог произнести только имя, адрес и код, обозначающий похищения. Полиция приехала через 6 минут, скорая — через 10. Я вкратце доложил о случившемся, сказал, что сам напишу рапорт. Никто не возражал, не задавал вопросов, все, кто хотел, знали о моем происхождении… Медбратья посадили детей в машину: Кэрол на осмотр врачом и наложение швов, а Фила для разговора с психологом. Что дальше? Их дома больше нет, а вся семья убита. Наверное, пробудут 1–2 дня в больнице, и переведут в другой приют.

Я вернулся к машине, вспомнил про письмо в кармане. Долго не хотел вскрывать, понимая, от кого оно — бумага пожелтела за 37 лет…

«Меня зовут Анджела Коммондэй, я родилась в интеллигентной семье учительницы и банкира и вскоре пошла по стопам матери; мой муж, Абрахам Коммондэй, путешественник, который спас множество невиновных душ. Долгое время я посвящала жизнь помощи детям, но все сложилось так, что мне выпал другой способ. Опасный и, в конце концов, погубивший нас так или иначе.

Мой милый Алек (о как я надеюсь, что тебя назвали именно так!), мой сыночек… Я пишу это лишь для того, чтобы ты знал: твои родители — честные, порядочные люди — безмерно любят тебя. Любят настолько, что приняли решение отгородить от этого бремени — без сомнений, тебе передался мягкосердный дух Абрахама, и ты продолжил бы наше дело. Мы всегда хотели завести ребенка, хотели уйти от всего и всех на край света и жить тихой мирной жизнью. И все же существует слово долг. Не перед человеком, не перед обществом, даже не перед Господом Богом. Долг перед самим собой. Несколько дней ожидания, перед тем как тебя заберут в приют, были пыткой, и каждое слово в этом письме дается мне через боль и слезы. Я тщетно утешаю себя мыслью, что мы делаем это во благо: так ты не узнаешь ужасающей правды мира и построишь нормальную жизнь. Успокаиваю себя и тем, что Медина Веритас прекрасная женщина, я уверена: она позаботится о тебе в первые годы жизни в приюте, заменит меня…

Горько мне от самой возможности, что ты когда-нибудь прочитаешь это письмо. Я поручу отдать его лишь в том случае, если ты сам обо всем узнаешь или будешь очень близок к этому… Значит наши с Абрахамом труды, все наши мучения были напрасны. Больше всего на свете я мечтаю узнать, каким ты вырос, как выглядишь сейчас (ты неокрепший юноша или статный мужчина, или уже седовласый старик), как звучит твой голос и похож ли он на отцовский, есть ли у тебя женщина, ребенок, любишь ли ты их, не погряз ли в пороках общества, задумываешься ли иногда о своих родителях, не ненавидишь ли нас… Как бы там ни было, мы любим тебя, сынок. И надеемся, что, узнав все, ты нас поймешь.

А. и А. Коммондэй,

твои мама и папа»

Скорость под 120 км/ч на трассе. Чтобы не думать: не за рулем, не здесь, не сейчас…

Я оставил машину на парковке офиса и бродил по центральным улицам, не замечая никого и ничего вокруг. Ходьба помогает думать. Взгляд на серый асфальт — монотонный, не отвлекает от мыслей. Их было много. Необычно: я не делал вывод, а пытался его принять. Факты, с которыми невозможно спорить, отторгались в уме, как донорский орган… Монстры существуют. Именно они похищают детей. Но что они такое? Результат генной инженерии? Существа из… другого мира? Призраки, вампиры, оборотни, демоны — ЧТО из того, что еще 3 часа назад было невозможным?! Откуда они появляются? Как? И как похищают детей? Куда… Замкнутый круг. Как с этим связан Мэд Кэптив? Почему оно не убило меня в подвале? Другой момент: почему родители отдали меня в приют? Что за опасная работа… Пилоты? Военные? Иностранные агенты? Интересно, живы ли…

Хаос в голове. Весь мир вдруг вывернулся наизнанку, и представление о нем рушилось.

Я глубоко вдохнул, вынырнув из размышлений. Серьезно в этот раз: на часах 8:45 РM. Как щелчок выключателя. Вокруг темнота. Я никогда не боялся ее, но сейчас все тело дрожало… Куда идти? Бар не вариант — я хочу побыть в одиночестве. Домой тоже, не могу психологически. Бежать, пока что просто бежать…

Офис полиции, первый этаж. Здесь можно укрыться и переждать приступ паники. Я тяжело дышу, лицо покрыто по́том. Дежурные офицеры поглядывают на меня, обсуждают, пока я иду к кабинету. Знают о пропаже Алисии и последствиях прошедшей ночи… Плевать на них. Они не понимают. Никто и представить не может, что я видел! Навязчивое желание рассказать всем. Интересно будет выглядеть: дочь похищена, я отстранен от дела, а теперь разговоры о монстрах. Прямой путь в психбольницу.

Я вошел в кабинет и прижался к холодной двери. Услышал самодовольный голос Энвилла в холле — судя по интонации, что-то необычное. Поймал кого-то? Я вызвал Первого, приказал разведать обстановку и доложить. Парень украл велосипед, который нашли рядом с местом похищения, потом пробрался на частную собственность и пытался украсть мальчика 11 лет… Это кажется нелепым после всего. Я уже не уверен, что Мэд Кэптив — человек, а может ли в этом быть замешан какой-то парень? Я составил рапорт на него: хищение чужого имущества, штраф в определенном размере. Сказал Первому отнести это Роучу.

Холл. Подвал. Комната допроса. У меня есть 7-10 минут, чтобы опросить его и вынести вердикт.

Это шутка? Будто я попал на вступительный экзамен в полицейской академии… Эмоции яркие, искренние — несправедливость, возмущение. Преступники сдержаны на допросе, когда понимают свое положение. Здесь все просто и по-детски наивно. Так не выглядит человек, которого поймали с поличным. Так не выглядит маньяк… Я слушал избирательно, но история звучала емко, складно, а ложь обычно наполняют деталями и рано или поздно сбиваются. Что-то все равно недоговаривает, но бо́льшая часть — правда. Быстрая речь, жестикуляция даже в наручниках, слабый акцент от волнения. Отвлекает? Нет, скорее особенность национальности: итальянец. Его зовут Армани Коллин, работает на фабрике «Тедди’с Хоум». Опять игрушки… В пальто вместе с диктофоном был брелок с плюшевым медведем их фирмы. Алисия положила? Странно другое: миссис Веритас советовала семье купить игрушку, и они были прикреплены к швабрам Рауля и Винсента. Что за связь с монстрами?

Сначала отказывался сотрудничать, но объяснение его положения подействовало. Мне без разницы: я мог пойти к миссис Веритас, а потом, если нужно, к начальнику фабрики. Но вытащить его нужно хотя бы ради правосудия. Я позвонил Роучу с просьбой подписать рапорт и освободил парня.

Шестое чувство у Энвилла развито лучше интеллекта. Он увидел нас в коридоре нулевого этажа, обескураженно держа руку на кобуре. Я все объяснил, уличил его в некомпетентности. Навевает воспоминания об академии: он завидовал, потому что я был лучшим, пытался обойти и подставлял. Из него вышел бы неплохой детектив, если бы думал не обо мне, а о себе. Ничего не изменилось: переход на личности — парирую. Я знал, что он не решится на драку, поэтому мы спокойно вышли на парковку… Не сомневался, что он будет преследовать нас. Пришлось поиграть в салки, вдавив педаль газа: держать дистанцию, срезать углы на поворотах, ехать зигзагом по смежным улицам и закончить все петлей, оказавшись сзади… Армани попросил проехать на конкретный адрес. Что-то важное для него, выглядел тревожно. Я бегло просмотрел его личное дело, когда писал рапорт: не видел там этого адреса. Ехать на фабрику в ближайшие полчаса все равно нежелательно из-за Энвилла, поэтому я согласился.

Мы подъехали в квартал с многоэтажными домами. Армани бледнел по мере приближения к подъезду, не сразу выбрался из салона и шел ко входу медленно, будто на раскаяние в преступлении… Его не было 12 минут. Этого хватило, чтобы еще больше изменить его: взгляд внутрь себя, отсутствие эмоций, молчание и неподвижность. Шок субъективно такой же, как у меня в приюте.

Сначала я не хотел вмешиваться, но его внешний вид невольно вызывал жалость. И вопросы.

— Рассказывай.

— А? А… да все в порядке — просто моя девушка беременна. А так, в целом, в общем, в масштабах Вселенной, ничего особенного.

На скамье детской площадки сидела женщина с коляской, напевая колыбельную младенцу на руках. Парень тоже заметил это, задержал взгляд, но вдруг сморщился и раздраженно отвернулся через 5 секунд.

— Судя по всему: а) ты узнал об этом только сейчас; б) это было не запланировано; и в) новость не радостная для тебя.

— Как проницательно!.. Да я уже понял, что тебе не за красивые глаза платят в полиции!

Неуважение и сарказм — те 2 качества, которые я ненавижу больше всего. Прощаю, учитывая острый стресс. Глубокий вдох и выдох после срыва. Локти на коленях, голова опущена на переднюю панель салона.

— И ты не знаешь, что делать? — сказал я.

— Слушай, я планировал ребенка, если не никогда, то хотя бы лет в сорок. Кто вообще хочет этого в двадцать четыре?

— Моя дочь родилась, когда нам с женой было 22. Она любила сидеть с маленькими детьми, всегда мечтала о своем. Я тоже был не против.

— Ага, одна поправочка: ты уже работал в полиции, получал кучу денег и мог обеспечить их, а там, небось, и родители скинулись на отдельный домик в центре города. Если так, то я готов хоть сейчас бросить все и остепениться, знаешь ли. Но не когда ты неудачник, которого выгнали из университета, работаешь за гроши на фабрике игрушек и еле сводишь с девушкой концы с концами. А, и еще ты в чужой стране, где у тебя нет абсолютно ничего своего, буквально. Куда тут еще ребенок!

— Я был в похожем положении. Да, после окончания академии мне предоставили собственный дом, но ничего больше. Я работал в полиции 3-й год. Думаешь, офицеры много получают? Нет. И нам никто не помогал: мы с женой оба выходцы из приюта, оба без ничего за плечами, как ты говоришь.

— Тогда аж интересно, как вы вообще выжили — что за история такая аля эти грязи-князи, я думал, такие только в дешевых фильмах бывает.

Не люблю говорить о Марине с кем-то малознакомым… Но я успешно сбил его с концентрации на себе. Нужно было продолжать и дать пару советов по возможности.

— Я и Марина выросли в разных приютах, и ее жизнь сложилась хуже моей. Я арестовал ее на ночном дежурстве, когда патрулировал город. Она воровала еду, клялась, что голодна и отдаст все, когда разбогатеет. Звучало, как наивная попытка обмануть. Я тоже так думал, но, обыскав ее, нашел карманный блокнот со списком «долгов»: закусочные, магазины одежды, супермаркеты… 36 пунктов, напротив каждого значилась стоимость украденного. Кто мог представить, что она говорила правду. Это удивило меня. Тем, что не было похоже на типичных воров. Ни на что, увиденное раньше. Это было иррационально… И этим она привлекла меня. Я должен был провести ее в участок, но вместо этого отвез домой. Накормил и позволил остаться до утра, пока не вернусь с дежурства. Одновременно проверка: она могла украсть все ценное и сбежать. Но приготовила завтрак и долго благодарила за все, что я сделал для нее. Я сказал, что она может пожить у меня, пока не найдет работу… Мы сближались, и я понял, что не встречу женщину лучше, чем она. Через 2 года мы заключили брак. Чуть позже узнали, что у нас будет ребенок.

— Что-то ты не шибко радостно говоришь обо всем этом.

— Потому что она погибла, когда нашей дочери было 5.

Армани смутился, собрался извиниться, поэтому я заговорил первым:

— Мы планировали стать родителями. У нас были скопленные средства, желание, а у Марины даже небольшой опыт ухода за детьми, но это не помогло. Памперсы, детское питание, игрушки, одежда, коляски, доктора, бессонные ночи…

— Ты меня сейчас отговариваешь, что ли…

— Я говорю это к тому, что к ребенку нельзя подготовиться. Ни в 22, ни в 27, ни в 40. Всегда будет чего-то не хватать: сил, средств, опыта. Это просто нужно прожить. Вместе. Мы справились не потому что подготовились, а потому что были друг у друга. Делили все трудности на 2.

— Ух ты, я и не думал, что ты такой романтик — аж приторно зву…

— Ты хочешь быть с ней?! — перебил я, повысив голос: он начал раздражать.

— Да, тысячу раз — да!

— Тогда 2 варианта: аборт или отцовство.

— Аборт?! Нет уж, ни за что!.. Я не вынесу и мысли, чтобы у Оли… копались там… все изрезали… А дите? Это ж настоящее убийство!.. А если потом все-таки захотим и не получится? А если…

— Значит, второе… Но ты боишься, что не сможешь обеспечить ее и будущего ребенка. Что нужно сделать для этого?

— Ограбить банк, а лучше два, на всякий случай… Знаешь, я понимаю, что можно найти кучу работ, сутками не появляться дома, видеться только на выходных, зато приносить чемодан денег. Перспектива так себе, на троечку, причем с натяжкой. Я не готов к такому!

Я вздохнул, застучав пальцами по рулю. Мало кто любит, когда ему читают нотации, но он нуждался в наставлении. Понятно, что каждый должен получить свой опыт. Набить себе шишки. Но я надеюсь, что после нашего разговора это будет не шрам, а царапина.

— Ты хочешь получить все, не отдав ничего взамен. Быть с девушкой, оставить ребенка и не работать: физически и над собой… Так не бывает. Прими это и сделай взрослый, осознанный выбор.

Он не ответил, просто отвернулся, оперев голову о стекло. Лицо в отражении: эмоции сгладились, взгляд пространный. Задумался. Я повернул ключ зажигания и взглянул на детскую площадку. Женщина улыбалась, покачивая спящего на руках младенца. Колыбельная закончилась, тишина.

Мы ехали в «Тедди’с Хоум» молча. Я пытался думать, как Энвилл, учитывая, что ему известно. Он знает 4 места: бывшая комната общежития, фабрика игрушек, мой дом и тот, где поймал Армани. Первое глупо даже для него. Второе не так очевидно, если не быть осведомленным об игрушках. Скорее всего, направился ко мне, а потом к Фирданам. Зависит от того, действительно ли считает парня замешанным в этом деле. Теперь точно да, потому что я проявил к нему интерес. Прошло 37 минут. За это время он мог осмотреть все адреса, но лучше всего будет оставить машину на 5–6 улиц выше фабрики и пройти пешком.

Я держался тени, осматривая периметр из-за угла ближайшего здания. Ни машин, ни прохожих. Чисто. Армани писал СМС, раздражая щелчками кнопок всю дорогу. Продолжил, даже когда шел за мной по улице: стирал текст, печатал заново, играл мышцами лица и качал головой. Конечный вариант, видимо, не удовлетворил его — он перечитал, импульсивно удалил написанное и пролез за мной под шлагбаумом фабрики. Я шел быстрее него, нервничая от нетерпения. Не осматривал ничего: устал, — и не предполагал: бессмысленно, сейчас узнаю все наверняка.

Вздрогнул, рефлекторно принял защитную стойку, когда скрипнула дверь будки охранника. Мужчина вышел на свет лампы над входом, и я рассмотрел черты его внешности. Монголоидная раса: смуглая кожа, рост ниже среднего, узкий разрез глаз с эпикантусом, черные волосы… Квадратное лицо покрыто морщинами, возрастные складки образуют бугры. Кожа сильнее всего изменяется с возрастом, но, если верить геронтологии, ему, как минимум, 90 лет. Волосы сохранились, не поседели. Краска или генетика? Он встал напротив нас, держа руки за спиной, и по-детски перемещался с пятки на носок, разминал суставы пальцев. Это несоответствие внешности, лет и сил было и у миссис Веритас.

— Здравствуйте, я…

— Простите, но мне известно, кто вы, мистер Рей, и я благодарен судьбе за честь познакомиться с вами лично, — сказал он. Рычащий восточный акцент режет слух. — Не буду скрывать, что мы ожидали вас одного, как удивительно, что мистер Коллин также здесь — это прекрасное совпадение более всего похоже на предназначение! — Он повернул голову и прошептал для себя: — Кто знает, кто знает…

Запах крепкого кофе чувствовался на расстоянии. Причина его энергичности? Глаза почти не видны: слишком узкий разрез и улыбка с прищуром. Похоже, искренняя.

— Предвосхищаю следующий вопрос и заблаговременно отвечу: я лишь слежу за порядком в нашей цитадели детских надежд… Я, конечно, способен раскрыть вам все наши тайны, но не стану лишать Бенедикта Савву этого удовольствия.

— Как мне к вам обращаться?

— Мое имя вам знать нет необходимости. Не поймите меня превратно — просто оно слишком необычное для вашей местности. К тому же, поберегите силы: сегодня вам предстоит узнать непомерно огромное количество информации, и не просто узнать, а запомнить и, как любят выражаться, переварить, усвоить. Пройдемте, я отведу вас к Бенедикту Савве.

Многословная литературная речь. Не определить сразу: хитрость или особенность. Что-то слишком много у него особенностей… И подозрительно, что отказался называть имя. Любое, даже выдуманное. Что страннее, они ждали меня, подготовились. Я вопросительно посмотрел на Армани, он пожал плечами, удивленный не меньше меня. Я все еще не знаю, союзники они или враги — нельзя терять бдительность.

Тишина, темнота и прохлада в рабочем цеху. Охранник включил свет, и я увидел конвейер по производству игрушек: двухъярусный автоматический механизм высотой около 6 метров. Выглядит дорого, но требует меньше персонала и больше творческого труда, чем физического. Мы подошли к лестнице, ведущей на второй этаж — 10 ступеней, поворот на 90 градусов, дверь кабинета. Армани пошел за мужчиной не задумываясь. Ничего подозрительного не было, но узкое пространство в незнакомом месте нервировало. Я замер у подножья лестницы, инстинктивно держа руку на кобуре.

— Не пугайтесь, мистер Рей. Прошу прощения, я вовсе не подумал о том, что вы сталкивались с самыми разными ужасами человеческого гения и подобные ситуации вполне оправдано вызывают у вас бурю опасений. Могу лишь пообещать: это не ловушка, и дверь за вами не закроется, а из стен не прыснет удушающий газ — в конце концов, я ведь иду впереди.

Я чувствовал, что другого выхода все равно нет. Только пойти за ним.

Кабинет освещался одной настольной лампой. Стол освобожден от канцелярии и папок с документами, которые были перемещены на ряд стульев в углу. Мужчина в пиджаке не заметил открытия двери, погруженный в мысли. Пустая чашка в руке — запах влажной кофейной гущи концентрировался в узком пространстве комнаты. Свободные чашка и стул напротив были, видимо, для меня. Электрический чайник уже не дымился, рядом стояла пачка чая и тарелка с пончиками, эклерами и конфетами. Увидев все это, Армани потер ладони и обогнал охранника. Он занял единственное место, набросившись на еду, будто не ел сутки. У меня рефлекторно заурчало в животе.

— Ох, Армани, и ты здесь! — встрепенулся мужчина, выйдя из размышлений, добавил взволнованно, рассеянно: — Что же это… Как же… Подождите минуту: я непременно найду еще один стул.

— Я постою, — сказал я, чтобы не тратить время.

— Нет-нет! Так быть не должно, ни в коем случае…

Он пошел к ряду стульев, суетно переложил папки с одного на другие. Я обратил внимание на книжный шкаф в другом углу комнаты. Прочитал названия некоторых томов: мифы, легенды, эпос и бестиарии народов мира. Необычная тематика, учитывая то, что я видел… Слишком много мебели. Старый широкий диван сбоку от входа, скомканный плед на нем. Есть и платяной шкаф, хотя достаточно крючка или напольной вешалки. Ночует здесь? Я осмотрел директора фабрики, когда он ставил стул передо мной. Не такой старый, как охранник, выглядит на 55. Тоже энергичный, ловкий. Купил чай и сладкое, беспокоится об удобстве. Хочет угодить? Чтобы мы согласились на что-то?

Охранник ушел, и мы остались втроем. Справа Армани, заталкивает в рот 3-й пончик. Слева мужчина, стучит ногтями по керамике, поглядывая на нас. Чем-то напоминает лектора, который не знает, насколько углубленно начать рассказывать тему.

— Бенедикт Савва, верно?

— Да, да… Мне правда трудно начать, поскольку я еще никогда не посвящал людей в тайны нашего дела. Что ж, вначале мне стоит представиться: Бенедикт Савва, действующий начальник фабрики игрушек «Тедди’с Хоум» и человек, ответственный за сохранность детей в этом городе.

Записная книга в руке, раскрыта на последней странице.

— Прежде всего я вынужден спросить: никто не…

— А мофно фяфю? — перебил Армани, не выговаривая половины букв с набитым ртом.

— Да-да, конечно, я поставлю чайник… Только впредь, Армани, не мог бы ты не прерывать меня, пока я сам того не позволю путем паузы или вопроса. Итак, никто из вас не сомневается в том, что мы имеем дело с весьма странными явлениями? — Он посмотрел на нас по очереди. Мы не знали, что сказать. — Что ж, сочту отсутствие возражений за неуверенное согласие и, в таком случае, продолжу.

Настольная лампа освещала центр стола. Бенедикт Савва повернул плафон с гибким держателем в свою сторону и достал футляр с очками из ящика стола. Толстые широкие линзы увеличивают глаза, делая их по-птичьи округлыми. Быстрый взгляд в записную книгу, сверху-вниз, будто по списку. Он откинулся на спинку стула, снял очки — привычка стучать дужкой по зубам.

— Тайна в том, господа, что детей похищали с незапамятных времен, а возможно, с самого момента зарождения нас как вида на этой планете. Мне крайне любопытно, как воспринимали положение вещей первобытные люди, однако опустим этот туманный период человечества, о каком нам известно лишь по наскальной живописи. Начнем с Древнего мира, раннего Средневековья — времен, которое намного более ассоциируются с зарождением и развитием цивилизации. Вначале мистические вещи присваивали богам, затем нечистой силе и диким животным. Ведь в фольклоре каждого народа есть существа, похищающие детей, а также присказки о том, что по ночам приходит серый волк. [1]Вскоре люди поняли, что печальные случаи ничуть не походят на растерзания животными, а обереги против демонов бессильны, и стали подозревать чужаков, недругов и даже соседей. В частности, девушек… Это, господа, не что иное, как истоки легенд о ведьмах и колдунах — о какое печальное время, когда во всех грехах обвиняли женщин и ученых! К счастью, человечество неминуемо эволюционирует, и, несмотря на гонения, эпоха Возрождения подарила миру росток науки, таких людей, как Леонардо да Винчи, Рене Декарт, Николай Коперник — людей, которые занимались вопросами физики, человеческого бытия и нашей планеты как объекта в системе космоса. Тех, кто впервые глобально задумались о тайнах вселенной и о существовании множества других миров…

Сработал выключатель чайника. Армани налил себе кипяток, сделал глоток и застонал от боли. Бенедикт Савва спокойно ждал, пока он закончит.

— Простите, простите — вы, полагаю, не разделяете моего восторга, но меня крайне захватывает история нашего дела, а также сам факт, что вот уже более шести столетий в него вносят вклад многие известные люди: от ученых в области физики, химии и астрономии до поэтов, писателей и, конечно же, психологов и педагогов. Гениальнейшие люди всех стран мира сплотились, чтобы защитить самое дорогое: семью. Это воистину будоражит мое сознание, господа!

История, легенды, ученые? Я ожидал услышать другое. Не зная, о чем он говорит, трудно представить, что это имеет значение. Но речь искренняя, он даже прослезился от гордости. Я решил дослушать и не задавать вопросы раньше времени.

— Мы называем их кошмарами… По разным причинам: во-первых, чаще всего эти существа появляются во время сна, то есть ночью, хотя и бывали случаи дневных похищений; во-вторых, они выглядят, откровенно говоря, пренеприятнейше; и в-третьих, это в переносном смысле действительно кошмар: для детей, для нас с вами, настоящих или будущих родителей, и в перспективе для всего человечества… Итак, кто-нибудь из вас уже видел их?

— Не знаю, как там насчет монстров — я видел только какого-то психа, у которого руки и ноги выламываются, как в фильмах про экзорцистов!

— Ты, полагаю, имеешь в виду Мэда Кэптива, пациента психиатрической клиники. Это несколько иное, о чем мы обязательно позже еще поговорим… Может, вы, мистер Рей?

— Видел.

Пристальный взгляд на меня, оценка. Стукнул дужкой очков 7 раз и сказал:

— Как вам показалось, на что это было похоже, если сравнить с чем-нибудь привычным, с животным, например.

— Не знаю. Я помню вытянутое тело, множество конечностей… Наверное, насекомое или паук.

Армани раскрывал конфету с раздражающим шелестом. Остановился и вскрикнул:

— Паук?! Спасибо, конечно, за пирожные, накормили, но я пошел…

— Знаете, меня всегда смущало это сравнение, ведь у пауков, как известно, четыре пары конечностей, у насекомых — три, а у этих существ многим более. Исходя из этого, точнее их описывает термин многоножка.

— Многоножка!.. Еще лучше, черт побер-р-ри! — Он вздрогнул всем телом. — Ладно, я согласен на пауков, это хотя бы меньшее из двух лап… тьфу ты — зол!

— К сожалению, их невозможно запечатлеть искусством фотографии, но я могу показать крайне талантливый в отношении деталей рисунок. Как бы там ни было, Армани Коллин, тебе стоит знать, как выглядят эти существа.

Волнение, почти истерика на лице Армани, он сказал:

— Нет уж, спасибо! Надеюсь не увидеть его никогда, даже если оно будет рядом с открытой пастью стоять, умру в сладком незнании. Вы лучше скажите, как с ним встретиться, чтоб я делал все ровно наоборот.

— Чудесный вопрос, который я и хотел рассмотреть следующим: как кошмары попадают в наш мир? Правда, это неправильный вопрос, поскольку нужно понять не как именно — это слишком тонкие вопросы физики, — а при каких обстоятельствах… Детская психика очень хрупкий материал, она остро воспринимает и бурно реагирует на все, что происходит вокруг. В сущности, для ребенка существует два мира: семья и социум, — и каждый из них накладывает свой отпечаток, точно карандаш на листе бумаги. Можем ли мы изменить среду, в которой будет развиваться ребенок? Частично — путем выбора более или менее благоприятной местности; но скорее нет, чем да. Однако мы как родители можем стать для него домом не только физическим, но и эмоциональным, и помочь грамотно пройти все кризисы взросления.

— Это точно не курс для молодых папаш? А то я вроде не записывался.

— Армани Коллин, что я говорил о том, чтобы ты не перебивал меня! Возможно, я и правда веду рассказ несколько отвлеченно, но каждое слово, поверьте, позволяет понять причину похищений: эмоции. Кошмары могут материализоваться в наш мир только в случаях крайних негативных эмоций ребенка, будь то боль, страх или печаль. Подчеркиваю слово крайних. Это значит, что, конечно же, плохая отметка в школе и даже удар родителя или сверстника обычно не принесут беды. В ином случае мир давно уже остался бы без детей… И все же никто из нас не идеален, и, как сказал мой учитель, каждый по-своему вредит своим детям. К сожалению, существует масса семей, в которых ребенок не получает заботы, а то и, подобно губке, впитывает лишь несчастья. И даже если вы смогли воспитать здорового ребенка, есть шанс, что окружение низведет эту победу к нулю. Школа… ужасное место, принесшее вреда миру несравнимо больше, чем пользы. Здесь усугубляется все то, что причинили родители, — причем как учителями, так и сверстниками. Настоящее испытание для детей!

Я пытался сопоставить похищения с услышанным. Влада часто ссорилась с отцом, а позапрошлая ночь стала самой напряженной. Хорошо, это подходит под определение сильной грусти. Страх: Мэд Кэптив ворвался в приют и совершил 2 убийства на глазах у детей. Кошмары появились прямо в спальне и похитили всех за минуту? Еще женщина в доме миссис Веритас запугивала сына религией. Скорее всего, постоянно, поэтому здесь не только страх, а и… боль? Да, она впала с состояние психоза и безумно сжимала руку ребенка, поставила его на колени.

— Во время бодрствования наша психика активно защищается. Когда же мы ложимся спать, сознательное уступает бессознательному и все переживания отражаются во снах. У взрослого человека это совершенно обыденное явление, не причиняющее никакого вреда, но у детей кошмары чреваты появлением… кошмаров, простите за такую тавтологическую путаницу. Вначале ребенок слышит скрипы и шорохи в шкафу, под кроватью, за дверью, потом видит нечто в окне, и это, кстати говоря, настоящий порочный круг: страх усиливает воображение, рождая еще более пугающие образы. И подобное длится неделями, а иногда и месяцами, когда еще можно все исправить — добрым словом, жестом примирения или заботы. Если же все, напротив, усугубляется, пока не достигнет пика, вернее, низшей точки, в одну из ночей кошмар становится явью, иным словом, набирается сил, чтобы материализоваться в наш мир.

Но почему Алисия? Я воспитывал ее справедливо, выбрал лучшую школу в городе и класс с детьми из благополучных семей. Она никогда ни в чем не нуждалась; мы конфликтовали редко и недолго, обсуждая все проблемы. Я ведь… хороший отец. Старался быть им… Как мог, учитывая, что у меня не было примера. Что я делал неправильно?

— Мой случай не сходится с вашими словами, — сказал я.

— Мистер Рей, не хочу показаться столь категоричным, но примите мой рассказ за аксиому и отталкивайтесь от него.

— Бенедикт Савва, я заботился о своей дочери как следует, и проблем в школе у нее не было.

— Что я могу сказать — лишь вы двое способны понять причину. Насколько я знаю, она подросток, а я могу с точностью утверждать, что не существовало еще такого подростка, у которого не было бы переживаний. Не найти периода в жизни труднее, когда сама природа закладывает изменения в эмоциональном фоне, к чему добавляются разница во взглядах поколений, горечи влюбленности и проблемы со сверстниками, а также выбор профессии и своего места в мире… К тому же, совсем не обязательно, чтобы это был длительный конфликт. Возможно, что-то ужасное случилось в ту самую роковую ночь…

Крик, выражение ужаса на лице Алисии… Пятый. Она влюблена в него. А я сломал ему руку. Раньше эти 2 факта существовали обособленно, теперь через дефис: я травмировал того, в кого влюблена моя дочь. Господи…

— Горькая правда, мистер Рей: мы сами виноваты в том, что случается.

Укол головной боли в висках, настольная лампа закружилась, и начало тошнить. Мэд Кэптив говорил то же самое в полицейском участке. Говорил, что я сам приведу ее к нему. Так и случилось.

Я обхватил голову руками; я не мог — только не в это — поверить…

— Теперь стоит поговорить о том, откуда они появляются и, одновременно, куда забирают детей. Вернемся ненадолго к моей любимой истории… Напомню, что о существовании кошмаров узнали (хотя не исключено, что намного ранее) в конце XV века, когда и начало формироваться наше Общество Защиты Детей, сокращенно ОЗД. Сотни лет ученые пытались раскрыть тайны этих существ, ставили ужасающие, бесчеловечные эксперименты, без которых в науке, к великому сожалению, не обойтись. Имена этих людей вы увидите в каждом учебнике физики: Ом, Герц, Вольта, Джоуль… Будучи материалистами, они не имели сомнений в том, что это, как и любое другое явление, внешне похожее на невозможное, в сущности своей натурально, как и мы с вами. Наконец было доказано, что кошмары не существуют в нашем мире, а появляются извне, и долгое время в приоритете задач ОЗД главной оставалась одна: понять способ их появления и воспрепятствовать этому… Чудесным образом сложилось так, что однажды мальчику удалось попасть в мир кошмаров — о что я такое говорю, ведь туда попали миллионы юных душ, но лишь одной из них посчастливилось вернуться! Человек, навсегда изменивший мир своими изобретениями, но более всего тем, что никогда не попадет на страницы истории… Его имя — Никола Тесла.

Бенедикт Савва улыбнулся: удовольствие от того, что смог удивить нас.

— Ого, это что, тот, у кого Эдисон воровал идеи? — сказал Армани. — А еще я читал когда-то, что Тунгусский метеорит — это его рук дело, мол, какой-то эксперимент или что-то вроде того.

— Когда-нибудь вы сможете спросить его об этом лично.

— Лично?!

Монстры, тайное общество, теории заговора… Может, он сумасшедший? Отец, который потерял ребенка и придумал удобную версию мира для себя. Поэтому я отнесся к его словам критично: даже то, что я видел в приюте, еще не подтверждает всего остального.

— Я, пожалуй, не стану рассказывать вам подробности нашего общества и мира кошмаров, поскольку это пока что излишняя для вас информация. Куда важнее то, что случилось с Николой Тесла в детстве… Страсть к электричеству зародилась в нем с ранних лет: его восхищали молнии, предвещающие дождь, а однажды он гладил котенка в темной комнате и его ударило сильным статическим разрядом. Затем в школе он узнал о приборах, рождающих электричество, на уроках экспериментировал с электрической машинкой и Лейденской банкой и позже создал собственное устройство, способное генерировать электрический ток. Именно так: низковольтный электрошокер изобрели около ста пятидесяти лет назад. И кто бы мог подумать, что вещь, созданная ради своеобразных шуток над товарищами, спасет ему жизнь!

Он налил себе в стакан воды и выпил полностью от волнения.

— После училища перед ним встал вопрос выбора профессии. Разумеется, сомнений не было, однако его отец твердо настаивал, чтобы сын продолжил стезю служения Богу. Все попытки противостоять ему терпели крах. Так, в ночь после особо жаркой ссоры кошмары явились к нему и забрали мальчика. Это мог быть трагичный финал, один из сотен ему подобных, если бы не то, что всегда лежало в кармане Николы. Неизвестно, была ли то случайность или намеренная защита, но, уже будучи в том мире, Никола поразил монстра разрядом тока. Это любопытное стечение обстоятельств, ведь эти существа не выносят электричества даже слабой силы. И лишь благодаря этому мальчику удалось сбежать — и не просто сбежать, а, блуждая по миру кошмаров, обнаружить необычный минерал. Сложилось так, что юный Никола попробовал изучить его, а единственным экспериментом на тот момент было проверить электропроводность. Как бы там ни было, она оказалась отрицательной… Что это значит? Простите, но я не силен в физике, поэтому расскажу вольно, так, как понимаю сам: минерал не только не проводит ток, но и поглощает, накапливает его, приобретая новые свойства. И после разряда электрошокера произошло воистину удивительное явление — перемещение обратно в наш мир. О пускай каждый знает этот переломный момент в нашем многовековом противостоянии!

Бенедикт Савва ударил по столу от избытка чувств и развернулся к нам высокой спинкой кресла. Я рассмотрел за ним старый квадратный сейф, послышались щелчки кодового замка. Через 2 секунды он поставил на стол кристалл высотой 15 см. Бирюзовый оттенок самоцвета поражал: яркий, будто светился изнутри, грани поблескивали, переливались в свете лампы. Красиво. Нет, другое слово: фантастично.

Армани присвистнул и сказал:

— Ого, вот это камешек… Понятно теперь, на что живет фабрика, такой же, небось, целый миллион, а то и миллиард стоит!

— Ни в коем случае! Ни один миллиграмм этого вещества не должен попасть в руки обычных людей, поскольку им заинтересуется все научное сообщество, а, ввиду красоты и уникальности, самые глупые и влиятельные люди планеты. Это не драгоценный камень, не пустая безделица; это бесценный артефакт и надежда всего человечества! У минерала есть два назначения: перенос в мир кошмаров и защита от них. Крупный кусок при воздействии электрического разряда открывает портал, а крохотный способен вернуть этих существ в свой мир — без каких-либо внешних воздействий. В сущности, вот он, оберег, какой люди искали издревле, но нашли лишь спустя несколько тысячелетий. И как любое гениальное открытие, самым случайным образом… Мир удивителен, не так ли! Спустя годы первые путешественники добыли нужное количество минералов, и накануне двадцатого века ОЗД задумалось, как лучше всего распространить их среди детей. И пришло к выводу, что это должны быть игрушки — то, что любит каждый здравый ребенок, то, что есть в каждой разумной семье, то, что легко в производстве. Сначала все шло удачно, но к середине столетия, особенно после войны, не только мы задумались, что детям как никогда ранее нужно счастье. Десятки конкурентных предприятий стали предлагать свою продукцию, совсем не представляя, ради чего мы это делаем. К счастью, однажды я примкнул к Обществу, и мое образование дизайнера в совокупности с долей способностей и везения помогли спасти положение этой фирмы. Теперь вы понимаете: наши игрушки жизненно важны для детей!

Алисия просила принести игрушки с чердака. И значит, не просто так рванулась туда потом… Я не только впустил монстра, но и лишил ее защиты.

— Вот только я одного всегда не понимал, — сказал Армани после минуты тишины, — зачем вся эта жуткая гадость липнет именно к людям — что в фильмах, что вот в жизни. Могли бы похищать кошек там или сусликов на худой конец — так нет же, детей им подавайте!

— Армани, признаюсь, ты создаешь вид беспечного, временами даже недалекого человека, но порой успеешь приятно удивить!.. Это самый простой, но в то же время тяжелейший для нашего восприятия вопрос. Мы всего лишь разные виды в разных мирах. Вселенной заложено так, что лев ест антилопу, и можем ли мы винить его за пристрастие к мясу? Философия, печальная философия, господа…

Скорость движений увеличилась вдвое. Он взглянул на меня, быстро закинул самоцвет в сейф и закрыл дверь: знал, о чем я думаю, и что скажу ему следующее:

— Бенедикт Савва, мне нужен ваш кристалл: я отправляюсь туда сейчас же.

— Мистер Рей, вы узнали о существовании мира кошмаров всего пару минут назад, и даже вся эта информация равнозначна нулю. Прошу простить, но я не имею права как член Общества и не могу — как человек. По меньшей мере сейчас…

— Я прошу по-хорошему. Могу выдать орден на обыск и потребовать кристалл как улику. Не усложняйте жизнь нам обоим.

— Весьма любопытно, что вы скажете своим коллегам? Разве они поверят, что этот малахит — фамильная реликвия, доставшаяся мне в наследство от любимой прабабушки! — перемещает людей в иной мир? — Он улыбнулся, понимая свое превосходство. — К тому же, вас отстранили от дела… Не удивляйтесь, мистер Рей, — разумеется, у меня есть связи в полиции и я узнаю о похищениях пусть не из первых, но из вторых уст.

Пистолет виляет из стороны в сторону на вытянутой руке, потому что я тяжело дышу. Армани бросил все и выставил руки вперед, словно дуло было направлено на него. Противоположная реакция у Бенедикта Саввы — хотя ему стоило бы. Сцепил руки в замок, чтобы скрыть напряжение, брови нахмурились, касаясь оправы очков. Я задумался: блефую или серьезно угрожаю? Не знаю. Ради моей Алисии я готов был спуститься в ад в обоих смыслах.

— Откройте сейф.

— Мистер Рей, вы совершаете глупость…

— Я сказал: открыть сейф!

— Мне понятно ваше горе, но…

Я снял пистолет с предохранителя, взвел курок.

— Мистер Рей, поймите: путешествия в мир кошмаров не так просты, как кажутся. Это опасно.

— Я не боюсь монстров и, если будет нужно, убью каждого из них.

— Кошмары — это только одна из проблем! Кроме них, есть и более существенные, особенно для того что вы планируете сделать… Наши миры разнятся течением времени: там оно движется в тысячу раз стремительнее. Никола Тесла отсутствовал по земным меркам около часа, а вернулся по прошествии нескольких месяцев. В среднем, чтобы найти минерал, требуется два-три земных года, а это для неподвижного объекта!

— Время — ничто за возможность спасти дочь.

— С этим связана вторая проблема: даже если предположить, что она жива, неизвестно, сможете ли вы когда-нибудь ее найти. Мир кошмаров — это настоящий лабиринт, пространство там действует по другим, непредсказуемым законам. Если более простым языком, то все проходы сменяются хаотически. Неизвестно, где и когда вы встретитесь и случится ли это вообще, поскольку зависит не от вас.

— Испытаю удачу.

— О нет, вы не найдете дочь, а вернетесь спустя несколько десятилетий или даже столетий… Поверьте, я понимаю, что значит остаться без ребенка. И хотя моими силами мой сын жив, я пожертвовал временем со своей семьей, чтобы спасти многие другие… Если бы все было так просто, мы бы пускались вслед за каждым похищенным ребенком. Я лишь могу обещать сделать все возможное, чтобы спасти вашу дочь, мистер Рей. Даю вам свое слово. Но мы нужны этому городу здесь и сейчас — мы обязаны направить силы на всех тех, кого еще не забрали.

Что я могу? Выстрелить в плечо или ногу и надеяться на пароль? Не думаю, что скажет. Мне не справиться без его помощи, потому что только он знает, что меня там ждет. Нельзя поддаваться эмоциям, только логика… К черту логику в такой ситуации! Но… довериться ему? Доверить жизнь Алисии в руки другого человека…

Я опустил пистолет. Он прав: этим я точно не спасу ее. И никого больше.

— Хорошо. И зачем я нужен?

— Для начала позвольте мне закончить рассказ… Благодаря прощальному подарку моего наставника мне посчастливилось долгое время не прибегать к путешествиям в мир кошмаров. Однако я все же испытывал удачу, погружаясь на получас или того меньше, поскольку были и счастливцы, кому удавалось находить минерал на первых минутах, в то время как другие тратили сутки. Во время последней «месячной командировки» мне повстречался кошмар, который отличался от своих менее разумных соплеменников. Вместо бессмысленного нападения он наблюдал за мной и вскоре скрылся (как я наивно полагал)… Кто ведь мог представить, что этот индивид будет красться за мной по пятам, будучи в своей бесшумной форме, а после и вовсе устремится в открытый портал вслед за мной! Было бы не столь страшно, если бы наше перемещение при помощи минерала не отличалось по своей сути от их традиционного, когда они появляются перед ребенком. Получилось так, что это существо проникло в наш мир, не материализовавшись; если привести более понятную аналогию — не тело, а дух. На этом моменте вспомним, что они приходят к детям со слабой психикой, но в таком состоянии ему нужен был не ребенок, а сосуд со слабым, синоним, больным разумом…

— Мэд Кэптив, — сказал я.

— Именно так… Вы могли заметить, что дети особенно активно исчезают лишь в последний месяц, после его побега. Конечно, немаловажную роль играет и сам всеобщий страх по поводу того, что это происходит и что он может быть где угодно. Однако, похоже что он получил способности как кошмара, так и человека. Это значит, что он может беспрепятственно находиться в нашем мире, будучи в теле несчастного душевнобольного, и похищать детей посредством природы своей силы.

— Значит, нужно заставить его коснуться кристалла?

— Увы, это не сработает: наша телесная оболочка сродни защитных перчаток для него. Игрушки против Мэда Кэптива бессильны — вот в чем наша главная проблема, господа!

— Тогда…

Бенедикт Савва смотрел на поверхность стола: лицо серое, как камень.

— И другого вариант нет?

— Что? Вы о чем? — вмешался Армани, повторил вопрос дважды.

— Полагаю, лишь крайне мощный электрический разряд способен вытолкнуть дух кошмара из человеческого тела, однако в таком случае сам Мэд Кэптив, вероятнее всего, погибнет… Я понимаю, мистер Рей, что прошу от вас содействия в убийстве человека, а может, и группы людей — но поймите две вещи: это будут уже не люди и спасти их не получится, как бы мы того ни желали, а в противном случае они привнесут в мир лишь хаос и страдания. К тому же, я не прошу именно вас совершать это. Просто помогите мне, помогите детям нашего города. — Он обращался уже к нам обоим. — Обещаю, вам не придется убивать и вы не переместитесь во времени, однако опасности будут и, возможно, смертельные. Согласны ли вы, Армани Коллин и Алек Рей, временно работать в интересах ОЗД?

Я был готов, поэтому молчал. Армани молчал, потому что не мог отказаться. Его взгляд хаотично перемещался из стороны в сторону, выдавая волнение. Видно, что не хочет, боится. Коснулся телефона в кармане штанов и задумался: вспомнил о девушке и будущем ребенке… Он посмотрел Бенедикту Савве прямо в глаза и уверенно кивнул. Интересно, как одно событие делает из юноши мужчину.

— Какой план?

— В ближайшее время — отправиться спать и набраться сил, поскольку они нам потребуются в борьбе с кошмарами. От вас, Алек, я прошу сейчас лишь одного: помочь с полицией. Завтра День защиты детей, великий праздник для нашего Общества, и как можно больше семей обязаны во что бы то ни стало прийти на мероприятие в парк аттракционов. Беда в том, что теперь у Мэда Кэптива есть возможность перемещаться между мирами и привести сюда настоящую армию этих чудовищ. За ночь могут произойти страшные события, поэтому я прошу вас применить связи и сделать так, чтобы ни одна новость в прессе не взволновала родителей. Иначе все будет намного труднее. Сможете ли вы обеспечить информационную безопасность?

— Постараюсь.

— Что ж, на этом я предлагаю закончить наш и без того долгий разговор, из которого вам следует многое принять и обдумать. Равно как и мне предстоит долгая ночь, полная размышлений…

Стало душно, хотя окно на проветривании. Не могу находиться в помещении дольше часа, но прошло только 28 минут. Значит, просто нужен воздух… Я вышел в рабочий цех и наружу, повернул за угол фабрики, куда не доставал фонарь над входом. Светлое пятно справа раздражает в боковом зрении, но сойдет. Полнолуние, безоблачно. Я прижался к стене и смотрел на бледно-желтый диск, медленно опускаясь на асфальт. Сел, поджал ноги, опустил голову на колени.

Ночь. Может, прямо сейчас эти существа похищают детей. Родители пытаются защитить их, но не знают, с чем имеют дело, и делают только хуже. Как и я… Сколько объявлений прибавится завтра: 3, 5, 10? Как быстро обстоятельства изменяют намеченный идеал. Когда я начинал работать в полиции, хотел спасать всех, кого потенциально возможно. Месяц назад цель сузилась до выборки детей. Сейчас — Алисия… Почему мы бездействуем? Почему тратим время? Я устал задаваться вопросами. Устал принимать решения.

Просто устал от всего…

Я впервые задумался: что делать, если… Как дальше жить? Ездить на работу, будто ничего не случилось и возвращаться в пустой дом? Как такое можно пережить? Лицемерие: смерть Марины как-то же пережил. Да, но тогда у меня оставалась та, ради кого я должен был продолжать жить. Теперь меня не будет ждать дома ни любимая женщина, ни дочь… Жениться? Завести ребенка с другой — может, тоже дочь, может, тоже похожую на меня и нее одновременно, может… Нет. Это предательство. Сродни домашнему животному на замену предыдущему.

Марину и Алисию мне не заменит никто…

Что делать? Я слишком рационален, чтобы застрелиться. Лучше отправлюсь в тот мир и буду бороться с ними до последнего… Или хотя бы соберу как можно больше кристаллов и вернусь через месяц по меркам того мира. Если перевести в наши цифры: 100, 200 лет? Интересно, что со мной будет? Умру на месте, рассыплюсь в прах? Наверное. Но внесу свой вклад — для других отцов и матерей. Это верный способ самоубийства, и другой я не приму… Что хуже всего, теперь я понимаю Роуча.

Роуч… Нужно предупредить его.

Телефон показывал 3 пропущенных, последний 8 минут назад. Я не хотел говорить с ним: что, если он спросит, кого я выберу при возможности, Эрика или Алисию? Конечно же, дочь. Он поймет меня, потому что поступил бы так же. Как и каждый любящий отец… Я нажал на кнопку — связь соединилась через 2 гудка.

— Алек?

Я молчал. Не знал, как начать…

— Алек, черт тебя дери, ты превышаешь сегодняшний лимит издевательств надо мной!

— Роуч, есть новости за последние 2–3 часа?

— После происшествия с тем парнем все тихо, подозрительно тихо, Алек.

— Хорошо. Ночь может быть неспокойной, поэтому ты должен остаться в участке. Выезжай лично на все вызовы, касающиеся детей или Мэда Кэптива, и не допусти, чтобы что-то серьезное попало в прессу. Они еще не узнали о его побеге?

— Нет… О чем ты вообще? Ты что-то узнал?

Может, рассказать ему? Не по телефону, конечно, а на фабрике… Не знаю, насколько это рационально: город не может остаться без нас обоих.

— Я не могу, Роуч. Не сейчас. Обязательно — когда все закончится.

— Ты полагаешь, это будет в скором времени?

Мы замолчали на 15 долгих секунд.

— Прости меня, — сказал я.

— За что?

— Если бы я послушал Алисию… не сейчас, когда уже поздно для нас обоих, а на 2 недели раньше… Эрика тоже можно было бы спасти. А может, и многих других…

Он протяжно выдохнул после паузы — скорее всего, курил. Динамик заглушал посторонние звуки, но я знал Роуча: потер переносицу, внутренние края глаз и лоб в конце.

— Помнишь учебу в академии? Как же тогда все было просто… Казалось, нужно всего лишь прослушать лекцию, прочесть пару книг, и все задачи на экзамене решались без проблем. В жизни все намного сложнее… Урок криминалистики помнишь?

— Какой из?

— Это был особый. Вся группа пыталась решить задачу повышенной сложности, и никто не догадывался, что это настоящее дело, которое сам детектив долгое время не мог понять. И все же ты вывел несколько теорий, одна из которых заинтересовала его и оказалась верной. Признаюсь, я завидовал: одно дело сдать бесполезный экзамен, а другое уже доказать свои умения на практике.

— К чему ты клонишь, Роуч?

— К тому, что если не ты, то никто… Знаешь, Медина Веритас сказала невзначай, что тебе приходится тяжелее, чем всем нам, и — я не совсем понял, что она имела в виду — что переживания за детей у тебя в крови. Но я действительно задумался, насколько тебе нелегко. Несмотря на всю твою рациональность, логику и дедукцию, ты эмпат. Пропажи очень беспокоят меня, но все-таки отстраненно, как неприятности на работе. Для тебя же каждый случай не менее болезненный, чем пропажа собственной дочери… Да, нас учили, что проявлять эмпатию неправильно, что она враг трезвого расчета, — но возможно, только благодаря ей ты до сих пор не сдался, как многие… Так что не вини себя: выше головы не прыгнешь, хотя тебе, видимо, удалось. В общем, я хотел сказать, что рад быть знакомым с таким удивительным человеком, как ты, Алек, и я верю в тебя.

— Спасибо, друг, — сказал я неестественным хриплым голосом и сбросил вызов.

Я сжимал телефон, пока не затрещал пластик, спрятав лицо в локтевом сгибе. Слезы лились так сильно, как никогда раньше. Мысли сменялись хаотично, и я не мог понять, почему плачу. Наверное, из-за всего, что накопилось: стресс, бессонные ночи, похищения, отсутствие улик, Мэд Кэптив, его побег, отстранение от дела, Влада, драка с Пятым, смерть миссис Тоналтан и Майи, монстр, мои родители, тайное общество, странные кристаллы. И конечно же, Алисия, которую я вряд ли теперь увижу… Слова Роуча надломили щит, за которым я прятался целый месяц.

Справа послышались шаги, длинная тень из-за угла увеличивалась в размере. Охранник принес с собой низкий табурет и сел в 2-х метрах от меня, глядя на луну и созвездия. Казалось, не он пришел ко мне, а я занял его привычное место.

— Порой мне думается, — сказал он через время, — что большинство событий в жизни предопределены и все случается именно так, как им и до́лжно. — Повернулся, увидел мои влажные глаза и вопросительный взгляд. — Не поймите превратно, мистер Рей, но посудите сами: невзирая на отчаянное стремление ваших родителей сберечь вас от тайн нашего общества, все события, в сумме, неминуемо привели к настоящему моменту. И как же это трактовать, кроме извечного слова судьба — не побоюсь утверждать, что так написано у вас на роду.

— Вы знали моих родителей?

— О, мистер Рей… Или вернее, мистер Коммондэй, а если углубиться в истоки — мистер Палмер, поскольку ваш прадед так и не смог заиметь сына. У вашего рода долгая славная история, с которой каждый член Общества так или иначе знаком… Что же до Абрахама, вашего отца, он с малых лет отличался горячим, пылким нравом. Его неудержимо тянуло ко всему неизвестному и небезопасному — он хотел глубже исследовать мир кошмаров и найти способ навсегда покончить с ними. Впрочем, как и сотни людей до него… После нескольких путешествий его вынудили — ведь для него это было скорее наказанием — взять нечто похожее на отпуск. У Общества есть такая практика, когда ты, поднабравшись опыта, должен внедриться в детскую организацию и следить за ее безопасностью. В одном из таких крохотных мест работала школьным учителем Анджела. Могу лишь догадываться, каким образом она узнала о существовании кошмаров, но это событие и зачинило их знакомство. Как известно, в природе наиболее неумолимо тянутся друг к другу именно противоположности… Подвижный, мечтательный юноша двадцати трех лет от роду и кроткая, уравновешенная девушка, всего на два года моложе его. Как огонь и вода, сталкиваясь, образуют нечто новое, усредненное, так и он воспламенил в ней страсть к нашему делу. А она же, в ответ, тушила его пыл, оберегая от безрассудных поступков, которые могли стоить ему жизни. Поэтому знайте, мистер Рей: холодный ум и рассудительность вам достались от матери.

Охранник улыбнулся, видимо вспоминая и другие курьезные моменты.

— Правила Общества требуют оставить в прошлом все связи, будь то семейные или дружественные. В среднем перемещение занимает несколько лет, и это всегда травмирует близких, а сильнее всего — самого путешественника, который видит жизнь родных фрагментами и зачастую проживает намного дольше… Знатное происхождение позволяло Абрахаму бунтарствовать, и он придумал свой план: всегда путешествовать вместе с любимой, — за что их называли связанными. Нужно сказать, что Общество относилось к ним неодобрительно, считая более рациональным перемещения по одному — из теории, что нас разбрасывает в разные точки пространства и шанс найти минерал, соответственно, удваивается. Однако они, наперекор всем старожилам, будто усиливали удачу друг друга, часто возвращаясь с несколькими минералами спустя всего четыре месяца. И они никогда надолго не задерживались в нашем мире — в то время как остальные считали это опасной работой, лишающей возможности наслаждаться жизнью с семьей, для них это было безумным совместным приключением. Удивительно, но мир кошмаров словно подхватывал их настроение, одаряя минералами. Да, золотой век в истории ОЗД…

— Они еще живы?

Я видел, как он изменился в лице, и все понял без ответа.

— Наши тела стареют, повинуясь соответствию времени, — продолжил он, — но душа остается неизменной, ведь нас определяет не возраст, а жизненный опыт. Документы сказали бы, что они достигли возраста сорока лет, но, в сущности, это были все те же молодые люди, едва ли не подростки, в созревших телах. Пылкие, полные страсти, оставленные в мире, где их никто не мог видеть. Несмотря на фактический возраст, женщина, вытесненная из времени, не могла потратить столько яйцеклеток, чтобы с трудом зачать ребенка… Страшнее всего, что беременность могла погубить Анджелу. Разумеется, в первые недели никто не мог подозревать этого, и они снова отправились в мир кошмаров. По возвращении с округлым животом восьми месяцев сроку у Анджелы случился обморок. Материнский организм приспосабливается к новым условиям крайне постепенно, во время всего периода, но представьте, что вам резко перекрывают кислород и забирают добрую часть питательных веществ. К тому же, само по себе перемещение отнимает огромное количество сил… Завистники мгновенно пустили ужасающие слухи о том, что это произошло мире кошмаров, в одно из путешествий. Впрочем, зная Абрахама… это весьма похоже на него. К счастью, ни бедняжка, ни малыш не пострадали, и последующие полтора месяца они провели в спокойствии. Не без неприятностей, однако роды прошли успешно, после чего возник не менее волнующий вопрос: что с вами делать?

— Растить. Долг всех родителей.

— К сожалению, у них было немало трудностей… Абрахам не мог бросить семейное дело, к тому же, он всерьез намеревался найти способ навсегда уничтожить кошмаров и не выносил пребывания в нашем, скучном мире. Вначале Анджела хотела воспитывать тебя самостоятельно, но посчитала, что не подобает сыну видеть отца (а жене — мужа) раз в несколько лет, и наоборот. Зная историю любимого, она также переживала и за вас — за то, что ваш род и наши тайные знания предопределят вашу жизнь.

— Или я просто был не нужен им.

— Горькая правда, мистер Рей, — сказал он печально. — Вы родились нежеланно, и поэтому было решено отдать вас в приют. Однако не думайте, что вас не любили — да, быть может, они не успели проникнуться родительским чувством за какие-то полтора месяца, но это событие надломило их. Абрахам и Анджела осознали, чего стоит порой беспечность, и улыбка никогда уже не поселялась на вечно радостных прежде лицах. Однажды они переместились в мир кошмаров и после того не вернулись — ни спустя год, ни спустя десятилетия… И мы с точностью не можем сказать, живы ли они и где сейчас находятся.

Вдруг загудел двигатель конвейера, от стены почувствовалась легкая вибрация. Охранник опередил мой вопрос, сказав:

— Что ж, довольно поминать прошлое… Мне кажется, мистер Коллин, желает вам что-то сказать в настоящем.

Я протер глаза рукавом пальто, поблагодарил его за информацию и прошел внутрь фабрики. Что происходит? У Бенедикта Саввы назрел план?.. Возле пульта управления, в левом нижнем углу конвейера стоял Армани. Взгляд сосредоточен на мониторе, палец энергично водит по сенсорному экрану. Я бесшумно подобрался к нему и взглянул на макет нового проекта, который был выведен на весь экран. Количество: 1 шт.; размер: 35 %; материалы: стандарт (плюш, синтепон).

— Выбери цвет, — сказал он, заметив меня за спиной.

— Что?

— Сейчас мы сделаем тебе игрушку — я тут краем уха слышал, что у тебя пропала дочь и вот вспомнил стопятидесятипроцентное средство. У меня на родине все давно знают, что нужно сделать подарок человеку, тогда он обязательно вернется, мол, Вселенная не любит несостыковочки и все в таком духе. Знаешь, как в фильмах о призраках, они не могут упокоиться с незаконченным делом — вот тут почти то же самое, только с живым человеком.

Армани рванулся вдоль конвейера, пробежал по секциям, видимо, проверяя наличие материалов, и вернулся на место. Это казалось таким бессмысленным, иррациональным, но я согласился: не было сил спорить.

— Какие цвета есть? — спросил я.

— Да любые, в общем-то. Серый, черный, желтый, рыжий; даже фиолетовый, голубой, розовый и красный… Разве что зеленого нет — уж очень странные были бы такие зомби-медведи! Так что?

— Коричневый. Темно-коричневый.

— Подожди, подумай еще, а то что-то недостаточно скучно… Ладно, иди за мной!

Он нажал кнопку пуска.

Механизм втянул часть ткани и через 40 секунд выдал 2 форменных отреза. Лента понесла их в следующие секции на распарку, набивку и сшивание. Перерыв на ручной труд в конце ленты: Армани проверил шов на наличие дефектов и прошил иглой слабые участки. Поставил игрушку на мини-лифт, который унес ее на верхний ярус. Там механизм добавлял обязательные элементы (глаза, внутренние поверхности лап), и можно было выбрать одежду и аксессуары. Я остановился на клетчатом шарфе.

Готовая игрушка скатилась по извилистой трубе в высокий контейнер. Армани рванулся на первый ярус, перепрыгнув через перила от нетерпения. Осмотрел с видом мастера и вынес вердикт:

— Пойдет, на твердую четверочку, хотя я бы еще добавил пальто, трость и цилиндр, что-то в таком духе. Короче, думаю, ей понравится. — Он выглядел добродушно и искренне улыбался, заражая оптимизмом. И все-таки… я не верил в это.

Я взял плюшевого медведя, всмотрелся в черные точки глаз. Не мог отделаться от мысли, что если бы я достал игрушку с чердака… Насильно подумал, чтобы отвлечься: где находятся кристаллы? Глаза в виде бусин или динамик, если есть — больше негде.

Тело пошатывалось от усталости, но одна мысль взбодрила меня: я вдруг осознал, что кошмары были в моей жизни с самого ее начала. Родители сражались с ними и, скорее всего, погибли от их рук. Лесли не забывала обо мне, потому что ее не удочеряли — она сильно переживала, пока я был в больнице с переломом, и винила в этом себя. Все встало на свои места. Не только это: Марина… Не бывает таких искусных преступников, которые не оставляют следов. Я не вел то дело, но всю жизнь думал, почему убийца не взял ничего ценного, как и куда исчез… Сегодня Мэд Кэптив убил еще и мисс Тоналтан с Майей.

Это уже больше, чем спасение детей города и долг детектива. Теперь это личное: эти твари забрали у меня всех, кого я считал семьей. Всех! Я должен отомстить им и спасти хотя бы дочь.

— Спасибо. Ей понравится…

[1] Имеется в виду англ. идиома «A grey wolf will come at night and will take of you a bite» (аналог колыбельной «Придет серенький волчок и укусит за бочок»). — Прим. авт.