Первопричина: Лагерь смерти

Глава 1

Город «З» 20.01.2020г 19:30

Рабочая неделя и, что куда страшнее чем трудовые будни, новогодние праздники, остались позади. Впереди два выходных, в приятной компании телевизора, компьютера, дивана и кота.

Пиво в количестве двух полторашек разливного закуплено, два тяжёлых пакета с продуктами имеются. Для развлечения приобретено несколько пиратских дисков с «древними» по местным меркам играми, стратегиями. Сигареты, по случаю зарплаты подороже, так же в пакете.

Приду домой, накормлю кота, выслушаю недовольное мяуканье наглой усатой морды. Засяду за просмотр фильмов. Или мультфильмов. Пока не решил. Выпью пива, расслаблюсь, поиграю… Ну и подумаю о жизни. То есть в очередной раз попытаюсь разобраться в том кто я, откуда и зачем, собственно, здесь появился.

Хотя, на успех давно уже не рассчитываю. За двадцать лет тяжёлых размышлений, безумных теорий и прочего оккультно-мистического, к ответу я так и не приблизился. А всё из-за того, что я просто появился. На улице странного незнакомого мне города. Появился и взялся за выживание, то есть найдя парк, сел и начал просить милостыню. И попросил. Я жаловался, просил у прохожих помощи, врал о том что потерял родителей и мне, что удивительно, верили. Мне подавали, жалели. Даже в семью забрать хотели, прямо из парка. Потому что по мнению одной женщины, худенькое светловолосое чудо с большими голубыми глазами лет тринадцати на вид врать не может.

Не пошёл. Отправился дальше. Дальше врал, обещал, рассказывал сказки. Заводил знакомства, находил тех кто верит мне сильнее других. Потом прокатился по стране, обманом завёл себе документы, учился в разных городах, впитывал знания и в итоге вернулся сюда. Где несмотря на несколько дипломов устроился на завод обычным слесарем.

Зачем? Что держит меня здесь? Что меня два года назад притянуло в этот блин посёлок городского типа? Чего или кого я здесь жду? Почему мне кажется, что вот уже совсем скоро, моя жизнь изменится? Ну и самый главный вопрос — кто я? Разве люди появляются из ниоткуда?

Наверное я просто потерялся в детстве. Потерял память и… И что? Резко поумнел? Нет, так не бывает. А если и бывает то только в фильмах. Да и чёрт с ним. Приду домой, поставлю Rammstein, поиграю на компьютере в игру о далёком тёмном будущем где множество возможностей. Или где есть сорок тысяч способов подохнуть. Надо отвлечься, а то эти размышления, совсем меня совсем доконают. Да и идти недалеко осталось. Сейчас перейду дорогу, срежу через дворы и…

Подойдя к переходу останавливаюсь и жду зелёного сигнала светофора. Рядом со мной собирается народ. Группа всё ещё отдыхающей молодёжи. Недовольный дед с тростью и едва живая от старости бабка которая ругает молодняк за излишний шум и плохое поведение. Дед в свою очередь ругает водителей которые слишком быстро едут по скользкой дороге. Мол порасшибаются и других угробят.

Неужели в старости я стану таким же? Так же как этот дед буду докапываться к любым мелочам или как бабка учить всех и вспоминая молодость сравнивать? Хотя… Всё может быть. Пока же я между молодняком и стариками. По возрасту уже не молод, чтобы шуметь и таскаться по шумным местам, но и не стар чтобы брюзжать и осуждать всех и всё. Да и некогда мне, работаю я. А после работы как-то не тянет ворчать. Эх, а было время. Сам… А ведь меня никогда не тянуло в ночные клубы и на прочие тусовки. Большим и шумным компаниям, я предпочитал книги. В том числе и научные…

Красный сигнал светофора меняется на жёлтый. Машины замедляются, скользя шинами по дороге тормозят, что учитывая обледенелый асфальт выходит так себе. От чего одна иномарка юзом выкатывается на переход.

— Машины купили, права купили, а ездить не купили, — качая головой сокрушается дед. — Вы гляньте! Ну кто так транспортным средством управляет? Это же машина, а не игрушка.

Растерянный водитель остановившейся прямо перед нами иномарки газует, пытается съехать с перехода и даже почти съезжает. Но тут… Громкий сигнал клаксона, визг тормозов и мчащийся по дороге внедорожник…

— Вот урод, — глядя как внедорожник сворачивает на нас выдыхаю.

Понимая что все мы сейчас сдохнем, бросаю пакеты, хватаю за куртку стоящую передо мной девчонку, откидываю и тут же слепну от света фар. От удара раскинув руки лечу спиной вперёд, вижу что откинутая девушка уже стоит и с какой-то грустью провожает меня взглядом. Проклятущий же внедорожник проехал по всем кто стоял там. Но девушка… Она мало того что уже на ногах, так и стоит не там куда я её откинул. И тут…

Перед встречей с асфальтом успеваю спросить почему не больно и падаю, на дорогу. Сознание меркнет, но не уходит. И тут приходит боль… А вместе с ней страх, слабость, голод и почему-то невыносимая жажда. Перед глазами мелькают разноцветные картинки. Все ощущения смешиваются во что-то непонятное.

Выдохнув и понимая что жив, протираю глаза ощупываю лицо… И нахожу то чего только что не было. У меня борода. Волосы… Не короткие, а до плеч. Причём борода и волосы не в лучшем состоянии, грязные, местами, то есть везде свалившиеся.

Как так? Выжил, но впал в кому? Судя по волосам пролежал долго. Но это не объясняет почему здесь так темно, ужасно воняет дохлятиной и чем-то кислым, и… Холодно?

Сажусь, ощупываю себя и прихожу к совсем неутешительным выводам. Я скелет обтянутый кожей. На мне слой грязи, поверх лоскуты грязной ткани и я ни разу не в больнице. Меня судя по ощущениям недавно били. Я хочу жрать… Что вообще происходит?

В полной темноте слышу судорожный вздох, чертыхаясь отползаю назад и рукой задеваю что-то…

— Кто здесь? Где мы? А…

Договорить не успеваю, кто-то со спины хватает меня и зажимает рукой рот.

— Совсем спятил, — шепчет в ухо хриплый женский голос. — Заткнись. Под наказание подвести хочешь?

— Какое наказание? — убрав её руку шёпотом спрашиваю.

— Влад, ты не проснулся? — снова закрывая мне рот шепчет женщина. — Или по голове били?

— Его Марта током пытала, — шепчет рядом ещё одна судя по всему молодая девушка. — Отстань от него. Он три дня здесь лежит. Мы думали сдох, а он в себя пришёл.

— Кто такая Марта? Кто вы обе?

— Мозги поджарила, кровопийца, — шепчет за спиной голос. — Плохо… Хотя… Ты только не кричи. Будешь шуметь надзиратели всю бригаду изобьют. План не выполним, в газовую камеру пойдём.

— Да хоть бы, — всхлипнув стонет девушка. — Когда уже всё это закончится. Не могу больше так.

Что закончится? Кто они? Почему я теперь Влад, когда тридцать пять лет был Сергеем? Что…

— Совсем ничего не помнишь? — спрашивают из-за спины.

— Совсем, — шёпотом отвечаю.

— Бедняга, лучше бы ты умер. Ладно. Я Белка или тридцать вторая. Это Маришка, она же седьмая. Ты двенадцатый. Мы в трудовом лагере.

— Где…

— Идельштайн… — всхлипывает девушка. — Место страшное. Здесь… Ты не помнишь…

— Здесь, если хочешь жить, — шепчет мне в ухо женщина. — Надо выполнять три правила. Фрау Марта — бог. Надзиратели — ангелы. Мы никто. Не люди и даже не скот. Хочешь продолжить мучения, заткнись и делай что говорят. В глаза надзирателям не смотреть. В больницу не обращаться. Сдохнуть лучше чем попасть к этим живодёрам. Не проси, не разговаривай. В любом случае, неважно как будут вести себя надзиратели, даже если дружелюбно — падай на пол, сворачивайся и закрывай лицо руками. Тогда сильно не бьют.

— А если не хочу?

— Не делай ничего, — шепчет Белка. — Если повезёт повесят. Если крупно повезёт — расстреляют. Если не повезёт тогда попадёшь в лазарет. Оттуда не возвращаются. Пустят на опыты и дело с концом. Всё, тихо… Идут.

Слышатся едва различимые шаги, раздаётся громкий стук по металлу. Вокруг начинается движение, слышатся стоны и вздохи. Вспыхивает свет и я вижу… Большое помещение, толпа грязных едва живых оборванцев напоминающих скелеты. Немного, человек двести. Мощные лампы под потолком железная дверь в стене и больше ничего…

Смотрю на себя и с ужасом понимаю что выгляжу ещё хуже чем предполагал. Буквально скелет в обрывках полосатой робы. Руки высохшие, на правом предплечье клеймо с номером двенадцать.

— Пошли, — хватает меня судя по голосу Белка и тащит в строй. — Надо построиться иначе всех накажут.

Встаём в строй. Стук, точнее удары в дверь повторяются. Дверь вызывая у всех напряжение с протяжным скрипом открывается и внутрь заходят…

— Доброе утро, — встав перед нами и приветливо улыбаясь демонстрируя металлические зубы кивает немецкий как в фильмах про войну офицер. — Как спалось моему любимому отряду? Как всегда молчите. Ну что вы за люди такие? Не бойтесь, рассказывайте. Как вам условия труда? Как питание? Больные есть? Нет? Все здоровы и довольны?

Отвечать, как я понимаю, никто не собирается. Однако, как только двое солдат, взводят винтовки…

— Да, господин обер-лейтенант, — раздаются в ответ голоса.

— Замечательно, — заложив руки за спину улыбается офицер. — Тогда, дорогие мои, всё по распорядку. Сегодня среда. Поэтому начнём с профилактического осмотра, потом завтрак и работа.

Глядя на эту рожу, понимаю что он русский. Акцента нет, поведение, манера говорить. Точно наш… То есть не наш, но… Господи, хоть бы это всё оказалось кошмаром. Не хочу я попасть назад во времени, в грёбаный концлагерь. Не верю… Это видение, прикол, розыгрыш… Невозможно. Так никто не шутит. Я… Может всё не так страшно? Может…

Начинается профилактический осмотр. Офицер натягивает чёрные кожаные перчатки. Достаёт из кармана кителя футляр. Открывает его и извлекает кастет. Улыбаясь надевает его и подходит к строю. Внимательно всматриваясь в лица узников идёт…

— Ты, — останавливаясь у одного из нас кивает он. — Неважно выглядишь. Сто второй! Шаг вперёд.

Не успевает сто второй шагнуть, как офицер бьёт его в челюсть. Наклоняется и несколькими ударами добивает. Голова бедолаги буквально лопается. Офицер же…

— Заразу надо давить в зародыше, — встав и вытирая платком кастет улыбается офицер. — Иначе никак. Иначе больной заразит всех. О вас беспокоюсь, темнота. Все на… Двенадцатый!

На возглас опускаю голову, стараюсь стать меньше, но помогает это откровенно хреново. Офицер уже передо мной, заложив руки за спину стоит и хмыкая смотрит.

— Надо же какой живучий, — фальшиво восхищается он. — Два часа с фрау Мартой провёл. Отлынивал от работы трое суток, а сейчас стоит как ни в чём не бывало. Фрау Марта будет рада. Признаюсь честно, она даже расстроилась от того что её любимая игрушка сломалась. А ты жив. Вечером изволь зайти к ней. Порадуй начальницу лагеря. Завтрак! Вперёд свиньи поганые! И за работу, кто не работает не ест. Пошли.

Возражать или спорить никто не собирается. Все мы, покорно опустив голову идём к выходу. Там по длинному коридору и в столовую. Скорее не столовую, а грязный сарай. Где за раздачей, едва стоящая на ногах женщина, разливает по ржавым жестяным тарелкам нечто похожее на клейстер. Чуть дальше выдают хлеб или же нечто угольно чёрное, размером со спичечный коробок. В конце сколоченной из досок раздачи, наливают в стаканы мутно-синеватую жидкость.

Организм реагирует на эти явства странным судорожным сокращением желудка и бурчанием. Не ел я, судя по всему очень давно. Но беспокоит не это, а то что я любимая игрушка этой фрау. И это, как мне кажется ничего хорошего не сулит.

Едим стоя, хотя этот кусок хлеба, субстанцию гордо называемую надзирателями кашей и бульон из хрен пойми чего вместо воды, едой назвать сложно. К тому же в хлебе опилки… По вкусу же…Доедаем быстро. Белка хватает меня, тащит к небольшой группе состоящей из изуродованного ожогами мужика, молодой удивительно хорошо выглядящей рыжей девушки и совсем тощего пацана. Ставит меня рядом с ними и тут же надзиратель отводит нас к лифту. После спуска вниз, хрен знает на сколько этажей, надзиратель грубо выталкивает нас, указывает на станки, садится на стул и открыв газету погружается в чтение.

Успеваю заметить на газете кое-что странное, как вдруг Белка снова хватает меня и утаскивает к станку.

— Не стой, — шипит она. — Будешь тормозить, этот боров изобьёт всех. Работай.

— Как?

— Нажимаешь кнопку, — указывая на станок шепчет Белка. — В лоток падают кристаллы. Синие в белые коробки, красные в чёрные. Зелёные отправляешь дальше. Бросаешь туда, вон в ту воронку. Шевелись.

— Вроде не сложно.

— Совсем с головой плохо… — смотрит на меня Белка. — Ладно…

Работа кипит. Кристаллы порциями падают в лоток. Стою, сортирую. Дабы не навлечь гнев надзирателя сортирую быстро. Об острые края режу пальцы, но по совету Белки молчу и не останавливаюсь.

В процессе наблюдаю за остальными и прихожу к выводу что они давно уже сломлены. Обожжённый похож на зомби, пацан ещё хуже. Женщины… Белка женщина лет сорока, черноволосая, с большими синими глазами. Невероятно худая, можно сказать высохшая, взгляд пустой, угасший. Девушка или как я понял по голосу Маришка, по сравнению с Белкой просто красавица. Шустрая, опять же по сравнению с Белкой полноватая.

Или она здесь недавно, или её за какие-то заслуги хорошо кормят. Ещё бы понять за какие. Однако, она запуганная и со страхом в зелёных глазах чего-то ожидает. Хотя…

Время подходит к обеду. Надзиратель, даёт нам пять минут на отдохнуть. Перемещается к столу, садится и выкладывает из сумки еду. Бутерброды с сыром и колбасой. От запаха которых кружится голова. Сам же надзиратель, отпивает из фляги, засовывает за воротник салфетку и глядя на нас ест. Улыбается, подмигивает, хихикает…

— Да чтоб ты подавился, — отвернувшись шепчу. — Дать бы ему…

— Ну так дай, — сипит обожжённый. — Тебе всё равно жить до вечера осталось.

— Почему?

— Фрау Марта, — выдыхает Белка. — Она тебя добьёт. Тебе не спастись, не выжить. На милость тоже не рассчитывай, она настоящий дьявол. Никто… Никто за время моего пребывания здесь не пережил визит к Марте. А ты смог. Вечером тебя ожидает кошмар.

— Насколько всё…

— На столько, насколько это вообще возможно, — сглотнув шепчет Белка. — Она… С одних она срезает кожу, других топит, пытает током, сжигает, варит в кипятке заживо. Вкалывает в вены кислоту… Вскрывает, засыпает в лёгкие битое стекло. Заставляет принимать яды… Это конец.

Вот даже как… Хорошо. Если так… Крыса загнанная в угол, на многое способна. Охреневший человек в подобной ситуации способен на большее. Так…

Обстановка. Нас здесь пятеро, против одного надзирателя. Из оружия. У нас лопата, пара обрезков труб, в общем нихрена. У надзирателя пистолет, дубинка на поясе, судя по блестящим и острым шипам на ней — для убийства, а не перевоспитания. Действия? Я сдохну. Скорее всего быстро. Но… На свидание к Марте я почему-то не хочу. Не думаю что меня запугивают. Судя по лицу Белки, она старается не напугать меня, а наоборот преподносит более мягкий вариант.

Глянув на лоток с кристаллами невольно улыбаюсь. Подхожу и начинаю сортировать. Острый осколок сантиметров на пять, сжимаю в кулаке. Теперь надо или отвлечь продолжающего обед надзирателя, или наоборот привлечь. Но как? Блин, как? А что потом? Куда бежать? Или…

— Белка, — шикаю женщине. — Отвлечь это чмо сможешь?

Белка округляет глаза, мотает головой и пятится к станку.

— Я смогу, — кивает Маришка. — Сейчас…

Сейчас не получается. В наш цех заваливается компания из пяти солдат. Хорошо выпившие и пребывающие в приподнятом настроении солдаты, горланят что-то на своём и смеясь окружают надзирателя. Окружают и явно на что-то подбивают. По немецки не понимаю, но надзиратель мотает головой и отказывается. Подняв руки возражает, достав из кармана книжку тычет в неё пальцем. Спор заканчивается когда ему на стол ставят бутылку и бросают пачку сигарет. Надзиратель вздыхает, машет рукой, открывает газету и делает вид что его здесь нет. Солдаты же улыбаясь идут к нам…

— Только не снова, — опустив голову всхлипывает Маришка. — Нет…

Девушку хватают и уводят… Не в коридор, а за ширму прямо рядом со столом надзирателя. Надзиратель же выжидает, как только слышится треск ткани и писк Маришки, вскакивает, подходит к ширме и подглядывает. Слышится смех, крики девушки…

— Уроды…

— Все через это прошли, — вздыхает Белка. — И я, и другие. Пока красоту не потеряли. Голод, побои и постоянные надругательства… Сейчас мы им не интересны. Страшные…

— Сколько тебе, Белка?

— Девятнадцать, — вздыхает женщина. — Марише семнадцать…

Из-за ширмы доносится душераздирающий крик Маришки быстро переходящий в мычание. Треск, ритмичные шлепки, ругань и звуки ударов.

Закрыв глаза выдыхаю, сжимаю осколок… И понимаю, что в данный момент, мне стоит утихнуть и… И что? Жить аж до самого вечера? А потом? Стать объектом издевательств? Потом, вечером, никаких шансов не будет. Ни одного. Сейчас же…

— Белка, прощай, — кивнув улыбаюсь женщине.

Белка сглатывает, пятится назад, и вдруг… Закрыв глаза вздыхает и улыбаясь кивает. Отходит и возвращается к работе. Перехватываю осколок, поворачиваюсь и крадусь к надзирателю. Встаю над ним… Резко хватаю за волосы, тяну на себя и вонзаю осколок в шею, тут же дёргаю рукой и практически отделяю голову от тела. Видя как из раны фонтаном хлещет кровь хватаю его за руку которой он уже пистолет сжимает. Выхватываю оружие, отталкиваю тело, отодвигаю ширму и стреляю в солдат. Первыми дохнут сидящие на стульях двое. Потом трое занятые Маришкой.

Сам не знаю как, но будто на автомате попадаю каждому в голову. Подбегаю, скидываю с Маришки тело, стаскиваю ошарашенную девушку с трупа, ставлю её на ноги, подхватываю винтовку, с пояса трупа снимаю магазины и гранаты, выпрямляюсь… Страшный удар в затылок. Выронив оружие падаю на колени и тут же заваливаюсь на бок. Сквозь застилающую муть в глазах вижу бледную Маришку и обожжённого с трубой в руках.

— Нахрена? — с трудом удерживая себя в сознании спрашиваю.

— Нам всё равно не уйти, — улыбается обожжённый. — Невозможно это. А я жить хочу! Меня за это наградят, а ты и так уже не жилец. Девку жалко. Так хоть её кормили, теперь же убьют. Дурак ты, Влад.

Хватаю гранату, пытаюсь выдернуть шнур, но получаю трубой в лицо. Выдыхаю… Где-то далеко слышу крики. Плач Маришки… Темнота…