Первопричина: Лагерь смерти

Глава 19

Три часа спустя. Убежище. Влад.

Кое-как, но добрались. Теперь лежу в лаборатории, отхожу и смотрю разноцветные глюки. Свинец в организме — настоящее зло. Нет, действует он не так как криптонит на супермена. Я не слабну, не корчусь от боли, свинец для меня — сильнейшее успокоительное. От одной пули, в которой свинца смешное количество, эффект просто невероятный. Полное расслабление, апатия и нежелание двигаться. В добавок идут галлюцинации. Яркие, даже для меня фантастические и наполненные реалистичными ощущениями.

И это будет продолжаться, наверное, долго. Вырезать из меня пулю не получилось, рана на удивление быстро срослась. Вскрыть же меня не удалось Профессор вколов мне какую-то дрянь, попытался. Однако разрезать смог только кожу и тончайшую прослойку жира под ней. Мышцы не поддались, скальпель их не брал, а потом вообще начал растворяться.

Посчитав что это единственный выход, профессор просто принёс мне кристаллы и собрав по дому все мои заначки приказал есть. Что я сразу же и сделал, но глюки не прошли, а самочувствие хоть и улучшилось, причём значительно, от вялости и расслабленности я не избавился. Однако…

Интересно, а как на меня подействует уран? Это ведь из него получается свинец. Что будет если я надыбаю кусочек грамм на сто и перекушу? Засвечусь зелёным? Или эта радиоактивная пакость убьёт меня? Главное, чтобы не как виагра. А то… Что-то я отвлёкся…

Я жив. Да, пулей в живот меня не остановить, что хоть какой-то плюс. Я всё-таки тёмный дух и убить меня не так просто. Но не невозможно и несмотря на металлизированные волокна мышц и более чем крепкую кожу я вполне пробиваем. Плюс свинец действует на меня не самым лучшим образом. Так что присутствие этого элемента в моём организме, считаю нежелательным. Потому что одна пуля выводит меня из строя, а если будет очередь?

Надо соорудить себе доспехи. Потом… Найду танк, раскурочу, соберу себе что-нибудь этакое. Такое чтобы немцы при виде меня пяткой крестились. Или…

Поспать бы, да не получается. Глючит сильно. То смешно, то страшно становится. И ностальгия, по прошлой жизни. Дворцы, замки, маги, красавицы жёны, дети… Предательство, моя собственная глупость, самоуверенность. Нет, такого больше не повторится. Если я здесь, и как я понимаю я здесь с какой-то целью, то я буду действовать. Потому что у меня есть возможности. Я… Сверхполучеловек? Или… Так… У меня есть команда. Ну да… У меня есть семья! Точно… Ага… Интересно что они сейчас делают? Да и хватит уже лежать!

Откидываю одеяло, на всякий случай проверив живот на предмет повреждений глубоко вздыхаю, сажусь и тут… Голова кружится, тело не слушается. Накатывают слабость и сонливость, всё вокруг вызывая тошноту вращается.

Закрыв глаза ложусь, жду пока всё успокоится. Как только комната прекращает вращение, укрываюсь одеялом и понимаю что вставать пока рано. Вместо этого, пытаюсь слушать и снова обламываюсь. Сил нет, услышать Серафину не получается. Наверное и ей меня тоже.

Ладно, это пройдёт. Хотя… Они наверное переживают. Тогда почему не приходят? Мне тут скучно.

Тоже время. Кухня.

— А я говорю нет, — мотает головой Осип. — Ранен он, хворает лежит, а вы шуметь будете. Не пущу. Да и Михал, пока его нет просил не пущать вас.

— Но пап! — восклицает Маришка, топает ножкой и надувает губы.

— Ты мне губы тут не дуй, — хмурится Осип. — Не подействует. За стол сядь и жди. Придёт Михал, осмотрит Кольку, разрешит — пойдёте поговорите.

— Интересно, где это он так долго шарится? — ехидно улыбаясь спрашивает Фаина.

— Цыц, — бьёт по столу Белка.

— Да что я…

— Михал, слишком вумный, — улыбается Осип. — Такие люди, они странные. Я иногда подозреваю что он енто, того… Головой ударялся. Больной в общем. Но нет, он профессор. У него даже вырезка из газеты со своей фотографией имеется. Вы ждите. Да мне и самому сына увидеть хочется. Но нельзя.

Видя бессмысленность уговоров, девушки рассаживаются за столом. Осип, сидящий на стуле у двери хмыкает, усмехается и… И довольно быстро начинает засыпать. Открывает другой глаз, встаёт и с озабоченным видом выходит.

— О, Ломакин очнулся. Вон как побежал. Если разрешит, мы с Белкой идём первыми, — заключает Маришка.

— Хорошо, — кивает Серафина и смотрит на Спичкиных. — А вы?

— Ещё чего? — сложив руки на груди ворчит Фаина. — Буду я шарится по лабораториям. Да я…

— Она стесняется, — улыбается Рая. — Она у нас скромница, просто прячется за маской оторвы. Это после того как мама умерла. Она хорошая, просто для вида вредничает. Тогда я после вас пойду. Хочу выразить благодарность нашему спасителю.

— Ну а я последняя, — судорожно вздыхает Преображенская. — Ждём. А пока ждём, пойду в ванную.

И они ждут. Молча сидят и смотрят на дверь. Смотрят так, что явившийся Ломакин видя их взгляды икает. Однако быстро собирается и даёт каждой по две минуты на посещение.

В это время, не предчувствующий беды Влад, стараясь не шевелиться лежит и смотрит в потолок. После ещё одного укола, ему легче, глюки отступили, но движения вызывают более сильное головокружения. И как раз в этот момент, к нему врываются две девушки.

— У нас две минуты, — закрывая дверь задыхается Белка. — Что стоишь, начинай. Не успеем.

— Не надо, — натягивая на себя одеяло стонет сообразивший что к чему Влад. — Ну, пожалуйста.

— Надо, Владик, надо, — убирая на себе одежду разводит руками Маришка.

Хватает одеяло, сдёргивает его и прикусив губу скользит по Владу масляным взглядом. Хихикает, встаёт над ним…

— И это всё мне.

— И мне! — восклицает Белка, вспыхивает разрядами электричества и перемещается на Влада.

Сев на него ёрзает, хихикает… Маришка хватает её за волосы, откидывает и садится сама. Руками нащупывает то что надо, сжимает и получив разряд улетает в сторону. Прыжком встаёт, сжав кулаки рычит и обзывает Белку крысой. Та в долгу не остаётся и нарекает Маришку слизнючкой. Девушки не выдерживают, сцепляются и падают на пол.

Маришка к удивлению Влада оказывается сильнее. Не обращая внимания на разряды, умудряется забороть Катю и уложить её лицом на пол. Сама садится на неё и рыча тянет за волосы.

— Время, — стучит в дверь Ломакин. — Девочки. Ох ё…

— Профессор, это не то что вы думаете, — мямлит Маришка. — Совсем не то. Я сейчас всё объясню. Мы просто… Мы…

— Вон, — указывая на дверь выдаёт Ломакин. — Быстро!

Девушки опустив головы создают на себе одежду и вздыхая выходят.

— Остальных запускать? — как только они выходят спрашивает Ломакин. — Там ещё две.

— Да. Но если что…

Хмыкнув, профессор качает головой и уходит. Влад натягивает на себя одеяло. И как только натягивает…

— О, не ожидал, — глядя на вошедшую Спичкину улыбается Влад. — Фаина… Я даже песню знаю… Ай, где же счастье словно талый снег?

Где же, Фаина, твой серебристый смех?

Прячешь ты глаза от меня

И уже среди бела дня

Ты с другим целуешься при всех

— Мило, — улыбается Спичкина. — Вот только я Рая. Фаина тоже очень хотела зайти, но она стесняется. А я…

— А ты?

На вопрос Спичкина не отвечает, подбегает к Владу, встаёт на колени, наклоняется и целует. Проводит рукой по волосам, щипает за нос и смеясь убегает.

— Нда… — проведя пальцами по губам выдаёт Влад. — Но приятно. Хе-хе-хе… Так, интересно, кто…

Кто будет следующей, становится понятно почти сразу же. Открывается дверь, в лабораторию с подушкой и одеялом в руках входит Преображенская. Бросает пожитки на Влада, у стола раздевается и свешивает вещи на спинку стула. Стоя у зеркала разглядывает себя, хмыкает и создаёт на себе безразмерную белую рубаху и такие же штаны. Зевая подходит к Владу, ложится рядом и обняв по хозяйски закидывает на него ногу.

— Эм…

— Что? Ты сам сказал что мы будем спать вместе. Когда мы ползли по тоннелю. Или что, Тёмный Император не держит слово?

— Точно, — обнимая женщину кивает Влад. — Забыл просто. А ты…

— А я, — шепчет ему в ухо Серафина. — Пожелала тебе спокойной ночи, вернулась в спальню и легла спать. Меня здесь нет. Понимаешь? Спокойной ночи. Хм… Хочу спать у стены. Двигайся.

Преображенская перелезает через Влада. Отворачивается к стене и вздохнув выпячивает попу. Влад отодвигается… Серафина выпячивает нижние полушария ещё сильнее и поднимает их чуть выше. Так повторяется до тех пор, пока Влад не оказывается на полу, а зад Преображенской не поднимается до его лица

— Ну…

— Что? Хватит? А кто обещал изучить меня, а?

— Не так быстро. Мы мало знакомы. И я…

— А я знаю о тебе то, что ты помнишь о себе, — вздыхает Преображенская. — То есть всё. Этого по твоему мало?

— Я не могу, — глядя на обтянутый белой тканью зад Преображенской стонет Влад. — Ограничители…

— Ограничители, — приподнимая задницу ещё чуть выше вздыхает Серафина. — Они есть, и будут до тех пор, пока ты сам этого хочешь. Ты шарахаешься от нас, идёшь против себя, а мы тебя любим. Или ты, Тёмный Император, хочешь сказать что это неправильно? Да, в этом мире всё это отвратительно, но там, в том откуда ты пришёл… А мы, ты сделал нас такими, сделал частью себя, частью того необычного мира. Сделал и отказываешься. Тебе страшно, ты думаешь что не сможешь принять Маришку и Белку, но они уже другие. Они не люди, а плотно упакованные в человеческую оболочку сгустки энергии, магии. И они… Ты сотворил нас, сделал такими какие мы сейчас. Будь мужиком, неси ответственность.

Внутри Влада, боролись два человека. Один, Тёмный Император, хотел грубо взять женщину и истязать до самого утра, а после никуда от себя не отпускать. И второй, который теперь почти не играет роли, но усиленно цепляется за моральные нормы. От чего в голове Влада творилась мешанина и решиться на что-нибудь он ну никак не мог.

— Извини, глупая была идея, — не имея возможности читать мысли, потому как Влад всё ещё в себя не пришёл выдыхает Серафина. — Мне лучше уйти.

Уйти Преображенской не получается. Как только она собирается пошевелиться, Влад хватает её за штаны и медленно спускает их. Заставляя женщину вскрикнуть кусает её попу и тут же целует место укуса.

— Решился? — удивляется женщина. — А… Ох… Может не так? Может…

Влад не обращая на слова внимания мнёт и сжимает ягодицы женщины. Судорожно спускает её штаны ниже… Раздвинув ягодицы отстраняется…

— Ох! — пытаясь развернуться выдаёт Преображенская. — Стой. Не туда же… Хотя… Да… Ещё.

Млея от столь необычных ласк, Преображенская закусывает угол подушки и сильнее прогибается спину. Слушая хлюпанье закатывает глаза и когда язык проникает внутрь старается сильнее расслабиться и не закричать. Сама подаётся назад, заведя руку за спину сильнее прижимает к себе голову Влада.

— Ещё… — запрокинув голову стонет Серафина. — Ещё…

На эти просьбы Влад всё прекращает. Отстраняется от перевозбуждённой женщины, вздыхает у хмыкнув спускается ниже. От чего Серафина уже не сдерживаясь кричит. Сгорая от приятных, впервые испытываемых ощущений, женщина предвкушает финал. Зарычав упирается руками в стену, сильнее прижимается к Владу и быстро сдаётся. Вздрагивая и задыхаясь просит прекратить, пытается отползти, выпрямляется, но тут…

— Понравилось? — поднявшись выше, обняв женщину и целуя её в шею спрашивает Влад.

— Да. Очень. Это настолько необычно…

— Хорошо.

Влад сильнее прижимается к женщине. От того что вдруг упёрлось ей в попу, Серафина вздрагивает, икнув заводит руку за спину, хватается и даже думает о том чтобы опустить колом стоящее достоинство ниже и направить туда, куда надо. Но, Влад продолжая целовать её в шею, начинает двигаться. Головка от таких движений ритмично давит на анус, Серафина прислушиваясь к своим ощущениям, точнее к вновь нарастающему возбуждению, недолгая думает и убирает руку. Осторожно подаётся назад, закатив глаза запрокидывает голову…

— Если не хочешь, можем остановиться.

— Нет, только давай медленнее. Вводи осторожно. Я расслаблюсь. Ой… Прости, непривычно. Вот так, толчками. Ох, входит…

— Да, — останавливается Влад. — Входит. Головка внутри. Сейчас могу сорваться. Давай ты. Не хочу причинять тебе боль.

— А как мы… Мы же даже не живые, — осторожно двигаясь назад и всеми силами стараясь не сорваться и резко не насадиться полностью спрашивает Преображенская. — Разве нам это надо?

— Мы живые, — стиснув зубы рычит Влад. — Мёртвые любить не умеют. Если хочешь, можешь считать нас особенной формой жизни — энергетической.

— Хорошо, — медленно насаживаясь и стараясь не потерять сознания от немного болезненных, но при этом приятных ощущений выдыхает женщина. — А ты… Ты разогреваешься. Двигайся.

Заставляя Серафину задыхаться Влад начинает двигаться. Целуя её в шею, руками изучает её тело. Гладит бёдра, поднимается к груди. Проводит по животу, опускает руку ниже и в такт своим движением массирует её самое чувствительное место. От чего Преображенская вскрикивает и понимая что долго не продержится начинает двигаться сама. Чем ускоряет приближение своего финала и доводит до финиша Влада. Который крепко обнимает её, кусает в плечо, несколько раз грубо и резко входит и как только женщина начинает биться от волн оргазма, замирает и с рыком изливается в неё.

Отдышавшись, нежно обнимает женщину, целует в ухо и проведя пальцами по её боку щекочет.

— Прекрати, — стараясь не смеяться ворочается Серафина.

— Не могу. Хочу услышать твой смех. Ты как?

— Непривычно. Знаешь, о подобной практике я даже не слышала. Думала что попа не для этого. Совсем не для этого. Но результат более чем…

— Да, моим тоже нравилось. Не всем, но…

Резко помрачнев, Влад достаёт из-под подушки сигарету и спички, поворачивается на спину и вздохнув закуривает.

— Ты скучаешь по ним. Прости…

— Некоторые из моих жён, были со мной тысячи лет, — выдыхая дым бормочет Влад. — Это долго и те почти сорок лет, что я жил в другом мире, без памяти… Ничто. Но я реалист и ложными иллюзиями жить не собираюсь. Мы никогда больше не встретимся. У меня другая жизнь, я теперь другой. Да и они… Наверняка к ним привели другой, более подходящий осколок. Нет, я не думаю плохого, ни о них, ни о осколке. Я это я, и на сколько бы частей меня не разорвали, собой и останусь. Ладно, не будем об этом. У нас новая жизнь, и мы проживём её по новому. Да, любовь моя?

Повернувшись к Владу, женщина встаёт на колени и криво улыбаясь снимает с себя рубашку. Смотрит на Влада…

— Ну, а теперь я буду изучать тебя, садясь ему на ноги и собирая волосы в хвост шепчет Серафина. — О, да ты и сам готов. Лежи и не шевелись. Конечно, я такого никогда не делала, но благодаря твоему опыту… Я попробую.

Выдохнув женщина наклоняется, открывает рот…

— Ух, — вздрагивает Влад. — Ух!

****

Через два часа, Преображенская поднимает с груди спящего Влада голову. Улыбаясь гладит его волосы, целует в нос и осторожно поднимается. По привычке одевается в свой более чем вульгарный наряд. Подойдя к Владу поправляет на нем одеяло. Силой мысли убирает с постели все следы развлечений и выдохнув перемещается в коридор, а оттуда в спальню. Снимает накидку и заставив одежду исчезнуть взлетает вверх. Перелетает на диван, укладывается к стене. Вздыхает и довольно улыбается

У Серафины всё получилось, дурацкие ограничители полностью слетели с Влада. Их больше нет, остались отголоски, но они уже ни на что не влияют. Теперь же по мнению Преображенской дело за малым. Свести Влада с сёстрами, Белкой и Маришкой, чтобы проклятие не проснулось. Ну и как нибудь уговорить их всех, отдать Марту именно Серафине. Женщине очень хочется даже не срезать, а содрать кожу с белобрысой вражины. И по мнению Преображенской, это будет.