Первопричина: Лагерь смерти

Глава 3

Сон… Скорее не сон, а приятные грёзы. Многократный повтор падения вниз, в тёмную яму, удар и темнота. Кажется, что эта темнота и есть реальность. Но это ведь не так?

— Ага! — вырывает из забытья грубый мужской голос. — Неплохо, очень неплохо. Это нам пригодится.

— Да умолкни ты, ирод, — хрипит в тоже время старческий. — Нельзя здесь шуметь. Сборщики рядом. Хватаем всё что можно и драпаем.

— Вредный вы, Осип Иваныч. Ни договориться с вами, ни на дело сходить. Пять минут и уходим. Пока же не мешайте. Вещички в мешок и потихоньку к выходу.

Это черти? Или бесы? Или… Или я выжил? Но… Глюки продолжаются?

Глюки, точнее два надеюсь что человека, копаются где-то рядом. Спорят, негромко ругаются. Голоса их похожи… Однако звать их не тороплюсь. Мало ли… Вдруг фашисты. А если они, то или добьют, или что хуже отведут к Марте. А вообще, что со мной?

Лежу на чём-то мягком. Пахнет кровью, спиртом, формалином, разложением и вроде как лекарствами. Тело неприятно ноет. Все мышцы тянет. Желудок сворачивается в комок и отчаянно требует пищи. Если хочу жрать, то точно живой. Но блин как? Меня иглами проткнули, причём проткнули всего и везде. Даже ниже пояса где самое важное…Преодолев слабость поднимаю руку, шевелю пальцами и вижу то чего быть в принципе не может. Рука очень слабо, почти неразличимо светится. Боли нет, пальцы, в которых как я помню были иглы, относительно легко двигаются. Рука тоже.

Значит всё-таки… Иглы мне или привиделись, или их удалили. Но если удалили, то… Должно быть больно. Такие раны без последствий не остаются. Зажить не могло, особенно в моём состоянии. Я что, снова в другое тело попал? Может быть. Смог один раз, почему бы и во второй не изобразить.

— Крыса! — восклицает голос. — Жирная какая. Лови!

— Сам лови, — хрипит старик. — Она здоровая как овчарка. Такая сразу грабли отгрызёт. А как я потом без пальцев? Да и зараза с ядом попадёт. Заболею, фашисты проклятые, чтоб они позеленели, сразу поймают.

— А ты её палкой, Осип Иваныч! Давай, дорогой. Нам мяса на неделю хватит. Меня от тушёнки и консервов уже выворачивает. Свеженинки хочу.

Что за бред? Какая к чёрту свеженина? Где я вообще? Что… Как?

Где-то совсем рядом начинается забег. Слышится удар, верещание крысы, возня, оханье…

— Взяли! Ух и здоровая. Молодец, Осип Иваныч. Настоящий охотник. Такую зверюгу одним ударом.

— А ты учись, вот помру кто о тебе заботиться будет.

— Я человек науки. Мне жалко зверушек убивать.

— А суп с мясом жрать не жалко? А кашу? Так уминаешь, что за ушами трещит. Всё, профессор, пора уходить. Сейчас сборщики придут. И если мы с тобой этим фашистским гнидам попадёмся, то худо нам будет. Особенно мне. Давай, профессор. Собирай добычу и...

— Здесь девушка, — выдыхает судя по голосу профессор. — Смотри, Осип, живая. Да как же ты выжила, бедняжка. Надо…

— Помогите… — пищит судя по голосу Маришка.

— Сейчас, дочка, сейчас, — причитает Осип. — Это же чудо Господне. Из ада вырвалась и живая. Марта, тварь германская, чтоб тебя черти в аду раскалённой кочергой дрючили за то что наших детей так мучаешь. Убью собаку. Вот только подвернётся она мне, так я ей шею сломаю.

— Или повезло, или сейчас станет ещё хуже, — закрыв глаза выдыхаю.

Долго собираюсь, но понимая что сейчас уйдут подаю голос. Зову эту странную парочку, Маришку, Белку. Зову, но помощи не дожидаюсь. Сознание гаснет…

****

Просыпаюсь в полутёмной комнате. Сажусь и первым делом вижу спящих под одним одеялом девушек. Осматриваю себя, ощупываю… С ужасом понимаю что на мне нет волос. Нет вообще, даже ресниц.

Зрелище наверное… Наверное похож на Скромника. Тощий, длинный… А как?

С трудом разглядываю руки, но кроме клейма с номером двенадцать ничего не нахожу. Повреждений нет, но стал я ещё тоньше. Даже не обтянутый кожей скелет, а вообще непонятно что. Девушки же…

Подползаю к ним, поднимаю одеяло и вижу… Нет, волосы они не потеряли. Немного похудели, что заметно по Маришке. Но… Они так же как и я светятся. И это странно.

— Радиация? — укрывая девушек спрашиваю. — Да поди откуда в сороковых. Если в сороковых. Или… Запах… Чем так… Чем так пахнет?

Пахло на самом деле замечательно. Супом… И чем-то ещё, более приятным. Тёплым металлом? Не понимаю почему я решил что именно им, но… Бред какой-то. Однако от таких ароматов, сидеть спокойно не могу.

Сглатывая и облизываясь встаю, прижимая руки к ноющему животу шаркаю вперёд и осматриваюсь. Комната впечатляет. Не скажу что чисто, но… На полу ковёр, у стены диван. В одном углу иконы и кресты, в другом потрёпанный портрет Ленина, значки, медали и фотографии вырезанные, точнее вырванные из газет. На стене нарисовано окно… Я…

— О, сына, проснулся, — возникает в комнате человек. — А я уже переживать начал. Ты как?

— Я? — глядя на стоящего в тени неизвестного спрашиваю.

— Пойдём, девчонки наши пусть отдыхают. Светочку и Катеньку я кое-как накормил, а вот ты совсем плохим казался. Уже икону хотел к тебе прикладывать, а ты очнулся. Пойдём…

Осторожно шагаю за неизвестным, выхожу из комнаты и попадаю в более освещённый небольшой коридор. Где имею честь созерцать бородатого и лохматого как домой Нафаня деда. Пожилого, но судя по телосложению крепкого. Даже слишком крепкого. Дед же прихрамывая бодро шурует вперёд, резко сворачивает налево и выглянув улыбается.

Странный он. Слишком для этих мест здоровый и весёлый. Накачанный как культурист. Левый глаз постоянно закрыт, правый как будто блестит. Во рту золотые зубы. Очень странно…

— Ты проходи, не стесняйся, — мешая в кастрюле сводящее с ума ароматом варево тараторит дед. — У нас тут с Михал Андреевичем всё просто. Как можем так и выживаем. А ты меня не узнаёшь?

— В голове каша… Пытки, падение…

— Эх, Коля… — наливая половником в кружку суп вздыхает дед. — А я тебя сразу узнал. И Светку, сестру твою тоже. Супчик... А вот кашу тебе нельзя. Загнёшься сразу. Пока жиденькое. Садись, пей супчик, а я чайку организую. Настоящего! С сахаром. Садись…

Коля? Света? Сестра? Вообще ничего не понимаю. Что…

Не спорю с дедом, сажусь за стол, получаю суп, как вдруг… Дед падает на колени, хватает меня за руку и прижимает к голове…

— Ты чего…

— Сына, прости. Я же вас двоих сберечь обещался. Я же как лучше хотел. Думал здесь лучше будет. Пропаганда эта чёртова. Поверил… Каюсь. Но ты здесь! Они тебя не убили. И Света с тобой. А я вас ждал. Десять лет по катакомбам этим проклятым лазил искал. А вы на голову нам свалились. Не зря молился. А профессор этот не верил. Всё говорил что я из ума выжил.

Ясно… Дед повёрнутый. С ним лучше не спорить. А где профессор?

— Сына, прости дурака… — размазывая по моей руке слёзы стонет старый. — Не знал…

Да твою мать… Совсем чердак уехал. Хотя чёрт с ним. Пусть лучше этот долбанутый чем Марта.

— Всё хорошо… Пап… — второй рукой глажу деда по голове. — Я тебя помню… То есть… Я кажется память потерял…

— Что эта курва с тобой сделала?! — вскакивает дед. — Я с неё десять шкур спущу. Пытала? Не молчи!

— Мозги поджарила… — понимая что дед совсем того, морщась выдаю. — Ты лучше расскажи как ты здесь? Сколько мы не виделись? Десять лет? И ты…

— И я всё время здесь, — мгновенно успокаивается дед. — Живу между уровнями. Ты пей, суп отменный. Не обращай внимания на то что из крысы. Ты… Сынок… Да что ж эти изуверы с тобой сделали? Ничего, я тебя откормлю. Лекарств добуду. Даже… Даже. Да где тут у меня… На особый случай берёг. Как раз на такой. А когда он настал, куда спрятал забыл.

— Может…

— Курить начал? — бросается ко мне дед. — Эх ты! Вот видела бы тебя мама…

Дед застывает на месте. Всхлипывает, закрывает глаз, вздрагивает и открывает только правый.

— Ну что, признаю, Осип, — немного изменив голос и убрав хрип говорит дед. — Чудеса случаются. Молодой человек, позвольте представиться. Ломакин Михаил Андреевич. В прошлом профессор, ныне изгой.

— Коля, — сглотнув выдыхаю.

— Очень приятно, — кивает дед. — Нда, право слово поиздевались над вами знатно. Истощение, обезвоживание, судя по цвету кожи и отсутствию волосяного покрова ещё и тяжёлое отравление. Ну и какой, извините, дрянью вас накачала фрау Бригг?

— Эм…

— Да отстань ты от ребёнка! — открыв другой глаз кричит дед. — Дай ты ему поесть.

— Э-э-э…

— Я, между прочим, профессор медицины, — возражает вторая личность деда. — И в отличии от вас, Осип Иваныч, могу помочь. Молодой человек, вам действительно надо супчика попробовать. В вашем состоянии горячее питание лучше любых лекарств поможет. Только не спешите. Пейте бульончик. Сейчас Осип чайку организует. Осип? Где тебя черти носят?

Глядя на разговаривающего… Нет, спорящего с собой же деда. Осторожно отпиваю и чувствуя как по телу прокатывается приятное тепло закрываю глаза. «Двое» же, успокаиваются. Мне подают кружку ароматного чая, пару кубиков грязного рафинада и надкушенную с двух сторон плитку шоколада.

Затем, пока я пью и позволяю себе употребить кубик шоколадки, две личности деда периодически меняя друг друга начинают рассказ. Из которого становится понятно, что яма с дерьмом в которую я попал не имеет не только краёв, но и дна.

Потому что на дворе тысяча девятьсот сорок третий. Великая Отечественная и вместе с ней вторая мировая полным ходом идут и заканчиваться не собираются. Но идут по новым правилам, можно сказать извращённым. В мире с явно не переменным успехом сражаются два государства: Советский Союз и Коалиция, то есть Германия, Япония, Великобритания и США. Остальных стран уже не существует, как например Индии, она полностью стала частью Британии. Китай теперь не Китай, а Япония, то есть японцы оккупировали почти всю территорию Поднебесной. Ну а некоторые страны слились в новые, ну или не новые. США и Канада стали одним государством, но называются всё равно США.

Самое интересное происходит с СССР. Здесь… Это не прошлое, а параллельный как я понимаю мир. И вот… Ох, мама… Здесь всё пошло не так и Союз оттеснён врагами на Урал. Потому что мелкобритания и соединённые как никогда штаты заключили соглашение с немчурой и узкоглазыми. А поскольку главная сила в мире именно Германия, вся европа, включая Россию до Урала. Почти вся Африка и южная Америка в этом мире или Германия или её колонии.

Если верить профессору Ломакину, который узнаёт новости из найденных на помойке газет. То в истории этой реальности всё получается совсем интересно. То есть всё шло, конечно, не как у нас. То есть не как обычно, например, немчура в сорок первом напав на союз не долго шествовала со своим блицкригом. Продвинулись они, конечно хорошо, но в этом же году Германия не хило получила сдачи, в рыло и на чай. Потому что Фрицев и Гансов ждали, и как только подошли резервы, совки устроили немцам филиал ада. И продолжая устраивать погнали обратно, туда откуда арийцы и пришли. И гнали аж до сорок второго. Но тут, как только немцев вытурили за границу, на территории союза и не только обрушился метеоритный дождь. От Урала и до Великобритании, полосой, со временем ослабевая прошла орбитальная бомбардировка космическими булыжниками. От чего за головы схватились все, но совкам досталось сильнее. Тылы и войска от этого или оказались разгромленными, или вообще перестали существовать. Досталось конечно и фашистам, но меньше. К тому же, метеориты принесли на Землю Альфа-Вещество из которого и состояли. Или «Первопричину» как называют его сами фашисты. И тут всё пошло не так.

Германские учёные, сходу объявили арийскую расу

более избранной чем раньше, потому как эта «Первопричина» взаимодействует только с арийцами. Нашлись, то есть были выдуманы исторические факты, мифы и легенды божественное происхождение немчуры подтверждающее. Есть статьи адептов из секты, то есть Аненербе. Ну и, фашисты, не особо задумываясь взяли необычное средство в оборот. Рассмотрели перспективы, внедрили в производство и настроив всяких вундервафлей пошли в атаку. СССР, несмотря на то что был практически уничтожен случайным орбитальным ударом, перспективы тоже оценил. От чего огрызаясь отошёл к Уралу и там окопался.

С другой стороны, в атаку, то есть за Альфа-Веществом, пошли американцы и британцы. С третьей, на Приморье навалились косоглазые любители кошко-трапо-девочек. Конечно, не всё шло так гладко как хотелось и по пути демократы получили в светящееся от демократии рыло от Вьетнама, что даже радует, потому как хоть что-то стабильное и неизменное есть. Так же в арийское рыло с завидным постоянством получают и фашисты. Совки засевшие в Уральских горах, сражаются как одержимые.

Однако за такое хамское поведение, фашисты обижаются и просто стирают советские города с лица Земли вместе с жителями. Арт удары, ковровые бомбардировки, а после пехота идёт по руинам и добивает очень редких выживших.

Самое интересное, что какое-то там сохранившееся в уничтоженных городах или наспех созданное правительство, объявляет о капитуляции. Но это уже никого не трогает. Сдавшиеся, даже те кто признают в Гансах высшую расу, идут или на расстрел, или в лагеря недолго поработать, а потом отдохнуть в газовой камере.

Хотя, если вслушаться в речи Ломакина, с момента метеоритного удара, и отхода совков на Урал, идёт затяжная позиционная война. Немцы не хотят отдавать богатую Альфа-Веществом европейскую часть и страстно желают захватить более богатые этим веществом Уральские горы. Советы стремятся отвоевать свои территории и уничтожить фашистских захватчиков. США, желающее загрести как можно больше Альфа-вещества, периодически и как можно громче объявляя немцев союзниками, а Советы врагами, уничтожая все попавшиеся народы и страны рвётся с юга. Но огребая от того же Вьетнама и теряя людей по причине крайне злых индийских и китайских партизан топчется на месте.

По мнению профессора Ломакина эта война Третьего Рейха и союзников против СССР, не столько за расовое превосходство, свободу и демократию, сколько за ресурсы. Потому как Альфа-Вещество, штука универсальная. Используется везде и во всём. В металлургии, позволяет как увеличить прочность металла, так и делает его лёгким. В электронике, в медицине, в пищевой промышленности. Как топливо для ракет, танков, самолётов. Как катализатор для взрывчатки, пороха в патронах. Везде где только можно. И всё это только развивается, набирает обороты и растёт. Государства, соперничая и заодно пытаясь уничтожить друг друга, занимаются тем что конкурируют в плане технологий… И шансы уничтожить друг друга есть у всех потому как всё настроено в первую очередь на военные нужды. Вот только по мнению всех, СССР в этом мире существовать не должен. Слишком не демократичный по мнению пиндосов, слишком дикий по мнению любителей в пять часов попить чай и вообще варвары по мнению анимешников. Ну и не той расы, это главное.

Здесь же… Именно здесь… Здесь задница… Трудовой лагерь или лагерь смерти Идельштайн где все мы имеем честь находиться, расположен где-то в ебенях. Если точнее, то в глухих лесах где-то рядом с Уральскими горами. Куда один из метеоритов по счастливой случайности и грохнулся.

Месторождение не особо богатое, скорее мизерное, но тем не менее ресурсы добываются, обрабатываются и отправляются на фронт, в виде поддержки штанов, потому как мало. Поэтому основная задача Идельштайна не снабжать третий рейх «Первопричиной,» а отправлятчть добытое на фронт и уничтожать прибывших оттуда заключённых. Уничтожать в основном в шахтах, при добыче не особо полезного для человеческого организма сырого Альфа-Вещества. Ну и как я успел узнать, уничтожали нас просто так. По приколу, потому что мы раса низшая, а надзиратели все как один из высшей.

О лагере рассказывает уже Осип. И рассказывает вещи страшные. В лагерь каждую неделю прибывают новые заключённые. Каждую неделю в количестве тысячи. Но численность от этого не увеличивается потому что все, под чутким руководством Марты Бригг, распределяются по нужным местам. Женщины работают на поверхности, шьют шмотки и развлекают солдат. Мужчины идут на минус первый уровень, где занимаются изготовлением контейнеров для Альфа-Вещества. Дети на минус второй, то есть медицинский. Сброд никуда не относящийся, то есть мы, на минус третий, голыми руками фасовать опасные кристаллы или дробить их в пыль.. Солдаты в число которых я почему-то не попал, партизаны и просто те кто не понравился шагают на минус четвёртый, то есть в шахты. Где живут от силы смен двадцать что целый месяц.

Сейчас мы рядом с помойкой между минус третьим и четвёртым уровнями. Заброшенном месте… Над нами канализация, под нами шахты. В которых со слов Осипа и происходит самое страшное. Рабочие, шахтёры… Их, в отличии от всех обитателей минусовых уровней хорошо кормят, почти не бьют и даже не издеваются. Вся проблема в том, что кормят их человечиной, то есть теми кто загнулся уровнями выше. Чтобы тела не утилизировать. Зачем пропадать мясу, если им можно накормить другое мясо, ещё сильнее обречённое.

Немецкая педантичность, во всей своей красе.

Выбраться из шахт нереально. Каждому шахтёру надевают ошейник с бомбой. Лифт спускается раз в неделю. Присматривают за ними провинившиеся солдаты и совсем поехавшие предатели из пленных. Они пытаются выслужиться, за обещанное вознаграждение, прощение проступков или повышение готовы из кожи выпрыгнуть, но живут немногим дольше чем шахтёры. «Первопричина» особенно при разбивании её кирками вещь опасная. Поджаривает нервную систему излучением, вызывая помутнение рассудка и в итоге превращая шахтёра в овощ. Частицы вещества попадая в организм уничтожают лёгкие. Попадание в кровь вызывает тяжёлую и очень коварную интоксикацию. Коварную потому что сразу незаметно.

Конечно, есть от этой дряни и противоядие. Но дают его только высшему руководящему составу и не косячным солдатам. И противоядие это, что иронично, из очищенного Альфа-Вещества или же из красного цвета кристаллов.

Профессор Ломакин, потому как человек образованный и эту дрянь до попадания в лагерь изучал, утверждает что за этой гадостью будущее. Потому что при правильном и грамотном использовании, это по сути эликсир жизни и вечной молодости. Само вещество делится на три типа, что я уже знаю по целому дню сортировки. И вот как раз первый тип и является универсальным лекарством. Вся соль в том, что инопланетная дрянь, залегает особым образом. «Розочками» или розетками в которых собраны сразу три типа кристаллов. Дробить ценный ресурс техникой и тем самым смешивать все три вида фашисты не хотят. Поэтому узники концлагерей ломают их в ручную, в ручную же и сортируют. От чего со страшной скоростью дохнут.

На этом, рассказ заканчивается. Еда, несмотря на то что в виде жиденького супа, действует как алкоголь. Глаза начинают слипаться. Осип тут же подрывается и уводит меня спать. Укладывает рядом с девушками, укрывает ноги одеялом… И тут! Связывает мне руки.

— Ты… Что ты делаешь? — с трудом выговариваю. — Не надо.

— Молодой человек… Николай. Кхем… Так будет лучше. Сейчас вы меня понять не сможете, не поверите. Но потом… Потом спасибо скажете. Осип, будь другом подай мою сумку.

Вот ведь… Ну и как? Как я, побывав в настоящем аду, смог довериться первому встречному шизику? Как? Эх, попаданец хренов. Дурак…