Первопричина: Лагерь смерти

Глава 29

Вечер. Убежище. Лазарев.

— Поверить не могу, — закуривая уже наверное восьмую по счёту сигарету, бормочет Ломакин. — Серёжа! Мне ведь…

— Не показалось, — качаю головой. — Я тоже видел.

Видел… Серафина, немного придя в себя, всё показала. И если раньше я считал это бредом, Влада сумасшедшим, а его девушек клоунессами, то теперь… Магия, манипуляции природными стихиями, элементами. Алхимия, зельеварение, химерология.

Кастиан, то есть Владислав, мог не заморачиваясь, из трёх совершенно разных образцов крови создать живое существо и наделить его самым главным — душой. Мог создавать механических людей которые по уровню интеллекта в разы превосходили обычных.

А его правление, он смог, он создал то к чему мы стремимся. У него получилось. Почти идеальное государство. Ему бы ещё лет двести и всё…

Но нет. Всё закончилось. Все кого он знал или в одночасье погибли, или от него отвернулись и за любовь отплатили предательством. Но как? Приёмный сын, генералы, могущественные маги. Что толкнуло их на такое предательство?

Да я всё понимаю, сын был приёмным, но рос он как родной и даже ближе… Как он мог стоять и смотреть как враги убивают его семью? Какой мразью надо быть, что бы на такую любовь ответить предательством? Злорадствуя стоять и смотреть, как твоим братьям и сёстрам вспарывают животы и засыпают яд…

Владислав знает ответ. Знает, но почему-то запретил Серафине показывать его. А Серафина… Да, она говорила правду. Мой мир сложился как карточный домик. Рассыпался и теперь тает. Всё то что я знал, то чему научился, теперь не огромный пласт знаний, а пылинка. Да, большую их часть, в условиях этого мира, я применить не смогу. Но! То что есть, я обязательно использую. И этого совсем не мало. Но…

Я циник… Как и все люди моей профессии, я давно уже не способен проявлять сочувствие, выказывать сострадание и тому подобное. Но вот сейчас, узнав всю подоплёку…

— Мне его очень жаль, — трясущейся рукой поднося к лицу сигарету выдыхаю. — Чисто по человечески. Да, назвать Тёмного Императора идеалом невозможно. Он был жесток, самовлюблён, одержим проклятием, похотлив до нельзя. Но то что с ним случилось…

— Это страшно, — вздыхает Ломакин.

— Нет, профессор. Это не страшно, это ужас! Каким бы он не был, он оставался человеком. И человеку, пусть даже необычному, практически невозможно такое вынести. А потом? Искал себя, мучился и изводился вопросами. Жил цепляясь за обрывки сновидений и не понимал что это отголоски его прежнего. И вот он здесь, буквально в аду. Один. Да, он всё вспомнил. Но то что испытал когда воспоминания открылись… Нам надо…

— Что, Серёжа? Нам надо поговорить с ним? Вы разницу представляете? Я считал себя старым, умным, опытным. А теперь? Вот что мы скажем существу, которое живёт не десятки, не сотни, а тысячи лет. Его опасались даже драконы, а они в разы древнее. Он своими руками объединял народы, участвовало в битвах по сравнению с которыми Вторая Мировая ссора детей в песочнице. Ну что мы ему скажем?

— Спасибо, — глядя на профессора улыбаюсь. — Да. Просто спасибо. За то что теперь с нами. За то что спасает. За то что будет воевать на на нашей стороне. А он будет, его уверенности можно лишь позавидовать.

— Можно попробовать, — приглаживая бороду щурит глаз Ломакин. — Но…

— Попрошу зарядить кристаллы, — набирая в коробку осколки киваю. — Не откажет. А в процессе… Голова трещит. Видимо, мой великий разум, с трудом принимает такой объем информации. Я ушёл.

Влада долго искать не приходится. Он с семьёй в женской спальне. Слышно как они разговаривают.

Постучав в дверь жду приглашения и как только получаю вываливаюсь внутрь где от увиденного… Нет, ничего непристойного, кроме Розы в слишком коротких и обтягивающих шортах. Но сам Влад… Он лежит на диване, на боку подперев рукой голову. Но выглядит так… Так что хочется встать на одно колено, опустить голову и прежде чем говорить попросить разрешения.

Поборов наваждение подхожу ближе, и нагло улыбаясь киваю на коробку, мол зарядить бы не помешало.

— Вы их там с профессором едите что ли? — закатив глаза стонет Влад. — Девочки, идите сюда. Ну что, как открытия?

— Идут полным ходом, Им… Кхем… Владислав, а вы… Как бы это сказать? Пока шёл всё помнил, а тут представ пред вашим ликом… Ой…

— Пред ликом, говоришь? — вставая и подходя ко мне хмурится Владислав.

На секунду, прям вижу его в массивных доспехах. Мотаю головой…

— Император, — выдыхаю. — Я…

— Лазарев, завязывай с этой хернёй, — совсем не по Императорски говорит Влад. — Я это я, не надо преклонений и слепого обожания.

— Но… Да у меня язык не повернётся обратиться к вам…

— Раньше обращался. Считал меня полудурком, думал что я двинутый, смеялся над моими бреднями. Друг мой, представь что ничего не изменилось.

— Но как?

— Очень просто, — приобняв меня улыбается он. — Ты просто узнал. Узнал то, что мало кто знает. Теперь ты, совершишь кучу открытий, изобретёшь что-то полезное. И всё.

— Так просто?

— А ты покопайся в моей памяти. Обрати особое внимание на то, как я общался с друзьями. Да, на каком-нибудь приёме, собрании или военном совете, все мы следовали этикету. Но в обычной жизни…

— А-а-а-а-а, понятно. Да, я вижу. То есть помню. То есть… Ну ты понял.

— Уже лучше. Можешь ведь. Ну, а теперь, чтобы расставить все точки над «ё» я скажу тебе следующее. Здесь я не Император, не правитель и ничем не выше тебя. Я просто человек с некой аномалией, которую мы с тобой разберём и попробуем понять. Ясно тебе?

— Да… Только вот…

— Ну что ещё? — вздыхает Влад.

— Кристаллы.

Глядя на то как все берут осколки и меняя их цвет заряжают. Прихожу к очень интересным выводам. Если точнее, то Тёмный Император, не хочет связываться… То есть не хочет работать по профессии.

Но почему? Разве он может просто взять и отказаться? Это же… Не моё дело. Мне всё сказали, всё доходчиво объяснили. Не буду мешать, они заняты друг другом.

А ведь до этого, я считал их поведение развратом и дикостью. Хотя, я до сих пор так считаю, но… Это снова не моё дело.

Собрав заряженные кристаллы, благодарю за помощь, разворачиваюсь и ухожу в лабораторию. Где не обращая внимания на Ломакина, ставлю коробку на стол…

— Как сходил? — интересуется профессор.

— Нормально. Кое-что понял. Если быть точным, то Влад, это Влад. Да, по прежнему Император, но относится к нему, нужно именно как к Владу. То есть как к тому, кем он является сейчас. Звучит глупо, но вы понимаете. Так, кристаллы. Никакой последовательности. Сегодня сёстры Спичкины и Серафина изобразили мне молочно-белые пахнущие сгущёнкой. Маришка выдала бордовый. Роза и Владислав прозрачные как стекло. Белка почему-то чёрный. Что думаете по этому поводу?

— Думаю, нам надо отбросить логику. Что если кристаллы это не их силы, как мы изначально думали, а чувства. То есть цвет кристалла, зависит от того какая эмоция в данный момент преобладает.

— Увы но не подходит, — падая на стул, откидываюсь назад и качаясь улыбаюсь. — Физические свойства никуда не делись. Например кристаллы Владислава ведут себя как железо, их ковать можно. Кристаллы Спичкиных горячие, при ударах независимо от цвета искрят как огниво. Кристаллы Серафины, вы сами видели — упругие и нежные на ощупь. Светятся ярче и со временем растут. Кристаллы Маришки вообще ведут себя странно. Они меняют форму, создают отростки и со временем становятся похожими на большие кляксы. Белкины бьют током. А вот Ветрова… Заряженные ей осколки…

Ничего не говоря зажигаю спичку, подношу к кристаллу и улыбаясь смотрю как пламя горит ярче.

— Выделяют кислород, — хмурится Ломакин. — А ещё…

— Они почти невесомы, — взяв кристалл подбрасываю его и наблюдая за его медленным падением улыбаюсь. — Сами видите. Раньше он весил сто сорок грамм. Сейчас ведёт себя как… Не то как снежинка, не то как воздушный шарик. И самое интересное… Ну вот смотрите, попав в мир Влада и используя его знания, даже без магии я смог бы с лёгкостью стать алхимиком. Я бы мог вырастить большинство известных кристаллов, есть там технология. Но вот эти… Что с этими, не знает даже сам Владислав. И поэтому… Я предлагаю углубиться в исследования. Мне кажется, эти кристаллы ключ ко всему. К множеству открытий, ключ к нашей победе.

— Полностью согласен, — кивает Ломакин. — Но всё же, я прав насчёт цвета. Можете считать меня сумасшедшим, но если через час, вы сходите к ним и зарядите новую партию кристаллов, цвета будут другими. Проверьте.

— Обязательно. Но позже. Головная боль и вспышки перед глазами мешают сосредоточиться. А ещё…

— Хватит на стуле качаться, навернётесь, что-нибудь сломаете. Отдыхайте, а мы с Осипом что-нибудь к обеду сообразим.

Ломакин/Осип, споря с собой выходит. Я же глядя на них… Жаль профессора, совсем умом повредился. Но в этом есть и плюсы. Осип серьёзная такая боевая единица. А Ломакин, он хоть и спятил, путает даты и живёт в вымышленном мире, всё равно очень умный и полезный. И это хорошо что во все эти бредни Осип не верит. Считает нас психами, чудиками. Иначе…

Отдыхать не хочется. Решаю сделать кое-что опасное. Собрав порошки всех трёх видов «Первопричины» смешиваю в колбе, заливаю спиртом, перемешиваю. И глядя как всё это принимая зелёный цвет растворяется, судорожно вздыхаю.

Проверять придётся, на себе. А что, один из ключевых компонентов есть. Влад рядом, его семья тоже. Средство перевозбудит нервную систему и устроит выброс гормонов. А потом, магия и вот я Тёмный Дух. Бессмертная, обладающее какими-то силами сущность. Это мне поможет. Гарантий правда никаких, но…

— Ага, полученные силы, будут зависеть от способа смерти. Значит…

Набираю из колбы два шприца и убираю их в стол. Быстро беру образцы всех заряженных кристаллов и добавляю в раствор. От чего жидкость становится кроваво-красной и тут же фиолетовой.

— Это должно убить меня, — глядя на раствор выдыхаю. — Энергия этих кристаллов разрушит мой организм. А потом я… А если нет? Если не получится? Если я окончательно сдохну? Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Или, как говорит Влад… Безумству храбрых, венки со скидкой.

Тщательно записываю свои теории и рецепты в блокнот. Колбу с фиолетовым раствором ставлю на подставку. Записи убираю в стол, ухожу к стене и ложусь. Тут же вскакиваю, бегу к коробке, поднимаю и глядя на светящиеся кристаллы улыбаюсь.

— Что я творю? У меня ни формул, ни нормальных исследований. А я уже собрался обколоть себя какой-то дрянью. Нда… Надо подождать.

Открываю шкаф, ставлю туда колбу с раствором, чтобы в глаза не бросалась прикрываю коробкой с осколками. Отряхиваю руки, ухожу на свою лежанку и падаю. Закрыв глаза лежу и разбирая полученные воспоминания размышляю.

Например о том, какие перспективы нам бы открылись, будь здесь настоящая магия, Каменные Сердца и Тёмные Силы. Так же понимаю почему Влад рвётся помогать именно Союзу. В этой войне, он видит сходство с той, что прошла у него. Там так же как и здесь, сошлись две великие державы. Тёмная Империя очень напоминает СССР, а Светлая Гитлеровскую Германию. Многонациональное государство и государство ставящее себя выше других. И вот как раз от этого, Влада и корёжит. Конечно, в этом он не признаётся, да и сам ещё не понимает. Но мне со стороны виднее. Случайное сходство и вот Владислав готов принять одну сторону, и уничтожить другую. Именно уничтожить, а не победить.

Иронично, погибнуть на одной страшной войне, немного отдохнуть и попасть на другую. Нда…

Прислушиваясь поднимаю голову…

— Осип старается, — втягивая носом дурманящий, но неопределимый аромат улыбаюсь. — Даже здесь пахнет. Или Маришка пироги печёт? Тогда… Звук?

Слыша как что-то булькает, открываю глаза и вижу что комната затянута фиолетовым дымом. Вскочив прыгаю к шкафу из которого этот дым и валит, прислушиваюсь и понимаю что звук оттуда. Там что-то булькает и шипит.

— Кажется, я сделал что-то не то. И что теперь? Блин… Надо открыть и…

Тоже время. Спальня. Влад.

Ситуация вышла из-под контроля. Посиделки и задушевные разговоры как-то незаметно перетекли в пошло-развратное русло.

Заводилой грядущей оргии выступила Серафина, которая решила приодеть сестёр Спичкиных. Долго возилась с кучей тряпок и наконец выдала… Выдала точные копии одежды Розы. Спичкины теперь одеты в бессовестно короткие и узкие топы и шорты.

Далее в дело вступают Маришка и Белка. Маришка, чтобы не теряться среди Спичкиных, перекрашивает волосы в красный. С одной стороны укорачивает их, с другой начёсывает нечто панковское. Меняет одежду, но не на вульгарную, а на кожаную. Куртка, штаны, сапоги.

Получается образ такой роковой бандитки. Но красиво, этого не отнять. Однако весь образ портит её улыбка и глаза. Они слишком добрые и мягкие.

Белка… Белка создаёт себе купальник. Тёмно синий, с голубыми молниями по бокам. И вроде он закрытый, всё что надо прикрывает. Но тугая ткань, на более чем роскошном теле…

И как бы мне надо начать возражать. Объяснить девушкам что для подобных глупостей сейчас не время и не место. Но… С собой справиться увы не могу. Красивые очень. Да и несмотря на более чем неуместное поведение и игривый настрой, все они теперь воины. Воительницы, которые не сомневаясь убьют… Убьют током, сожгут, взорвут врагам головы, превратят в кровавую взвесь, утопят, разрежут на части.

Какая ирония, фашисты, стремясь уничтожить низшие расы, сами создали тех, кто уничтожит самих фашистов. А они уничтожат, потому как ненавидят. В памяти каждой, навсегда запечатлена Марта в немецкой военной форме, довольный Вальтер, рожи солдат, надзирателей, полицаев. Это из них ничем не вытравить, даже победой. Всё что связано с немцами, будь то форма, свастика, даже их речь, вызывает и будет вызывать у них приступы ярости.

Подозреваю что самыми жестокими в нашей семье, будут Белка и Маришка. Им больше досталось, они будут мстить. Немецким солдатам, союзникам, даже мирным гражданам. Но… Да, это жестко, и мне бы стоило начать успокаивать девушек, дабы ненужных жертв избежать. Но здесь война. Жестокая и очень похожая на ту что была у меня. Хотя…

— Так, — ловит меня за подбородок Сера. — Ты опять в раздумия ушёл. Хватит. Лучше посмотри на нашу семью. Посмотри какой замечательный цветник вокруг тебя собрался.

— Вижу…

— Не всё, — улыбается Роза. — Сестрички-лисички, вперёд.

— Ну нет… — мотаю головой.

Однако меня уже не слушают. Фая и Рая, выбежав вперёд и встав передо мной, начинают неуклюже кривляться. Разворачиваются, виляют попами, наклоняются…

От этого… Очень хочется смеяться. С трудом сдерживаясь, дабы не обидеть, строю восхищённую рожу. А поскольку внутри я всё же похотливое кобелище, на мгновение представляю сестёр без одежды. Представляю и тут же понимаю что совершил большую глупость.

Девушки выстраиваются в ряд…

— Мы слышим тебя, — синхронно говорят они. — И мы тебе сейчас покажем.

Отступать некуда, бить… Рука не поднимется, разве что отшлёпать, но это… Ладно, не можешь предотвратить, возглавь.

Девушки на это, видимо Серафина передаёт им мои мысли, встают полукругом, разворачиваются и наклоняются.

Забегаю в центр, встаю на колени, хлопнув в ладоши потираю руки.

— Ну, приятного мне аппетита.

Хватаю кого-то из Спичкиных, притягиваю к себе, спускаю с неё шортики, как вдруг… Стены вздрагивают от взрыва. С кухни слышится мат Осипа. Из-под двери валит густой фиолетовый дым.

— Лазарев, — вздыхает Серафина.

— Убился? — вставая спрашиваю.

— Живой…

— Зря… Ой зря. Так, где эта сволочь? Сейчас я ему… Всё таки взорвал сучонок. Вперёд, на штурм лаборатории! Ногами по лицу не бить, в остальном запретов нет. В атаку!