Первопричина: Лагерь смерти

Глава 2

Сознание возвращалось медленно. Первым делом слышу голоса и звуки. Глаза открыть не решаюсь, потому как явно не в камере на что указывают запахи. Не смрад помещения на две сотни доходяг, а… Не знаю как объяснить, но здесь пахнет чистотой. Спиртом, лекарствами, хлоркой…

Я же болтаюсь… То есть привязан за руки. Подвешен. Голоса… Говорят по немецки. Женщина, мужчина… Нет, не разговаривают, флиртуют. Сволочи…

— Где мы? Кто… — слышится рядом голос Маришки.

— Вальтер, наши гости наконец-то проснулись, — переходит на русский женщина.

Вздохнув открываю глаза и вижу… Если бы не немецкая форма то подумал бы что вижу ангела. Миниатюрная но при этом фигуристая, белокурая девушка. Опрятная, ухоженная, благоухающая парфюмом. Обладательница больших небесно-голубых глаз и тонких губ… Однако… Всё портит форма. Она вызывает отвращение, хочется схватить и придушить тварь. Тварь же стоит и с неподдельным интересом разглядывает нас. Меня, висящих по бокам от меня Маришку и Белку. Обожжённого и пацана.

— Вальтер? — улыбаясь спрашивает она. — Объясни мне, почему моя любимая игрушка, в таком нехорошем состоянии?

Вальтер утруждаться не собирается. Кивает двум солдатам, они подбегают ближе…

— Мне долго ждать? — приподняв бровь спрашивает она.

— Госпожа Марта!!! — хором вскрикивают солдаты, отскакивают и встав по стойке смирно начинают объяснять. — Двенадцатый бунт устроил. Эта свинья убила Йозефа, Ганца, Фридриха и ещё троих солдат! Мы хотели его на виселицу, госпожа Марта! Но господин обер-лейтенант приказал доставить его сюда, в пятую лабораторию. Чтобы вы с ним поиграли.

— Вот как! Спасибо, Вальтер. А ты знаешь, я совсем не разочарована, это же моя любимая игрушка! Только он голыми руками смог разделаться с пятью солдатами и надзирателем.

— Рад угодить, — кланяется Вальтер. — Госпожа старший надзиратель. Я…

— Оставьте нас, — жутко скалясь кивает Марта.

Вальтер и солдаты вздрагивают и быстро уходят. Марта же хмыкает, напевая судя по всему детскую песенку снимает китель и подкатывает к нам стол. Сдёргивает с него простынь, с восхищением смотрит на разложенные инструменты, прижимает руки к груди и смеясь прыгает на месте. Мгновенно меняет настрой, став серьёзной бросает простынь и закатывает рукава рубашки.

— Запачкаться не боишься, — созерцая как Марта щёлкает клещами спрашиваю.

— Владислав, ты сегодня какой-то поразительно разговорчивый. Наверняка и кричать будешь. Это хорошо. Нет, испачкаться я не боюсь. Это же работа, между прочим моя любимая. Пятна твоей крови и куски твоей плоти на моей рубашке… Эх, это будет нечто. Потом поставлю под стекло. Буду вспоминать. Поставлю рядом с банкой, в которой плавает недоношенный выродок Белки. Сама вырезала. Без наркоза, дабы она всё видела.

— Сука! — дёргается Белка. — Ты за это ответишь!

— Как грубо, — закуривая сокрушается Марта. — Я же поиграть хочу. Будет весело. А вы… С кого бы мне начать? Нет, Влад, не с тебя. Ты у меня на десерт. Вот! Начнём мы вот с этого обгорелого урода. Как так получилось, Василий? Совсем недавно, ты, герой, танкист. Пробыл у меня в гостях три месяца и превратился в мразь. Предал своего товарища, такого же советского солдата как и ты. Хотел награду? Нет, я предателей не люблю. Хотя…

Марта хватает скальпель, подходит к обожжённому

и вспарывает ему живот. Смеясь и слизывая попавшие на лицо капли крови, она вырывает из него внутренности и отбрасывает их в сторону.

— Предателям, достойная награда, — разводит руками Марта. — Мерзкое существо, трусливое. Теперь мальчишка. Эй! Очнись! Очнись! Не смей отключаться когда я с тобой разговариваю. Иначе знаешь что… Эй! Слушай меня.

Пацан не слушал, он видя что сотворили с обожжённым вырубился. Или…

— Умер, — приложив к его груди ладонь вздыхает Марта. — Ну и дурак. Всё веселье пропустил. Но! Теперь я спокойно займусь вами, мои дорогие коммунисты.

Знаете, являясь хирургом по образованию, за полгода службы здесь, в этом замечательном трудовом лагере, я многому научилась. Я знаю как не убить раньше времени, как усилить ощущения, как разбить надежды. К тому же, в моём нелёгком деле, мне помогает Германская наука. Вот совсем недавно, буквально месяцев пять назад, наши светила науки открыли потрясающее вещество. Кристаллы. С кодовым названием Альфа-Вещество. Или просто Альфа. Те, которые вы сортировали. Вещество это потрясающее. Если размолоть и добавить катализаторы, то можно использовать как взрывчатку. С другими катализаторами получается топливо. С третьими лекарства. Но самое интересное, когда все три вида Альфа, смешиваются вместе и разбавляются обычным спиртом. Вещество выходит крайне токсичное, возбуждающее нервные окончания и устраивающее невероятно сильный выброс в кровь определённых гормонов. Гормонов повышающих болевые ощущения. Вам нравится?

— В экстазе.

— Владислав! — подпрыгивает Марта. — Нет, ну это чудо какое-то. Второе словосочетание за несколько минут. Ты определённо хочешь меня порадовать. И у меня как раз на такой случай целый комплекс развлекательных мероприятий. Сыворотка правды, чтобы узнать вдруг вы кого-то ещё в свою банду втянули. Электрошок! Новый. Нет, Влад, не та надзирательская дубинка, а специальный. С особыми присосками, которые я прикреплю к вам. Тебе Влад, к голове, недожаренные мозги, это знаешь ли упущение. А вам, красотки, к сосками и одному особому, самому чувствительному у девушек месту. Вам это больше не понадобится. Ну и конечно я усилю всё это новым средством. Ну как, вы тоже сгораете от нетерпения? Ух, я так… Стыдно признаться — возбуждена. Давайте начнём, у меня нет сил сдерживаться.

Первой жертвой становится Маришка. Марта аккуратно срезает с неё одежду. Долго рассматривает, ощупывает. Прикатывает ещё один стол с электрооборудованием. Срезает одежду с меня и Белки и начинает.

Первым делом все мы получаем уколы в вену. От которых мгновенно случается сильное опьянение. Далее, напевая весёлую песенку, Марта лепит к моим вискам электроды. Отходит, смотрит и заявив что могут отвалится, туго забинтовывает голову. Подёргав провода как-то по детски хихикает и берётся за девушек.

Я же не понимаю как она, обладая такой внешностью, может быть настолько мразью. Не могу понять, что должно случиться в жизни человека чтобы он смог стать таким…

Никаких присосок или электродов в виде пластин как у меня, на проводах подцепляемых к девушкам не было. А были там внушительные крокодильчики. Которые Марта прикрепила к соскам девушек. И ниже… Самое страшное что от криков несчастных, Марта не злилась, не бесилась, она от них радовалась и слушая как музыку возбуждалась. Судорожно дыша и кусая губы она тянула провода и как только девушки начинали кричать громче, не упускала возможность погладить себя.

— Вот, почти готово, — подключая провода к прибору вздыхает Марта. — Сейчас мы поговорим и можно будет начинать. Маришка! Красотка зеленоглазая, расскажи мне о тех безумных оргиях с моими солдатиками. Тебе ведь нравилось когда по трое сразу проникали в тебя?

— Да… — округлив глаза выдыхает девушка. — Это… Нет! Это…

— Ты со временем начала жаждать этого, — мурлыкает Марта. — Ты сломалась. Ты ненавидя себя и трясясь от страха, ждала когда за тобой придут.

— Да… — плачет Маришка.

— Мерзкая шлюха, — улыбается Марта. — Едва живая после оргий, ты как свинья ползала по полу и собирала брошенные тебе объедки. Тебе нравилось?

— Да… Я хочу ещё! Еще!

— Сейчас, — взяв со стола шипованную дубинку стонет Марта. — Сейчас я помогу тебе. Электрошоковая дубинка. На полной мощности, она подарит тебе незабываемые ощущения. А вот эти острые шипы, только добавят…

Нажав кнопку на рукоятке, Марта облизываясь смотрит на пробегающие по дубинке разряды. Прикусив губу судорожно выдыхает, подходит к кричащей от ужаса Маришке…

— С тобой, Марта, я сделаю тоже самое, — пытаясь спасти несчастную от ужасной участи говорю. — Или даже хуже.

— Владислав, — удивляется она. — Ты почему такой грубый? Решил заступиться за эту шлюху? С чего вдруг? Кто она для тебя? Зачем ты усугубляешь своё положение? Ага, я поняла. Ты влюбился. Ну… Красивая девушка. Рыжая, зеленоглазая. На подачках от солдат даже вес не потеряла. А я? Я красивая?

— Да, — машинально отвечаю.

— Ты хочешь меня?

— Я тебя ненавижу! Тварь нацистская! Я убью тебя. Я заставлю тебя страдать. Ты будешь умолять меня о пощаде. Я…

— О да, — закрыв глаза выдыхает Марта. — Оскорбляй меня. Ругай. Кричи… Кричи!

— Тьфу…

— Нда, — вытирая лицо качает головой Марта. — Типичный советский солдат. А ты знаешь, я передумала. Ты теперь не десерт, а основное блюдо. И начну я с тебя.

С этими словами, Марта берёт со стола шприц с мутно-зелёной слабо светящейся жидкостью. Поднимает, набирает немного воздуха и с размаху всаживает его мне в бедро. Нажимает…

Чувствуя как по телу разливается обжигающий яд, от боли стискиваю зубы. Дёргаю ногами…

Ситуация безвыходная. Положение совсем незавидное. Руки скованны серьёзными наручниками, такие не разорвать и походу даже не взломать. Болтаюсь же я на массивной цепи. Снизу почти так же. Ноги удерживают такие же наручники. Из пола к ним идёт цепь. Полная п… Я беззащитен. На жалость Марты или неожиданную помощь в виде ворвавшихся в лабораторию советских солдат, бравых заокеанских союзников или хотя бы партизан, даже не рассчитываю. Такое если и бывает то только в современных и очень идиотских фильмах. Я же… За что со мной так? Что я такого нехорошего сделал, что после трагической гибели попал в этот ад? Что? Согрешил? Но как надо было грешить, чтобы получилось вот так? Фашисты, концлагерь ещё одна смерть. А что потом? Станет хуже? Сегодня меня пытают фашисты, а когда запытают я уйду дальше в прошлое и встречусь с инквизицией?

— За что? — глядя как Марта вкалывает шприц в левую грудь кричащей Белки спрашиваю.

— За что? — взяв третий шприц и подходя к Маришке удивляется Марта. — Удивительный вопрос. Владислав, ну ты даёшь. Я поражена. Но, я отвечу. Тут всё просто. Вы низшая раса. Нелюди. Вы можете существовать только в качестве рабов, да и то недолго. Вы даже не животные, не скот, вы отбросы. Биологический мусор, который не достоин быть даже пылью под нашими ногами.

— Поехавшая…

Хмыкнув, Марта вводит иглу в живот Маришки. Медленно нажимает, улыбаясь отходит и закурив смотрит на нас.

Боль нарастает. В голове творится что-то непонятное. Внутри всё вздрагивает и трясётся. Мышцы которых на мне почти нет беспорядочно сокращаются. Зрение то пропадает, то обретает небывалую остроту. Звуки ведут себя так же. Я то не слышу вообще ничего, то различаю как шипит сгорающий табак в сигарете Марты. Которая тоже замечает эти изменения. Глубоко затягивается, подходит к Маришке и прижигает её живот окурком.

Крик девушки режет уши и болью отдаётся в висках. Белка не выдерживает и дёргаясь просит прекратить. Говорит что во всём виноват я. Что они не причём. Однако…

— Вы виноваты, — отходя к столу и взяв ручку прибора к которому от нас подходят провода безумно улыбается Марта. — Виноваты по факту своего рождения.

С этими словами Марта поворачивает ручку выводя прибор на среднюю мощность. Слышится громкий писк. Сознание меркнет от боли.

— О да, — закатывая глаза и облизывая губы стонет Марта. — Это прекрасно. Ещё… Кричите! Да… Кричите громче! Да… Давайте добавим веселья.

Ручка выкручивается на максимум. Тело уже не слушается. Чудовищные спазмы так сильно сжимают челюсть что зубы трескаются. И вдруг… Облегчение. Чувства отключаются, сознание гаснет…

— Наконец-то, — не своим голосом говорю. — Смерть…

Спасительная темнота, а вместе с ней надежды на то что я умер развеиваются. Осознаю себя прикованным к стулу. Руки на подлокотниках. Ноги прикованы к ножкам. Голова зафиксирована. Рядом в стеклянном до половины заполненном водой ящике, сидит Маришка. Белка так и висит, правда теперь к ней подключены все провода.

— Решила изменить тактику, — подкатывая ко мне стол улыбается Марта. — От электричества вы вырубаетесь. Десять попыток и все они заканчиваются обмороками. Выдерживает только Белка, но она одна и мне не интересно. Поэтому, другие методы. Владислав, для тебя особенные. Возможно ты по необразованности и из-за слишком низкого уровня интеллекта не знаешь, но в мире есть другие страны. Несмотря на то что населяли их недолюди, страны с богатой культурой и древней историей. И вот из их истории и почерпнула некоторые знания. Пытки и казни некоторых народов отличались изобретательностью, жестокостью и особым, изощрённым способом продлить мучения жертвы. А поскольку я хирург, и знаю о строении тела практически всё, то используя эти знания и совмещая их со своими я могу устроить тебе незабываемый экскурс в мир боли.

— Бешеная сука…

— Хм, хам… — фальшиво обижается Марта.

Бережно берёт со стола обитую красным бархатом шкатулку, улыбаясь открывает и демонстрирует мне тонкие металлические иглы. Берёт одну, проводит по ней языком, вздыхает…

— Игла под ноготь. Ощущения очень и очень болезненные. Потому что эти иглы — сталь выплавленная с добавлением Альфа. Поверь мне, даже обычный укол такой иглой вынести очень сложно. Они вызывают невероятную боль. Но они не смертельные. Да и спешить мне некуда. Ты готов?

— Нет!

Марта пожимает плечами и вводит иглу мне в палец. От боли темнеет в глазах… Марта не останавливается, вводит под тот же ноготь ещё одну иглу…

— А-а-а-а-а! Сука!

— Да! — сжав ноги восклицает она. — Наконец-то… Я добилась… Ух… Ух… Чудесно. Кхем… Как сильно… Ещё… Нет. Не всё сразу. Отдохни пока. Я займусь остальными.

Подойдя к аквариуму, Марта берёт со стола шланг и рулон чего-то похожего на изоленту. Вставляет один конец шланга в рот Маришке, обматывает её голову изолентой. Наклоняется, поворачивает кран и глядя как в аквариум поступает вода подходит к Белке. Срывает с её сосков зажимы, виляя бёдрами возвращается к аквариуму и бросает в него провода. Дожидается пока вода скроет Маришку, снова идёт к Белке и снимает зажимы с ушей. Подходит ко мне, цепляет зажимы за пальцы ног, хмурясь выпрямляется…

— Хм, у меня остались два шприца с этим интересным средством. Если пропадёт… А давайте я введу его вам! Вам ведь всё равно уже.

Первый шприц получаю я, на этот раз в шею. Второй Марта делит между Белкой и Маришкой. Выжидает несколько минут, хватает ручку прибора и поворачивает на четверть.

Встаёт перед нами и слушая крики закрывает глаза. Раскинув руки глубоко и часто дышит. Прижимает руки к животу и вздрагивая вскрикивает.

— О да, — выдыхает Марта. — Как музыка. Владислав? Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь! Где мой несгибаемый, выдерживающий все игры советский солдат? Неужели ты сдался? Ай-яй-яй, как нехорошо. Целый месяц ты героически всё выносил. А теперь? Ты лишний раз доказываешь что сломать можно любого. И от этого… Я расстроена. Ты столько терпел все издевательства и радовал меня. Теперь же… Эх, мне придётся искать новую игрушку. Более подходящую. Но, не надейся, игра не закончится. Пока ты жив, мы будем продолжать. Тем более игл ещё много. Эх, жаль…

Качая головой, Марта выкручивает ручку на середину. Закуривает, и зажав сигарету между пальцами начинает вальсировать под наши крики.

О спасении даже не мечтаю, единственное желание хоть ненадолго отключиться. Хоть на секунду… В темноте нет боли, нет страха. Нет ничего… Но этого не происходит. Сознание упорно не хочет уходить и даёт мне почувствовать всё. Боль от игл под ногтем, боль от тока, другая боль от криков девушек.

Сколько так продолжается сказать не могу. Происходящее превращается в череду картинок и болезненных ощущений поверх которых образ бешеной Марты. Садистка переходит все границы и творит совсем ужасные вещи. Начинает с меня и истыкав иглами, практически превратив в дикобраза, оставляет одну иглу и переключается на Маришку. Наблюдая как несчастная бьётся в уже предсмертных конвульсиях, она пережимает шланг через который девушка дышит. Сыпет в этот шланг светящиеся порошки измельчённых кристаллов, заливает какие-то жидкости. В итоге опускает конец шланга в воду чем топит несчастную. Но даже когда Маришка затихает, не успокаивается и вытащив несчастную из аквариума избивает её.

С Белкой всё ещё хуже. На неё снова возвращаются все электроды и зажимы. В добавок, бешеная тварь избивает девушку электрошоковой дубинкой. Прижимает орудие пыток к её лицу и голове и с наслаждением смотрит как девушка медленно и очень страшно умирает.

— Эти наигрались, — бросив разрядившуюся дубинку на пол подходит ко мне Марта. — Наигрались. Устали. Их место скоро займут новые. Теперь же ты. Видишь эти иглы? Замечательно. Их ровно две сотни. Пока они введены неглубоко, да и большинство из них не причинят вреда, даже если их ввести полностью. Но не все такие, а всего сто пятьдесят. Тридцать, поставлены в особые точки. Оставшиеся расположены в особенных местах и стоит их ввести, как ты начнёшь умирать. Они войдут в жизненно важные органы. Последняя… В память о том, что долгое время ты развлекал меня, последней и самой длинной, я добью тебя. То есть не совсем добью… Я введу её в твой мозг, через нос.

— Себе введи…

— Мне нельзя! — восклицает Марта. — Я начальница. Умная, красивая, образованная. Баронесса, между прочим. А вот тебе можно. Ты ошибка эволюции. Обезьяна по несчастному случаю напоминающая человека. Твоя смерть… Давай поскорее с этим закончим. Вальтер пригласил меня на ужин и я очень не хочу опаздывать. Кстати, как думаешь, мы красиво смотримся вместе.

— Два выродка…

— Ладно… — улыбаясь тянет Марта и нажимает на иглу торчащую из моего плеча.

Ловко, быстро, в определённой последовательности, Марта нажимает на иглы и вводит их. Боль… Это уже не боль. Это что-то тяжёлое, густое и липкое. Что не проходит и не притупляется, а только нарастает и с каждой иглой становится сильнее.

Вместе с болью горькая обида, от того что даже пальцами пошевелить не могу. Тяжесть… От того что по моей вине такой страшной смертью погибли девушки. И никаких надежд. Я в аду. Без чертей, огня, кипящих котлов, но в аду. А передо мной, настоящий дьявол.

Что я мог сделать… Чем мы заслужили такое наказание? Чем?

— Прощай, Владислав, — наклоняясь ко мне всхлипывает Марта. — Я буду скучать.

— Я приду за тобой, сука. Приду и достану. То что ты сделала с нами, я умножу на сто. Ты…

Марта чмокает губами, показывает мне иглу и… Понимаю что всё. Я умер… Боль ушла. Всё кончено. Но я вижу. Я слышу. Не могу двигать глазами, не дышу, знаю что сердце не бьётся, но я вижу… Вижу как Марта разговаривает с пришедшим Вальтером. Как солдаты освобождают меня и снимают с цепи Белку. Как нас тащат за ноги по коридорам. Бросают на пол… Солдаты закуривают. Упоминая Маришку качают головами и сталкивают нас в яму…

Что будет дальше? Я просто перестану существовать? Или… Да, скорее всего. Я уже умер. Возможно, это всего лишь бред погибающего мозга. Или… Не хочу! Я должен выжить! Я…