Плохие новости

9

Перышко знала, что ей осталось терпеть этих клоунов уже недолго. Уже скоро они сделают ее очень, очень богатой, а ей всего-то нужно быть с ними, пока все не закончится. А потом они ей будут не нужны. Но сейчас они все были нужны для дела, она, Фицрой и Ирвин. Поэтому им приходилось держаться вместе: Фицрой со своим гениальным умом, Ирвин, вечно бегающий за ней. Хотя едва ли он хотел овладеть ей, скорее, ее деньгами.

И теперь, когда дедуля Элкорн был в могиле в Квинсе, она была самой нужной из всех троих. До этого Фицрой мог легко поменять её на любую другую индейскую девушку, хотя Перышко идеально подходила для этой работы. А теперь? Теперь им понадобилось бы приложить невероятные усилия, чтобы выкопать еще и третье тело.

Теперь, несмотря на то, что все они были незаменимы, и она стала самым нужным элементом для завершения дела, она могла позволить себе немножечко проявить раздражение, хотя, в основном, она все еще сохраняла спокойствие. Она могла позволить себе слегка повысить голос, спрашивая:

— Рассказать им?

— Это может быть необходимо, Перышко, — сказал Фицрой извиняющимся голосом. — Нам нужно учитывать эту возможность.

Эта беседа началась практически сразу после того, как Фицрой позвонил парню, которого он все же смог отыскать. Все трое сидели в кругу в довольно-таки тесной гостиной их условного штаба, который Фицрой нашел для их дел в Нью-Йорке. Штаб был очень тесным, но они не собирались там задерживаться. Эта была еще одна причина, по которой Перышку было очень трудно сдерживаться. А тут еще и это.

— Мне и так придется с вами делиться, — возмутилась она. — А сколько еще появилось желающих?

— Для начала, Перышко, — сказал Фицрой, — не ты делишься с нами, мы делимся друг с другом. Не забывай, чья это была идея.

— Я знаю, что ты гений, — уверила его Перышко, уже не в первый раз. — Я не собираюсь у тебя ничего забирать. Но эти парни. Смысл был в том, чтобы решить с ними вопрос, как с парнями из Невады. На протяжении месяца вы позволяли мне думать, что с ними разобрались. А теперь вдруг мало того, что они живы, так они еще и наши партнеры?

— Ненадолго, — пообещал Ирвин. — Поверь, Перышко, мне эти парни нравятся не больше, чем тебе. На самом деле, — сказал он, касаясь кончиками пальцев своего носа, — у меня даже больше причин их не любить. Но, думаю, Фицрой, пожалуй, прав.

— Спасибо, Ирвин, — поблагодарил Фицрой практически без иронии.

— С этими ребятами оказалось не так просто, как с теми, что из Невады, — продолжил Ирвин. — Тем не менее, они живы, они знают об обмене, и, если мы их оставим в стороне от дела, когда информация появится в газетах и на телевидении, они могут создать нам проблемы.

— Как минимум, — подтвердил Фицрой.

— Вот. Если мы дадим им доступ к делу, рано или поздно они получат свою пулю в лоб.

— Ты уже пытался, — подколола его Перышко. — Той ночью, когда они работали.

— Мы их недооценили, — сказал Фицрой. — Боюсь, я вынужден это признать. Это полностью моя вина, и я…

— Ладно, ладно, — перебила его Перышко. — Я не собираюсь играть в игру «Кто облажался?». Значит, завтра мы с ними встретимся. Встречаемся тут?

— Почему бы и нет, — ответил Фицрой. — Это самый простой вариант.

— Я могу тут все заминировать, — сказал Ирвин. — Тогда сможем сразу же от них избавиться.

Перышко возмутилась:

— Что? Ты хочешь здесь все взорвать? Здесь все мои вещи!

— Нет, нет, нет, — переубедил ее Ирвин. — Не все взорвать. Маленький взрыв. Если все пойдет по плану, всего-то нужно будет отмыть кровь в некоторых местах.

— Только, чтобы мне не нужно было перетаскивать все вещи, — твердо заявила Перышко.