— Теперь вопрос только один, — сказал Дортмундер, — что будет дальше?
Они снова собрались в номере Гилдерпоста с плохим дверным замком. Они собрались в одиннадцать утра, уже без яркого и красочного присутствия Перышка.
Ирвин сказал:
— А дальше Перышко запутает их насчет Джосефа Рэдкорна, они будут искать, найдется какая-то там история племени или что-то вроде…
— Что-то вроде, — повторил Тини со своего уже привычного трона на кровати.
Ирвин одарил его нетерпеливым покачиванием головы.
— Джосеф Рэдкорн был единственным потакноби, который упал с Эмпайер стэйт билдинг. У них будет запись.
— Ладно, — согласился Дортмундер, — допустим, у них есть эта запись, дальше что?
Гилдерпост ответил:
— Сегодня тест на ДНК они делать не будут.
— А разве не в нем весь смысл? — спросил Келп.
Ирвин пояснил:
— Это предложение должно пойти от них. Если она предложит его первая, она себя сдаст. Поэтому все, что сейчас может происходить, — это то, что они разглядят такую возможность, поймут, что такая семья и правда существовала, она говорит, что она была частью этой семьи, она этого не может доказать, но и они не могут доказать обратного, и рано или поздно кто-то скажет…
— Анастасия, — прогрохотал Тини.
— Именно, — подтвердит Ирвин. — Но это, опять же, должно идти от них.
— И сегодня они до этого не додумаются, — вставил свое слово Гилдерпост. — Им слишком многое нужно переварить.
— Ладно, — сказал Дортмундер, — Но я хочу знать, что будет дальше.
— Они ее отпустят, — ответил Гилдерпост, — она вернется в «Уисперинг пайнс» и позвонит нам сюда.
— Ооо, — протянул Дортмундер.
Но Гилдерпост, со слегка высокомерной ухмылкой, помахал пальцем и покачал головой.
— Все, что она скажет — одно слово. «Извините». Как будто ошиблась номером. И повесит трубку.
Дортмундер понимающе кивнул.
— И позвонит еще раз?
Гилдерпост выглядел удивленным.
— Что?
Он и Ирвин переглянулись.
Дортмундер был непоколебим:
— Они же поймут, что это был шифр, сигнал, если они записывают ее разговоры. И если они захотят выяснить одна она здесь или имеет помощников, они будут записывать ее разговоры.
— Это платный телефон, Джон, — совершенно спокойно сказал Ирвин, — в «Уисперинг пайнс». Там таких четыре штуки.
— Хорошо, — тут Дортмундер согласился, — возможно, с этим пронесет. А дальше что?
— Рутина, — ответил Гилдерпост. — Она придет сюда и расскажет, как все прошло.
— Нет, — не согласился Дортмундер.
Гилдерпост не поверил своим ушам.
— Нет?
— Для начала, — пояснил Дортмундер, — если ее отпустят, мы уже будет знать, как все прошло. Во-вторых, у таксистов всегда есть прописанный маршрут: куда поехали, в какое время забрали, в какое высадили. Копам понадобится все-то полчаса, чтобы понять, что Перышко уже слишком много времени проводит в супермаркете.
— Джон, нам в любом случае надо поговорить с Перышком, чтобы решить каков дальнейший план, — сказал Ирвин.
Тини недовольно хрюкнул и ткнул пальцев в Дортмундера.
— Вы будете слушаться До… Джона.
— Точно, — поддакнул Келп, — он и планировщик, и организатор.
Гилдерпост выглядел обиженным.
— Я, конечно, прошу прощения, но это мой проект. А вы трое просто прицепились к нему. Хорошо, всем хватит, никто жадничать не будет и не станет добавлять проблем, но это все равно МОЙ проект.
— Они не это имели в виду, — начал успокаивать его Дортмундер, — Мы все делаем разные вещи, Фицрой, в том числе и ты, и я. Ты можешь придумать, как заставить людей поверить во что-то, что совсем далеко от правды. Ты можешь заставить людей верить, что у тебя есть старый грант на голландские земли, который практически лишает людей имущества. Ты заставил людей поверить, что в мире есть еще один потакноби. Я таким не занимаюсь.
— Конечно, нет, — сказал Гилдерпост.
Ирвин, словно простывшим голосом, сказал:
— А мне вот всегда было интересно, Джон. А чем ты занимаешься?
— Я решаю, — ответил Дортмундер, — как мне попасть туда, где я быть не должен, и выйти, при этом, не нарвавшись на копов.
— Это как день высадки союзных войск, — пояснил Келп, — только в меньших масштабах.
— Мы также стараемся производить гораздо меньше шума, — добавил Дортмундер.
— До недавних пор, — продолжил Келп, — вы прорабатывали аферу сами, но теперь она трещит по швам, теперь тут проблемы с законом, племена и все, кому не лень. Поэтому вам нужен Джон.
— Не делайте зашифрованных звонков, — предупредил Дортмундер. — И не назначайте встречу, не проработав ее тщательно. Вы же знаете, копы везде разнюхивают. Теперь наша задача, для всех, кто находится в этой комнате, — это не существовать.
— То есть ты хочешь сказать, что мы оставим Перышко совсем одну? — спросил Ирвин.
— Нет, — ответил Дортмундер. — С Перышком мы будем действовать по-другому, словно она корона королевы Англии, и ее впервые будут публично показывать в Америке, в Нью-Йорке, где-нибудь, в каком-нибудь месте…
— Радио сити мьюзик холл, — предложил Келп.
— Не думаю, — не согласился Дортмундер. — Может быть в ООН. Может в Карньеж холл. Где-нибудь. И везде есть охранники. И наша задача — проникнуть туда…
— Музей искусства Метрополитен, — продолжил список Тини.
— Да где угодно, — сказал Дортмундер. — Нам нужно туда проникнуть, где бы это ни было, и нам нужно так же тихо оттуда выбраться, так, чтобы охранники ничего не заметили.
— Только в этом случае, — закончил мысль Келп, — мы уходим без короны.
— Да, — согласился Дортмундер. — Я не предлагаю похищать Перышко. Я хочу сказать, что нам нужно связаться с Перышком таким образом, чтобы никто об этом не знал. Поэтому позвольте я этим займусь.
— Я готов, — уверил его Гилдерпост, — у тебя поучиться.
— Отлично, — сказал Дортмундер. Ирония никогда не давалась ему легко.