По ту сторону клинка: Дева орхидей

Глава XV. Холодная дверь, тёплый свет

(Курико Кояма)

Я не знала отца с раннего детства. Оставив нас с мамой, он растворился где-то за пределами нашего крошечного дома. По крайней мере именно так из раза в раз повторяла мне мать. Привыкнув экономить на дорогостоящем электричестве, по вечерам мы сидели за столом в полусумраке, и только изредка мне могло посчастливиться поесть домашней еды, а не очередной лапши быстрого приготовления. Мама была представительницей типичного «офисного планктона», но будучи женщиной, шансы на повышение у неё отсутствовали. Сразу после старшей школы она стала офис-леди[1], пропустив получение высшего образования. Замужество освободило её от скучных обязанностей, но ненадолго. Я мало что помнила об отце или их разговорах с матерью, так и пытаться что-либо понять, видимо, не стоило. Развод снова вернул мать в офис, теперь уже с ребёнком и снова незамужней. Повышение тем более уже и не светило. Никакой разницы, что до, что после.

Подобная экономия в нашей семье происходила не совсем от проблем с деньгами. Пускай и низкая должность, но всё-таки мать работала на полную ставку и заработок был постоянным. Дело было совершенно в ином. И даже не смотря на мой возраст, к сожалению, я уже всё знала.

Можно было вспомнить любой из таких случаев, происходивших буквально каждую неделю. С грохотом открывается входная дверь. Мать вваливается в коридор, снимает туфли и кое-как бросает их у порожка. Вдребезги пьяная, не смывает косметику и даже не переодевается, вместо этого плюхается на диван и тут же меня, занимающуюся учёбой спрашивает, что у нас на ужин. Но даже не дожидаясь какого-то ответа сама отправляется к холодильнику и всё заканчивается лапшой или покупным о-бэнто[2] из стойенника[3]. Попутно она пьяным голосом нахваливает моё стремление к учёбе:

— Молодец, Курико. Учись, ты обязательно должна получить высшее образование и всего добиться сама! Я сама тебе его оплачу! Не беспокойся!

Заваривая лапшу или грея о-бэнто, каждый раз она твердит одно и тоже. Обычно даже по несколько раз подряд. Алкоголь тому в помощь.

— Нельзя полагаться на мужчин! Ты всё должна сама! К чёрту мужиков! Ты у меня самая умная! Никогда не вздумай на них надеяться!

Икая и разливая что-нибудь она повторяет это словно мантру.

Ирония была в том, где именно мать так наклюкивалась. По вечерам, часто перетекающим в ночь, она пропадала в хост-клубах. Отсюда и наша экономия, и попойки матери, да и в целом большинство проблем. Но что я могла с этим поделать?

Оклад матери доставался не семье, а напыщенному красавчику, быстро заскочившему на диванчик рядом с матерью и обхаживающего её словно принц из сказки. Попутно, будто вампир, высасывающий из неё денежки за бесконечную череду алкогольных напитков. Мать не могла удержаться перед такими красавчиками, как она сама признавала, времяпровождение там успокаивало её нервы после тяжёлого трудового дня и бесконечных унижений на работе, да корпоративах. Она выпускала эмоции в караокэ, напивалась вдрызг, наслаждалась компанией красавчиков и с этим багажом эмоций возвращалась домой с пустым кошельком.

Как же все её слова и наставления мне расходились с тем, что на самом деле она творила…

«Никогда не полагайся на мужчин…»

Может быть, и к лучшему было бы прислушаться к этим словам. Но… Возможно ли победить генетику?

Ведь главным отвлечением от всех проблем, лучшей радостью, что зажигала во мне светлые чувства, какие-то мечты и стремления, было включение очередной популярной романтической дорамы[4]. Поэтому, думаю, кто знал бы обо всём этом, легко бы смог догадаться, о чём я на самом деле мечтала.

Настал день нашей аудиенции у короля, а вернее больше относящейся к Эмэру. Наша Ямато-надэсико буквально блистала в тот день, как великолепным нарядом, который будто стал ей второй кожей, так и настроем, да своим поведением. Конечно же она надела именно то великолепное платье, в котором её официально представили этому миру. Излишне весёлая она чуть ли не танцевала от радости вокруг нас и несла какой-нибудь бред. Слишком уж она свыклась с нашим пребыванием в этом мире. Я, конечно, понимала, что мы тут уже не первый месяц, но всё же…

Такое ощущение, что это у меня было самое большое стремление вернуться домой. Хоть Эмэру и извечно твердила, что прилагает усилия для этого за всех нас! Не хотелось бы обесценивать её заслуги, но как-то результат был незаметен. Зато вот её радость ещё как!

Ни мой внешний вид, ни харизма не могли сравниться с Эмэру. Сейчас я откровенно ей завидовала. Ведь на предстоящем после аудиенции королевском пире она могла познакомиться и мило пообщаться с местными красавчиками. Рыцарями, что буквально напоминали принцев. А может даже и были! Эмэру могла буквально оказаться главной героиней романтической дорамы прямо здесь, вживую! Она в неё попала, а я хоть и обозначена в титрах, но все события проходят мимо меня. Я так и не смогла склонить себя к изучению языка. Общение на иностранном языке всегда мне тяжело давалось, в отличие от изучения правил грамматики. Зубрить это одно, а говорить — совершенно другое. Не сумев преуспеть в латыни, я попросту не смогла бы пообщаться со всеми этими красавцами. Надежды на скорейшее возвращение домой каждое утро разрушали зарождавшееся желание начать учить местный язык. Какой смысл изучать то, надобность в чём буквально уже завтра может исчезнуть?

Королевский дворец не был столь масштабным строением, как титанический собор, в которым мы жили. Сразу просвечивались приоритеты государства. Да, красив и богат, удивителен и весь в золоте, чересчур вычурный и крайне выделяющийся на фоне любых других строений, но даже в подмётки не годился монументальности собора, который казался вечным. Дворец и правда отличался от местных сооружений богатеев. Он был очень ярким, из каких-то белых пород. Одного лишь белого мрамора угроблено было чёрт знает сколько. А золота больше, чем во всём центре города. Дворец светился белым пятном на фоне города, но собор всё равно загораживал это незначительное пятнышко. Мы молча следовали в тронный зал, возглавляемые Эмэру и госпожой Аурелией.

Тронный зал собирал в себе свет. Вытянутые огромные окна простирались ввысь на добрые пару десятков метров, если не больше. Очень просторный, но пустой, никаких тебе колонн, людей почти не было. Стены и потолок настолько залеплены различными золотыми узорами, что их самих-то и не было видно. Яркие бело-синие цвета, заливаемые большим количеством света и тут и там сверкающее золото. Зал совершенно не подходил всему остальному городу, как, впрочем, и сам дворец. Будто очутились в иной стране. Серость сменилась яркостью. Осенняя хандра некой весёлостью. Святоши красавчиками из дворцовой стражи.

После нашего представления госпожой Ауриелией, мы поклонились, завидев жест Эмэру.

Король оказался мужчиной среднего возраста, но даже в очках, которые решила надеть, чтобы получше видеть, я не особо сумела разглядеть его с расстояния. Тем не менее ничего особенного в нём не было. Тёмная недлинная борода, зачёсанные назад волосы, кое-где седина и, конечно же, водруженная на голову корона с драгоценными камешками. Большее я увидеть не сумела. Оставалось разве что надеяться, что его сыновья окажутся симпатичнее. Или может я вообще так подумала только из-за возраста?

— Мика, Дева Орхидей, — Эмэру произвела изящный реверанс, перед обращением к королю, что заставило охнуть редких присутствующих.

— Я очень рад, что вы облагородили сегодняшний пир своим присутствием, леди Мика, — звучный бас короля раздался по тронному залу.

Гор Дедрик, будто советник короля, а на деле какой-то великий Золотой рыцарь, гордо стоял возле трона и что-то корячился. Как ответил Сасаки на мой комментарий, тот подмигивал Эмэру, поддерживая её.

— Королевство Аккард сердечно приветствует вас в нашем земном мире. Мы глубоко признательны, что вы покинули небеса, дабы помочь смертному люду, покорному слуге Бога нашего, Каиура. Одно лишь присутствие ваше уже вдохновляет. В столь тяжкий хор, вы явились именно нам. А значит дело наше правое, Аккард под защитой Бога, ведь мы от него не отвернулись и верно ему служим! Дарданская империя наконец-то будет наказана! Бог на нашей стороне! От лица всего королевства я сердечно вас благодарю, что откликнулись на наши молитвы! Наконец-то баланс будет восстановлен!

Редкие присутствующие зааплодировали после того, как первым это начал Гор Дедрик, подавая пример.

Сасаки за наше пребывание здесь умудрился неплохо подучить латынь. Было очень мерзко признавать, но я проиграла ему в учёбе и знаниях. Здесь это стало особо заметно. Поэтому с очень надменным и горделивым видом он вкратце пересказывал нам происходящее. Тоже мне, синхронный переводчик… Эмэру старалась не отставать и начала что-то понимать в местном языке, она могла изъясняться простыми фразами. Хоть я и знала её секрет, как она готовилась к каждому разговору, заучивая фразы и запоминая официальную речь, что должна прозвучать по словам госпожи Аурелии. Остальные же: я, Исикава и тем более Китамура, совершенно не понимали о чём шла речь, если бы не перевод Сасаки. Стыдно признавать…

— В силу возможностей нашего славного королевства, я бы хотел искренне заранее отблагодарить вас. Просите что угодно. Чего бы вы хотели, леди Мика, Дева Орхидей? — обратился король Итер.

Эмэру вновь произвела реверанс и смотря прямо на короля гордо и звонко обратилась:

— Ваше Величество, король Итер, за то, чтобы спуститься в смертный мир, нам пришлось пожертвовать памятью. Вы понимаете… Секреты небес не могут достигнуть земли, — глаза Эмэру сверкали недобрым хитрым огоньком.

— Конечно, я понимаю, леди Мика.

— Тем не менее мы присланы, дабы оказать вам поддержку небес и посильно помочь. Мы непременно исполним нашу Великую Миссию. Потому у нас лишь одна просьба. По исполнению долга, мы бы хотели, чтобы вы помогли нам вернуться туда, откуда мы прибыли. Ввиду отсутствия воспоминаний, это единственное, на что, к сожалению, мы совершенно не в силах, — Эмэру поклонилась. Так как она стояла недалеко от нас, то я прекрасно разглядела её хитрую улыбку. Вот чертовка!!!

Король Итер в голос расхохотался. Судя по тому, как его подхватили редкие присутствующие, в особенности Золотой рыцарь Гор Дедрик, это было хорошим знаком.

— Леди Мика, не сомневайтесь, вместе с Церковью Каиура мы непременно вернём вас обратно. Это малейшее, что мы можем для вас сделать! Спасибо, что пошли ради Аккарда на такую жертву. Вовеки веков мы этого не забудем! — король поднялся с трона и направился к Эмэру.

Какое-то дальнейшее их обсуждение под пересказом-переводом Сасаки я прослушала. Эмэру в тот момент стояла ко мне спиной. Когда я смотрела на неё, почему-то, мне казалось, будто она удалялась от меня. Её спина становилась всё дальше и дальше. Потихоньку всё вокруг темнело, не смотря на освещённость зала. Впервые за время пребывания в этом мире я искренне, без какого-либо нытья или каприза, почувствовала, будто Эмэру отдаляется от нас… От меня… Словно открывается дверь, пронизывающий холод заполоняет помещение, Эмэру, словно отец, растворяется в том свете, за дверью, и исчезает.

Золотой рыцарь Гор Дедрик активно присоединился к обсуждению, я видела, как он целовал руку Эмэру. Эх, как же ей везёт! Король начал вести себя более непринуждённо.

— Спускайтесь вниз. Гор окажет вам услугу и проведёт, — Золотой рыцарь кивнул головой, — Наслаждайтесь пиром и новыми знакомствами! В общем «ирассяй-масэ[5]»!

Я отчётливо услышала последнее и остолбенела. И не только я… Даже Сасаки замолк на полуслове со своим переводом. Шокированный, он сперва не знал, что сказать, а затем начал что-то мямлить. Исикава заохал, а Китамура, не особо понимавший происходящее стал радоваться услышанному знакомому слову. Эмэру стояла всё также твёрдо и неподвижно. Со спины я не видела её лица.

— Не пугайтесь, господа Избранные, — король Итер заулыбался, — Госпожа Верховная жрица Камилла передала мне, что на небесном языке это означает «добро пожаловать»! Мы тоже хоть на что-то способны! — король похлопал себя кулаком по груди, — Пускай и опять же, не без помощи артефактов, которыми Каиур одарил нас, — широкая улыбка сияла на его лице. — Оказывается, даже вас можно смутить, леди Мика. Прошу прощения за свою дерзость, — он практически в пояс поклонился, что, как мне показалось, смутило Эмэру куда сильнее, ведь она даже отступила на шаг назад.

Сасаки пересказал нам это запинающимся голосом. Когда он закончил, Эмэру, цокая каблучками по расписной плитке тронного зала, приблизилась к нам.

— Ох, ну и кошмар же все эти аудиенции! — Эмэру выдохнула.

— А я говорил, что если работать в крупной корпорации, то к подобному надо привыкать заранее! — всё ещё запинаясь стал бахвалиться Сасаки.

— Каштанчик, ты что, опять ничего не поняла? Такая удивлённая тут стоишь, — обратилась ко мне Эмэру.

— Да я… — стараясь подобрать слова, я дотянула время, что Эмэру продолжила.

— Явно не поняла. Слушай, может тебе стоит всё-таки начать изучать их язык? Мало ли что…

— Но мы же… — снова попыталась начать я.

— Курико, я понимаю, как ты хочешь домой в Японию, и я тоже надеюсь, что мы вернёмся как можно скорей, хоть в ближайшее мгновение, но… — по её весёлости и подготовке к приёму и пирушке совершенно не казалось, что она этого желает, — Я не ставлю тебе в упрёк. Но, может, стоить начать как-то адаптироваться?

Мне не нашлось, что ей ответить.

Когда мы спустились в просторный зал для приёмов, куда менее вычурный, чем тронный, к нашему удивлению, вместо огромного вытянутого стола, заваленного всякими изысканными яствами, мы увидели множество небольших столиков, наполненной кушаниями и несметное количество людей, перетекающих по залу туда-сюда. Кто-то кружился в танце на отведённой для этого территории. Пиром оказался масштабный фуршет. На мой вопрос Сасаки просто пожал плечами. А Эмэру, кажется и обрадовалась. Исикава выразил недовольство, хватит ли тут всем еды. Он явно ожидал, что отхватит себе жареную тушку кабанчика на этом пиру. А оказалось, что им назвался фуршет.

Тем не менее справедливо будет заметить, что еды оказалось и правда несметное количество. Пожалуй, такое количество людей попросту не уместилось бы за одним столом. Так что чего мы ожидали? Всё-таки это в первую очередь вечер знакомств, как высказала Эмэру.

— Ваша выдержка достойна похвалы, госпожа Мика, — Золотой рыцарь Гор Дедрик улыбнулся нашей подруге, — Прошу, не смущайтесь своего статуса Избранной, сегодняшние гости могут отреагировать на него совершенно по-разному. Пожалуйста, не судите их строго.

— Хорошо, спасибо, сэр Гор, — Эмэру в который раз произвела свой реверанс.

— Пир был назначен неожиданно, многое не было к нему готово… — Гор почесал затылок, — Из-за этого присутствует очень мало представителей от наших зарубежных союзников, в том числе из Верветского Альянса, в котором состоит наш славный Аккард. Тем не менее некоторые из них сумели посетить сегодняшнее мероприятие. Зато, госпожа Мика, вы сможете сполна ознакомиться с местной знатью.

— Мне следует что-то о них знать? — деловым тоном спросила Эмэру. В этой ситуации Сасаки уже помогал ей с общением своим корявым переводом.

— Пожалуй, да. Главы дворянских домов составляют сенат Аккарда. Это необязательно может быть старший член семьи, каждая из них сама избирает главу. Власть сенаторов велика. Пусть и не столь же, как у короля или Верховной жрицы. В основном сенат отвечает за законотворчество. Но над Церковью Каиура, конечно же, власти у них никакой. Направлена она первоочерёдно на простой люд и само государство.

— Спасибо, сэр Гор.

— А также, именно сенат имеет последнее слово за тем, кто из наследников становится следующим королём, коль нынешний почил и отправляется к Каиуру, — добавил Золотой рыцарь. — Прошу, наслаждайтесь пиром.

Исикава, конечно же, вперёд всех побежал выкладывать горку на своей тарелке, да набивать пузо. Эмэру тут же заняли какие-то люди своими знакомствами, я видела, как она уже с ними здоровалась, а Сасаки, гордо пристроившись рядом, помогал с переводом. Я взяла за ручку Китамуру и повела его к тем столам, которые ему приглянулись больше всего. Пускай тоже порадуется. Ему здесь всяко тяжелее всех. Не забыв что-то водрузить на тарелку и себе, мы с ним встали у самой стены и принялись лакомиться, оба ворочая головами туда-сюда, с любопытством разглядывая пышные платья дам и помпезные костюмы кавалеров.

К Эмэру выстроилась прямо целая очередь. Вдруг среди них были и принцы?! Как она выдерживает всё это на каблуках? В отличие от неё, я могла подобрать себе удобные туфли. Я чуть было не подпрыгнула от вскрика Исикавы неподалёку, пускай играла живая музыка, наш обжора всё равно был громче. Таки он добрался до стола, где отрезали кусочки действительно жареной кабаньей тушки.

Вскоре кто-то из кавалеров, к превеликому возмущению Сасаки, пригласил Эмэру на танец. И даже я понимала, что на подобном приёме отказ был крайне плохой манерой. Поэтому Сасаки обязан был сдерживать своё негодование. А Эмэру выказывать уважение пригласившим её кавалерам. Эмэру уже вовсю кружилась в танце, юбка её платья развевалась и светилась целым звёздным небом, а выражение хитрого личика подстраивалось под каждого кавалера, дабы ничем его не озадачить.

Вскоре Эмэру утомилась и еле ворочая изящными прямыми ножками, на которые так и пялился жадным взглядом извращенец Сасаки, притопала к нам с Китамурой. Завидев собрание, Исикава тоже соизволил присоединиться. Эмэру тут же отправила Сасаки набрать ей еды, благодаря обилию новых знакомств она не успела даже поесть.

Но не тут-то было, какой-то напыщенный мужчина со своей свитой тут же подбежал к нам и обратился к Эмэру.

— Госпожа Мика, Дева Орхидей, сердечно благодарю, что появились на этом приёме, я… — слушать дальше этого павлина у меня не было желания, да и Китамура отвлекал вопросами, которые, даже мне были и то интереснее.

Эмэру в то время представилась ему, следуя этикету.

Мужчина поцеловал её ручку и продолжил что-то рассказывать.

— Смотри-смотри, что это там такое? — Китамура вновь отвлёк моё внимание.

Когда же я после разъяснений вновь глянула на Эмэру, то её разговор с, как я поняла, одним из сенаторов, уже завершался.

— Надеюсь, вы подумаете над моим предложением и согласитесь на сотрудничество. Нам всем оно будет выгодно! Спасибо вам, госпожа Мика, что уделили мне время. Прошу простить меня, наслаждайтесь вечером, — мужчина поклонился и удалился.

— Боже мой, первый приём, а уже, конечно же, предложения, связанные с торговлей! Кошмар! — возмутилась наша Ямато-надэсико.

Некоторое время Эмэру успела насладиться местными вкусными яствами, но всем было ясно, Дева Орхидей — звезда вечера, а значит очередь к ней будет поистине бесконечной.

На сей раз к нам, а вернее к Эмэру, подошла девочка, по японским меркам я бы подумала, что она в этом или следующем году заканчивала младшую школу. В одиноком сопровождении одного лишь очень худого мужчины в возрасте. Седые волосы аккуратно убраны, узкая бородка, которую он иногда теребил. Костюмом и серьёзным видом он напоминал какого-то дворецкого. Хотя, подобных людей я здесь наблюдала уже немало. Может, им он как раз и был.

— Мика, Дева Орхидей, — проглотив еду, недовольным голосом промямлила Эмэру, которую в очередной раз оторвали от еды.

Мне уже конкретно осточертело даже слушать всех этих людей. Я не представляла, как Эмэру всё это терпела, старалась всех их запоминать. Лично я, честно признаться, уже практически никого не помнила, чьи имена узнала сегодня. Представление девочки я прослушала. Всё равно вряд ли кого-либо из этих людей мы вскоре увидим или как-то продолжим общением в будущем. Тем не менее на его окончание пришлось обратить внимание, так как Сасаки на него аж воскликнул. Вместе с именем, титулами и чем там ещё девочка ещё и гордо зачем-то произнесла свой возраст.

— Двенадцать лет! Офигеть, и уже как леди на таком мероприятии! — воскликнул на японском Сасаки, почему мы с Исикавой и поняли, о чём вообще шла речь.

Я надела очки и присмотрелась к девочке. Внешним видом она была вылитая кукла. Длинные совсем слегка вьющиеся светлые волосы нисходили до бёдер, фарфоровое милое личико выглядело кукольным, а прекраснейшие голубые кошачьи глазки устремились на Эмэру. Длинное в пол голубое с белым платье, ручки покорно вытянуты и сложены спереди. А её взгляд совершенно не выглядел каким-либо беспокойным, как у многих, кто сегодня обращался к нашей Ямато-надэсико. Она произвела реверанс, не менее изящный, чем выходил у Эмэру, голубой бант, завязанный лентой в её волосах, колыхнулся.

Они начали обмен любезностями. Гордая стойкость двенадцатилетней девочки поразила даже меня. Ведь обычно очарование Эмэру действовало в том числе на женщин и детей.

— Слушай, а эта девочка не дурна, уж всякое не хуже внешностью, чем Эмэру. А может даже красивее нашей Ямато-надэсико… Ай!!! — взвыл Исикава после своего комментария на японском.

Девочка озадаченно посмотрела на нас, стоящих позади Эмэру, которая наступила острым каблуком на ногу бедному Исикаве, который, как я считала, высказал вполне справедливое замечание.

— Чёртов лоликонщик! — быстро обернулась Эмэру, злобно высказалась и вернулась к своему общению с девочкой.

— Спасибо, что уделили мне время, госпожа Мика. Знаете… — девочка вновь нас оглядела и теперь я уже начала слушать усталый голос Сасаки, которому явно уже надоело быть сегодняшним горе-переводчиком.

Малышка зачем-то приблизилась ко мне, протянула свои изящные тоненькие ручки и быстро перебирая пальчиками поправила воротник моего платья, параллельно что-то тихо пробурчав. Сасаки ничего не услышал, так что и комментария для нас не оказалось. Тем не менее для меня этот жест девочки был очень приятен. Затем она вернулась на то место, где недавно стояла. Во время этого краткого инцидента она показалась куда взрослее, чем выглядела. Явно старше своего возраста. Удивительный ребёнок!

Девочка вновь гордо посмотрела на Эмэру, и не смотря на низкий рост, ощущение было, что это она смотрит сверху вниз, а не наоборот. Она продолжила своим звонким мелодичным голоском, от которого складывалось ощущение играющей успокаивающей музыки:

— Знаете… При подобных тратах своих усилий на всё, что проецируется вокруг вас, замужество вам точно не светит! Хорошего вечера! — девочка резко развернулась и поддерживая длинную юбку пышного платья спешно убежала восвояси.

— Вот нахалка! — раздался крик Эмэру.

Первый раз за этот вечер наша Ямато-надэсико сорвалась. Это было нечто удивительным, учитывая, что она спокойно выдержала аудиенцию короля и даже его финальный перл.

— Вот же мелкая зараза! — Эмэру явно покоробило услышанное и она ещё долго не могла успокоиться не смотря на все наши совместные старания и даже обилие вкусной еды, которую ей набрал Сасаки.

Я, конечно, понимала Эмэру, но всё-таки это был просто ребёнок. И как по мне, девочка была очень милой, и будто излучала тепло и свет. Она сумела привлечь даже моё внимание, заставив надеть очки не ради красавчика. Я даже подумала, будь она постарше, то была бы как раз примером девушки, более подходящей стать парой для Татибаны, чем Эмэру. Самого Татибану, к слову, втайне от всех я тоже считала красавцем. Примерно вот такой женский образ я и представляла рядом с Татибаной, будь он героем дорамы, фанфика или додзинси[6]. Более тёплую, нежели холодность Эмэру. Хотя кто знает, может наедине с возлюбленным Эмэру и не была столь холодной, как в обществе. Очень на это надеюсь! Всё-таки японская сдержанность, присущая Ямато-надэсико, не должна распространяться на возлюбленного! В современном-то мире! По крайней мере так я считала, основываясь на романтических, чувственных дорамах.

В какой-то момент появился очередной посетитель. Им оказался Джек Арий из королевской гвардии, которого Эмэру недолюбливала. Капельки пота на оголённых мышцах рук играли светом. На мгновение я залюбовалась юношей. Как и в первый раз, когда мы его встретили.

— Госпожа Дева Орхидей, вижу, у вас нет сопровождающего. И даже не смотря на обилие желающих познакомиться с вами, некоторых важных персон вы упустили. Прошу, следуйте за мной, я вас представлю.

Эмэру сдержалась, хотя не удивлюсь, если она заметила в его искренних словах ехидство, она последовала за ним, мы, впрочем, тоже. Её «свита» как-никак.

— Как вам вечер? — красавец Джек шёл рядом с Эмэру, будто её кавалер. И они прекрасно смотрелись вместе!

— Прекрасно, — кратко ответила Эмэру.

Знай я латынь, непременно спросила бы его сейчас о наличии невесты. Эх, может Эмэру, как всегда, права?..

Всей нашей славной компашкой мы подошли к нескольким великовозрастным мужчинам.

— Господа, я имею честь представить вам Мику, Деву Орхидей. Просим прощения, что не уделили вам время раньше, — Джек низко поклонился.

Эмэру не стала повторять своё имя, а просто поприветствовала уже явно привычным ей жестом. Реверансом в её исполнении можно было любоваться бесконечно.

Самый старый из них, седой старик в длинных светлых одеяниях обратился первым ещё до того, как Джек представил их Эмэру:

— Сенатор Луцио Гай, глава дома Гай, — он одарил Эмэру недовольным и будто разочарованным взглядом, — Надеюсь вы будете исполнять свои обязанности столь же ретиво.

— Спасибо, сенатор Гай, — уже успокоившаяся Эмэру подверглась очередному удару, но стойко его выдержала.

— Это сенаторы Афлис Доралий и Тот Анций, — Джек кивнул двум мужчинам, чуть моложе сенатора Гая.

— Вы ослепительно прекрасны и сияете сегодня будто солнце на небосводе! — сенатор Доралий в отличие от сенатора Анция задобрил нашу Эмэру.

— Будь я чуть моложе, осмелился бы пригласить вас на танец. А так не хочу навязывать вам время со стариком! — сенатор Анций захохотал. Все трое друзей подняли бокалы.

— Надеюсь, Джек, в будущем вы к нам присоединитесь. Обсуждения у нас очень бурные! Местечко для дома Арий в сенате припасено за все прошлые заслуги! — сенатор Доралий очень по-доброму обратился к Джеку.

— За вас, госпожа Дева Орхидей! — произнёс тост Анций. Впрочем, сенатор Гай не был доволен, судя по всему, очередным для них тостом. По взгляду можно было понять его отношение к алкоголю.

Когда мы сумели от них отвязаться и отойти в сторону, то перед тем, как Джек повёл нас дальше, Эмэру холодным голосом обратилась ко всем нам:

— Всё, отныне, с завтрашнего утра, я устанавливаю правило!

— Погоди, Эмэру, какие ещё правила?! — попытался возникнуть Исикава.

— Цыц!

Исикава замолк и вернулся к тарелке. Неужели он всё это время таскал её с собой?!

— Правило! Даже внутри нашей компашки, отныне, будем стараться как можно чаще общаться на этой чёртовой латыни! Иначе это станет кошмарной мукой! Японский только для объяснений и крайних случаев! Хватит палить им наш язык, того, что выдал король, мне сегодня хватило! В обществе вообще никакого японского! Вот так!

Видимо, отныне настанут тяжкие времена…

Пока Джек вёл нас, Эмэру продолжала вполголоса возникать. Юноша ничего не слышал. А мы ещё как! Ох, и устроит же нам Эмэру, когда вернёмся домой в собор, за всю сегодняшнюю критику в её адрес! Наверное, она её за всю жизнь столько не получала!

(Хакуро Татибана)

— Хакуро, чего это ты сегодня левой рукой машешь? — обратился ко мне Мидий.

Очередная тренировка по фехтованию, где мы отрабатывали удары под надзором инструктора Гориуса. Он всегда был недоволен то стойкой, то положением руки в тот или иной момент удара. Та ему мышца не так, эта тоже. Тут нога не там стоит. Совершать один и тот же мах, заданный инструктором, та ещё назойливая задачка. А он даже не хвалил никого и никогда! Доставалось мне знатно. И только когда инструктор отворачивался, то мы с Мидием могли выдохнуть и не так напрягаться.

Я глянул на свою руку. И правда. Задумавшись о чём-то, я даже не заметил, как взял меч в левую руку, что у меня была столь же рабочей, как и правая. Я никогда особо над этим не задумывался, не считал какой-то положительной чертой, просто факт и всё. Тем не менее такое и правда могло удивить кого-то в подобном мире, схожем со Средневековьем. Мидий был действительно озадачен…

— Да я это… Задумался… — теперь я уже махал правой рукой.

— Странный ты… — он стал внимательно в меня вглядываться, — Подозрительно! — это слово прозвучало с явным весельем. Затем Мидий расхохотался, отвлекая соседей по тренировке.

Тем не менее я знал, что этим смехом он пытался успокоить как меня, так и себя. После случившегося с Мейбл наша компания начала распадаться. Констанций почти не кушал вместе с нами в столовой, практически не общался. Да и сам Мидий, казалось, иногда попросту не знал, как начать разговор даже со мной наедине.

Я заметил, как что-то привлекло внимание инструктора Гориуса. Опустив меч, я перевёл взгляд и обомлел.

— Куллан! Сколько лет, сколько зим! Неужели посетил тренировку наших новобранцев! В кой-то веки!

— Здравствуй, Гориус. Ты всё также активен, я посмотрю!

Куллан выглядел чуть веселее обычного. Я был крайне удивлён увидеть его внутри академии, ещё и общаясь с кем-то из преподавателей. Раньше я такого не замечал. Хотя чему тут удивляться, ведь именно он меня сюда и привёл. Просто его затворничество делало своё дело.

— Это твой друг что ли? Который из хижины в оазисе перед каменными пустошами?

— Э… да.

— Удивительно! — хоть какая-то общая тема разговора с Мидием не получила развития.

Мы продолжили отработку удара, параллельно вслушиваясь в разговор Куллана с Гориусом.

— Куллан, чего в этом году так мало товара? Вродь и войнушки вокруг не стихают.

— Сложно сказать, Гориус. К сожалению, похоже, в этом году студентам придётся потрудиться активнее обычного.

— Мда уж.

— Всё, что удалось найти.

— Этого не хватит даже на ближайшие тренировки. А на некромантию и подавно. Вот этим, — инструктор Гориус указал на всех нас, — уже скоро понадобится.

Куллан промолчал.

— Нельзя ли что-то сделать? — Гориус потирал блестящую на солнце лысую голову.

— Постараюсь что-нибудь придумать. Но первому курсу явно придётся побывать в деревеньках раньше обычного, — голос Куллана звучал серьёзно и грозно. Иногда он посматривал на меня с явным недовольством.

Инструктор Гориус заметил взгляды Куллана, тоже глянул на меня и спросил товарища:

— Слышал, ты его привёл? Хакуро. Того восточного мальчишку.

Куллан несколько мгновений молчал, а затем ответил крайне разочарованным тоном:

— Да… Этот грех действительно за мной…

Инструктор Гориус в голос расхохотался. Пожалуй, все присутствующие столкнулись с этим впервые.

— Ай да Куллан, давай вместе выпьем вечерком, а? Как в старые…

— Можно, Гориус, приду, — в голосе Куллана проявилась некая радость. Кто бы сомневался!

— Вот и отлично! Слушай, мне б тут кой-что подлатать, не подсобишь, а? — Гориус не сумел скрыть волнение в голосе.

— Прости, Гориус, но с этим я завязал. Никаких исключений.

— Жаль, друг мой, очень жаль… А ну не отвлекаться! — тон инструктора резко сменился и нам пришлось вновь напрягаться и дубасить свои манекены.

Обед проходил для нас с Мидием в одиночестве. Констанций вновь не посетил столовую. Мидий выспрашивал про Куллана и его странную, как ему казалось, хижину, а мои мысли были только про Мейбл. Я не знал, как мне смотреть в глаза Констанцию. И что важнее, я не мог даже мысленно попросить прощения у Мейбл и хоть как-то простить себя самого.

Я прекрасно осознавал свою двойную вину. Я отказался вмешаться, и я отказался раскрыть правду, дабы восторжествовала справедливость. Может ли она вообще существовать в этом мире? Эта справедливость. Ведь это понятие, выдуманное людьми. Многие уже считают её нечто тёмным, неправильным. То, от чего надо избавляться. Справедливость стала замещаться тем, с чем она раньше наоборот боролась. И теперь она выставляется чем-то неправильным. В этом сей мир мало отличается от моего. Так что же такое, та справедливость, которой я помешал? Что я должен был сделать? Разве обязан я был отступать от своего пути невмешательства и навлечь на себя проблемы, а с ними и, возможно, потерять жизнь, помимо лишения возможности вернуться на Землю.

Стоила ли того эта эфемерная справедливость? Чего бы хотела от меня Мейбл? Она мне не близкий человек, чтобы я ради неё так рисковал. Разве имела она право требовать от меня подобное? Неужели одни лишь её слёзы и страдания должны были лечь на ставку вместе с моей жизнью? Я не знал, что об этом всём думать…

Как-то я слышал, что если хочешь что-то изменить, то нужно начинать с себя. Многие могут такое заявить, а вот кто сделать? Я не сумел. Сколько же душевных сил может понадобиться на последствия подобного решения?

История не расставляет всё на свои места, она удобно пишется победителями. И редко проигравшие нарекаются героями. Мог ли в реальности существовать герой, способный в такой ситуации выбрать иное? Обычный, простой, бытовой герой… Не из комикса или выдуманных новостей. Который защитит угнетённого. И даже проиграв, он останется героем, а не забудется дураком.

История помнит правителей, помнит победителей, но не тех, кто ведёт человеческую жизнь вперёд, не тех, кто совершает прорывы, что-то изобретает, не тех, кто попросту вопреки всему защитит невиновного.

А ведь кто иной, как не подобный герой, будет излучать тёплый свет со страниц истории?..

Когда мы с Мидием шли на последнее на сегодня занятие по теории магии, неожиданно перед нами возник Констанций. Ничего не говоря, он прижал меня к стене, несильно придавив шею предплечьем. Я попытался вырваться. Мидий не вмешивался.

— Говори!

— Что? — выдавил я из себя.

— Не придуривайся!

— Извини, я не…

— Что случилось с Мейбл?! — Констанций перешёл на грозный крик, — Говори! Признавайся! Что ты знаешь! Он ведь сказал! — в уголках его глаз я видел зарождавшиеся слезинки. Я не знал, что ему ответить…

— Я не…

— Хватит! Ты точно что-то знаешь!

Констанций отпустил меня, его колени подкосились. Мидий положил руку ему на плечо.

— Констанций… — попробовал обратиться к нему Мидий.

— Прошу, скажи! — теперь же в голосе Констанция звучала мольба, а слёзы уже образовали влажные тропинки.

Даже при желании признаться, я банально не знал, как сказать ему произошедшее на латыни. Сказать о том, что произошло с Мейбл. Стало ещё более мерзко на душе. Как от своей беспомощности, так и решения. Тем не менее… Невмешательство.

— Пойми, если он повинен, то без веской причины и доказательства моих слов я не смогу назначить ему Священную Дуэль!

От этих слов у меня в животе всё сомкнулось… Мидий одёрнул руку, ахнул, но тоже не нашёл что сказать. Я боялся, что именно к этому всё и придёт. Невмешательство.

— Мне нужна от тебя твёрдая причина. Прошу! Хакуро! Ради Мейбл! — Констанций молил. — Мне нужно знать!

Невмешательство…

— Прости, Констанций, я не…

Он не дал мне договорить, глаза налились злобой, ручейки слёз казались огненными речками, мольба сменилась яростью. Ненависть его взгляда оставила новый шрам на сердце.

То, чего я боялся, произошло как раз на уроке.

Сорвав занятие Дрейдеса по теории магии, Констанций вскочил со своего места. Сидел он поодаль от нас с Мидием, тем не менее я заметил и ощутил исходящие от него злобу и ненависть. Он буквально пылал их чёрным поглощающим огнём. Констанций подбежал к скучающему Годрику, отряд которого присутствовал вместе с нами на курсе теории магии. Тот недовольно поднял голову.

— Чего тебе? Напился? Бутылка в голову ударила?

— Я знаю, что ты сделал, ублюдок.

— О чём, Констанций, не понимаю, — Годрик начал ковыряться в носу, буквально выражая незаинтересованность в происходящем.

Дрейдес не стал вмешиваться. Насупившись, он только внимательно наблюдал за происходящем. Я видел его нервные постукивания пальцами по столу. Он отложил книгу. Иногда его рот приоткрывался, мне так и казалось, что он хотел что-то сказать, но словно невидимые силы его останавливали. Или может, законы академии? Он понимал к чему идёт?

— Я знаю, что ты сотворил с Мейбл! Ублюдок! Думаешь, боги простят тебе такое?

— Констанций, проспись! — Годрик засмеялся, указывая на него пальцем и глядя на других студентов вокруг, будто в поисках поддержки. — И что же я сделал?

— Ты… Ты… — Констанций запылал злобой пуще прежнего.

— Ну что же, ну? — Годрик сложил руки на столе и подпёр кулаками подбородок, выказывая несуществующую заинтересованность.

— Ты…

— Давай уже неси свой околесицу.

— Ты взял Мейбл! — Констанцию далось это с трудом.

— Куда? — Годрик вновь расхохотался.

— Ты… Ты… изнасиловал мою сестру!

Любые тихие перешёптывания вокруг мгновенно затихли.

— Ужас какой, Констанций, как твоя сестра после этого? — невинный взгляд Годрика выглядел мерзко. Будто отражение меня самого.

— Я вызываю тебя на Священную Дуэль по праву мести за свою сестру!

— Ну наконец-то, Констанций, наконец-то! Решился уж, — Годрик медленно встал из-за стола, — Неужто наш малой рассказал-таки, что он видел? Понравилось ему? Возбудился? Как он это описывал?

— Ублюдок!!! — Констанций закричал и схватил Годрика за шиворот.

— Одно неверное движение и никакой мести. Помни! Всё только на арене и ничего вне её! — серьёзным негромким голосом произнёс Годрик.

— Прямо сейчас!

— С превеликим удовольствием, Констанций, — медленно растягивая слова вымолвил Годрик.

Воодушевлённые студенты начали вскакивать с мест, чтобы как можно быстрее побежать в здание арены и занять лучшие места. Вопреки молчаливым возгласам Дрейдеса, которые я сумел уловить в его взгляде, общий гул совершенно разрушил урок.

— Идём, — серьёзным, совершенно лишённым общего веселья, голосом, сказал Мидий.

Я последовал за ним, совершенно не обращая внимания на людей вокруг. Почему всё пришло именно к этому? Я знал, что должен что-то сказать Констанцию… Но что?.. Я думал над этим всю дорогу до монументального сооружения арены. И когда недалеко от входа я со спины заметил Констанция, то поначалу немного обрадовался, но затем мрак снова овладел моей душей. Я тянулся подойти к нему, но не знал, как оправдаться. Пересилив себя, я приблизился к нему сзади.

— Констанций… Извини меня, — я положил руку ему на плечо, подражая недавнему поступку Мидия, но Констанций тут же её смахнул.

— Никогда… — злобно прошипел он.

Проходящий неподалёку Годрик заметил нас и излучая веселье не удержался подойти к нам. Он внимательно оценил ситуацию, разглядывая нас обоих и затем выдал:

— Слышь, малой… Хакуро. Если боишься подохнуть в дуэли как дворовая псина, то приходи ко мне служить. Мы примем тебя с распростёртыми объятиями, — Годрик не сдержался, ехидство проскакивало через его серьёзность, — Будешь нам прислуживать, а мы уж тебя защитим. А может даже подружку тебе, где надыбаем! Хоть посмелее станешь. Мужика из тебя сделаем! Подумай, а то каюк вам, кажись… — Годрик захохотал.

— Хакуро, если ещё появишься на моих глазах, то будешь следующим, — высказав накопившуюся злобу Констанций хотел было удалиться, но Годрик остановил, окликнув его:

— Удачи, Констанций! Приятных сновидений!

Мы с Мидием заняли свои места на трибунах этой проклятой арены. Народу набралось немало, а вот преподавателей куда меньше, чем в прошлый раз. Даже ректора Ксерона нигде не было видно, а мне казалось, он получает искренне наслаждение от таких мероприятий.

— Хакуро, даже если ты и правда что-то знал, не вини себя. Место это такое. Констанций и Мейбл должны были знать, на что идут… — грустно произнёс Мидий и наклонил голову. Я понял, что ему было больно на это смотреть.

Мы сидели в тишине, которую оборвал новый гость, в таких ситуациях, появляющийся тут как тут.

— Искал я тебя, Хакуро.

Даги не светился свойственной улыбкой. Жизнерадостность была будто выключена.

— Привет, Даги.

Первокурсник отряда ассасинов подсел на соседнее пустующее сиденье.

— Не обессудь, я ненадолго.

Молчание, в течение которого, казалось, он собирался с мыслями.

— Знаешь, Хакуро, я в тебе разочарован, — меня будто окатило холодной водой, — Очень жаль. Тем не менее, надеюсь, духи песков продолжат присматривать за тобой. Именно поэтому я и выловил вашего Констанция перед уроком. Я рассказал ему то, что должен был ты.

Я ощутил ещё большую неприязнь к этому человеку, которая в последнее время стала лишь нарастать. А ведь ещё не так давно он казался мне столь дружелюбным, весёлым, я надеялся с ним подружиться… Его лицемерная маска спала, которую я заметил ещё в день нашего знакомства, в первый день внутри этой чёртовой академии. Вместо своей весёлости он показал истинное лицо.

— Надеюсь ты ни о чём не жалеешь. Тем не менее, подумай, Хакуро, кто большее чудовище, тот кто совершает преступление иль же тот, кто его защищает? Одно приводит к единственной несчастной душе, а другое может ко множеству.

Даги встал со стула и даже не посмотрев на меня отправился восвояси.

Время приготовлений, судя по всему, закончилось. Ректор Ксерон так и не появился. Вероятно поэтому пришлось вызваться объявлять инструктору Гориусу. Он встал со своего места и обратился к присутствующим. Куллана подле него я не наблюдал. Отчего-то мне полегчало. Я надеялся, что Куллан не станет смотреть на подобное. И я был рад, что так оно и случилось.

— Присутствующие студенты и преподаватели Чёрной Академии Диссании, я приветствую вас на Священной Дуэли, — в его голосе я не ощутил ни радости, ни гордости, а скорее нотки тоски и разочарования, — Констанций Илео! — объявил Гориус, не растягивая свою речь, вероятно я верно уловил нотки его эмоций от происходящего сегодня.

Констанций появился на арене, облачённый в доспехи, он натянул шлем так, что лица практически не было видно. Широкий короткий меч остриём уже заранее стремился впиться в противника. Именно так Констанций и выставил его впереди себя. Крупный круглый щит цвета меди занял его вторую руку.

— Его противником является Годрик Павелос. Но! — резко оборвал самого себя инструктор Гориус, — Оппонент вины своей не признаёт, и желает, чтобы его честь защитил его смелый друг и соратник. Поэтому. Встречаем… Пиксион Новак! — зал арены взорвался аплодисментами.

Пиксион появился на арене. Его обтянутый тонкой кожей череп даже издалека выглядел как-то зловеще. На нём не было ничего, кроме какой-то чёрной тканевой накидки, поверх такой же чёрной обтягивающей рубахи. Никакой защиты, никакой брони. Руки пустовали. Он держал их за спиной, спрятав как раз у нижнего края своей накидки.

— Коль же защитник студента Годрика — Пиксион, падёт, тогда его оппонент, в лице Констанция, имеет право судить его и казнить любым способом. В том числе ему будет предоставлен доступ к темнице.

Зрители заликовали.

— Наш первый курс вряд ли знает… Но отправляться на казнь в темницу куда страшнее, гибели на арене. Ведь там вас будет ждать то, что именно мы с вами и создаём…

Инструктор Гориус немного выждал и громко выкрикнул:

— Начали!

Ни Констанций, ни тем более Пиксион не издали никакх боевых кличей. Пиксион медленно расхаживал из стороны в сторону. Констанций тем временем приближался к нему медленным шагом, прикрывая своим щитом как корпус, так и голову, он даже не смотрел на своего противника.

— Пиксион — студент факультета тёмных искусств, а если конкретнее, то манипуляторов, — с тоской в голосе произнёс Мидий, он так и не взглянул на происходящее на арене. Ни разу. — Я не хотел бы этого говорить, но… Хакуро, может пойдём?

Меня искренне удивил его вопрос.

— Извини, — произнёс Мидий и отвернулся в другую сторону.

Тем временем Констанций всё приближался к Пиксиону, прикрываясь щитом, будто перед ним был огнедышащий дракон, а не безоружный человек.

Я видел, что они оба о чём-то переговаривались, но было это столь тихо, что услышать невозможно.

Издалека казалось, словно глаза Пиксиона стали какими-то серыми, словно потеряли зрачки и излучали такого же цвета лёгкое свечение.

Констанций нервно задёргался и начал зачем-то смотреть то влево, то вправо. Всё ещё выставляя перед собой щит, он ворочался. В какой-то момент он замахнулся мечом и рубанул воздух подле себя. Затем, опустив щит, посмотрел прямо в сторону Пиксиона. Спустя мгновение он в голос закричал. Но не боевым кличем, а будто крик раненного зверя.

Он отбросил меч в сторону. Снял и выкинул шлем. Затем присел на одно колено, схватил щит обеими руками и вложив силу ударил вниз прямо туда, где была его передняя нога. Раздался вопль боли, я видел кровь. От захвативших эмоций у меня стало темнеть в уголках глаз.

Констанций продолжал бить щитом себя по ступне и вопить от боли. Я отвернулся. Зал аплодировал…

Я слышал удар за ударом… Удар за ударом… И аплодисменты.

Когда я вернул свой взгляд, то Констанций уже полз к своему мечу, волоча покалеченную ногу. Подняв его, он сумел встать на одну ногу и принялся рубить мечом воздух. Когда он очутился возле своего щита, он взглянул на него, будто рассматривая своё отражение, затем завопил и принялся лупить его клинком.

Пиксион всё также расхаживал из стороны в сторону недалеко от стены. Теперь я уже был уверен в том, что увидел в его глазах.

— Нет! Мейбл! — первые слова, раздавшиеся за поединок. Из тех, что могли мы услышать. Вопль Констанция был полон боли…

Он скинул с себя нагрудник, а затем схватился за меч… и вонзил его себе в живот. Меня передёрнуло. Всё внутри сжалось комком. Я не мог в это поверить. Я не мог на это смотреть. Чувство вины охватило меня сильнее прежнего. Я буквально физически прочувствовал боль, которую оно мне причиняло. Как можно было поверить, что это всё?..

Выдернув короткий клинок Констанций, вонзил его ещё раз. И так раз за разом. Вокруг него разливалась лужа крови. Его вопли боли перемешивались с гулом аплодисментов. Я видел, как из разрезанного живота повалили внутренности, кровь разлилась уже целым озером зловонной смерти. В какой-то момент он резко упал лицом вперёд и замер навсегда…

Я ощущал как слёзы потекли по моему лицу. Мидий к тому времени уже покинул зал арены. Я всецело почувствовал боль, причинённую своей виной.

[1] Офис-леди — японское понятие офисных служащих-женщин в Японии, нанимаемых обычно после школы в качестве секретарей и не имеющих шансов на повышение.

[2] Бэнто — упакованная в коробочку однопорционная еда, разделённая по секциям.

[3] Стойеновый магазин (стойенник) — магазины, где практически все товары продаются по стоимости в 100 йен.

[4] Дорама — японский термин для обозначения телевизионных сериалов.

[5] Ирассяй-масэ (яп. いらっしゃいませ) — добро пожаловать.

[6] Додзинси — термин, обозначающий независимые литературный журнал, манга или другие проявления массовой культуры, издаваемые самими авторами. Часто являются фанфиками, т. е. произведениями на основе уже опубликованных работ.