По ту сторону клинка: Дева орхидей

Глава III. Та, что следует за знамением

(Мика Емельянова)

Я проснулась в холодном поту, пижама была почти насквозь мокрая. Очухавшись, я посмотрела на будильник. «3:23… Ох, блин… Угораздило же опять». Я сползла с кровати и немного посидела, разглядывая ночную комнату. Раскрытые учебники и тетради так и валялись на столе, усталость не позволила даже просто их закрыть. Школьная форма висела на настенной вешалке. Ладно, хотя бы её я не забыла убрать, иначе помнётся же… Огромное количество косметики, разложенной на туалетном столике, отражаясь в зеркале, становилось ещё громаднее. Но, я редко использую её для школы. Наши правила запрещают, но многие девочки, в том числе и я, не всегда могут удержаться, за что и получаем выговоры. Я бесконечно слышу от других учениц, что моя кожа настолько хороша, что мне не нужны даже крема, а ресницы настолько длинные и пушистые, что им ничего не требуется. Впрочем, это ведь так и есть, чего скрывать! Их зависть лишь кормит моё девичье эго. Спустившись на первый этаж своего частного дома, я вошла на кухню.

Большая современная кухня была усеяна многочисленной техникой. Белая мебель будто светилась в темноте. Овальный кухонный стол был слишком крупным для семьи из трёх человек. В спешке написанная записка, сообщавшая, что родители в который раз не придут ночевать домой, так и лежала на столе. Многие завидуют моей обеспеченной семье, но они даже не берут в расчёт такой вариант, что у меня может быть не всё так просто. Ну, и чёрт с ним! Выпив стакан воды, я отправилась продолжать свой сон.

Только я ступила на лестницу, ведущую на второй этаж, как краем глаза заметила свечение. Повернув голову в сторону прихожей, я увидела отворяющуюся входную дверь. В коридор ворвался ослепительный свет, в котором я увидела силуэт.

— Мама? Папа?

Я открыла глаза. Из раскрытой тяжёлой деревянной двери по глазам бил яркий свет. Медленно сев, я прикрыла глаза ладошкой. Сколько же… Сколько ещё мне будут сниться такие сны? Это так больно… Видеть подобные тёплые сновидения и просыпаться, осознавая, где ты на самом деле, что всё безнадёжно. Отчаяние отравляет душу и сердце. Каждое утро начинается со слёз. Также и сейчас, тихо всхлипывая, я попыталась рассмотреть силуэт вошедшего. Уже немолодая женщина в тёмно-сером перепачканном платье наклонилась передо мной, положила ложку с тарелкой и налила похлёбку. Седеющие волосы были собраны в косу, которая перевалилась через плечо. На своём печальном лице она изобразила лёгкую улыбку, затем развернулась и разлила похлёбку остальным.

К концу первого дня плена мы уже начали терять всякую надежду. Призраки жуткой бессонной ночи так и шептали на ухо, что все мы здесь погибнем, даже не поняв, что вообще происходит. День переходил в ночь и ничего не менялось. Полностью истощённые, мы потеряли счёт дням. Руки и ноги нам освободили, но даже на разговоры и утешения уже не было сил. Всё, что нам оставалось, это лежать на холодном полу и содрогаться от страха, холода и голода. Если в первый день мы просто психовали, то к следующему у Курико помутился рассудок. А ещё через несколько дней уже все мы поддались массовой истерии, на которую, правда, сил у нас не хватило.

Нас ни разу не вывели на улицу, даже в туалет. Мы просто были заперты здесь практически без света. Нам оставили ведро в качестве ночного горшка. И если в первый день мы ещё стеснялись и терпели, то в последующие, подростковая робость, стеснение и понятия приличия исчезли. Если кому приспичило, он делал свои дела, а остальным и дела не было, настолько мы уже были измучены.

Единственным нашим регулярным посетителем была та женщина. Она приходила к нам, каждый раз одаривала нас своей печальной улыбкой и оставляла еду. Единственное светлое пятно во всём этом мраке. Если в первые дни мы набрасывались на еду, не смотря на её отвратный вкус, то теперь уже запихивали в себя, чтобы просто не умереть от голода. Каждый из нас строил свои теории о том, куда же мы попали. Работорговцы? Просто сумасшедшие? Или же, может, это одна из тех призрачных деревень, о которых часто поговаривают? Иначе, почему они всегда такие странные и одеты подобным образом? Женщина закрыла за собой дверь и раздался столь ненавистный нам щелчок замка.

Быстро расправившись с похлёбкой, я села и прижала к себе коленки, положив на них голову. За что они так с нами? Что мы им сделали?! Казалось, что от плена уже начиналось сумасшествие. Отсутствие света, нормальной еды, свободы и интернета помутнило рассудок и сломило волю. Ещё и эта отвратительная вонь вокруг. Да и нам самим уже столько дней не принять ванну… Телефоны, как и все вещи, у нас отобрали…

— Нам нужно что-то делать… — хоть Кэнто и прошептал очень тихо, но я немного испугалась звуку посреди этого мрака.

— Так сделай что-нибудь! Кто здесь мужчина! — зло выдавила из себя Курико.

Сделай… Да… Одно дело говорить о действиях, но лишь попав в настоящую беду, осознаешь реальную беспомощность, кем бы ты ни был…

Почти десять мучительных суток пленники провели взаперти. Собравшийся совет небольшой деревни — Планта, так и не пришёл ни к какому-либо заключению, ни к окончательному решению. Чужеземцев вместе с их непонятными вещами сочли опасными и их судьбу определить так и не смогли. Одни жители считали их ведьмами и колдунами, другие иноземными шпионами. Кто-то требовал сжечь, либо любую другую казнь, иные доложить в ближайший город. Некоторые пожелали насильно использовать молодых людей в качестве рабочей силы, а девушек отдать мужчинам, но страх, захвативший деревенские души, заставил отказаться от этих идей. Старейшинами было приказано не трогать чужеземцев до окончательного решения. И лишь пожилой крестьянке Мэй было наказано приглядывать за пленниками.

Вечером десятого дня, Кинт и Марк, прогуливались на окраине деревни. Усевшись у копны соломы, Кинт заговорил:

— Надоело, как всегда старые дураки решают, что нам делать. До сих пор думают. Устал я! — парень сорвал травинку и начал нервно её жевать.

— Ага, — Марк лёг и уставился на небо.

Стрекотание сверчков раздавалось по всей округе. Лёгкий ветерок приносил с собой свежесть. Редкие облака медленно плыли по небосводу. Думы уносили юношей так далеко, что они и не заметили, как уже почти стемнело.

— Нельзя всё так оставлять, нельзя… Они ведь и нехорошими могут быть, — неожиданно продолжил Кинт.

— Ага.

— Боюсь я за деревню, понимаешь? Навредить они могут.

Кинт помолчал ещё некоторое время, потом неожиданно дёрнулся, сел поудобнее и с горящими глазами обратился к своему другу:

— Слушай, я знаю, что надо делать! Нам надо их отпустить!

— Что?! — Марк поднялся и удивлённо посмотрел на Кинта.

— Мы дадим им возможность сбежать, а потом поймаем их и расскажем обо всём в деревне! Сегодня опять будет собрание и наказали всем явиться. Сделаем такой вид, как всегда, когда опаздывали, а сами разберёмся с чужеземцами! Девушек оставим в живых, остальных убьём на месте за то, что убежать попытались. Ещё скажем, что — это они нас убить хотели! Девушки те явно не ведьмы никакие, иначе пришла бы уже беда на нашу деревню. Вот все это поймут, тогда и заберём девиц себе, как договаривались. Мне та худая, а тебе страшная! — Кинт схватился за живот и захохотал.

— Надеюсь, дубовик тебя когда-нибудь всё-таки заберёт! — с обидой вскрикнул Марк, но одобрил план друга и присоединился к веселью.

С наступлением ночи, Кинт и Марк прокрались к хижине, где были заточены чужеземцы.

— Ты украл ключи?

— Ага! Старый дурак не умеет прятать! — Кинт прокрутил связку ключей вокруг указательного пальца.

Отворив замок и слегка приоткрыв дверь, друзья, возгордившись своими хитростью и находчивостью, спрятались за углом ближайшего дома.

Услышав щелчок замка, Мика сразу же пришла в сознание и поднялась. Дверь со скрипом приоткрылась, но никто не вошёл внутрь. Страх сковал девушку, она слышала лишь громкие стуки своего сердца, словно звон похоронного колокола. Оледеневшими ладонями она опустилась на четвереньки и медленно подползла к двери.

— Эмэру, стой, что ты делаешь?! — произнесла Курико, еле справляясь с дрожью в голосе.

— Никто же не заходит! — Мика добралась до самой двери и краем глаза заглянула наружу.

— Это и странно!

— Кэнто, может, ты уже поможешь мне, а?! — Мика злобно посмотрела на вытаращившего глаза юношу.

Кэнто вскочил с места и, пригнувшись, подбежал к Мике. Нежно взяв девушку за плечо, он отодвинул её и сам выглянул на улицу.

— Тише ты! Откуда в тебе осталось столько энергии?! — заворчала Мика, отпихнув руку друга.

— Я никого не вижу!

— Может, замок сломался? — Торио представил всем свою идею.

— Ага, конечно! Не бывает такого, олень! — Курико пыталась что-нибудь подобрать рукой и запустить в раздражающего её Торио, но ничего не нашлось.

— А вдруг, кто-то нам помогает? — все неожиданно обернулись на голос молчаливого Итиро, что за время плена, кроме редких жалоб, практически ничего не говорил.

— Если бы это и правда было так… — Кэнто снова выглянул на улицу. Поднявшись, он снова обратился к своим друзьям, — В любом случае, это наш шанс и его нельзя упускать! — молодой человек решил взять лидерство в свои руки. Ведь не зря он был одарён таким именем — Кэнто, которое он любил интерпретировать как — «Путеводный Меч». Его имя включало в себя два иероглифа: «меч» и один иероглиф из созвездия «Большой Ковш». Совместно это и породило такую интерпретацию. Он даже специально некоторое время изучал каллиграфию, чтобы красиво изображать своё имя — «剣斗».

— Хватит сидеть, Птичий Хвост, помоги ему! — Мика рассержено погнала Торио к двери.

— Не надо меня так называть! Почему ты так любишь коверкать чужие имена?!

— Привычка от матери. Она очень любит японские имена.

— Тише! Пойдём, — Кэнто вышел на улицу.

Друг за другом узники выбрались из хижины и нервно оглядывались по сторонам. Услышав многочисленные голоса и крики в одном из самых крупных строений деревни, Кэнто изобразил рукой просьбу пригнуться, что все остальные сразу же и исполнили. Небольшими перебежками, периодически посматривая на дома, в которых горел свет, они молча достигли края деревни. Кэнто решил, что в том огромном строении, возможно, по какой-то причине находилась большая часть жителей, и поэтому особенно пристально следил за ним.

Кинт и Марк злобно хихикали и медленно следовали за узниками. Предвкушая скорое исполнение своей задумки, Кинт поглаживал толстую палку. Он же находчивый! Возьми он что-то более похожее на оружие, и в деревне могли бы что-то заподозрить. А с изнемождёнными чужеземцами он и палкой справится!

Кэнто со своими друзьями покинули деревню и, стараясь как можно меньше шуметь, побежали по краю дороги. Но раздавшиеся сзади крики навели на беглецов ледяной ужас.

— Куда это вы собрались?! — Кинт пихнул локтем своего друга.

— Они же нас не понимают! — на что получил ещё раз, — А ну стоять, дубовики треклятые!

Скованные страхом, узники обернулись и замерли. Плохо соображая, Кэнто увидел подбежавшего к нему Кинта и, заметив дубину в его руках, машинально закрыл голову руками. Но это его не спасло, деревенский огрел юношу по голове и тот скуля повалился на землю. Крича во весь голос Марк тоже стал размахивать своей палкой перед Торио, но его противник сам упал от испуга. Курико и Итиро потеряли от испуга голос, Мика завизжала во всю мочь. Кинт подскочил к девушке, закрыл ладонью рот и силой повалил на землю.

— Молчи! Сейчас мы покончим с твоими друзьями, и тогда я научу тебя, как надо себя вести! — усмехаясь, Кинт стал мять рукой юное девичье тело. Мика пыталась вырваться или ударить его, но всё было тщетно.

Неожиданно, Кэнто вскочил и с яростным криком набросился на Кинта. Увлекшись и не ожидая такого буйства, Кинт успел лишь наклониться за своей дубинкой, как получил коленом в нос. Мгновенно хлынула кровь, и юноша закричал. Марк хотел было прийти на помощь Кинту, но Торио, воодушевившись поступком друга, бросился на него, зло всхлипывая и размахивая руками. Перепугавшись, Марк уронил дубину и кинулся наутёк.

— Мика, ты в порядке? — Кэнто помог девушке подняться.

— Да, всё хорошо… Спасибо!

— Только теперь у нас куда большие проблемы… — Кэнто посмотрел в сторону деревни.

— Нет… Пожалуйста… — Мика упала на колени при виде приближающейся толпы.

К удивлению пленников, их не стали ни избивать, ни связывать, лишь взяли под руки и повели обратно в деревню. Осознавая безнадёжность ситуации, они не стали сопротивляться. Узников доставили на небольшую площадь внутри деревни и, поместив в самом центре, взяли в круг. Кинта швырнули перед пленниками. Из его носа обильно сочилась кровь, он кричал и вытирал её рукавом. За Кинтом последовал и Марк, который упал на колени и стал молить старейшин о прощении.

— Вы не явились на совет, так ещё и покусились на жизни чужеземцев!

— Умоляю, простите нас! Они сами сбежали! — попробовал соврать Марк, но один из старейшин сразу же его прервал.

— Сбежали?! Вместе с моими ключами?! Молчи, дурень!

— Эти чужеземцы могут оказаться не такими простыми! Сегодня прибыл посланник из Артороса и объявил, что к рассвету прибудет святая жрица из Церкви Каиура! Она обходит близлежащие деревни в поисках всяких странностей, что случились после недавнего знамения! Эти дети могут быть связаны с теми чудными потоками света! А вы, крысёныши, убить их собирались?! — во весь голос кричал один из старейшин, — Убирайтесь с глаз моих. Завтра подумаем о вашем наказании. А детей мы решили отдать Церкви Каиура. На том и покончим!

— Как же я рада, что нам хотя бы вымыться позволили, — произнесла Мика, окатывая себя из деревянного ковша, — Я уже с ума сходила от этого запаха!

— Это точно! Только вот при ней, как-то… — Курико посмотрела на Мэй. Пожилую женщину оставили присматривать за девушками.

— Мы наоборот должны быть ей благодарны!

— С чего бы?!

— Она приносила нам еду, присматривала за нами, и сейчас помогает принимать ванну. Лучше потри мне спинку.

— Ты совсем оборзела? Чем я тебя потру?! — Курико надула губки и злобно уставилась на подругу.

— Я просто шучу.

— И хватит притворяться хорошей. Благодарны мы этой женщине ещё должны быть, конечно…

— Но ведь это так и есть, — мило улыбнувшись подруге, Мика продолжила наслаждаться чистотой.

Женщина, когда девушки на неё смотрели, стояла молча и слегка улыбалась. После принятия ванны подруги обнаружили, что им оставили их одежду.

— Я не хочу снова это надевать! Я так надеялась, что они дадут нам хоть что-то чистое. Может, спросим?

— И каким образом ты собираешься это сделать? Скорее всего, это не просто так, — с отвращением Мика стала одеваться в свою грязную одежду.

Вскоре девушки встретились с Кэнто, Торио и Итиро. Всех вместе их усадили за поздний ужин, а затем уложили спать в разных комнатах дома одного из старейшин.

С первыми лучами света Мика почувствовала, что кто-то тормошит её за руку. Она увидела лицо Мэй. Женщина улыбнулась и вышла из комнаты.

«А ведь так хорошо спалось… Первый раз за столько времени я поспала на кровати. Всё-таки интересно, почему всё здесь выглядит таким старинным…» Мика обрадовалась, когда обнаружила свою одежду чисто выстиранной. «Позаботились, да неужели?»

«Столько времени я надеялась, что это просто кошмарный сон, а теперь наслаждаюсь ванной и постелью после долгого плена. Сколько же дней прошло?» раздумывала Мика натягивая гольфины выше колена.

— Эмэру, ты готова? Кажется, нас ждут внизу, — Курико постучала в дверь.

— Да-да, сейчас спущусь, — застегнув юбку, Мика выбежала из комнаты.

На первом этаже был накрыт завтрак. Курико, Кэнто, Торио и Итиро уже ожидали там. Во главе стола восседал старейшина, в доме которого они ночевали. Жестом он пригласил всех за стол. Тихо переговариваясь между собой, друзья уплетали свою еду.

Не успели все покончить с завтраком, как дверь распахнулась и внутрь ворвался мужчина. Пытаясь отдышаться, он выдавил из себя:

— Явились!

Лицо старейшины сделалось особо серьёзным. Друзья нервно переглянулись, но они уже и не надеялись понять, что происходит.

На площади собрались все жители деревни. Расписанную золотом карету и пару телег, что находились за ней, окружало несколько десятков рыцарей. Во главе процессии находились три женщины в прекрасных белых жреческих балахонах, украшенных золотистыми полосками ткани, и рыцарь в белых доспехах с золотыми узорами. Жители лишь тихо перешёптывались, стараясь не создавать шума.

Старейшина лично привёл пленников и оставил их перед процессией. Сам же, отойдя назад, встал рядом с толпой.

Мика уставилась на жриц и стоявших рядом с ними рыцарей. «Ч-что это вообще такое? Я окончательно перестала понимать… Куда мы вообще попали? Это ведь не какое-то шоу?!» мысли девушки окончательно запутались. Она посмотрела на своих друзей, но те также молча разглядывали процессию. «Эти доспехи… Это что, рыцари?! Не могли же мы в прошлое попасть…» Мика посмотрела в глаза Кэнто, надеясь хоть на какое-то объяснение, но мысли юноши запутались не меньше.

Одна из жриц вышла вперёд, откинула капюшон и громко заговорила:

— Я Аурелия, жрица Церкви Каиура, по личному приказу Её Преосвященства Верховной жрицы Камиллы Шоссон, явилась дабы узнать о знамении святейшего нашего, бога Каиура! Сообщили мне, что после события сего явились в деревню странные чужеземцы. Я обращаюсь к старейшинам Планты, эти дети и есть те, о которых говорят?

— Так и есть, о святая жрица… — произнёс один из старейшин и поклонился. Его действие повторил и другой.

— Хорошо, — взгляд жрицы пал на Мику, некоторое время она внимательно разглядывала её. При виде столь необычной одежды и редкой красоты девушки, искренне верующее сердце жрицы затрепетало, но, сдержав эмоции, она спокойно произнесла, — Подойди ко мне.

— Прошу прощения, но эти дети не понимают наш язык, — произнёс один из старейшин.

Мика переглянулась со своими друзьями, но они решили оставить комментарии при себе.

— Я предполагала, что такое может случиться. Сэр Розваль, прошу вас.

— Слушаюсь, жрица.

Рыцарь в белых с золотыми узорами доспехах направился к карете и практически сразу же вернулся, держа в руках металлический ящик. Аурелия раскрыла ящик и достала из него серебристую диадему. Между двумя пластинами головного убора проходило кольцо из прозрачного голубоватого материала, и в передней части соединялось с огромным кристаллом того же цвета. Жрица подняла в руках диадему и показала жителям деревни.

— Сегодня на вас снизошло благословение, и вы можете лицезреть одно из чудес Бога нашего. Эта диадема единственная в своём роде. Самим Каиуром она была подарена нашей Церкви много столетий назад. С ней я смогу поговорить с этими чужеземцами.

Жрица надела диадему и подошла к Мике. Девушка сперва хотела сделать шаг назад, но не ощутив опасности, сдержалась. Аурелия положила руку на голову Мики. Голубое кольцо диадемы и кристалл ярко засветились. Уже через несколько секунд они вспыхнули голубоватым пламенем, что исходило от кристалла. Толпа с возгласами отпрянула назад. «Ч-что за…» только и успела подумать Мика, как в её голову словно ворвались чужие мысли.

«Расскажи», девушка чётко улавливала это слово, что без какого-либо голоса звучало в её голове. «Расскажи мне. Откуда ты?» продолжало звучать в голове девушки. Голова начала болеть, но Мика старалась выдержать.

— Что вы делаете? — Мика вслух обратилась к жрице.

«Образы. Представляй. Хочешь сказать, представляй это.»

«Не понимаю», подумала Мика и сразу получила ответ.

«Я слышу тебя. Откуда ты?», жрица стала нежно поглаживать голову девушки.

Мика вспомнила свет, при котором они оказались здесь.

«Этот свет…» голос болью раздался в голове, Мика чуть было не упала, но жрица подхватила её и прижала к своей груди.

«Вспомни…»

«Как вы это делаете?»

«Образы. Представляй. Кристалл, поможет.»

Мика вспомнила то, что происходило с ними все эти дни. Плен, голод, тьму, тех молодых людей, что издевались над ними…

Девушка, обессилив, чуть не потеряла сознание и повисла на руках жрицы. Рыцарь в белых доспехах обратился к одному из подчинённых и тот взял девушку на руки.

— Что, чёрт возьми, вообще происходит? — громко произнёс Кэнто.

Услышав это, Аурелия улыбнулась и обеими руками поманила друзей Мики. Она указала на место перед рыцарем, который держал девушку. Кэнто переглянулся с остальными и, не особо раздумывая они вместе подошли и встали на том самом месте, повернувшись лицом к толпе.

Лицо жрицы стало очень серьёзным и повелительным тоном она обратилась к жителям деревни:

— Я видела свет, по которому эти дети спустились с небес! Они посланы нам самим Каиуром!

Толпа зашумела, страх читался в глазах людей, некоторые попятились назад.

— Также я теперь знаю о том, что вы сделали с этими детьми.

— Святая жрица, мы… — начал было старейшина, но жрица прервала его взмахом руки.

— Молчать, когда говорит Церковь! Вы совершили тяжкий грех и понесёте наказание. Но я не хочу омрачать сей великий день. Поэтому, наказание падёт только на двух юношей, что мучили эту девушку. Где они сейчас? Выйдите вперёд, склоните голову перед Богом нашим и получите вы прощение!

Кто-то из деревенских вытолкали вперёд Кинта и Марка. Трясясь от страха, они пали ниц и начали умолять жрицу простить их.

— Не передо мной просите прощение, а перед Богом нашим и этими детьми!

Оба друга прижались головой к земле.

Уже очнувшаяся Мика в страхе наблюдала за этой сценой. «Так тебе и надо, урод! Нечего было меня трогать. Вот теперь поделом тебе!»

— Прошу, Бог спаситель наш, простите меня! — молился Кинт.

Неожиданно, Марк вскочил и отпрыгнул в сторону, показывая пальцем на Кинта.

— Это всё он! Он заставил меня делать это! Заставил меня! Я не виноват! Простите меня! — Марк бился в истерике, несколько рыцарей схватили его и повалили на колени. Кинт посмотрел в глаза друга, но ничего не произнёс. Страх затуманил его разум, слёзы потекли из глаз. Он не верил в предательство друга.

— Паладин нашей святой Церкви исполнит акт прощения деревни. Сэр Розваль, прошу, отпустите грехи этому несчастному юноше.

Рыцарь в белых доспехах подошёл к юноше. Достал широкий блестящий палаш и взмахнул над ним. Тот поднял голову и испуганно посмотрел в глаза рыцарю.

«Нет… Не надо» Мика не ожидала такого исхода событий.

— Не надо их убивать! — закричала Мика.

Но никто не обратил внимания на её крик. Теперь девушка и сама увидела пожилую женщину, что выбежала из толпы и опустилась на колени перед рыцарем в белых доспехах. В ней она узнала Мэй. Седеющие волосы, как всегда, были собраны в косу. Женщина склонила голову.

— Почему вы… — только и успела начать Мика.

Клинок рыцаря, словно молния, опустился на женщину, отсёк голову и кровь хлынула во все стороны, мгновенно образовав огромную лужу. Кинт взвизгнул и схватил тело женщины, словно в безумии стал его трясти и что-то говорить. Мика чуть было не потеряла сознание и закричала:

— Зачем вы?! Что вы делаете?! — Аурелия повернулась на крик и улыбнулась девушке, затем подошла и погладила её по голове.

— Не беспокойся, они будут наказаны.

«Та женщина… Неужели, она его… Мать?» Мика наконец-то осознала и много разных чувств перемешалось в её груди. Не в силах сдержать слёзы, она одновременно винила и благодарила. «Но нельзя же так просто брать и убивать! Нельзя! Ни ту женщину, ни даже её сына!»

Кэнто стоял как вкопанный, его лицо побледнело. «Они вообще безумцы? В какую чертовщину нас занесло?!»

Итиро в страхе отвернулся, Торио вжался в ближайшего рыцаря, а Курико потеряла сознание и чуть не упала на землю, но была тут же подхвачена.

— Раз вы смеете препятствовать божественному правосудию над злом, придётся по-настоящему наказать вас за ваши грехи перед Богом нашим. Тогда и вы, старейшина, тоже понесёте наказание, — жрица обратилась к старому мужчине, в доме которого пленники отдыхали этой ночью.

— Так тому и быть, святая жрица, — старейшина вышел вперёд и опустил голову.

— На костре, — с горящими глазами произнесла жрица.

За короткий срок рыцари под молчание толпы соорудили помосты для трёх костров. Жители деревни были полностью окутаны страхом и молились о том, чтобы быстрее всё закончилось, и они были прощены.

Кричащих Кинта и Марка, а также спокойного старейшину стали привязывать к столбам.

Марк вырвался из хватки рыцаря и со всех сил побежал прочь.

— Паладин, — жрица обратилась к Розвалю.

Рыцарь в белых доспехах развернулся к Марку и, выставив вперёд руку, произнёс:

— Flammesphaera[1], — перед ладонью паладина закружились языки пламени. Соединившись, они устремились вперёд в виде громадного огненного шара, который поглотил убегающего Марка. Юноша мгновенно загорелся и стал дико кричать. Он бегал из стороны в сторону, пока не упал на землю.

«Что это, чёрт возьми, было? Огненный шар? Магия? Я правда это видел?» от осознания того, что он сейчас видел, у Кэнто всё внутри сжалось.

— Всё-таки мы… Попали в другой мир, да? — произнесла рядом стоявшая Мика. Кэнто пришёл к этому же выводу, но просто посмотрел на девушку и не стал ничего отвечать.

— Вот это круто было, — Торио всё смотрел на руку паладина.

Курико закрыла глаза Итиро и отвернулась сама.

— Что же с нами теперь будет? — единственное, что произнесла девушка.

— Надеюсь, с Хакуро всё хорошо, и он не оказался в этом же мире, — с грустным лицом Мика смотрела на то, как привязывали Кинта и старейшину.

— Не беспокойся, я тебя уберегу, — Кэнто приобнял плечи девушки, но она тут же скинула его руку.

Рыцарь зажёг факел и по приказу жрицы направился к помостам. Только он поднёс факел, как солома мгновенно вспыхнула. Языки пламени быстро охватили Кинта, он вопил в предсмертной агонии. Старейшина, изначально казавшийся спокойным, терпел, но в итоге и он закричал во весь голос.

Даже Кэнто, считавший себя храбрым, не выдержал и отвернулся. Краем глаза он заметил Мику, которая наблюдала за казнью.

— Мика, отвернись, — только Кэнто попытался дотронуться до девушки, но она тихо ему ответила.

— Я должна смотреть. Я должна… Потому что я это сделала.

— Молитесь! Молитесь Богу нашему за спасение ваших душ! И будет спасена деревня ваша! — повелительный голос жрицы достигал всех краёв площади.

По окончанию казни, жрица подошла к Мике и нежно обняла её.

— Теперь ты свободна, и я доставлю тебя в столицу. Ведь ты, как и твои друзья, были посланы нам самим Каиуром.

«Это знамение… Вы точно с ним связаны. Я всем сердцем верю в это! Каиур услышал наши молитвы!»

Истинно верующее сердце не должно было колебаться.

[1] Flammesphaera — от лат. «flammeus» — огненный, и «sphaera», шар.