По ту сторону клинка: Дева орхидей

Глава XXX. Её свет…

(Мика Емельянова)

Как только я услышала постукивание где-то над нами, то тут же ощутила пробежавший по спине холодок. Более жуткий, чем когда бы то ни было, даже чем после осознания, что мы очутились в ином мире.

Я подняла голову и в еле освещаемом сумраке увидела горящие жаждой крови глаза. На каменной ограде особняка скрывались две небольшие человеческие фигуры в чёрных одеяниях. Одна из них привстала и стучала пальцами по стене.

— Блудной с паладинским мечом, ты воин? — спросила та самая фигура, голос которой выдал молодого юношу, возможно, даже младше нас самих.

Кэнто озадаченно уставился в нашу сторону. Я поняла, что мне вновь разгребать всё самой. Еле сдерживая дрожь в голосе, я обратилась к этому юноше:

— Кто вы такие? Что вам надо? — я никак не могла решить, стоило ли заявлять кем мы являемся. Не смотря на свой возраст, оба этих подростка казались опаснее всего, с чем нам доводилось сталкиваться без охраны.

— Блудной с паладинским мечом, доставай оружие. Давай я хоть на тебе потренируюсь, — юноша не обратил на меня внимания. Его голос звучал жутко, а заинтересованность в своём желании граничила с маниакальностью.

— Брат, перестань. Это и вправду церковная принцесса. Я вспомнила. Нам нельзя её трогать. Давай возвращаться, — обратилась к юноше вторая фигура, оказавшаяся такой же юной девушкой.

Краем глаза я заметила, как Кэнто потянулся к своему дурацкому мечу. Я понимала, что его безмозглый поступок мог стать для нас фатальным. Медленно, трясущейся рукой я достала из кармана накидки небольшой щиток с устремлёнными вверх и вниз лезвиями мечей. Так страшно мне не было даже в день, когда мы с Кэнто увидели настоящую войну. Я набросила эту накидку поверх платья не столько из-за вечерней прохлады, сколько именно ради подобного случая, чтобы я могла как можно быстрее выхватить эту штуку. Девушка внимательно следила за моими действиями, но ничего не предпринимала.

— Да что ж я, от каких-то детей нас не защищу?! — горделивым голосом громко и очень глупо произнёс Кэнто, — Они ведь даже младше нас!!! — он схватился за рукоять меча.

На лице юноши возник предвкушающий оскал. Пока не случилось непоправимое я бросилась к ближайшей статуе-стражу и стала чертить в воздухе рунное заклинание, параллельно тараторя нужные слова. Я боялась оборачиваться, потому сделала это с закрытыми глазами. Как только открыла их, то оказалось, что оба незнакомца всё ещё находились наверху стены и смотрели на меня. Позади раздался характерный звук, статуя ожила. Я отошла в сторону, чтобы пропустить нашего стража. Огромная металлическая статуя, вооружённая огромным топором, выступила вперёд и направилась в сторону ограждения.

— Хотел тренироваться? Вот и получай! Ломай эту ватрушку и уходим, — произнесла девушка заунывным голосом.

— Эти штуки стоят того? — спросил юноша.

— Попробуй и расскажешь, — его сестра отвернулась, словно происходящее её больше не касалось.

Юноша словно кошка спрыгнул со стены, пригнулся и медленно двинулся в сторону металлического стража.

— Эй, господин паладинский меч, ты дрался с таким? — обратился он к Кэнто весёлым голосом. Наш доблестный «защитник» из плоти и крови выпучил глаза и с глупым видом уставился сперва на незнакомца, потом на меня.

— Это стражи столицы. Я Мика, Дева Орхидей, святая под защитой Церкви Каиура. Давайте разойдёмся мирно, — решилась-таки я.

Ни юноша, ни девушка меня не слушали.

В несколько рывков юноша оказался прямо перед стражем. Раздался жуткий металлический скрежет, затем настолько сильный взмах, что нас обдало ветром. Огромный топор будто намеревался разрезать даже воздух. С перепугу я закрыла глаза, но не почувствовала, чтобы меня обдало кровью, как в предыдущий раз. Судя по всему, юноша увернулся. От последующих нескольких атак стража он увернулся ловко, словно мангуст. Страх этого заставил меня остолбенеть. Пожалуй, лучше было бы схватить остальных за руки и бежать. Но что, если девушка погонится за нами? Я чувствовала, что одно неверное движение и мы все вот так умрём. Но какое было верным?

— Какие-то у них скованные движения… — произнёс юноша, уклоняясь от очередного взмаха топора, — Хочешь тоже попробовать, господин паладинский меч?

— Я… — начал было Кэнто.

— Братец, прекрати. Или я расскажу Мастеру, что ты как белка прыгал вокруг паршивой статуи.

— Ладно…

Страж занёс свою металлическую руку и рубанул горизонтальным взмахом так, что точно свалилось бы огромное дерево. Не сдержавшись, я даже закричала. Юноша согнулся назад и встал в мостик, лезвие пролетело над ним в настолько незаметное мгновение, что бросок топового питчера увидеть и то проще. Казалось, даже не пережидая удар, а просто высчитав время, он тут же совершил пару переворотов назад, касаясь земли то руками, то ногами, затем прыгнул на стену, оттолкнулся и пулей рванул в сторону стража. Я лишь мельком заметила, как он выставил перед собой руки, на которые было что-то надето, а затем увидела взлетевший в воздух шлем. Мои руки были ледяными от осознания, с какой опасностью мы столкнулись. Юноша оттолкнулся от доспеха, благодаря чему не позволил стражу себя схватить. Пока он совершал этот прыжок вверх, его глаза были закрыты. Выглядело, будто он получал от происходящего удовольствие. Когда пришло время падать, он сгруппировался и нырнул прямо в горловину кирасы стража. Раздался громкий звук удара, за которым последовал треск словно разбитого стекла. Голубое свечение, исходящее изнутри доспеха, прекратилось. Теперь уже обычные пустующие доспехи рухнули на дорогу, а из горловины ловко выкатился юноша.

— Повеселился? Теперь уходим! — теперь уже грозно приказала брату восседающая на стене девушка и рысцой побежала по стене.

— Надеюсь, в следующий раз ты достанешь свой паладинский меч, — обратился юноша к Кэнто. А затем взобрался на стену словно кошка и понёсся вслед за сестрой.

Я осела на дорогу и выдохнула, всё ещё не в силах сдержать дрожь.

(Хакуро Татибана)

Проснувшись этим утром, я ощущал себя необычайно спокойно, как никогда прежде в этом мире. Я не пребывал в прострации, сознание было истинно ясным. Одно лишь спокойствие. Потому что я знал. Я чувствовал, что это был день моей смерти.

Ночью мне снился очень странный сон. Неведомым образом мы с Микой оказались на песчаном пляже. Но песок был чужд нашему миру, его гладкая идеальность, а отливал он тёмно-голубым оттенком. Всё вокруг было схожего цвета. Мутное море, прекрасные волны которого нас не достигали. Тёмно-синее небо над нашими головами. Звёзды отсутствовали, казалось бы, откуда здесь быть свету? Излучал его именно этот песок. Казалось, что вокруг нас был мир стагнации. Мир, где ничего не меняется. Здесь не существовало самого понятия времени.

Мика лежала на песке и очнулась после меня. Она тоже ничего не понимала. Но мы оба пребывали в полнейшем спокойствии. Мы наслаждались временем друг с другом. Словно вскоре нам пришлось бы пойти разными дорогами. Но почему? С чего так вдруг? Ведь где ещё, как ни здесь, можно ощутить такое умиротворение?

В таком месте я совершенно позабыл о стеснении, наклонился над лежавшей Микой и поцеловал её в губы. Она засмеялась, обняла меня за шею и притянула к себе. Мы покатились по песку. Это произошло так быстро, хотя наш реальный первый поцелуй помнился мне ещё быстрее. Странно, но почему? Ведь на самом деле он был вполне долгим. И почему же эта сцена из сна стала выветриваться из моей памяти, стоило мне проснуться? Всеми силами я старался её удержать.

Кто бы знал, сколько времени мы провели там вместе. Как бы я желал такого в реальности. Но почему даже там, где не существует времени, нас должно что-то разделить? Где-то вдалеке, я заметил идущую цепочку людей. Зачем только мы с Микой этим заинтересовались? Чего нам там не хватало? Мы приблизились к веренице и ко мне обратилась фигура, лица которой я даже не видел. Он стоял на месте подле идущих людей.

Этот образ сказал мне что-то о родителях. Что я ещё могу успеть. Что на один лишь миг мне позволят вернуться. Ради них. Но я должен торопиться. Идти прямо сейчас.

Я почувствовал, как Мика отпустила мою руку. Я мигом обернулся и увидел, что она улыбалась. Я понимал без слов. Но отчего она решила, что пойду? Что я выберу этот миг, подаренный мне? Почему ей нельзя было пойти со мной? Отчего она сразу всё так решила?

Но это биение в моей груди. Мог ли я его обмануть?

Проснувшись, я долгое время лежал на кровати и смотрел на солнечный луч, проникавший через люк в крыше. Я старался удержать в мыслях лишь воспоминания о нас с Микой в этом сне. Отринул всё остальное.

Сегодня мы должны были вновь отправиться за «товаром» — трупами. Как раз для подготовки к началу нового курса, а также будущих первокурсников. В небольшой городок под названием Руссел. Не поселение, как раньше, а целый город. Оттуда была родом Эмилия, жрица, принесённая в жертву ректором Ксероном в день нашего посвящения в чёрные рыцари. Конечно же я не забыл об этом.

До сбора было ещё предостаточно времени. Проснулся я рано. Потому решил прогуляться по коридорам и залам замка академии. Когда ещё доведётся сделать это пребывая в таком умиротворении и безмятежности?

Сегодня было так свободно и просторно. Никаких столпотворений. Многие студенты отправились в близлежащие города по ту сторону гор. Часть преподавательского состава тоже удалились по своим делам, остальные сотрудники академии, видимо, трудились в катакомбах, стараясь успеть подготовить всё к следующему году обучения.

Я остановился подле одной картины, которая уже не раз цепляла мой взгляд. Рыцарь в белоснежных доспехах, восседающий на белом коне. Он возглавляет целую армию, что поддерживает его, возносят знамёна, впереди них огромная неприступная крепость. Все цвета этой картины столь тёмные, отражающие весь мрак этого мира. Армия окружена погибающей природой, увядающими деревьями. Само тёмно-серое небо, казалось бы, приняло свою участь. Но почему от сего рыцаря в белоснежных доспехах во все стороны исходит столь неземное прекрасное сияние? Я бы подумал, такое невозможно нарисовать.

Если бы Мика тоже оказалась в этом мире, уверен, пускай, конечно же, не роль воина, но человека, что так сияет, ей бы подошла больше всего!

— Сквайр, тебе что, здесь мёдом намазано? Я устал тебя тут встречать, — рядом прозвучал бухтящий голос Витуса.

Я не стал оборачиваться. Он встал возле меня.

— Чего-то ты вечно засматриваешься на картины, — Некромант сам продолжил свой монолог.

— Они удивительны даже привыкнув к магии, — выпалил я вслух свои мысли.

— Тем не менее склонны изображать события, которые никогда не происходили, и показывать тех, кого никогда не существовало, — закончил за меня Витус.

— Здесь тоже? — спросил я.

— Этой картины это не касается, — ответ Витуса удивил меня.

Я обернулся и посмотрел в его зелёные глаза.

— До чего мерзотные глаза, — сощурился и сказал Некромант.

— Кто на ней изображён? — сейчас Витус вёл себя иначе, я не мог сдержаться, чтобы не спросить.

— Воин, что некогда жил. Он назвался Светочем Каиура. Пускай он и враг академии, был желанной целью для любого чёрного рыцаря, но даже здесь в Чёрной Академии Диссании, где отсутствует само понятие «уважение», уважали этого воина, — после короткого рассказа Витуса мы оба предались молчанию, которое через некоторое время он сам и прервал, — Не советую спрашивать об этом за пределами академии.

— Почему? — тут же вопросил я.

— Мне не нужен слишком умный зомби, — можно ли было ожидать от него другой ответ?

— Почему ты так не ценишь саму жизнь? — не зная почему я это выпалил.

Витус промолчал, а затем перевёл разговор в иное русло:

— Тебе же понравилось бальзамировать с профессором Нагаем?

— Что?

— Я бы рекомендовал тебе взять с собой сегодня как инструменты, так и вещества, — его совет ввёл меня в ступор.

— Украсть?! — возмутился я.

— Сквайр… Прощай, Сквайр, — Витус развернулся и медленно, будто старый дед, побрёл по коридору.

Мне было пора отправляться ко всем к воротам академии.

(Мика Емельянова)

Хоть с момента нашей встречи с жуткими подростками прошло несколько дней, я всё ещё не могла прийти в себя. Ни Верховной жрице Камилле, ни даже Аурелии я решила не рассказывать о случившемся. Хотелось просто выкинуть из головы, забыть. Ведь сегодня был день моего триумфа! С трудом сдерживая волнение я приводила себя в порядок и наносила макияж. Я должна была выглядеть великолепно как никогда прежде!

— Эмэру, тебя же с такой высоты всё равно никто не увидит. Точно нужно так стараться? — скучающим тоном спросила распластавшаяся на столе Курико.

— В самый важный для нас день? — я зло посмотрела на подругу, — Надо.

Курико вздохнула и перевернула голову на другой бок. Мальчики сидели на моей кровати и о чём-то болтали. Лишь в столь исключительный день я могла позволить им видеть такое таинство, как женщина, которая наносит макияж.

— И вообще, пора нам называть друг друга по имени, — пора было поднять эту тему.

— Что? Почему? — начала тараторить Курико, — Это как-то… — она не могла скрывать волнение, её очки тут же запотели, и она их протёрла.

— В этом мире и конкретно Аккарде другие правила приличия, иной этикет. Нам нужно с ним свыкаться и перестать звать друг друга по фамилии. Да избавиться уже от этих именных суффиксов, которыми мы лишь вводим всех местных в ступор, — пояснила я.

— Но Эмэру…

Я посмотрела на подругу таким взглядом, что она сумела даже превозмочь невозможное и дрожа произнесла:

— Но Мика… Разве мы не вернёмся домой уже вот-вот скоро?

— Очень на это надеюсь.

Я знала, что это неправда.

— Какие из особняков вам понравились больше всего? Думаю, скоро мы получим такой же. А может после сегодняшнего кто-то даже уступит свой! — я засмеялась.

Даже не дав кому-либо что-то сказать я мечтательно добавила:

— Может и земли свои достанутся… Кто бы мог подумать, что я могу получить свои владения!

— Как крестьянка что ли? — выдал очередную глупость Торио.

Я зыркнула на него, но потрудилась доходчиво объяснить:

— Торио. У дворян не только поместья в столице. Каждый из них имеет во владении собственные земли.

— Да? — его удивлённое восклицание выглядело тупее обычного.

— Иси… Торио, не позорься своими знаниями истории, — вмешался Кэнто, а заодно поправил себя, чему я была очень довольна.

— Дворяне не живут на территории своих земель круглый год. Зависит от того, чем промышляет семья. Кто угодно из них желал бы, чтобы их дети учились в столице. Многие нанимают управляющих для своих владений. А уж семьям, главы которых состоят в сенате, особо повезло! — весело пояснила я Торио.

— Кстати… К-кэнто! — Курико прорвало, — А где наши обещанные зарядки для смартфонов?! Не помнишь уже?! Ты обещал!

Кэнто выпучил глаза на Курико и явно не знал, что ему ответить. Чего ещё ждать от этого балабола-Ковша?.. Хотя вообще-то он не обещал… Вернее не успел, нас тогда прервали…

— Может пора уже сварганить что-нибудь? Ты говорил реально зарядить смартфон и без электричества! — Курико явно не собиралась отставать, — Я хочу пофотографировать наконец!

Торио вскочил с места. Стоило ожидать очередную глупость…

— И мою портативную приставку заряди! Кэ-э-энто! Давай нам зарядку!

Что Торио, что Курико конкретно ошалели.

— Д-да я… — начал было Кэнто.

— Ты говорил можно зарядить и без электричества! — хором воскликнули Курико и Торио, готовые напрыгнуть на Кэнто.

— Если бы я мог сделать вам теплогенератор, мы бы зарядили от любой буржуйки, но где я вам его достану?!

— Так сделай! — вновь хором выкрикнули Курико с Торио.

— Я не могу! Я вам что, ходячий завод по производству? — попытался защититься Кэнто.

— Ты обещал! — вновь совместный крик.

Кэнто жалобно посмотрел на меня, а я развела руками.

— Кэнто! — Курико и Торио замечательно спелись.

— А если в помощь пойдёт магия? Может, возможно что-то придумать? Или ты уже сомневаешься в своей гениальности, Ковш?

Перепуганный Кэнто боялся принять такой вызов. Я вздохнула и задумалась о своём на фоне того, как Курико с Торио продолжали пытать Кэнто.

Сегодня должно было состояться самое важное для нас событие! И не только нас, оно касалось и Верховной жрицы Камиллы Шоссон, и Церкви Каура как таковой, и всего Аккарда в целом!

Не вернёмся мы домой, Курико. Я не могла сказать это вслух. Но могла найти для нас местечко в этом мире. Именно это сегодня и должно было произойти! Иногда мне казалось, что Кэнто отчасти понимал это. А Торио ещё не успел выйти из игры внутри своей головы. Больше всего мне было жаль Итиро, для него прошедший год был огромной частью жизни.

(Хакуро Татибана)

Руссел находился в совершенно иной стороне, чем любые другие поселения, в которых нам доводилось бывать. Он располагался по ту сторону Каньона Смерти. Пускай и не далёком, но приличном расстоянии от него. Скорее всего ещё недавно я бы побоялся отправляться в такое место. Но сейчас… В особенности сегодня, я воспринял это спокойно.

Мы ехали на наших вьючных карпонеллах. И двигались на этот раз куда быстрее. Никаких песчаных бурь не предвещалось. Пожалуй, и правда лучше было успеть всё сделать до них. Я уже насмотрелся на их мощь и ужас своими собственными глазами, так что прекрасно понимал всё сам.

Процессию возглавлял лично ректор Ксерон Атрикс, с нами были несколько инструкторов фехтования, в том числе Гориус Домбар, а также преподавательница практической магии — Ламель Мраморный Хвост. Неужели для очередного нанесения клейма, если это понадобится? А также с нами была группа сотрудников академии, кого я не знал.

Нам пришлось обходить весь протяжённый каньон. Совершали мы это на приличном расстоянии от него, как сказал ректор Ксерон, дабы никто в нём не оказался. Всё это время, я молча в него всматривался, и лишь изредка отвечал на вопросы Лерия или кого-либо ещё. «Ещё никто, тем более из студентов, не возвращался из Каньона Смерти живым». Это были слова ректора Ксерона. Каньон был очень глубоким, это было ясно даже с такого расстояния. Особенно я это осознал после того момента, когда мы проходили возле выхода из него. В каньон практически не проникал солнечный свет. Когда я посмотрел на него, то сложилось ощущение, будто я вглядывался в саму тьму. Кому ведомо, что там находилось?

После каньона путь пошёл быстрее и вскоре мы оказались в самом городе. Построен он был на некрупном оазисе. Небольшие домишки с круглыми куполами, чтобы на них не копился песок. Искушённого путешественника он бы не впечатлил богатством, но для меня всё было в диковинку, потому я принялся рассматривать строения. Состоял он, конечно, не из одних лишь пошарпанных домиков, вдалеке, прямо у воды, виднелось то, что явно являлось храмом. Да и в целом, чем ближе к воде, тем лучше были строения. Наш путь сегодня, как оказалось, не лежал к тому храму.

Периодически кто-либо из преподавательского состава или сотрудников академии вместе с несколькими студентами останавливались возле очередного дома и звали его жильцов. Я прекрасно понимал зачем…

А я шёл всё дальше…и дальше… Количество студентов уменьшалось. Ректор Ксерон Атрикс так и вёл нашу убывающую процессию. За ним, стряхивая песок, шагала Ламель.

Мы добрались практически до самого храма. Но вдруг я услышал своё имя, которое сейчас воспринималось с особой тяжестью на сердце.

— Чёрные рыцари Хакуро, Лерий и Юлес — произнёс ректор Ксерон и указал на достаточно скромный по меркам окружающих дом, — Заберите здесь товар.

Повинуясь судьбе, я поплёлся ко входу в дом первее своих соотрядников. Наверное, завидя нас заранее, кто-то отворил дверь. Стоило мне приблизиться, из неё появилась молодая девушка.

Я остолбенел. Я сразу узнал это лицо. Да, оно отличалось. Но я всё понял. Эти ниспадающие каштановые волосы. Эта грусть на лице… А также клеймо на её щеке…

— Мы пока вытащим тело наружу, — произнёс возле меня Лерий и вместе с Юлесом они, даже не спрашивая, вошли в дом.

— Эм… Мы за телом ва… — я не сумел закончить предложение. Я не знал, что сказать.

Девушка стойко держалась, но по её дрожащим кулачкам я прекрасно осознавал, что она на пределе.

Тем временем Лерий и Юлес уже вынесли тело и стали волочь его по песку. Оно было аккуратно завёрнуто. Юлес споткнулся и не удержал свою сторону, тело свалилось на песок, одеяния раскрылись, и я увидел молодого мужчину.

Девушка не выдержала, закричала и бросилась к телу покойного мужа. Слезы текли из её глаз и оставляли на песке тёмные следы, такие же, как и, пожалуй, теперь останутся на её сердце. Она вцепилась в одеяния и стала тянуть на себя, крича то же, что и любой другой в её ситуации.

— Прошу! Не забирайте! Позвольте мне хотя бы похоронить его! Прошу вас!

Сперва она потеряла сестру… Теперь и мужа…

— Ведь Эмилия верно служит вам! Неужели этого мало? Почему мы вновь должны платить?!

Если б она только знала…

— Прошу вас! Оставьте его! Или хотя бы верните мне сестру!

Я видел движения ректора Ксерона, заметившего конфликт… Я видел Ламель, облизывающую губы и готовящую свои огненные когти…

Лерий и Юлес стали оглядываться на ректора и отпустили завёрнутого мужа девушки.

Я присел подле неё. Не знаю зачем.

— Что произошло? — как можно более нежно попытался спросить я её.

— Бандиты… — разобрал я сквозь плач, — Вы должны были защищать нас от подобного! Ведь именно за это мы платим нашими родными! Но они пробрались… Хотели ограбить… Они убили его!!!

— Двое разбойников вчера проникли в Руссел. Всякое случается. Они сбежали в сторону Каньона Смерти. Их всяко уже нет в живых. Там негде прятаться. Только смерть, — прозвучал голос приближающегося Ксерона Атрикса. Я знал зачем. Я знал, что произойдёт. Я знал, что он скажет дальше.

Я знал, это последнее мгновение. Последний момент, чтобы что-то могло измениться… Иначе всё. Я осознавал, что это мой последний шанс ещё что-то сделать. Но как я, всегда движимый Судьбой, беспрекословно садящийся в её лодку и плывущий по течению мог что-то сделать ей вопреки?

Иначе всё…

В жизни бывает так, что ты понимаешь, что следующее мгновение станет последним, когда ты можешь успеть что-то сделать… Последний шанс сказать что-то человеку… Например, признаться в любви… Если ты его упустишь, то ещё одного последнего уже не будет. Ты будешь сожалеть до конца жизни о том, что не сделал. Лучше ли сожалеть о совершённом или несовершённом?..

Что такое смерть? Конец ли она пути? Даже если нет, то отчего всегда столь грустно? Почему даже если Смерть проводит в лучший мир, то всегда все вокруг плачут? Даже сама Смерть… Но только не тот, кто убил.

Кто имеет права решать чья жизнь сколько стоит? Короли?..

Я почувствовал, как маленький огонёк внутри моей груди, зародившийся в день церемонии посвящения в чёрные рыцари, стал разгораться.

Они не имеют права решать ценность человеческой жизни.

Некогда крошечный, этот огонёк разгорался с каждым горем, с которым я столкнулся в этом мире. Я чувствовал это. Но я отказывался признавать.

Политики?.. Нет.

Отчего я подумал, что этот огонёк является первобытным злом? Всепоглощающей ненавистью?

Потому что они посчитали нужным убедить меня в этом? Люди, которые считают себя достойными решать ценность человеческой жизни?

Почему же тогда всегда, какое бы время ни было… Каким бы мир ни являлся… Человеческое общество не меняется… Власть имущий будет решать кому жить, кому умереть. Кто прав, а кто неправ. Кто должен идти на смерть, а кто будет купаться в роскоши, надеясь купить даже билет в рай.

Как можно оценить чью-либо жизнь? Любого живого существа?

Туман вокруг этого огонька рассеивался.

Разве оценить жизнь тех двух убийц выше жизни этой девушки и её покойного мужа будет верным поступком? Это справедливость?

В моём мире их жизни тоже могли бы поставить выше. Это то общество, к которому стоит стремиться? Почему их жизни дороже?

Я с этим не согласен.

Все жизни дороги, но не все они равноценны. Иногда нужно иметь смелость делать выбор.

Я слышал приближающихся ректора Ксерона и Ламель.

Убив один раз, начинаешь понемногу переставать бояться… Убив во второй, становится ещё легче. А убив ещё раз, начинаешь привыкать. Сделай я этот шаг убив снова, и пути назад может уже и не быть.

Раз уж это мир смерти…

Раз выбора больше нет…

«Готов ли ты быть судией?»

Я никогда больше не смирюсь видеть подобную сцену.

С меня хватит.

Мне больше не нужна эта лодка.

Никто не вправе решать.

Я. Никогда. Это. Не признаю.

Я достал из кармана аккуратную коробку, распаковал её. На солнце заблистала серебряная заколка в виде цветка лилии с голубыми камешками. Сестра Эмилии на мгновение прекратила плакать и посмотрела на сияющее украшение, которое выглядело здесь словно тот рыцарь с картины. Я поднёс заколку к волосам девушки и неумело на них закрепил.

Шаги ректора Ксерона и Ламель были слышны уже совсем близко.

Девушка посмотрела мне в глаза. В них я видел глубины её души. Зародил ли я в ней надежду хоть на что-то хорошее? Я видел этот маленький огонёк.

Навсегда стать врагом Судьбы? Оно того стоило. Я больше никогда и ни перед кем не склоню колени.

Я вынул свой фальшион из ножен и резко вонзил в песок возле себя. Вскрик профессора Ламель потревожил все окрестности.

— Змеёныш, ты что?!.. — начала было Ламель.

Опёршись о навершие меча, я поднялся с песка и на дал ей договорить. Смотря в глаза ректора Ксерона, я выставил перед собой два пальца и произнёс:

— Я принесу в академию два трупа. Тех убийц. Бандитов, совершивших это. Взамен жизни этой девушки и тела её покойного мужа, — я встал на ноги и, твёрдо держась, не сводил глаз с лица ректора Ксерона. Я не отвёл взгляд ни на мгновение.

— Ты с ума сошёл? Из Каньона Смерти ещё никто не выбирался живым!!! — закричала Ламель, — У нас есть правила! Эта девка один раз их уже нарушила. И вот вновь! Ей полагается кара!!! — Ламель обернулась и посмотрела на ректора, — Правда ведь, ректор Ксерон?

Ректор Ксерон смотрел мне в глаза целую вечность. Я отказывался проиграть.

— Да будет так, чёрный рыцарь. Я даю тебе две недели. Или эта девушка отправится в катакомбы, — произнёс ректор Чёрной Академии Диссании.

— Что?! Ректор Ксерон?! Почему?! — продолжала свои крики Ламель.

Два пальца обозначали в моём мире «V», а «V» — это победа.

(Мика, Дева Орхидей)

Я стояла на просторном балконе кафедрального собора Филлении Святого Фалселия. Словно лучик света из этого «Рога Спасения»! Сегодня я была сердцем Cornu, этого Рога — величественнейшего из построенного человечеством!

Балкон был столь огромен, что уместил бы на себе огромное количество людей. Но сегодня здесь было позволено находиться лишь высшим чинам Церкви, а также нам пятерым. Размещался он на приличной высоте, так что действительно разглядеть с земли детали моего марафета было трудно. Там внизу под нами, казалось, собралась абсолютно вся Филления. Не только площадь и территория Церкви, но и улицы вдали были заполнены людьми. Этот балкон был сооружён специально для подобных выступлений. И сегодня блистать на нём довелось мне!

Здесь наверху дул сильный ветер, людям внизу этого не понять. Он бесстыже игрался с юбкой моего платья. Ввиду отсутствия иных претендентов, я обратилась к Курико:

— Придержи юбку, пожалуйста.

— Что?! — в голосе подруги смешались удивление и возмущение. Трудно было понять, что из них пересиливало другое.

— Придержи юбку. Пожалуйста, — я очень чётко по слогам выделила свою просьбу. Бормоча что-то невнятное, Курико таки её исполнила.

Верховная жрица Камилла Шоссон кивнула мне, и я вышла вперёд.

Час Девы Орхидей настал!

— Дорогие жители Филлении! Нашего славного Аккарда! И всего Верветского Альянса! — начала я свою речь, — Я Мика, Дева Орхидей! Посланница Господа нашего Каиура! В сей трудный хор, он отправил меня вместе с моими спутниками к вам! Мы покинули своё небесное царство дабы показать вам, что ваша вера, ваши молитвы… Они были услышаны!!!

Неимоверная толпа, заполонившая перед собой всё до самого горизонта, закричала в такой громкий унисон, что я уверена, никакая музыкальная звезда не слышала подобного в свой адрес.

— Господь Каиур никогда не покидал вас! Поэтому мы здесь! Мы доказательство того, что Аккард прав в своём противостоянии с еретической Дарданской империей! Дарданцы позабыли кто их создал, отвернулись от его учения! Но не Аккард! Вы всегда были, есть и будете верны Господу нашему Каиуру! Поэтому он с вами! Он прямо здесь! В лице нас! И своей силой он приведёт Аккард к победе над еретической Дарданией!!! — я старалась кричать как можно громче, хоть и знала, что церковники с помощью своих «чудес» донесут звук даже до отдалённых частей города.

Люди внизу взревели ещё громче! Я наслаждалась миллионами глаз, обращённых на меня. Если уж не на Земле, то хоть тут!

— Но каждый из вас должен внести в победу частичку своей веры! Частичку себя! Тогда Каиур отблагодарит вас ещё сильнее! Церковь Каиура будет сражаться с Дарданской империей всеми своими силами в первых рядах! Ведь она основа всей силы Верветского Альянса! Поэтому… я, святая Избранная, Мика, Дева Орхидей, слуга Господа нашего Каиура, лично прошу вас, внесите свой вклад в эту победу над еретической Дарданской империей! Вступайте в ряды армии Верветского Альянса! Не бойтесь отправлять в доблестный поход своих сыновей! Жертвуйте всё, что можете! Даже земли, на которых сможет обосноваться Церковь Каиура, дабы защитить ваши семьи, жён и дочерей!

Я переждала очередное ликование толпы.

— Все уже слышали, что произошло в Гунде? Что творили дарданцы? Даже с девочками?! Ровесницами ваших маленьких дочерей! Каиур! Такого! Не допустит!!!

Последовавшие крики людей остановить было уже невозможно. Церковь получила, что хотела. Я видела, как Камилла Шоссон одобрительно улыбалась, чего за ней заметить было практически невозможно. Я исполнила свою задачу. Теперь ждала того же и от неё.

Мы стали тем самым доказательством для людей, что Церковь Каиура всё делала правильно. Что, послав нас — Избранных, он показал, на чьей стороне справедливость.

Мы оказались в мире, увязнувшим в бесконечной войне. У нас не было возможности вернуться обратно на Землю. Мы обязаны были искать своё место в этом мире. Даже среди войны.

Но ведь…

Война — обычное дело для человечества, правда? Вся история человечества — это война. Кому интересно знать имя того, кто что-то изобрёл? Зато каждый будет знать имя того, кто победил в войне.

(Хакуро Татибана)

Я торопился бежать как можно быстрее вместе со своей не столь большой сумкой. Ведь до каньона было идти предостаточно. Карпонеллу мне бы никто не одолжил, да и не знал я как ими управлять.

Могло случиться, что оба бандита уже мертвы. Но это не страшно. Куда хуже, если их тела уже съедены тем, что водится в Каньоне Смерти. Я вспомнил жуткие звуки гибели Мейбл… Сейчас самый жаркий месяц в пустыне, я очень надеялся, что пускай обитающие там твари и живут во тьме, но это отпугнёт их. Хоть как-то повлияет. Позволит мне успеть.

Какова же была моя радость, когда я заметил движение ткани рваной палатки вдалеке, ближе к самим горам. Ожидаемо с той же стороны каньона, что и город. Открыв второе дыхание, вкладывая все силы, я бросился в ту сторону.

Две фигуры, копошащиеся в своих вещах, заметили меня ещё издалека. Закричав что-то друг другу, они похватали сумки и побежали к краю каньона. Я обязан был успеть. Пока они готовились к спуску, я нагнал их. Один уже полез вниз, второй всё ещё стоял на краю Каньона Смерти.

— Юродивый, ты чего за нами погнался?! — закричал тот, что был наверху.

— Что там? — услышал я крик из каньона.

— Да юродивый какой-то нас нагнал! В доспехах! Сейчас могут ещё прийти! Давай торопись!

Молча я достал со спины щит и вынул из ножен меч. Сумку вернул на плечо.

— Ты что бесяра? Драться с нами вздумал?! — взбесился бандит, достал короткий меч и бросился на меня.

По сравнению с тем, что мне пришлось пережить в академии. Каких воинов видеть… Сколь быстрые атаки… Разное оружие… Удар его короткого меча казался игрой ребятишек во дворе.

Без особых усилий я увернулся и ни секунды не колеблясь полоснул его бок. Бандит вскрикнул и стал пятиться в сторону края каньона. Я нагнал его, и мы возобновили бой. Даже не знаю кто из нас задел, но явно неумело прикреплённая верёвка оборвалась. Я услышал крик как падающего второго бандита, так и его собрата, который дрался со мной.

Бандит обернулся ко мне. Его глаза горели безумием. Мы оба находились у самого края Каньона Смерти. Он бросился на меня всем своим крупным телом. Я не удержался на песке, и мы оба полетели вниз.

(Мика, Дева Орхидей)

Откликнувшись на вызов Верховной жрицы Камиллы, я стучала своими каблучками по глянцевой плитке Зала Света. Здесь, за пределами облаков словно всегда стояла солнечная погода. Лучи нашего светила проникали через огромные окна и витражи, отражались от гладкого пола и всегда освещали зал, отделанный тёмно-серым камнем, что он начинал просто сиять!

Камилла стояла возле алтаря, повернувшись в мою сторону. В кои-то веки она не была занята молитвой и не ожидала посетителей с закрытыми глазами. Её тёмно-зелёные очи сияли как никогда прежде.

Конечно, было бы куда лучше, руководи Церковью мужчина. Уверена, я смогла бы его очаровать. Даже будь он такой же сильной личностью, как Верховная жрица Камилла. Даже без этого, если руководит единолично одна женщина, то это просто прекрасно, но если власть делится между множеством или хотя бы несколькими женщинами, то любая структура из-за их интриг может превратиться в серпентарий. Думаю, всем это известно!

Я встала перед Верховной жрицей и не отводя глаз обратилась к ней:

— Вы хотели меня видеть, Верховная жрица Камилла? Что-то не так с выступлением?

Она пронзила меня своими тёмно-зелёными кристаллами. О чём она думала? Я никогда не могла понять. Самая непонятная женщина, которую я встречала в своей жизни. Тем не менее я очень надеялась, что никто из других жриц не борется с ней за власть и в Церкви Каиура и дальше всё будет спокойно. От этого зависела и наша судьба. Она была в руках этой непонятной женщины. Единолично.

— Нет, святая Мика… Ваше выступление было изумительным.

Верховная жрица вновь замолчала.

Я хотела было повторить вопрос, но Камилла заговорила первой.

— Вы говорили, что ищете ещё одного посланника, — её слова прозвучали для меня громом.

— Да… — я проглотила ком, подступивший к горлу.

— Сегодня я узнала, что в день, когда вы спустились на землю, в небе видели ещё одну вспышку. А также два перекрёстных потока света. Такие же, с какими явились вы, — её слова продолжали эхом раздаваться в моей голове.

— Где?! — я не выдержала и закричала, совершенно потеряв самообладание. К счастью, Верховная жрица Камилла на это никак не отреагировала.

— Я знала, что вы будете рады узнать. Далеко на юго-западе. За грядой Иллитарских гор. В небе над пустыней Диссания, — спокойно произнесла она.

— Вы думаете это он?! — моё сердце никогда не билось так быстро!

— Я в этом уверена, — Верховная жрица Камилла улыбнулась. Мне было даже не до того, что я дважды за один день сумела увидеть такую редкость.

Он здесь! Он тоже здесь! Хакуро! Он тоже в этом мире!

Мой Чернолистик, я непременно тебя найду! Вскоре мы вновь воссоединимся!

(Хакуро Татибана)

Когда я очнулся, то вокруг уже была лишь кромешная тьма. Я поднял свой взгляд наверх и увидел протяжённую полоску света, лучи которого не осмеливались заходить на эту территорию. Они оставались у самого края скал каньона. Да, я лежал в глубине Каньона Смерти.

Хоть тело и болело, но конечности оказались целы. Я пошевелил каждой из них. Из головы несильно сочилась кровь, я явно ударился ей при падении.

Возле себя я нащупал человеческое тело и отпрянул назад. Постаравшись приглядеться в этой тьме, я узнал в нём бандита, с которым только что сражался. Я нащупал неподалёку свой меч и хотел было уже вонзить в разбойника, но затем осознал, что он и так уже был мёртв. Может я упал на него? Я убрал меч в ножны. Немного привыкнув ко тьме, да благодаря полосочке света наверху я разглядел ещё одно тело. Судя по всему, оно принадлежало собрату этого бандита.

Сумка лежала рядом. Я очень надеялся, что ничего не повредилось и не разбилось. Я быстро переворошил содержимое. Вроде как всё было в порядке.

Я выдохнул и облокотился о скалу.

Почему только я это сделал?

Отчего на это пошёл?

Я услышал, как вокруг стали раздаваться знакомые странные стрекотания и трески. Со всех сторон вокруг меня. Слева и справа. Спереди. Надо мной. Казалось, везде вокруг. Я слышал цоканья их множественных ножек. Клацанья их жвал. Сигналы, которые они передавали друг другу.

Эх, почему так всё сложилось?

Мика…

Я начинаю замечать множественные красные глазки, беснующие вокруг. Я ощущаю и слышу, как со всех сторон ко мне подкрадываются эти создания ночи. Выглядывают из самой тьмы. Трещат и жаждут плоти.

Всю жизнь я плыл по течению? Стоило один раз воспротивиться и вот оно как вышло?..

Раз так… Может тогда мне здесь и умереть?..

Плыл по течению, а теперь просто спокойно умру здесь?..

Это будет заслуженно, верно? Ведь на самом деле я не имею права на тот шанс, чтобы даже на мгновение вернуться домой.

Я закрываю глаза, готовый принять свою участь.

Стрекотание и клацанье всё ближе… Скоро всё кончится…

Топот множественных ножек.

Вдруг я чувствую, словно тёплая ладонь прикасается к моим рукам… Но я знаю, что рядом со мной никого нет… Тем не менее это тепло начинает разливаться по всему моему телу. Я ощущаю в нём истинный свет… Я открываю глаза. Кто бы сомневался… Никого передо мной нет… Я вновь медленно закрываю глаза. Прикосновение ладони не исчезает, наоборот, становится только сильнее. Закрыв глаза, я вижу этот невероятно приятный и тёплый свет, ярче солнца, но не ослепляющий, тёплый, но не обжигающий, проникающий в глубины души… К нему хочется потянуться… Я вижу, словно он развевается прямо передо мной. Так и хочется открыть глаза, но на самом деле там ничего нет… В этом прикосновении я ощущаю истинный свет…

Я начинаю думать, что это, наверное, предсмертные галлюцинации… Или головой слишком сильно ударился при падении… А может это Мика пришла за мной?.. Нет, она точно не мертва. Но всё равно пришла ко мне? Да, точно, я вижу её. Её свет… Свою любовь…

Я начинаю задумываться…

Плыть ли по течению?.. Умереть ли?.. Воспротивился один раз и достаточно?..

Где-то в голове гулом я слышу голос, который невозможно разобрать. Но я воспринимаю сами слова.

«Вставай, мой рыцарь»

Я чувствую, словно сама Смерть проникает в моё тело. Её костлявые руки не хватаются за мою шею, нет, они сливаются с моими руками.

Я открываю свои глаза и беру в руки меч. Вынимая его из ножен, я твёрдо изрекаю свои слова:

— Не в этот раз.

Поддев кончиком лезвия, Хакуро отрывает лоскут ткани от своей рубахи. Он втыкает меч в землю и завязывает свои отросшие за прошедший год волосы в короткий хвост.

Одно из отродий Каньона Смерти, ближайшее из всех, стрекочет своими жвалами. Оно не выдерживает и с безумным голодом бросается на чёрного рыцаря. Лапы, подобные гигантскому богомолу нацеливаются на него. Хакуро выдёргивает меч из земли и этим же взмахом отсекает одну из чудовищных лап. Огромное насекомое взвизгивает ужасающим звуком и упрыгивает в сторону. Чёрный рыцарь переводит внимание на следующее создание. Подобный предыдущему богомол, но ещё более крупный, готовит сверху свой удар, подобный пике. Чёрный рыцарь понимает, что ему не успеть. Он выставляет щит над собой и всеми силами упирается задней ногой в ближайший крупный камень. Валун реагирует и начинает шевелиться. Хакуро замечает, но не оглядывается, выдерживая удар богомола, он совершает рывок вперёд и со всей силой и весом яростно ударяет щитом по глазам на огромной морде. Не ожидавшее отпора чудище не может понять и оценить происходящее. Хакуро не реагирует на разворачивающийся в крупную многоножку валун. Он обходит богомола со стороны и повторяет вертикальный удар, тысячи раз отработанный на тренировках в Чёрной Академии Диссании. Голова богомола катится по земле. На неё тут же накидывается кто-то из других насекомых.

Прыжком в сторону, словно дикий волчонок, чёрный рыцарь уворачивается от многоножки, поездом бегущей прямо на него. Её сон был потревожен и теперь она столь же голодна, как и другие отродья этого проклятого места. Вновь воткнув меч в землю, Хакуро хватает щит обеими руками и яростно вонзает его меж пластин огромной многоножки. Вынув меч, его навершием он вдалбливает щит в плоть насекомого. Живой поезд начинает истошно вертеться и издавать жуткие звуки. В ожидании момента, когда оно издохнет и можно будет вернуть щит, чёрный рыцарь переводит внимание на ближайших подбирающихся к нему отродий Каньона Смерти.

— Больше никакого страха, — негромким, но уверенным как никогда голосом произносит Хакуро.

Чёрный рыцарь замечает, как над ним возвысилось создание, напоминавшее огромную многоножку, но её множественные лапы столь же длинны, сколь и тело. Оно пробует вонзить в желанную добычу одну из них. Хакуро выжидает момент, и уходит рывком в сторону. Сверкает лезвие меча, и отрубленная ножка летит вниз. Это не останавливает жуткого колосса. Ещё одна многоножка роняет чёрного рыцаря на песок. Он успевает выставить перед чудовищными жвалами свой клинок. Голодная пасть не дотягивается до лакомства. Хакуро изворачивается и выкатывается из-под монстра. Многоножка готова атаковать вновь, потому Хакуро решает тут же контратаковать и втыкает меж её сегментов свой клинок. Он не успевает его выдернуть. Многоножка дёргается, но не убегает и не уносит с собой клинок чёрного рыцаря. Другая тварь, напоминающая кузнечика, прыгает на Хакуро. Она не достаёт своей цели и врезается в каменную скалистую поверхность. Чёрный рыцарь хватает чудище за боковые лапы и вгрызается зубами в соединение головы и тела жуткого усыпанного шипами кузнечика, в то самое мягкое место внизу под защитной пластиной. Чёрный рыцарь отгрызает часть его плоти. Чудище дёргается и упрыгивает как можно дальше от того, что оно ещё только что считало добычей.

Хакуро упирается сапогом в тело гигантской многоножки и возвращает себе свой меч. Обойдя стороной накопившуюся ораву новых отродий Каньона Смерти, он забирает из тела другой многоножки свой щит.

Треск жвал приближающихся насекомых. За ними, где-то вдалеке, Хакуро слышит чудовищный рёв, явно принадлежащий не подобным тварям. Топот множественных ножек становится всё ближе. Хакуро понимает, что окружён со всех сторон. Опасность может быть даже со спины, хотя, казалось бы, там находится каменная стена каньона.

Хакуро, словно зверь, разводит в стороны свой щит и меч и производит рык, разнёсшийся по всему Каньону Смерти. Некоторые из насекомых, испугавшись, подаются назад, другие же бросаются на свой добычу.

— Не в этот раз, — повторяет чёрный рыцарь Хакуро.