Подношение для истины

Глава 27: Συν Αθηνά και χείρα κίνει

На бога надейся, а сам не плошай.

Ежедневно в Асиной жизни происходили изменения. Будь то перестановка сил, возможностей или планов. Близкие становились чужими, враги стремились помочь. Альянсы, союзы, стратегии — все то, что было так далеко, почему-то стало частью Асиного привычного распорядка.

Лев Толстой считал, что, только совершая ошибки, человек живет, а не существует. Асе же казалось, что ошибок она уже совершила так много, что можно было бы прожить не один десяток жизней. Однако они все почему-то сконцентрировались в нескольких злосчастных месяцах весны, которая вместе с теплом и мягким светом солнца принесла драму, слезы и страх.

Но кто не мечтает о приключениях? На них приятно смотреть, сидя за сериалом или за книгой. Приятно наблюдать за ними со стороны, переживать все трагедии и беды через призму кем-то выдуманных ситуаций. Удобно чувствовать боль, но не страдать, испытывать страх, но не бояться. И это возможно лишь когда история, что стала частью жизни, оказалась всего-навсего чьей-то выдумкой, картинкой на экране или набором букв на бумаге.

Реальная жизнь не поддается романтизации и фантазиям. Она беспощадна и своевольна. Как Незнакомка, она проходит мимо людских столиков, дыша духами и туманами, блестит шелками и никогда ни с кем не говорит. В ее умелых руках человеческие жизни ловко превращаются в любую фигуру, меняя свой образ и подобие. Незнакомке нет дела до людских страстей, до боли и страха. Она не волнуется о своих действиях, потому что знает, что одна решает все человеческие судьбы.

Так и Ася, оказавшись в чужих всемогущих руках, была втянута совсем не в ту историю, о какой могла подумать. Мечтая об опасностях, противостояниях, роковой любви и преданной дружбе, девушка никак не могла представить себе, что получит это все в одной религиозной секте, что все ее стремления будут заключены против такого низменного и приземленного людского порока.

Вскоре Ася вернулась в гараж с толстой папкой бумаг подмышкой. Она ожидала, что некоторое время проведет в одиночестве, перечитывая документы и обдумывая все, что произошло. Ее мысли ни на секунду не покидали Ярослава, они рассматривали всю его фигуру: светлые волосы, широкий лоб, голубые глаза, тонкие сжатые в напряжении губы, выступающие дорожки вен на шее и на руках, — и пытались понять, где в его образе скрывается подвох.

Однако планам Аси не суждено было сбыться. Оказавшись в дверном проеме, девушка тут же встретилась с несколькими парами удивленных глаз. Она резко улыбнулась, не ожидая увидеть ребят в гараже, и прошла внутрь, мысленно собираясь поведать им об интересном разговоре с бывшим последователем «Пути». Реакция ребят ей смутно представлялась.

— Что скалишься? — спросил Дас, заломив бровь.

— Что за бумаги? — поддержала его Ма.

— Я ходила на встречу с еще одним свидетелем, — как можно более непринужденно ответила девушка и протянула папку подруге, которая сидела на диванчике.

Ма с интересом взяла бумаги и, немедля ни секунды, раскрыла их в самой середине. Несколько мгновений она молчала, тонкими пальчиками перелистывая документы, и наконец подняла вопросительный взгляд на Асю.

— Что это?

— Список всех послушников «Пути».

Дас удивленно присвистнул и, встав из-за рабочего стола, приблизился к девушкам, чтобы забрать бумаги себе.

— Откуда это у свидетеля? — поинтересовалась девушка.

— Это не просто свидетель. Он был старшим служителем.

— Ты ходила на встречу к приближенному Отца?!

— Ну, он уже не приближенный…

— Какая разница? — гневно выпалила Ма, нахмурившись. — Ты должна была сказать нам.

— Он просил никому не говорить, потому что боялся за свою жизнь.

— И ты конечно же согласилась! — Ма в исступлении хлопнула ладонями по коленям. — Что за секреты, Ася? Может и нам не стоит тебе доверять?

— Что? — Ася ошарашенно замерла, вдруг осознав, насколько сильно очередной раз ошиблась. — Дело не в доверии, я просто даже не думала об этом…

— В нашем деле думать необходимо, — хмуро заметила Ма, но наконец оставила свое нападение.

— Как бы меня это не огорчало, но Ма права, — заговорил Дас, отрываясь от бумаг.

— Что значит «как бы меня не огорчало»? — поинтересовалась девушка настороженно.

— Ненавижу, когда ты права. Это задевает мое мужское достоинство.

— Хватит шуток, дубина! — в Даса тут же полетела подушка, которую он ловко поймал. — Я серьезно, между прочим.

— Ну, что сделано, то сделано, — пожал плечами Дас. — Зато у нас есть это, — он хлопнул широкой ладонью по бумагам.

— Что еще ты узнала от него? — поинтересовалась Ма хмуро.

Ася кратко рассказала о разговоре с Ярославом. Она удивила ребят своим заочным знакомством с послушником, напомнила о последнем ритуальном собрании, на котором оказалась, о самоубийстве послушника и обо всем, что хоть мельком упоминал Ярослав.

Под конец рассказа ребята настороженно переглянулись.

— Думаешь, ему можно верить? — спросила Ма, обращаясь к Дасу. На Асю она демонстративно не смотрела.

— Сложно сказать. Документы могут быть уловкой.

— В них нет ничего компрометирующего, — согласилась Ма. — Их можно передать безболезненно, но при этом заслужить доверие.

— Ярослав сказал, что это единственное, что попалось ему на глаза, — вспомнила Ася.

— И ты опять ему поверила, — скрестив руки на груди, ответила Ма недовольно.

— Ма! — воскликнула Ася обиженно. — Прости, что не сказала вам! Да, я виновата. Но это не потому, что я вам не доверяю. Я просто пытаюсь помочь и делаю все, что в моих силах, в то время как вы тянете на себе абсолютно весь план. Мне с вами не сравниться, я и десятой доли того же сделать не смогу, поэтому хватаюсь за любую возможность, поэтому лишний раз не отвлекаю вас, только чтобы помочь.

Ма несколько секунд упрямо молчала, глядя в пол, но в итоге слабо махнула рукой и проговорила тихо:

— Проехали.

Еще некоторое время ребята обсуждали личность Ярослава, взвешивали все «за» и «против», предполагали, что может стоять за личностью такого человека. О том, что правда здесь лежит на поверхности, не шло и речи.

Новая переменная в уравнении «Пути» могла быть ключом к разгадке, но в тоже время и константой, введенной умелыми математиками, для которых очередной пример — лишь привычная религиозная рутина.

В итоге ребята пришли к единогласному выводу: нужно присматриваться к Ярославу и, если и позволить ему помочь, то не допускать к расследованию напрямую. Конечно же, наблюдением и экспериментами должна была заняться Ася, как эксперт в области внутренностей «Истинного Пути».

— Пять лет он любовался видами расчлененки и наслаждался в компаниях молоденьких послушниц, — подытожил Дас с привычной насмешкой. — Но вдруг понял, что что-то здесь не так.

— Лучше поздно, чем никогда? — предположила Ася.

— Не в этом случае.

Насущные новости кончились, и ребята вскоре разошлись. Продолжать вести расследование в гараже никто не собирался. Ни у Ма, ни у Аси или даже Даса не было сил, чтобы лишние несколько часов провести в интернете или среди уже накопанных документов, пытаясь достучаться до истины, найти очередной закопанный клад информации и дополнить и без того весьма полную картину «Истинного Пути».

Дас ушел в мастерскую, потому что его отрадой было копание в автомобильной грязи, масле и запчастях. Как говорил мужчина: «Только в компании раздолбанных корыт я чувствую себя счастливым». А «раздолбанное корыто» Отца его не сильно интересовало.

Ма же уехала домой готовиться к семинарам, потому что «и так уже долгов накопила по горло». Поэтому Ася осталась одна и потратила оставшийся день лишь на то, чтобы выспаться, отдохнуть и восстановить расшатанную нервную систему. Зато на следующий день ребят ждало много потрясений.

Мобильный Даса завибрировал и едва не упал со стола, если бы мужчина вовремя не вытянул руку, в очередной раз демонстрируя неестественную для своей комплекции ловкость.

Он нетерпеливо ответил на звонок и некоторое время молчал, а потом резко замахал руками из стороны в сторону, привлекая внимание девушек. Ася с Ма недоверчиво переглянулись, мысленно спрашивая друг друга, не сошел ли их приятель с ума.

Тогда Дас недовольно скривился, выставил ладонь вперед и прервал своего собеседника:

— Стой-стой-стой, не начинай. Я включу громкую связь, чтобы тебя все слышали.

— Включил? — послышался высокий мужской голос из динамиков смартфона. Девушки с интересом подошли поближе.

— Да. Говори.

— Здравствуйте. Меня зовут Альберт Мацукевич. Я бухгалтер.

— Здравствуйте, — поздоровались девушки заинтригованно.

— Я изучил файлы, что вы мне передали, — деловито начал мужчина. — Сразу скажу: там немного, но и этого вполне достаточно, — ребята переглянулись, сдерживая довольные улыбки. — Здесь есть некоторые части журнала операций по счетам, оборотных и накопительных ведомостей, книги учета и бухгалтерских балансов. Еще немного отчетов о прибылях и убытках, накладных и…

— Так, Берт, — прервал его Дас, сморщившись. — Перепись документов нас не интересует, мы все равно ничего не поняли из этой молитвы. Давай к делу.

— Хорошо, — прокашлявшись, продолжил Альберт. — В общем, по ним явно прослеживаются частые изменения в форме представления, в валюте и юрисдикции. Также меняются счета и компании.

— Теперь снова на человеческий, — закатив глаза, проговорил Дас.

— Ну что тут непонятного? — недовольно спросил Альберт, тяжело вздохнув. — Если простым языком: очень много несоответствий и подозрительной активности. Деньги часто переводятся со счета на счет, уходят в другие компании, конвертируются в доллары и евро, тратятся на странные покупки. Также я заметил, что по документам выплачиваются слишком большие дивиденды акционерам. Это все явно делается с целью легализации доходов, а если проще — для отмыва денег.

— Другое дело! — весело ответил Дас. — Значит, они у нас на крючке?

— Конечно, — в голосе Альберта послышалась улыбка. — Но вы не сможете использовать эти документы в полиции или в суде, ведь они добыты незаконно. Однако теперь вы точно знаете, что воюете не с воздухом, и прижать эту «Симметрию» есть за что.

— Супер, Альберто, — довольно проговорил Дас, стреляя взглядом то в Ма, то в Асю. — Спасибо за работу, я у тебя в долгу.

— Еще сочтемся, Дим, — также довольно ответил мужчина. — До связи.

— Ну, Ась, ты молодец, накачала, что надо, — ухмыльнулся Дас, потрепав девушку по голове.

— Мы все молодцы, — улыбнулась Ася в ответ.

— Вечером празднуем это дело, — неожиданно заявил мужчина, хлопнув в массивные ладоши.

— Сейчас не время… — заговорила было Ма, но Дас тут же закрыл ей рот рукой, и она недовольно замычала.

— Это не обсуждается, моя дорогая кайфоломка.

Ася не стала спорить. Она была только рада лишний раз забыться в компании друзей и чего-то более крепкого, чем черный чай Марты. Тем более, они действительно заслужили небольшую передышку после удачного проникновения в «Симметрию». У них вышло достать важные доказательства, о которых месяц назад Ася даже и мечтать не могла!

Однажды Паша отказался от идеи искать доказательства экономических преступлений «Пути», потому что иначе они «не закончили бы до Второго пришествия». Теперь же вся информация была у них в кармане, а отцовская компания оказалась под серьезной угрозой.

Когда Ася нашла в квартире матери документы о продаже квартиры, она с ужасом думала, что все потеряно. Тысячи разношерстных историй в интернете о завербованных сектантах и их несчастных родственниках заканчивались одинаково — они все оставались ни с чем. Тогда для Аси собственная история была кончена: она и предположить не могла, как сможет вернуть десятки миллионов, вложенных в чужую мощную систему, и как возвратит свою жизнь на место.

Теперь же оставалось лишь ждать подходящего момента, когда все, что было у ребят, можно будет обнародовать перед огнищем, в которое превратится «Истинный Путь», а потом станцевать на его костях.

Прошло несколько часов после утреннего звонка Альберта Мацукевича. Ребята вновь отправились по своим делам, договорившись встретиться в гараже вечером. И в этот раз Ася тоже не преминула возможностью выбраться в город. У нее было одно дело, которое она вечно откладывала, но которое не давало ей покоя все это время.

Высокий остроконечный забор из черного металла завел девушку в городок, выстроенный из множества бело-серых зданий разных форм и размеров. Старые советские девятиэтажки породнились с современными, обитыми светлой плиткой, небольшими домиками с белоснежными пластиковыми окнами. Они тянулись неровными рядами и соединялись между собой широким серым асфальтом.

Люди неспеша прогуливались по дороге, разговаривали и просто наслаждались редкими, высаженными здесь деревьями, ростки на которых проснулись и окрасили зелеными бутонами уже надоевшие пейзажи коричнево-серых веток.

Рядом проезжали старики на инвалидных колясках, кто-то прошел мимо, подпирая руку тростью, в один момент по дороге проскочила скорая, приветственно моргая людям широкими фарами.

Ася подошла к широкому белоснежному плакату, на котором был изображен план городка, и вчиталась в цифирные обозначения на нем.

Стационар оказался в отдалении, почти в самом конце городка, и Ася двинулась вперед, выйдя с широкой проезжей дороги на узкую тропинку, окруженную низенькими голыми кустами, березами и обшарпанными лавочками. В этой части городка никого не было, и некоторое время Ася шла в полном одиночестве, погрузившись в свои тревожные мысли.

Она уже давно ничего не слышала о Ксении. Первое время, оказавшись за стенами «Пути», Ася напрочь забыла о существовании той части своей истории, в которой она переживала путь раскаяния в убийстве, сродни герою Достоевского. Когда же эйфория от побега сошла на «нет», а страсти поутихли, все закопанные глубоко в душе чувства вышли наружу, обнажили воспоминания, что девушка так старалась забыть.

Асей завладели противоречивости. Сплошь и рядом она сталкивалась с тем, что разрывалась на части. Так и сейчас, чувствуя лишь жгучую неприязнь к Ксении, с отвращением вспоминая ее выходки, слова и взгляды, Ася не могла избавиться от чувства вины. Ведь в том самом здании на краю больничного городка, в которое сейчас направлялась девушка, послушница лежала лишь по Асиной вине.

Ася не знала, зачем туда направляется, что хочет сделать, и правильно ли поступает, но понимала, что, если не придет, — никогда себе этого не простит.

Узнать, где находится Ксения, не составило труда. Ася отыскала ее имя в кипе документов, переданных Ярославом, нашла ближайшую к «Пути» больницу и направилась в стационар, решив испытать судьбу. Конечно, Ксению могли отвезти в любое другое место, она могла уже выписаться или… Нет. Она должна была быть здесь.

— Здравствуйте! — Ася зашла в светлый широкий зал и тут же столкнулась с белой стойкой регистрации почти у самого входа. На нее подняла глаза строгая женщина лет сорока с темно-коричневыми короткими волосами. Она поправила очки, стряхнула с глаз челку и кивнула. — Я могу посетить Ксению Беляеву?

Некоторое время женщина молчала. Она направила взгляд темных глаз в монитор и защелкала мышкой. Ася же мельком огляделась: приемная пустовала, лишь пара человек сидела на белых металлических стульях в углу. Белые стены вытягивались в лестничный пролет в самом конце помещения, рядом виднелись стальные двери лифтов. Несколько кабинетов со светло-коричневыми дверьми были плотно закрыты. На плазменном телевизоре над регистратурой беззвучно крутился какой-то ролик по безопасности во время пожара.

— Вы ей кто? — спросила женщина вдруг.

— Сестра, — без запинки ответила Ася.

— Ясно… — задумчиво цокнула женщина и встала из-за стола. — Приемные часы заканчиваются через пятнадцать минут.

— Я ненадолго.

— Пройдемте за мной, — женщина зашагала вперед, не дожидаясь Асю. У лифтов, нажав на кнопку, она вдруг заговорила. — Я Вас не помню. Первый раз пришли?

— Да.

— Беляева почти месяц тут лежит. Поздновато Вы что-то, — с едва скрываемым осуждением проговорила женщина не оборачиваясь.

— Я была не в городе, — Ася неловко поежилась.

— На время посещения следует отключить мобильный, верхнюю одежду оставите у палаты. Вести себя тихо, видео и фотосъемка запрещены. Ясно?

— Да.

Серебристый новый лифт, издав приветственную мелодию, остановился на седьмом этаже. Женщина вышла в коридор и двинулась направо. Ася озиралась по сторонам, рассматривая неприятные интерьеры.

Здесь не было современного ремонта, какой демонстрировался стационаром на первом этаже. Побеленные стены с зеленовато-синей краской, облупившейся местами, бесконечно тянулись вперед, подсвечиваясь моргающими люминесцентными лампами.

В ряд тянулись белые деревянные двери с маленькими стеклянными окошками внутри. За ними Ася мельком успевала увидеть размытые человеческие фигуры.

В коридоре было совершенно пусто и тихо, словно весь этаж пустовал. В воздухе пахло медицинским запахом дезинфицирующих растворов, хлорки и лекарств, отчего Асю невольно передернуло. Ей никогда не нравились больницы.

Женщина подвела Асю к семьсот тринадцатому кабинету и строго проследила за тем, как девушка сняла куртку.

— Пятнадцать минут, — напомнила она перед тем, как уйти.

Судорожно вдохнув, Ася взялась за ручку белой деревянной двери и толкнула ее вперед. Небольшая полупустая палата встретила ее молчанием. Четыре металлические койки расположились друг на против друга, и лишь одна из них, у самого окна, была занята.

В комнату бил дневной свет, озаряя бело-серую пошарпанную временем мебель, жесткие кровати, капельницы и приборы, что окружили кровать пациентки. Ася несколько секунд колебалась, стоя в проходе, но лишь первый шаг в палату оказался сложным. Через несколько секунд девушка остановилась у кровати, на которой в беспамятстве лежала Ксения.

Рядом слышался монотонный шум приборов, щелканье капельницы и прерывчатый писк холтера, по экранчику которого рывками то поднималась, то опускалась линия сердцебиения.

Послушница совершенно отличалась от той женщины, какой ее помнила Ася. Черные длинные волосы, что раньше больше походили на змей Медузы Горгоны, растрепавшись, лежали на белоснежной подушке, строгое худощавое лицо потеряло прежнюю озлобленность, мимические морщинки разгладились, а широкие пухлые губы были приоткрыты, а не как обычно, сжаты в тонкую линию.

Ксения выглядела просто слабой беззащитной женщиной, что сполна настрадалась за свою относительно недолгую жизнь. От этого Ася почувствовала себя еще хуже. Она защищалась не от безжалостной системы, не от жестокого Отца или сильного Андрея, а от потерянной души, что точно также боролась за свое счастье.

— Прости… — вырвалось невольно. Ася до боли сжала челюсть, пытаясь подавить жгучее чувство вины, иглами разливающееся по телу. — Ксения, я не хотела этого. Это вышло совершенно случайно… Я бы никогда…

Ася вздрогнула, когда ресницы Ксении приподнялись. Женщина медленно разлепила опухшие глаза, сверкнув привычной сталью зрачков. Некоторое время она бессознательно всматривалась в фигуру над собой, не в силах опознать посетителя.

— Ксения? — шепотом спросила Ася, не веря своим глазам. — Ты очнулась?..

Вместо ответа Ксения лишь сморщилась и прищурила глаза, в которых вдруг мелькнуло узнавание. Она вздрогнула всем телом и попыталась отодвинуться, однако ватное тело совсем ее не слушалось.

— Ты? — прохрипела она в пол голоса.

— Ксения…

— У-у-убирайся! — гортанный хрип едва долетел до Асиных ушей. Писк прибора, тянущегося к телу Ксении сине-красными тонкими проводками, ускорился.

Ася ошарашенно замерла. Она совсем не ожидала, что Ксения очнулась, и не была готова к их встрече, а тем более, к разговору. Послушница же задергала ногами и руками, пытаясь отогнать от себя нежданную посетительницу.

— Помогите! — зашипела она, однако ее слабый хрип едва могла различить даже Ася.

— Ксения! — Ася вытянула руки вперед в попытке успокоить женщину, но приборы запищали с новой силой. Графики на экранчике подскочили, и послышался новый гудок.

Ксения затряслась всем телом. По ее бледным впалым щекам заструились слезы, рот застыл в немом крике, пальцы на руках словно сжались в судороге. Ей не хватало сил на крик, и она лишь беспомощно дергалась в кровати, пытаясь дозваться до кого-то. Ася не могла смотреть на послушницу, ей было до ужаса страшно наблюдать за припадком женщины. Она была больше похожа на одержимую, чем на больную. Ее липкий страх ощущался физически, тощие ноги сводило, тело извивалось, словно змеиное, а покрытые дымкой шока глаза раскрылись в немом ужасе.

Ася тысячу раз пожалела, что пришла, и собиралась уже выбежать в коридор, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, потому что приборчики начали отчаянно завывать, как вдруг в палату внеслась женщина с регистратуры.

— Что произошло?! — ошарашенно произнесла она, подбегая к Ксении и хватая ее за трясущиеся плечи.

— Я-я не знаю, — ответила Ася шепотом.

— П-помогите, — просипела Ксения, и женщина метнула строгий взгляд в посетительницу.

— Не знаю, что Вы натворили, — заговорила она сурово, — но Вам лучше прямо сейчас убраться отсюда!

Ася не стала спорить. Она бросила на Ксению прощальный взгляд, полный нескрываемого ужаса, и тут же затерялась в дверях, почти бегом направившись к лифту.

Ее, также как и Ксению, била крупная дрожь. Перед глазами все еще маячил силуэт послушницы, ее дикий испуг, слезы и конвульсии. Ася не понимала, почему это случилось, почему женщина так отреагировала на посетительницу, но теперь чувствовала себя еще хуже.

Не различая перед собой дороги, Ася вышла на улицу и прошла по уже знакомым тропинкам в сторону выхода. Она была в смятении, в ужасе, полна сомнений и вопросов. После случившегося вина стала почти осязаемой.

Как она могла додуматься до такой глупости? Как решилась прийти к человеку, который считает ее убийцей? Как эгоистично было следовать лишь собственному желанию искупить вину! Лишь сейчас Ася поняла, насколько опрометчиво поступила. Она в очередной раз совершила глупость.

Грабли, зарытые в земле, никак не хотели кончаться, а Ася снова и снова ловко находила их, чтобы в следующее мгновение ступить на зубья посильнее. Она почему-то все время думала, что кому-то до сих пор есть дело до ее чувств, сомнений и страхов, что в погоне за справедливостью и отмщением она может продолжать быть собой, сохранять человечность и принципы, пытаться исправить все в одиночку.

Люди вокруг ежедневно приходили и уходили, всплывали и утопали новые возможности, факты и случаи. В череде совпадений трудно было уследить даже за собственными решениями, успеть отреагировать на изменения окружающей обстановки, сделать правильный выбор и защититься, а Ася же старалась сделать не только это, но еще и исправить прошлые промахи, загладить колья вины, оставшиеся позади раскопанных полей.

Она изо всех сил старалась приспособиться, открыть в себе те черты характера, которые, как считала девушка, лишь были сокрыты под слоем мирной жизни. Но теперь оказывалось, что качеств-то этих и не было вовсе. Она просто категорически не подходила на роль борца или солдата. И сейчас, когда от ее поступков зависела не только собственная жизнь, но и благополучие друзей и…любимых, это ее ужасно расстраивало.

В собственных мыслях, Ася не заметила, как миновала больничные дома и скверы и вышла за пределы черной железной решетки. Она растеряно оглянулась по сторонам, пытаясь понять, что ей делать дальше, и вдруг заметила на противоположной стороне дороги Ярослава.

Сначала Ася решила было, что ей мерещится, что такое большое совпадение просто не может произойти, однако, проморгавшись, она поняла, что совершенно точно узнала своего нового знакомого. Мужчина шел вперед, его блондинистые волосы отливали золотом на дневном свете, острый профиль ярко выделялся из общей толпы людей. У него был широкий уверенный шаг, и Ярослав точно бы за несколько секунд скрылся из виду, если бы не заметил Асю. Он остановился, удивленно глядя на девушку, и вдруг помахал ей рукой, приветливо улыбнувшись.

Ася рассеянно улыбнулась в ответ и поспешила к нему навстречу. Она высочила на дорогу, вглядываясь в фигуру знакомого, как вдруг по ее ушам ударил резкий скрип шин, словно кто-то за секунду разогнался до сотни километров.

Девушка резко развернула голову направо. Черный блестящий автомобиль сверкнул узкими фарами и погнал вперед. Визг шин усиливался, и машина неумолимо приближалась.

Ася замерла на месте, парализованная от резко накатившего страха. Она беспомощно наблюдала, как расстояние между ней и автомобилем сокращается. В ушах засвистело, мотор чужого механизма по-звериному зарычал. Внутри все вмиг похолодело от животного ужаса.

Резкий удар в грудь откинул Асю на несколько метров. Перед глазами на миг мелькнул чужой силуэт. Девушка упала на спину, и голова столкнулась с холодным камнем асфальта, сотрясая картинку перед глазами. Внутри все содрогнулось от удара, желудок сжался в спазме, из легких моментом выбило весь воздух.

Ася судорожно попыталась вдохнуть, однако что-то помешало, надавив на грудь неподъемным грузом. Девушка услышала, как вблизи промчался автомобиль, жадно завывая двигателем, а над ней вдруг нависла чья-то фигура.

Потребовалось несколько мгновений, чтобы рябь перед глазами растворилась, а кроваво-черные пятна рассеялись. Обеспокоенные голубые глаза Ярослава всматривались в Асино лицо.

— Ты в порядке?! — проговорил он, пытаясь поднять девушку.

— Д-да, — на автомате ответила Ася, встав на ноги и тут же качнувшись в сторону.

Ярослав мгновенно перехватил ее за талию и прижал ближе. Его руки с силой вжались в Асино тело, не позволяя отойти ни на дюйм. Он встревоженно оглядывал ее фигуру.

— Ничего не болит? Ты ударилась головой. Что-то сломано? Голова кружится?

Пропустив поток вопросов мимо ушей, девушка аккуратно коснулась дрожащими пальцами ноющего затылка. Крови не было, однако уже сейчас можно было почувствовать воспаленную шишку. Внутри все захолодело, и горло словно сжалось в судороге.

— Кажется, все в порядке… — неуверенно проговорила она, хотя ноги все еще подкашивались, а перед глазами прыгали чертики.

— Я не успел запомнить номера, — раздосадовано произнес мужчина, хмуро глядя на пустующую дорогу.

Ася сморщилась в попытке осознать, что только что произошло. Голова гудела от удара, желудок сводило в спазмах, и чьи-то невидимые когти будто сжали все внутри в леденящий кулак. Кажется, ее чуть не сбила машина.

Все еще стоя слишком близко к Ярославу, Ася вдруг почувствовала древесный запах его парфюма, который в этот миг стал своеобразным нашатырём. Оклемавшись и осознав, что почти утыкается носом в шею Ярославу, девушка тут же попыталась отодвинуться и вырваться из его мертвой хватки, однако мужчина не позволил ей этого сделать.

— Ты можешь потерять сознание.

— Нет, нет. Все хорошо, — заверила его Ася, и хватка ослабилась. — Это моя вина, — отступив, произнесла девушка смущенно. — Я не смотрела по сторонам.

— Нет, Таисия, — хмуро произнес Ярослав. — Кажется, это было покушение.

— Что?

— Он рванул с места, как только ты вышла на дорогу.

— «Путь»? — встревоженно спросила девушка, почувствовав вдруг, как крупная дрожь забила по телу от осознания, что ее только что пытались убить.

— Думаю, да.

Приступ нервного смеха подкатил к горлу, но Ася сдержалась. Она обхватила себя руками в попытке согреться и тревожно заозиралась по сторонам. Вдруг они вернутся? А если решат закончить начатое позже?

— Если бы не ты… — вдруг осознала Ася и вновь взглянула на Ярослава.

— Оставь благодарности на потом, — смущенно произнес мужчина, взъерошив густые светлые волосы. — Я могу отвести тебя домой.

От предложения Ярослава Ася отказалась, хотя ужасно хотелось согласиться. Она не могла рисковать и привести мужчину в гараж, раскрыть свой «штаб» тому, кого подозревает в двойной игре.

Хотя сейчас Асе трудно было думать о том, что Ярослав может оказаться предателем. Жаркое чувство благодарности разлилось по ее телу, и все ее мысли заняли небесно-голубые глаза мужчины, которые она увидела в миг, когда могла погибнуть.

Все же Ярослав еще некоторое время не отпускал Асю от себя, пока не убедился, что она в силах самостоятельно передвигаться и при этом не шататься из стороны в сторону. Первый шок постепенно прошел, и на его место встала дикая боль в затылке и спине. Мысли смешались в сплошную кашу, и было ужасно сложно выстраивать слова в предложения.

Ася опустошила бутылку воды, купленную Ярославом, и благодарно ему улыбнулась.

— Все же спасибо, ты очень быстро среагировал.

— Просто повезло, — пожал плечами он. — Тебе следует быть осторожнее. Они могут повторить эту попытку.

— Но неужели я представляю для них такую опасность?

— Ты копаешь под них — этого уже достаточно.

— Значит, я на верном пути, — сказала Ася скорее для себя в попытке обнадежить и подавить страх, что сжал своими склизкими щупальцами все внутри.

Вскоре Ася вернулась в гараж. Она зашла в помещение, полное сладко-терпкого дыма, и ошарашенно уставилась на Даса, восседающего с трубкой в руках. На низеньком журнальном столике перед ним стоял кальян. Из красной вытянутой колонки играла музыка, а оранжевые гирлянды сияли, переливаясь искрами.

— Что это? — ошарашенно произнесла девушка, закрывая за собой дверь.

— Не спрашивай, — уныло махнула рукой Ма, которая, видимо, тоже не испытывала восторга от представленной картины.

— Мы договаривались встретиться в восемь, — заметил Дас наигранно строго. — Ты не спешила.

Ася покосилась на циферблат смартфона, время на котором почти перевалило за девять вечера. Вдруг она заметила трещину, пролегавшую, словно лощина, от одного края экрана к другому, и не смогла скрыть разочарования на лице.

— Да не расстраивайся так. Главное, что пришла, — вновь заговорил Дас.

— Я расстроена, потому что час назад меня чуть не сбила машина «Пути».

— Что?! — воскликнула Ма, и ленивая пассивность тут же сошла с ее лица. — Что произошло?

— Ты обламываешь все веселье, — угрюмо заметил Дас, однако из его голоса исчезла привычная ирония.

Ася в красках рассказала, где была и что произошло, не забыв уточнить и о предшествующем припадке Ксении, и о неожиданной помощи Ярослава. Она говорила, и сама не могла поверить, что повествует о том, что несколько часов назад случилось с ней, а не с кем-то другим, незнакомым. Ребята присмирели и с тревогой вслушивались в ее слова.

— Тебе повезло, что Ярослав был там, но… — заговорила Ма, сжимая в руке бокал, полный вина.

— Но это жесть как странно, — закончил за нее Дас.

— Не знаю, — грустно пожала плечами Ася. — Он сам рисковал жизнью, когда бросился под машину. Да и так волновался… Не знаю.

— Значит, — в руках Даса вновь появился кальянный мундштук, — мы празднуем, что ты выжила сегодня благодаря нашему новому верному последователю.

— Дас, — Ма попыталась выбить трубку из рук мужчины, однако он ловко ее поднял и легко задел девушку по голове. — Ты понимаешь, что не время для шуток?!

— Нет-нет, — возразила вдруг Ася. — Все хорошо. Давайте отвлечемся. Меньше всего я бы сейчас хотела лежать в кровати и обдумывать мою близкую кончину.

— Учись, — хмыкнул Дас и демонстративно протянул мундштук Асе, которая с некоторым сомнением взяла его в руки. Ма же просто покачала головой.

Некоторое время ребята болтали на отвлеченные темы. Терпко-жгучий дым щекотал легкие и разливался по всему телу сладостной легкостью. Боль в затылке отступила, и Ася наконец смогла расслабиться, сидя на диванчике.

Из динамиков звучала авторская песня в аккомпанементе с гитарными аккордами и переборами. Воздух наполнился запахом ванильного табака. После нескольких бокалов вина Асины глаза начали слипаться, а мысли путаться. Она все чаще молчала и зависала в своих мыслях, отвлекаясь от тихих разговоров ребят. Все отчетливее она видела перед глазами яркий свет фар, слышала истеричный визг шин и чувствовала чужие руки, отталкивающие ее с дороги, на груди. Все те мысли, от которых она пыталась избавиться, с каплей алкоголя стали настойчивее, а неприятные чувства обострились.

Послышался голос Боба Дилана, запевающего о небесных вратах. Вдруг Асино сознание поразила неприятная мысль, которую развязавшийся язык тут же поспешил озвучить.

— Я вот думаю… — задумчиво начала она, привлекая внимание ребят, до этого обсуждавших какую-то теорию заговора. — Паша же теперь главный… И… — мысли шли с трудом. — Неужели это покушение — его рук дело?

— Нет, — тут же грубо отрезала Ма.

— Почему?

— Просто потому что это Коэн, — хмыкнул Дас. — Он никогда бы не запачкал руки в чужой крови. Тем более в твоей.

— Он всегда был таким? — спросила Ася, сама не зная, что имеет ввиду.

— Каким?

— Ну, всегда боролся, отстаивал что-то…

— О-о, да, — протянула Ма, коротко рассмеявшись и взглянув на Даса. — Справедливость — его конек.

— Это тот самый тяжелый случай, — участливо протянул Дас. — Вечные идеалы, вера в мир во всем мире.

— Но вот чего я не понимаю, — с энтузиазмом заговорила Ася, уличив возможность лишний раз обсудить Пашу. — Как он оказался против своего отца?

— Это результат долгой и кропотливой работы меня и Даса.

— Вы вправили ему мозги? — с усмешкой спросила Ася неверяще.

— Он был одиноким мальчиком без друзей с очень странными взглядами на жизнь, — заговорил Дас, погружаясь в далекие воспоминания. — Я вступился за него перед задирами-одноклассниками, а потом понял, почему его задирают. Малец был всерьез уверен, что лучше всех вместе взятых в этой школе, твердил о каких-то вечных идеалах, повторял заученные отцом фразы о предназначениях и верах. Я сотню раз пожалел, что помог ему, потому что он не прекращал болтать об этом религиозном бреде.

— Но потом ты преподал ему отличный жизненный урок, — хмыкнула Ма, приподняв свой бокал.

— Я сказал, что, если он не заткнется, я лично отведу его на встречу к Всевышнему, — подтвердил Дас довольно.

— Значит, в детстве он был примерным сектантом? — удивленно переспросила Ася.

— Он же рос, держась за юбку своего отца и, видимо, играл в солдатиков на всех собраниях «Пути».

— А его мать? — не удержалась от вопроса заинтригованная Ася.

— Она умерла при родах, — мрачно ответила Ма.

— И что, вы просто донесли до него мысль, что секта — это неправильно?

— Мы только открыли ему глаза на сумасшествие вокруг. Кульминацией стало его первое особое собрание, — Ма сморщилась. — В восемнадцать он увидел ритуальное убийство и до конца убедился в том, что оказался в полнейшем…

— И кончилась его детская наивность, — подтвердил Дас. — С того момента он начал бредить идеями, которыми живет сейчас.

Ася задумчиво замолчала. Она вдруг остро осознала их с Пашей кардинальное различие. Он с самого детства жил во лжи, невольно стал частью выстраиваемой собственным отцом империи зла, в которую сам искренне верил. На деле маленький мальчик никогда не мог довериться своим близким: мать покинула его, не успев даже увидеть, а отец пользовался детским доверием, взращивал своего собственного приемника, чтобы потом передать в руки юноше тщательно склеенный карточный домик. Паша был одинок, не понят, обманут, отвергнут. Ему всего-навсего повезло, что он встретил своих друзей, которые не отвернулись от странного мальчишки с причудами, а показали ему настоящую жизнь и правду, которую он сам мог выбрать.

Ася же все свое детство провела в любящей полной семье, где чувствовала себя частичкой чистой и безграничной любви. Где по выходным она неизменно получала мороженое, а на праздники могла выбрать любую понравившуюся куклу. Она просыпалась в собственной мягкой кровати не с мыслями о предстоящих собраниях, не проводила свободное время за проповедями и молитвами, не терзала свое детское сознание недетскими заповедями.

От этих мыслей у Аси сжалось сердце. Она чувствовала такое сочувствие к Павлу, какого еще никогда не испытывала, и так сильно вдруг захотела оказаться рядом, что на глаза выступили непрошенные слезы. Ей хотелось разделить эту участь с Пашей, помочь ему преодолеть свое прошлое, избавиться от груза темных воспоминаний, стереть с сознания лживые наставления и протянуть дорожку к тому будущему, которое он сам бы хотел, а не которое ему когда-то продиктовал озабоченный властью и богатством отец.

Сквозь музыку и громкие голоса друзей Ася едва услышала вибрацию телефона.

«Ярослав», — почему-то вдруг всплыла мысль в опьяненном сознании. — «Я же не отписалась ему».

Мелкий шрифт на смартфоне расплывался перед глазами, и Асе пришлось почти вплотную приблизить телефон к глазам, чтобы прочитать сообщение. Когда ее затуманенные глаза проскользили по тексту, руки вдруг обмякли, пальцы безвольно ослабли, и смартфон камнем свалился на пол, все еще мигая всплывшим сообщением.

«Нам нужно встретиться. Это срочно. Никому не говори об этом сообщении, даже Дасу с Ма. Жду тебя завтра в десять утра на заднем дворе «ИП».

— П.»