Подношение для истины

Эпилог: Κάθε πράμα στον καιρό του και ο καιρός περνάει

«Всему свое время».

Месяц спустя.

Женский строгий голос, доносящийся из широкого плазменного телевизора в гостиной, в очередной раз обмывал косточки новостей последнего месяца.

— Сотня! Сотня человек могла погибнуть в том пожаре, — напомнил второй ведущий, вальяжно раскинувшись на диванчике.

Студия затрепетала, шушукаясь и оборачиваясь по сторонам. Приглашенные гости согласно закивали головами, словно болванчики.

— Это в очередной раз доказывает наплевательское отношение нашего государства к своим гражданам! Сколько времени все закрывали глаза на эту вакханалию, и только после того, как пара повстанцев попыталась что-то изменить, люди словно очнулись! — возмущался толстощекий мужчина в синем костюме. Кажется, кто-то из политиков.

— Так вы понимаете, что их люди были в государственном аппарате?! Среди вас? — возмутилась в ответ женщина в бледно-розовом костюме и губами такого же цвета.

— Вы на что намекаете?! — вспыхнул он. — Будто ваш департамент не оказался куплен!

— Не нужно искать виноватых в этой студии! — возмутился ведущий. — Все, кто был причастен к случившемуся, сейчас сидят в СИЗО и ждут решения суда.

— А вы уверены, что там сидят все? — поинтересовалась все та же женщина. — Ох, сколько голов полетит после этого дела.

— В любом случае полиция разберется, — политик в синем костюме отвесил блондинке угрюмый взгляд. — Даже если сейчас задержали не всех, это лишь вопрос времени.

— Но пострадавшим-то чем это поможет?! Все те, кто жил в этой секте годами, как теперь оправятся? Кто вернет им деньги, семьи, упущенное время?! — не унималась дама, словно всю ее семью завербовали в «Путь».

— Главное, что сейчас виновные наказаны, — вклинилась ведущая. — Напоминаю, что после дела о религиозном объединении «Истинный путь», ставшего резонансным, с поста губернатора был смещен Коновалов Тимофей Викторович, с руководящих должностей также было снято десять человек, а шестеро владельцев объединения, называющие себя «Служителями», сейчас находятся на домашнем аресте. Уголовное дело только возбуждено, и следственному комитету предстоит огромная работа по расследованию этого поистине ужасающего происшествия.

— А мы в очередной раз хотим напомнить вам, — заговорил второй ведущий, — что никогда нельзя идти на поводу у людей, которые обещают вам несметные богатства и номер телефона Бога. Всех жертв «Истинного пути» ждет долгий путь реабилитации и работы с психологами. А все потому, что они были слишком доверчивы и одиноки. Если вам кажется, что кто-то из ваших близких оказался втянут в религиозную секту или имеет некоторые склонности, то позвоните по телефону доверия, который видите на экране. Ваша бдительность может спасти чью-то жизнь! И чужие деньги.

— А мы прерываемся на рекламу. Не переключайтесь, — сообщила ведущая.

Ася неприязненно сморщилась. Последний месяц из каждой щели можно было услышать название «Истинного пути». Только слепые не смотрели и не читали новости, только глухие не обсуждали произошедшее. Все, кому не лень, стремились устроить из трагедии собственное шоу.

В один момент резко объявились пострадавшие, о которых до этого никто не слышал, посыпались тысячи историй о том, как «Путь» сломал кому-то жизнь. Люди говорили, обсуждали, ругались и спорили. Но по-настоящему эта тема никого не волновала. Лица и имена послушников быстро стерлись из памяти зрителей, настоящие истории показались слишком скучны.

Ася сидела на белом мягком диване, пытаясь перемотать руку эластичным бинтом. Месяц спустя старые раны все еще давали о себе знать. Если синяки и царапины уже сошли, оставив после себя лишь неприятные воспоминания, то растяжения, которые девушка получила в тот злополучный день, никак не хотели заживать.

Ася вспомнила, как первый раз увидела себя в зеркале больницы. Вся в крови и грязи, с обожженными ладонями, разодранными в кровь коленями и локтями, она едва узнала себя в отражении. Одежда превратилась в опаленный черно-грязный мешок, волосы, чуть обгоревшие, торчали из стороны в сторону. То мгновение, когда Ася увидела себя, стало для нее намного более страшным событием, чем произошедшее в «Истинном пути».

От воспоминаний, которые неминуемо накатывали на девушку по десять раз на дню, руки начали дрожать. Раздосадовано прошипев, Ася нервно скомкала бинт в руках. Ее бесило все вокруг, люди достали, воспоминания осточертели, новости уже стояли поперек горла.

— Помочь? — раздавшийся из-за спины мужской голос привел в чувства.

— Давай, — глубоко вдохнув, Ася расслабилась. Гнев потихоньку отпускал.

Паша опустился рядом. Он аккуратно забрал у девушки бинт и почти невесомо взял ее за больную руку. Ася нахмурилась, ожидая очередной приступ ноющей боли, но мужчина делал все настолько аккуратно, что девушка даже не чувствовала его присутствия.

— Уже не могу слушать эти новости, — пробормотала Ася, наблюдая, как руки Павла умело обматывают бинт вокруг ее запястья.

— Такое событие тяжело пропустить, — покачал головой мужчина.

— Им ведь всем плевать. Главное, что можно поднять охваты.

— Не обращай на них внимания, — заправив кончик бинта внутрь, Павел нежно погладил Асину руку. — Главное, что для нас все кончилось.

— В это тяжело поверить, — Ася с тяжелым вздохом придвинулась к мужчине ближе и легла на его грудь, сцепив свои пальцы с его. — Тем более, что они все никак не могут от нас отвалить.

— Я получил приглашение на очередное шоу, — Паша хмыкнул. — Первым делом они обозначили сумму, которую готовы заплатить.

— Идиоты, — Ася закатила глаза. — Вот Алла бы точно согласилась…

От воспоминаний о соседке грудь защемило. Ася мгновенно пожалела, что вспомнила ее, и попыталась тут же отвлечься, перевести тему.

— Мама сегодня уезжает, — сказала она.

— В дом?

— Да, мы уже перевезли ее вещи… Точнее то, что от них осталось. Она больше не может жить в городе, здесь все напоминает о случившемся.

— Ты говорила с ней о вас? — аккуратно спросил Паша, поглаживая Асины волосы.

— Говорила, — нехотя ответила девушка. — Она вроде и понимает, что случилось, но нам еще предстоит огромная работа, чтобы вернуть доверие.

— У тебя все получится.

— А твоя мама как?

— Тяжело. Я перевел ее в частную клинику, навещаю каждый день. Но прошлое сказывается на ее самочувствии…

— Паш… — Ася сочувственно сжала руку мужчины.

Она лишь раз увидела маму Коэна, и до сих пор из ее памяти не уходил образ женщины. Потерянная и забытая, она словно сдерживала в себе всю боль, которая только может быть в этом мире. Мама Павла была совершенно на него непохожа. Она была бледной блондинкой с голубыми глазами, полной противоположностью сына. Однако даже тогда Ася заметила благородные и острые черты в ее внешности, то, что Коэн унаследовал у женщины.

— Ну, нам пора собираться, — Паша, поцеловав девушку в висок, встал с дивана. — Дас не любит опозданий.

Ася пошла в свою комнату. Точнее, в их общую с Павлом спальню. Все здесь было непривычным. И кремового цвета обои, и широкое окно, из которого открывалась панорама вечернего города, и двуспальная кровать со светлым постельным бельем и коричневым пушистым пледом сверху. Но при этом комната для Аси за несколько дней стала родной, будто она жила в ней всю свою жизнь. Будто все и должно быть так.

О том, чтобы вернуться в прошлую квартиру, ни шло и речи. Мало того, что против этого выступил Паша, Ася сама выбежала оттуда почти сразу, как вернулась.

Стоило девушке переступить порог бывшей квартиры, как в коридоре материализовалась Алина, соседка Аси. Она осмотрела нежданную гостью с ног до головы, словно увидела приведение. И эмоции на ее лице смешались настолько, что было непонятно, рада она возвращению подруги или нет.

— Ася?.. — ошарашенно прошептала Алина. — Ты вернулась?

— Как видишь, — девушка устало прошла внутрь, не желая отвечать на расспросы соседки.

— Но я думала, ты пропала… — Алина заторможенно поплелась следом.

Ася зашла на кухню и заметила привычную стопку учебников, раскрытых тетрадей и конспектов. Алина все это время училась. Словно ничего и не случилось.

— Я и пропала, — Ася вышла с кухни и пошла к себе в комнату. Она вытащила из шкафа свою сумку и начала закидывать туда все свои вещи, какие только попадались на глаза.

— Что ты делаешь?..

— Я переезжаю.

— Но… Но…

— Давай не сейчас, — Ася устало махнула рукой. — У меня нет сил.

Почти сразу после этих слов девушка ушла из квартиры. Вновь переступив порог, ей вдруг стало легче дышать. Словно с уходом из своей прошлой квартиры, Ася отказалась и от прошлой жизни, шагнула в новый этап.

Уже потом девушка узнала, что находится в розыске, что соседка осмелилась лишь на одно — поход в полицию. И ей пришлось разбираться с еще одной, нежданно появившейся проблемой.

Ася села за туалетный столик из белого дерева и включила подсветку у зеркала. Несколько мгновений она всматривалась в свое отражение. На исхудалом побледневшем лице выражались все признаки истощения. Ася была похожа больше на живой труп, нежели на нормального человека. Под глазами пролегли синяки, которые не проходили даже после суточного сна, впалые щеки обрамляли тонкие скулы, потрескавшиеся губы постоянно кровоточили.

Волосы пришлось обстричь до плеч — они сильно обгорели. Зато новый образ словно вдохнул жизнь во внешность девушки. Оставалось лишь скрыть остатки минувших событий.

Ася накрасилась. Она скрыла болезненную бледность под слоем тонального крема, заполнила оттенком брови, вывела на глазах стрелки. На губы легко нанесла оттеночный бальзам, и вот — она уже стала нормальным человеком.

Зайдя в гардероб, девушка мельком пробежалась по вешалкам с одеждой, прикидывая, что можно надеть. В глаза бросилось бархатное длинное платье изумрудного цвета с золотой цепочкой на талии и такого же цвета вышивкой на рукавах. Недолго думая, Ася потянулась к нему.

Выйдя в коридор и пробежав по себе оценивающим взглядом, девушка вдруг осознала, что впервые за долгое время ее волнует цвет платья и длина стрелок. Словно все, о чем она должна задумываться, — это как правильно спрятать пистолет или скрыться от Служителей.

Мысли о таких банальных вещах были настолько непривычны, что Ася растерялась. Правильно ли она все делает? Должна ли думать об этом?

Но сомнения быстро развеялись, стоило девушке увидеть Пашу, выходящего из гостиной. Мужчина был совершенно расслаблен. На лице Коэна заиграла улыбка, стоило ему увидеть девушку. Янтарные глаза блеснули в теплом свете прихожей.

— Прекрасно выглядишь.

Ася улыбнулась в ответ и снова взглянула на свое отражение. Да, сейчас это совсем непривычно. Но скоро самой большой проблемой девушки вновь станет недостаток одежды в шкафу. По крайней мере, Ася искренне в это верит.

Через час Павел привез Асю в центр города. Остановившись на парковке, пара вышла на улицу и двинулась к высокому офисному зданию, покрытому сплошными окнами.

Волосы развевал теплый июньский ветер. Лето только началось, но его благостная атмосфера уже опустилась на улицы города. Люди выходили гулять, провожать закаты, кататься на роликах и слушать уличных музыкантов на набережной. Город продолжал жить и утягивал за собой Асю, не позволял девушке раскиснуть и стухнуть в своем сером коконе из боли и трагедий. Жизнь продолжалась.

Паша открыл стеклянную дверь и пропустил Асю внутрь. Они прошли по широкому холлу мимо стойки администратора к серебристым новым лифтам и поднялись на тринадцатый этаж. Там, в одном из кабинетов их ждали друзья.

За железной коричневой дверью оказалось просторное светлое помещение. Первое, что бросилось Асе в глаза, — это огромные панорамные окна с прекрасным видом на вечерний суетящийся город. От окна вверх поднималась стеклянная лестница на второй этаж.

Темные стены в помещении были расписаны граффити и рисунками, с другой стороны висели картины и рисунки в рамках. Светлый пол был застелен мягким бежевым ковром, почти таким же, как в гараже. А вдоль стен, по три с одной стороны и по две с другой стояли кушетки из черной кожи. Рядом с каждой высился небольшой шкафчик с яркими баночками и инструментами. Дас наконец открыл свою тату-студию.

Ася восторженно огляделась по сторонам, Паша присвистнул. На лестнице вдруг появились ребята. Ма стремглав спустилась вниз и побежала к друзьям, не скрывая своей радости.

— Наконец-то! — воскликнула она, сжимая в объятиях Асю, а потом и Пашу. — Мы вас заждались. Дас мне уже всю плешь проел.

Дима спустился следом. Он вальяжно ступал по ступенькам, всем своим видом показывая, что все вокруг принадлежит ему.

— Ну, добро пожаловать, — пробасил он, разводя руки в сторону. — Мое скромное жилище.

— Ну-ну, волк с Уолл-стрит, — Паша с усмешкой закатил глаза.

— Поднимайтесь наверх, — махнула рукой Марта и взяла Асю под локоть. — Ты отлично выглядишь.

— Спасибо, — Ася улыбнулась. — Я уже и забыла, каково это.

На втором этаже оказалась жилая комната. Высокие окна здесь были завешаны плотными коричневыми портьерами, и освещалась она только благодаря теплому свечению шторы-гирлянды, растянувшейся по одной из стен.

— Это гараж два ноль, — сказал Дас, осматриваясь.

И вправду, комната очень напоминала уже ушедший из жизни гараж. Планировка здесь была точно такая же: двуспальная кровать справа в углу, отгороженная от остального помещения деревянной перегородкой, кожаный черный диванчик, такое же кресло и стеклянный столик. Слева стоял рабочий стол, рядом — книжный шкаф. Да и по стенам тянулись полки и стеллажи, уже заставленные всякими безделушками. Только теперь напротив диванчика появился плазменный телевизор с приставкой и джойстиками под ним. Дас явно не ограничивал свои хотелки.

В общем, комната Даса стала своеобразным перерождением гаража, только больше раза в два и дороже обставленная.

— Миленько, — проговорила Ася с улыбкой.

— И на том спасибо, — хмыкнул Дас.

Вскоре ребята уже сидели на диванчике. Из колонки заиграла музыка. Дас с громким хлопком откупорил вино, тут же залившее светлый ковер.

— Дас! — рыкнула Марта недовольно. — Твои руки из…

— Ничего страшного, — мужчина ладонью закрыл рот подруге. — Мой ковер, что хочу, то и делаю.

— Извини!.. — начала Марта возмущенно, но Дас снова не дал ей договорить.

— Пошли лучше, поможешь принести закуску, — и он почти силой утащил девушку вниз.

Ася с Пашей переглянулись, едва сдерживая улыбки.

— Ну Дас и придурок, — хмыкнул Паша. — Вроде взрослый, но такой еще ребенок.

— А спорим, они сейчас внизу… — Ася многозначительно посмотрела на лестницу.

— Не может такого быть, — Паша покачал головой. — Не в этой жизни.

В ответ на это Ася лишь поднялась с диванчика и поманила Павла за собой. Они, словно дети, на цыпочках пошли вперед и спустились на лестницу, аккуратно выглядывая вниз.

Салон оказался пуст. Но, стоило Асе присмотреться, как она заметила ребят почти у самого входа. Дас, прижав Марту к стене, целовал ее, при этом что-то шепча ей на ухо. Девушка едва слышно хихикала, но быстро умолкла, поддаваясь очередному поцелую мужчины.

Ася закрыла рот ладонями, чтобы сдержать победный смех.

— Вот черт, — прошептал Паша, утягивая девушку обратно наверх. — Никогда бы не подумал.

— Надо было спорить на деньги, — ухмыльнулась Ася, возвращаясь на диванчик и перекидывая руку Коэна через свою шею. — Это было очевидно с самого начала.

— Кому как.

Когда Дас с Ма вернулись обратно, тщательно делая вид, что ничего не случилось, Ася не выдержала и рассмеялась. Марта растерянно взглянула на подругу и попыталась уложить растрепавшиеся дреды. Дас лишь закатил глаза, игнорируя ее.

Впервые за долгое время Ася смеялась вот так. Искренне и беззаботно, над каким-то пустяком, не стоящим внимания. Она чувствовала, как спокойствие разливается по ее телу приятной негой, как отступает тревога, как постепенно забывается прошлое.

— За то, что дерьмо случается, — провозгласил тост Дас.

Никто не стал спорить с этой истиной. Звонко чокнулись бокалы с вином. Под общий смех и разговоры Ася расслабленно откинулась на спинку дивана. Она была настолько поглощена моментом, что даже разговаривать забывала и лишь слушала своих друзей, их разговоры и шутки, совершенно не заботясь о том, что будет завтра.

Спустя какое-то время бутылки с вином опустели. Из колонки доносилась музыка, гирлянды гипнотизирующе мигали. Дас и Ма оказались на полу, поглощенные игрой в приставку. Они толкались и мешали друг другу, пытаясь победить соперника в сражении. Их звонкие голоса перебивали музыку и часто переходили на крик.

Ася, прикрыв глаза, сидела на диване. Она чувствовала, как засыпает, но изо всех сил боролась с собой — ей хотелось как можно дольше продлить этот момент. Досконально запомнить все свои ощущения, раствориться в умиротворении.

К диванчику вдруг подошел Паша. Он с полуулыбкой накрыл девушку пледом, стащенным с кровати, и сел рядом. В полумраке его густые мягкие волосы отливали шоколадом, а острые черты лица манили своей опасной красотой.

— Устала? — в пол голоса спросил он.

— Немного, — тяжело вздохнув, промурлыкала девушка и легла мужчине на плечо.

Где-то на границе сознания, когда перед глазами уже начали мелькать размытые изображения, но реальность еще маячила на горизонте, Ася услышала едва различимое «Люблю тебя», и ее губы дрогнули в улыбке.

«И я тебя», — подумала девушка, но она была не уверена, произнесла ли это в слух, потому что в следующее мгновение сон окончательно завладел ее телом.

Кто-то однажды сказал: времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.

Но, сколько не прячься за заумными фразами на латыни или на древнегреческом, сколько не заучивай цитат и выражений, сколько не забывайся в чужих трудах и размышлениях, суть остается одна.

Человек привыкает ко всему, и это, наверное, сущая правда. Из зоны комфорта трудно выйти, но изменяется она невероятно легко. И любые трудности когда-то перестают быть несчастьями, а превращаются в опыт, в новую жизнь.

Путь человека — это не прямая плоская линия. Это резкий график со взлетами и падениями, с поворотами и кругами. Он изменчив, неустойчив и зависит лишь от одного — какое направление выберет его владелец.

Этот, весьма примитивный и банальный вывод чаще всего люди и забывают. Они тонут в несчастьях, в боли и тоске, в жалости к самим себе. Они забывают, что черная полоса неминуемо превратится в белую, а белая — в черную, и так всегда. А еще есть серый цвет, который становится смешением боли и радости, который заставляет взглянуть на жизнь по-новому и увидеть в ней то, чего раньше не замечал.

Жизнь невероятно изменчива, а человек рожден, чтобы эту изменчивость покорить, чтобы научиться справляться и бороться до последнего.

КОНЕЦ