Подношение для истины

Глава 3: homo locum ornat, non hominem locus

Не место красит человека, а человек место.

Двое мужчин, каждый под два метра ростом, возвышались над дрожащей хрупкой фигурой Аси, сжавшейся беззащитным комочком на полу. Они опасливо держали руки на поясе, вероятно, чтобы вовремя достать оружие, если понадобится. На их плоских широких лицах не было и намека на сочувствие, черные маленькие глазки не выражали никаких эмоций. Один из них, тот, что слева, потянулся вдруг к рации на груди, и тогда Таисия разразилась рыданиями, угрожающими перерасти в настоящие, — от страха внутри все сжалось, слезы выступили на глаза, а руки дрожали по-настоящему.

— П-пожалуйста, — прошептала девушка пищащим тонким голоском. — Мой муж, он преследует меня, я боюсь, что догонит и тогда… Тогда…

Мужчины переглянулись. Один из них кивнул на входную дверь, и второй, в задумчивости почесав блестящую лысину, выглянул наружу.

— Никого, — пробасил он и повернулся к Таисии, которая уже была ни жива ни мертва.

— Но он может прийти…

— Веди ее к Отцу, — пожал плечами первый, видимо, главный в их компании. — Мы же это, помогаем нуждающимся, — с нескрываемой иронией продолжил он, и второй загоготал.

— Это точно.

Лысый схватил Асю за руку с такой силой, что, кажется, ей совсем было необязательно стараться над боевым раскрасом дома — здесь бы сделали это за нее. Тем не менее, сейчас ее это не сильно волновало, — она смогла пробраться в защищенный церберами замок.

— Ничего не трогай, держись рядом, — заговорил охранник, когда завел девушку внутрь. Они оказались в просторном полупустом помещении. Стены в нем были обклеены темно-красными бархатными обоями, в углах стояли небольшие тумбочки с вазами и цветами. Из каждой стены внутрь дома уходили коридоры, разделенные высокими полукруглыми арками. Слева стоял большой угловой шкаф, а прямо впереди высилась белоснежная мраморная лестница, уходящая на второй этаж. Ася на секунду растерялась, решив, что шагнула прямо в портал, ведущий в Эрмитаж, а вот Лысый и глазом не повел, видимо, привык к местным излишествам. Он повел девушку налево, прямиком в одну из высоких позолоченных арок.

Оказавшись в огромном пустом зале, Ася не смогла сдержать вздох восхищения. Ей казалось, что она попала в прошлое, в какой-то девятнадцатый век. Зал освещали высокие окна в пол, прикрытые темно-красными балдахинами. Деревянные вымощенные полы блестели на полуденном солнце, а белоснежные обои отливали перламутром. В одном конце зала возвышалась невысокая сцена с темно-коричневой деревянной трибуной для выступлений, а в стене напротив были вырезаны широкие двойные двери.

— К к-кому мы идем? — пытаясь поддерживать образ несчастной испуганной женщины, с заиканием осторожно спросила Ася.

— К Отцу Коэну, — безэмоционально ответил мужчина, не удостоив Асю взглядом, что было даже к лучшему. Только слепой бы не заметил, как от испуга округлились ее глаза.

«К Отцу? К самому главному что ли?» — с ужасом подумала девушка. Встречаться с местным авторитетом она не горела желанием и надеялась отделаться каким-нибудь его заместителем. — «Но, кажется, здесь все серьезно…»

Лысый выстучал по двери какую-то особую комбинацию, значение которой известно, видимо, только ему и Отцу. Через несколько секунд из кабинета послышалось приглушенное «Войдите» и двери распахнулись. Ася прищурилась, чтобы рассмотреть помещение. По сравнению со светлым огромным залом, оно больше походило на темную нору, но на самом деле, несмотря на явный дефицит источников света, было обставлено еще более шикарно, чем все то, что Ася видела до этого, вместе взятое. По высоким стенам со всех сторон тянулись массивные шкафы, обставленные книгами и украшениями. В левую стену был встроен светло-кремовый камин, который сейчас медленно затухал. Перед окнами, завешенными плотными, не пропускающими свет шторами стоял широкий темный стол, заваленный бумажками и документами. Перед ним пустовало два зеленых мягких стула, а за ним стояло черное кожаное кресло, на котором сидел мужчина.

Ася несколько секунд неуверенно стояла в дверях, и тогда человек за столом заговорил.

— Проходи, милая, — его голос был необычно ласковым для незнакомого человека, и девушка почувствовала себя неловко. Она сняла с плеча спортивную сумку, в которую закидала свои пожитки, и прошла в кабинет. Двери за ней резко закрылись, и Таисия вздрогнула. Она обернулась и заметила, что Лысый исчез, а на его место встали еще двое братьев-близнецов. Одинаковая одежда и прически делали их почти неразличимыми.

— Здравствуйте, — прошептала она и тут же для вида хлюпнула носом.

— Садись, — учтиво предложил мужчина и тут же махнул одному из своих прислужников. — Сделай нам травяного чая, кажется, без него здесь не обойдется, — проговаривая последние слова, он с доброй жалостью в глазах взглянул на гостью.

— Спасибо, — Ася скромно улыбнулась и опустила глаза. Она была в полном замешательстве от такой резкой смены настроения: злобный страшный охранник превратился в доброго дедушку Мороза.

Мужчина, что сидел перед ней, был облачен в красную мантию. Его руки, скрещенные между собой, покоились на столе. На пальцах виднелись золотые перстни. Рукава его плаща были расшиты золотыми узорами. Ася аккуратно подняла взгляд на его лицо и чуть не вздрогнула, встретившись с ним взглядами. Его карие глаза, обрамленные седыми белесыми ресницами, прямо лучились добротой. У него была густая борода, но выглядела она лысовато из-за белого седого цвета, и такие же волосы. На их фоне терялся широкий нос картошкой, который придавал лицу старика еще более простоватый вид.

— Как тебя зовут, девочка? — спросил вдруг он.

— Е-екатерина, — опомнившись ответила девушка. — Екатерина Лебедева.

— И что тебя привело к нам?

— Я сбежала от мужа… — «честно» призналась «Екатерина». — Он у меня всегда был немного несдержанным, но сегодня… — девушка аккуратно отогнула воротник куртки, из-под которой выглянул синяк. — Он точно убил бы меня… И я… — пара слезинок все-таки скатилась по щекам, оставляя за собой разводы тонального крема. Слезы эти были скорее от страха, но сыграли Асе на руку.

— Всё хорошо, — вкрадчиво прошептал Отец и придвинул к Асе чашку с чаем. — Ты пришла сюда, а значит, пришла к спасению.

— Вы мне поможете? — в глазах девушки загорелся огонек надежды, она дрожащими руками взялась за чашку и сделала пару глотков. Горячий травяной чай обжег горло.

— Конечно, это ведь наш долг, — улыбнулся мужчина и кивнул одному из своих. — Подготовь для сестры Екатерины комнату, — он несколько секунд молчал, наблюдая за девушкой, которая изо всех сил делала вид, что погружена в изучение своей чашки, и обратился к ней. — Вынужден спросить, девочка, как ты узнала о нас?

Ася замерла. Она вперилась глазами в стол Отца и несколько секунд взглядом прожигала в нем дыру. Такого вопроса девушка не ожидала, и этот просчет угрожал быть летальным.

— Я-я слышала о вас, — протянула Ася первое, что пришло в голову. — От знакомой…

— От знакомой? — брови Отца недоверчиво свелись к переносице, проложив между ними морщинку. Он задумчиво отвел взгляд, о чем-то думая, но вскоре вновь улыбнулся. — Рано или поздно судьба приводит нас туда, где нам самое место.

Ася натянуто улыбнулась. Если мужчина ей и не поверил, то не подал виду, а значит, в чем-то подозревает. Он мог запросто попросить у девушки доказательств ее «подлинности» — паспорта, свидетельства о браке или чего-то подобного. Но он этого не сделал. Ася подозревала, что он не хотел отпугивать потенциальную денежную подушку такими просьбами. И по крайней мере у нее есть некоторое время, чтобы ее не беспокоили по подобным вопросам. Рано или поздно они возьмутся за дело, но сейчас нужно завоевать доверие новой жертвы.

— Мой муж точно не найдет меня здесь? — пытаясь доиграть роль, спросила Ася.

— Его не пустят, не беспокойся об этом, девочка.

— Спасибо, спасибо Вам, Отец Коэн, — Ася лучезарно улыбнулась, собирая в себе все дружелюбие, которое только в ней было.

— Тебе не за что меня благодарить, — ответил мужчина, но самодовольная улыбка на его лице говорила об обратном. — Мы дадим тебе пару дней освоиться, но все же у нас есть определенные правила. Во-первых, здесь определенный распорядок дня, которого нужно придерживаться. Тебе выдадут расписание. Во-вторых, у нас также определенный дресс-код. Мирская одежда часто заставляет забывать, что мы все равны и одинаковы — из крови и плоти. Твою одежду придется отдать, взамен тебе выдадут нашу форму. Надеюсь, для тебя это не станет проблемой?

— Конечно нет.

«Конечно, да!»

— Замечательно. В общем, это два основных правила. Остальные узнаешь по мере проживания, — старик ласково улыбнулся и, склонив голову, проговорил. — Да храни тебя Великий.

«Господи», — подумала Ася, отвечая на улыбку Отца. — «Во что я вляпалась?».

Позже Асю отвели в ее комнату. Она в компании одного из помощников Отца, который был в кабинете, поднялась по белоснежной лестнице и попала в длинный желтый коридор, по которому тянулись одинаковые небольшие двери. На удивление, здесь не было ни одной души. Мужчина пошел налево, и Ася последовала за ним. Он остановился у двери с номером 34 и открыл ее.

— Обживайся, — кинул он перед тем как уйти, и Ася, глядя ему в след, подумала, что христианским заповедям здесь следует только Отец Коэн.

Девушка вошла в небольшую комнату с серо-голубыми однотонными обоями. Она выглядела как больничная палата: у стен стояли две железные кровати, между ними — простенький деревянный стол, у изножий кроватей — тумбочки, а рядом с дверью с каждой стороны — по небольшому шкафу.

— Ого, — присвистнул кто-то, и Ася вздрогнула всем телом. Стоило ей на секунду расслабиться, как кто-то ее поймал. Девушка опасливо повернула голову направо и заметила стоящую у шкафа женщину. В глаза бросились пушистые кудрявые волосы огненно-рыжего цвета и пышные формы груди и бедер. Ася пару секунд удивленно рассматривала женщину, пытаясь сопоставить ее с образом христианской скромницы, но выходило не очень. Между тем она заговорила. — У нас тут приют для несчастных беженок из семейной жизни?

— Как ты узнала? — ошарашенно спросила Ася, закрывая за собой дверь, чтобы избавиться от лишних возможных ушей.

— Я угадала? — скептично спросила женщина и хрюкнула со смеха. — Выглядишь так, будто сошла с рекламы домашнего насилия.

— Ага, — протянула Ася, нахмурившись. — Я — Катя.

— Алла, — кивнула женщина и поправила полы голубой плотной рубашки. — Добро пожаловать в обетованную, сестра.

Ася медленно прошла к своей кровати и кинула на нее сумку. Соседка казалась женщиной, что перепутала кабак с церковью, но никак не сломленной потерянной душой. Но, как бы Алла ни удивляла, она не стоила лишнего внимания. Нужно было поскорее отыскать мать и убираться отсюда, времени на лишние размышления о чужом моральном облике не было. Тем не менее, новая соседка не успокаивалась.

— Вещи еще при тебе, повезло. Спрячь что поценнее.

— «Еще»? — переспросила девушка. — Их заберут?

— Конечно, — прокуренным басом хохотнула женщина. — Это же противоречит незыблемому принципу всеобщего равенства, — кажется, она пыталась спародировать Отца Коэна, и у нее это получилось. Ася чуть не прыснула со смеху, но сдержалась и пожала плечами.

— У меня нет ничего ценного, я бежала впопыхах, — нужно было поддерживать образ, и Асю вдруг поразила мысль, что такая несдержанная в выражениях соседка может быть проверкой на верность обществу.

— Да кажется, если и не впопыхах, брать нечего было бы, — Алла красноречиво оглядела Асю, отчего та вспыхнула от негодования, но сдержалась от ответных комментариев. — Переодевайся, — кивнула женщина. — Мне поручено ввести тебя в курс дела.

«Отлично», — саркастично хмыкнула девушка. — «Вместо того, чтобы искать мать, я должна беседовать с бывшей проституткой».

— Это наша форма? — скорее риторически спросила Ася, оглядывая себя в зеркало. На Алле была такого же вида одежда. Горловина белой водолазки выглядывала из-под голубой плотной рубахи, чуть приталенной. Белые широкие штаны почти спадали, но на них, к счастью, были завязки. Видимо, форма здесь была для всех одного размера. На ноги Ася надела простенькие черные кеды с белыми шнурками, видимо, выбранные из-за своей универсальности.

— Роба, ты хотела сказать? — ухмыльнулась Алла, сидя на кровати и расчесывая волосы длинными кривоватыми пальцами с пожелтевшими ногтями. — У нас, низших послушников такая, у тех, что выше по рангу, — другая.

— Тут еще и иерархия есть? — удивилась девушка, поправляя рубашку и рассматривая себя со всех сторон.

— А как иначе. Только про нее меня не спрашивай, я в ней не особо разбираюсь.

«Естественно», — не без ухмылки подумала Ася, но вслух сказала другое.

— А что, ты не хотела подняться в должности?

— Зачем оно мне? Ради костюмчика, что выглядит даже похуже, чем этот? Да и я, если ты не заметила, женщина, нам тут много не светит. Всем заправляют мужики, как обычно.

— Понятно, — прошептала Ася и незаметно поправила чуть съехавший парик. Часть ее не понимала, зачем она переоделась и почему ведет милые разговоры с соседкой, больше похожей на раскрашенного пуделя. Но другая часть отвечала: пойдешь во все горло звать мать и наводить свои порядки — вылетишь быстрее, чем успеешь сказать «Аминь».

— Глянь на расписание, — кивнула женщина на стол, на котором одиноко лежал распечатанный лист. Ася отвлеклась от зеркала и взяла его в руки. Расписание было вполне обычным.

Будние дни

5:30 — подъем

6:00 — утреннее собрание

7:00 — завтрак

8:00–12:30 — послушание

12:30–13:00 — личное время

13:00 — обед

13:30–15:00 — личное время

15:00–17:00 — послушание

18:00 — ужин

18:30 — вечернее собрание

21:00 — общий отбой

Выходные и праздничные дни

7:00 — подъем

7:30 — утреннее собрание

8:30 — завтрак

9:00–14:00 — личное время

14:00 — обед

14:30–17:00 — личное время

17:00 — дневное собрание

19:00 — ужин

19:30 — вечернее собрание

21:00 — общий отбой

Ася мысленно пожала плечами. Расписание здесь было вполне неплохое. Единственное, что смущало, — это ежедневные подъемы в пол шестого, а так, живут тут даже очень хорошо.

«Стоп. Никто тут хорошо не живет», — смутилась вдруг девушка.

— Что такое послушание?

— Общественные работы. Нам, младшим послушникам, обычно достается уборка и помощь персоналу. Ничего серьезного.

Ася взглянула на старые настенные часы над дверью. Они показывали 12:54 — конец личного времени. Вдруг девушка зевнула и почувствовала неимоверное желание прилечь. Наверное, сказывалось нервное истощение — с самого утра она притворяется, выжимает слезы, врет и пытается подстроиться под правила каких-то религиозных фанатиков. Неудивительно, что вскоре мозг помахал белым флагом и отказался работать дальше.

— Что, устала? — усмехнулась Алла и вдруг выудила из-под матраса пачку сигарет. — Поспи, здесь нерадивый муженек тебя не найдет.

— Здесь можно курить? — скептически поинтересовалась Ася, глядя, как соседка встает на оконную раму и открывает деревянную форточку.

— Нет.

— Ты не боишься, что я могу рассказать об этом? — не выдержала вдруг Ася. Она не понимала, как Алла может вести себя так беспечно с незнакомым человеком. Конечно, девушка еще не знала местные правила, но была уверена, что поведение соседки явно не поощряется.

— Тебе со мной еще жить, — весело подмигнула Алла перед тем, как закурить. Намек был понятен.

Ася прилегла на тонкую жесткую подушку и вперилась глазами в выбеленный потолок. Запах табака ударил в нос, и она наморщилась. Но не успев даже подумать о раздражающем поведении соседки, девушка провалилась в сон.