Подъем, спящая красавица! (СИ)

Глава 14

Любовница любовника

Его губы терзали мои губы, его руки прижимали меня к себе с твёрдой властностью человека, не сомневающегося в собственных правах. Поцелуй не был невинен, ох, нет! От него по всему телу растекались истома и огненная лава. И мне ничего не оставалось делать, кроме как обхватить мужскую шею руками и позволить играть на моей скрипке так, как музыкант того желал.

Я забыла кто я, и зачем пришла…

Я — река… я — пожар.

Горячие, жадные губы скользнули по моей шее — и я послушно запрокинула голову. Обожгли ключицу.

— Илиана, — прохрипел мужчина.

Что⁈

Я разом пришла в себя. Отпихнула его. В каком смысле… как он меня назвал? И, кстати, кто он? Но мужчина вновь притянул меня к себе, глухо зарычав. Вонзил в меня горячечный взгляд:

— Ты же не думаешь, что можешь держать меня, как собачку на поводке? Нет, милая?

— Н-нет, — пролепетала я.

— Хорошо.

Его руки скользнули по шуровке моего корсета. То есть… вот прямо здесь? Настолько горит? Не дав мне возможности осмыслить происходящее, мужчина вновь рывком притянул меня к себе, его рука задрала мою юбку и шершавой кожей прошла по коленке, по бедру, вверх-вверх… О-ох…

Я застонала, теряя последние здравые мысли. Он ответил рычанием, подхватил меня на руки и посадил на стол, надавил на ягодицы, вдавливая в себя.

А и пусть…

Обхватив его ногами, я прильнула к губам. Закрыла глаза, запрокинула голову, позволяя плавить меня поцелуями.

— Илиана, — снова прошептал он между поцелуями. — И-ли-ана…

И меня снова обдало холодом. Я схватила его за волосы и отодвинула.

— Нет, — выдохнула резко.

— Что?

«Я — не она», — чуть не закричала я. Но последняя здравая мысль шепнула: «Эй, а внизу-то тюрьма». Я сглотнула.

— Не сейчас, милый…

Как там тебя… Во тьме его глаз сверкнула молния. Челюсти сжались, и выступили желваки.

— Не играйся со мной, — зло предупредил он. — Я не твой муженёк, которого можно было обвести за нос и кинуть в темницу.

Муженёк… Илиана… то есть передо мною… передо мною…

Я задохнулась от восторга и ужаса.

Тот самый любовник королевы. Тёмный маг. Румпельштильцхен! Потому что никто иной не мог бы прогнать Пса бездны. Я потянулась и поцеловала в гордый вырез губ.

Ни от чего так не кружится голова, как от власти и могущества мужчины.

Шиповничек! Остановись! С ума сошла? А если сюда явится королева? Ведь Румпель явно ждал именно свою любовницу… Но почему он принял меня за…

Его рука скользнула между моих ног, я выгнулась, а затем укусила его за подбородок, спрыгнула со стола и попятилась боком. Румпель пошёл на меня, вдавил в какой-то шкаф, жёстко захватил запястья, закинул их над головой, лишив способности к сопротивлению.

Так странно! Я уже знала, что моя плоть слаба, но…

Я целовалась с Дезирэ, и с Арманом, и явно не была правильной девочкой, но сейчас… вот с этим незнакомым мужчиной, про которого я не знала ничего, даже не знала: Румпельштильцхен это имя или фамилия рода, с ним я чувствовала себя так, словно он имел на меня все права. А я — на него. И всё моё тело жаждало принадлежать именно этому конкретному мужчине.

Застонав, я выгнулась в его руках.

Ну, давай…

Румпель… не торопился. Как не торопится зверь, ударом лапы пригвоздивший добычу к камню. Наслаждался своей властью, моей покорностью и истомой. Его губы заставляли меня желать большего, не давая мне почти ничего, кроме разрастающегося от живота жара.

— Я никогда тебя не отпущу, — прошептал он хрипло.

Юбки упали к моим ногам. Туда же свалился беспомощный корсет. В дверь постучали.

— Вон, — прорычал мужчина.

— Ваша милость, королева…

— Повешу.

И — тишина. Никто не посмел возразить. Только его тяжёлое прерывистое дыхание. Я обвила крепкую шею руками.

— Ты плачешь? — спросил мужчина, отстранившись.

Я потянулась губами к нему.

— Люби меня, — прошептала почти в беспамятстве. — Только меня. Никогда никого больше… никогда…

Ах, одежда… в сущности, какая это глупость — прикрывать тело тряпками… Его горячечные губы осушили слёзы на моих щеках.

Может ли лань выбирать, быть ли ей съеденной львом?

Может ли птица не летать?

Может ли…

Вот и я не могла. Он всё ещё шептал своё «Илиана», но мне уже было всё равно, как он меня зовёт. Потому что звал он меня…

…

— У тебя кровь, — заметил Румпель, когда мы оба лежали на ковре, расслабленные и нежащиеся.

— Ерунда, — отмахнулась я.

От потери девственности ещё никто не умирал. Ну, если его, конечно не убивали. Её. После первой брачной ночи. Моя голова покоилась на его плече, и Румпель перебирал мои волосы. А затем мягко спросил:

— Что с тобой сегодня? Ты… какая-то не такая.

Я перевернулась на живот, облокотилась о его грудь и заглянула в чёрные глаза.

— Какая? Лучше или хуже?

— Не такая. Нежная, открытая. Такая, какой была до рождения Бертрана. Задолго до рождения.

Он разговаривает с королевой Илианой. Он принимает меня за неё даже сейчас. Это могло означать лишь одно: внешне мы со «светлой» ведьмой на одно лицо. И всё равно странно, что любовник не отличил одну женщину от другой. Мне стало больно. Я едва не задохнулась от острой боли.

Поднялась.

— Помоги мне одеться, — приказала резко, почти грубо.

— Снова злишься, — заметил мужчина и тоже встал.

Конечно, злюсь. Ведь ты занимался любовью не со мной. А я-то — с тобой.

— Ты поможешь или нет?

Я обернулась и гневно посмотрела на любовника королевы. И моего. По совместительству.

— Изволь, — Румпель пожал плечами, щёлкнул пальцами, меня окутало облачко тёплого пара, затем по коже прошёлся ветерок, и одежда принялась послушно меня одевать.

Ах, значит… так можно было?

Королева Илиана — ведьма. Значит, тоже может вот так… Неудивительно, что её любовник не понял просьбу. И снова мне стало бесконечно горько.

— Я бы предпочла, чтобы ты одел меня своими руками, — фыркнула я с досадой.

Корсет завис в воздухе, полный нерешительности.

Кожей спины я почувствовала, как мужчина подошёл сзади. Притянул меня к себе, вдохнул запах волос. Потёрся щетинистым подбородком о мой затылок. Я тотчас обернулась и коснулась губами его губ.

Ну и пусть, пусть чужой. Всё равно — мой.

Нет, не так, как это было… до него. До ничего не было. Мне не нужен никто, кроме этого мужчины. Он коснулся моего лба лбом. Замер на миг, закрыв глаза. А затем резко отстранился, снова щёлкнул пальцами. Корсет скользнул к моей рубашке, обвил торс, шнурки затянулись.

Румпель отошёл к книжной полке и взял какую-то книгу. Он был уже полностью одет, даже шпага висела на боку. Я проследила за мужчиной взглядом.

— Что-то не так?

— И что Ваше величество желает от меня на этот раз? — холодно уточнил он и бросил на меня ироничный взгляд.

— В к-каком смысле?

— Брось, Илиана. Мы оба с тобой знаем, что ты бываешь нежна лишь тогда, когда чего-то хочешь. Давай обойдёмся без игры? Мне время дорого. Просто назови цену. Удиви меня.

Вот как? Любопытно. Я подошла, положила руку на его плечо. Заглянула в лицо, а сердце замерло в надежде.

— Но ты всё равно меня любишь?

Скажи нет. Пожалуйста. Зачем тебе стерва Илиана? Румпель поднял тёмные прямые брови, искривил губы в усмешке.

— Ваше величество, все подданные безмерно любят вас. Всей душой. А я сверх того ещё и телом.

Вот же колючка! Чертополох! А если…

— Да, Р-румпель… мне кое-что нужно.

Я замерла. А вдруг я не права в догадках, и это не Румпель? А если…

— И? — он выразительно поднял бровь.

— Книга. Мне нужна «История Эрталии с древнейших и до наших дней».

— Действительно удивила.

Румпель обернулся к полкам, щёлкнул пальцами. Один из фолиантов плавно снялся с полки, слевитировал мне в руки и раскрылся.

— Ну… я пойду, — неловко произнесла я, захлопнула книгу, мельком заглянув в неё и убедившись, что это то, что мне нужно. И пошла к дверям, изо всех сил надеясь, что мужчина окликнет. И он окликнул:

— Илиана.

Пожалуй, ещё никого я не ненавидела так сильно, как неведомую мне обладательницу этого мерзкого имени! Постаравшись придать лицу безмятежное выражение, я обернулась. Румпель смотрел с подозрением.

— Да?

— Что с тобой? Только не говори мне, что ты забыла о магии библиотеки и действительно сейчас вынесла бы запретную книгу из башни.

Чёрт! Прости, Пречистая.

— Ну… я хотела убедиться, что магия всё ещё действует.

— И как бы я потом воскрешал тебя из угольков?

Он подошёл и забрал книгу из вмиг заледеневших рук. Я едва… я только что едва… О-о… Пречистая! Румпель положил книгу на стол, взял меня за плечи и очень-очень внимательно посмотрел в глаза.

— Илиана, что с тобой сегодня? Что случилось?

— Я… мне приснился сон.

— Ты стала верить в сны?

— Нет, но… это был очень странный сон, — я ткнулась лицом в его камзол и закрыла глаза, вдыхая до странности родной запах: чуть горьковатый аромат лугов, нагретых солнцем. — Мне приснился Пёс бездны. И сказал, что…

Мужчина вздрогнул. Прижал меня к себе.

— Маленькая, — шепнул, зарывшись в мои волосы и поглаживая затылок, — я никому тебя не отдам. Ни волку из преисподней, никому.

Ах, если бы…

— Да, но… Я хочу узнать, кто такие псы бездны, и есть ли против них оружие, как с ними справиться и…

— Илиана, — мягко шепнул он, — девочка моя, тебе просто приснился кошмар. Такой же, как все остальные. Псы бездны — это чудовища из детских сказок. Не более того.

Румпель… лгал? Да, конечно! Ведь я же видела их встречу с Дезирэ! Румпель лгал своей любимой женщине, своей королеве, фее и ведьме, знающей, что такое магия. Но — почему?

— Ты поэтому такая нежная сегодня?

Мужчина вдруг отстранился, заглянул в мои глаза и улыбнулся. Тепло и ласково. Я даже не предполагала, что он так может.

— Дай мне слово, — внезапно потребовала я.

— Защитить тебя?

— Нет. То есть, да, но я не об этом. Дай мне слово, что я смогу в любой момент приходить сюда, в библиотеку, и читать столько, сколько захочу.

— Зачем королеве слово лейтенанта? Ты и так вольна…

Я прикрыла его губы пальцем. Покачала головой.

— Просто: дай мне слово. Входить и выходить беспрепятственно и…

— Мам?

Мы оглянулись. В дверях стоял рыжеволосый мальчуган лет пяти. Он смотрел на нас, прищурившись. Отблески свечей играли в зелёных глазах. Сердце почему-то пропустило удар. Ох уж это сочетание рыжего и зелёного! И почему я так остро на него реагирую?

А в следующий миг я похолодела: раз «мама», а я это как бы Илиана, значит, передо мной — наследник Эрталии, принц Бертран?

Эртик

Ну и что теперь мне делать? Я улыбнулась, присела и распахнула руки:

— Эртик, котик, иди к маме!

Вот сейчас мальчишка скажет что-то сакральное. Вроде «ты — не моя мама!», и очнувшийся лейтенант сообразит, о чём были все эти странности, поймёт, что я не та, за кого себя выдаю и… «И больше никогда меня не поцелует!» — загрустило сердце тоскливо.

Ах, Пречистая, о чём я думаю!

Мальчик подошёл и обнял меня. Ткнулся кудрявой башкой мне в щёку.

— Мам, — прошептал тихонько на ушко, — ты не подумай, мне ничего не надо на день рождения. Я не обижусь, честно. Но если вдруг ты захочешь что-то подарить, подари мне лошадку. Настоящую. Не пони. Чёрную, как у Румпеля.

Ах ты ж плут… маленький! Откуда у них вот это? С рождения что ли?

Неверно истолковав моё потрясённое молчание, маленький шельмец зашептал ещё горячее и тише:

— Ну, если нельзя лошадку, подари щенка. Вислоухого. Знаешь, такого… с коротким хвостиком. Я его сам дрессировать буду. Честно.

Ну и что мне ответить? «Да, милый»? А если Илиана потом не подарит? «Нет, милый, тебе рано»? А если он вдруг разревётся? Я беспомощно оглянулась на бесстрастного Румпеля. Бертран совершенно пал духом.

— А котёнка? — пискнул так жалобно, что моё сердце чуть не порвалось на части. — Тоже нельзя?

— Можно, — выдохнула я, не думая о том, что делаю. — Котёнка можно.

«Ты идиотка, Шиповничек!» — почти взвыл мой рассудок. Но мальчишка так просиял, что у меня не хватило духа прислушаться к голосу разума. Я отвела медную кудряшку от чумазого лица. И где только принц мог так перепачкаться?

— Я обязательно подарю тебе котёнка, Эртик. А сейчас оставь нас с дядей Румпелем наедине. Пожалуйста. Я очень занята, милый.

Бертран поспешно чмокнул меня в щёку и удрал. Видимо, боялся, что передумаю.

— И зачем? — холодно уточнил Румпель.

Я смахнула странную слезинку, прохлопала ресницами глаза, чтобы очистить их от глупой влаги, взяла себя в руки и холодно уточнила:

— Что — зачем?

— Обещать, чтобы не исполнить.

— С чего ты решил, что я не сдержу обещания?

— Из опыта. Сейчас ты под влиянием кошмара решила стать доброй и хорошей. Одарила своей нежностью меня, сына, одним словом, достойная королева, женщина и мать. Но завтра утром ты проснёшься такой же чёрствой и холодной, как обычно. И что тогда будет с Бертраном?

А ведь он прав. Но откуда мне было знать, как себя ведёт Илиана? Я вскинула голову, оглянулась и прямо посмотрела в его мерцающие глаза.

— И зачем тогда ты меня любишь, Румпельштильцхен? Если я такая… эгоистка?

— Мы не выбираем, кого любить.

Прозвучало так себе, если честно.

— Женись, — посоветовала я. — На хорошей, милой женщине. Доброй и…

— Зачем? Чтобы сделать хорошую и добрую злой и несчастной? Кстати, мне доложили, что в город прибыла карета маркиза де Карабаса.

— Знаю.

Он приподнял чёрные брови.

— Откуда?

— У меня есть свои осведомители. Не только ты, — язвительно улыбнулась я.

Румпель прищурился, и я догадалась, что брякнула, что-то не то…

— Даже так? — прошипел он, нехорошо усмехнувшись. — А тогда что сказали твои осведомители о количестве гостей, приехавших в карете маркиза?

— Две женщины. Его сестра и его невеста.

Это не были самые умные слова в моей жизни, если честно. Просто хотелось уязвить его высокомерную холодность.

— Прекрасно, — процедил мужчина. — Горд и рад, что моя королева столь осведомлена. Честь имею.

И направился к выходу.

— Румпель! Подожди. Что мне делать с маркизом? Я… колеблюсь.

— Между ядом и магией? Выбирай яд. Он надёжнее и необратимее.

— А… с его сестрой?

Посоветуй яд. Ещё раз, пожалуйста. Румпель обернулся. Смерил меня взглядом.

— Его сестра — безобидная дурочка. К тому же, сейчас именно она — наследница маркизата. Просто выдай её замуж за кого-нибудь. Верного и надёжного.

— Уж не за тебя ли?

— Например, — согласился лейтенант.

Слишком легко. Чересчур.

— Нет, — задумчиво протянула я. — Ты всё же прав: яд надёжнее… Лучше я потом королевским указом просто подарю освободившиеся земли тебе. Не хочешь стать маркизом, м?

Румпель рассмеялся:

— А вот теперь я вижу, что это ты. А то, знаешь, даже не по себе стало.

И вышел.

Без высочайшего разрешения. Да что он себе вообще позволяет⁈

Я присела на край стола и задумалась. Итак, что мы имеем? Во-первых, я настолько внешне похожа на королеву Илиану, что даже её любовник — а, сколь помню, вместе они уже лет пять — обманулся. Это несколько неприятно. Ведь мне — восемнадцать, королеве-ведьме, вроде как — двадцать пять. Ну и вообще неприятно, когда ты в глазах кого-то, а тем более — Румпеля, похожа на кого-то другого.

Ладно, все эти эмоции — потом. В честь лишения целомудрия, я себе даже разрешу вечерком поплакать от души.

Сейчас — главное: что делать? Наше поразительное сходство, о котором пока никто, кроме меня не знает, непременно должно сыграть мне на руку. Если влюблённый в Илиану мужчина принял меня за неё, то остальные — точно ошибутся. А теперь вопрос: как я могу это использовать? Конечно, кроме того, чтобы просто воровать у Румпеля ласку, предназначенную не мне.

Например… например, могу позже прийти в библиотеку ещё раз или…

… посетить короля Анри!

Ведь тюремщики непременно пропустят свою королеву! Я ведь могу… я могу даже приказать выпустить узника! И что это мне даст?

Я опустилась за лакированный стол и забарабанила пальцами по его столешнице.

Если так разобраться, король Анри такой же узурпатор власти, как его жена. Единственная законная наследница всех трёх королевств — я. Имеет ли тогда смысл мне его отпускать? Не обрету ли я с ним ещё большую проблему, чем с его женой? С одной стороны, Илиана — ведьма и наделена магией, а, значит, враг более опасный, и простой человек Анри мог бы стать моим союзником. Но нужен ли мне такой союзник? С другой-то стороны, Илиана свергла мужа, то есть, в глазах своих подданных, она преступница и королева вне закона. А, значит, в моей борьбе против королевы, все лучшие люди Эрталии встанут на мою сторону. А тогда, под знаменем спасти заточённого в башне короля, можно обойтись и без самого короля в итоге. Но… Анри мужчина. Это — плюс. За него всегда можно выйти замуж. Ну, после гибели его жены, конечно.

К тому же, если объединиться с Анри, то мужчина может сам прибить свою обидчицу, и тогда это не надо будет делать мне. Моя совесть останется чистой и незапятнанной, а я продолжу оставаться доброй феей. Румпель наверняка расстроится после смерти возлюбленной, и, конечно, станет безутешен, но… Уж я-то его точно утешу. Но это будет невозможно, если убийцей его возлюбленной буду я.

Решено. Чтобы маг не прибил меня, как убийцу своей королевы, я должна оставаться невинной и чистой сердцем, и тогда, потом, когда Илиана умрёт, он…

Ах!

Я повеселела. Всё так удачно складывалось. Как нельзя лучше! Однако, надо хотя бы взглянуть на этого самого Анри. Интересно, что мой будущий жених из себя представляет. И лучше сейчас, пока о нашем сходстве с королевой никому не известно, кроме меня. Вдруг Румпель брякнет Илиане что-то вроде: «а полчаса назад ты меня целовала куда нежнее»?

Вскочив, я решительно направилась прочь. Книга подождёт. Прочитать её я смогу и после смерти двойника. Ну и потом… главное средство борьбы с Дезирэ почти в моих руках: это Румпель. Стоит магу стать моим, и всё, вопрос с Псом бездны решён.

Я почувствовала себя почти счастливой. А счастливые люди очень добры. Потом, когда всё это закончится, я даже не стану убивать Анри, просто предложу ему… предложу ему… гм… Ну пусть живёт себе мирно в должности принца-консорта и герцога Эрталии. По сути, для него особенно ничего не изменится. В худшую сторону уж точно.

С такими радостными добрыми мыслями я спустилась вниз, открыла тяжёлую дверь, чихнула от затхлого запаха сырости. Дверь за мной захлопнулась, основательно огрев меня по заднице, и я полетела по невидимой в темноте лестнице вниз, протянув руки. Больно стукнулась локтями и животом, ободрала кожу о камень ступенек. Снова чихнула и услышала:

— Будьте здоровы, Ваше величество!

Грохот цепей, приглушённые стоны. И до боли знакомый холодный голос:

— Вам показалось, капрал. Я не чихала.

До боли, потому что это — бездна меня сожри! — был мой голос.