Подъем, спящая красавица! (СИ)

Глава 17

Статуэтка из розового мрамора

Королевский парк встретил нас тишиной. Вернее, слышались перехихикивания гуляющих с кавалерами дам, окрики нянюшек, смех вельможных детишек, суета прислуги, украшающей деревья фонариками и гирляндами, но вот именно суеты, которая неизбежно охватила бы замок, узнай Илиана о том, что случилось в темнице, не было. Мы погуляли туда-сюда, а затем подошли к башне.

И не увидели стражу.

Значит — совершенно точно Илиана ещё не знает. Она бы не оставила такого узника без охраны. Я быстро огляделась, и мы проскочили внутрь, спустились по скользким ступенькам, пробежали по пыльному коридору (трава уже рассыпалась в прах).

— Ну, — выдохнула я. — Давай, общайся.

Отошла в сторону, достала зеркальце и принялась раскрашивать лицо: белить, румянить. Подвела глаза, меняя им форму, губы, по-другому очертила скулы. Сейчас не время кому-либо заметить наше сходство.

— Ваше Величество, — зашептала Кара в окошко, — вы там как?

— Никак, — донеслось до меня злобное.

— Ой, ну и чудненько! Давайте вас отсюда достанем?

— Доставайте.

— М-м, а вы горячий мужчина, мой король. Обожаю таких. Вы там, должно быть, давно сидите?

— Недавно, — раздражённое, — до этого стоял. Ты кто вообще и что тут делаешь?

— Так это… спасти вас хочу.

— Ну спасай, — издевательский смех.

Кара загрохотала замком. Вскрикнула от боли, отпрыгнула, обернулась ко мне. Анри полюбопытствовал:

— И как там, спасается?

Я не видела лица короля, но один вот этот насмешливый голос вызывал желание придушить мужчину голыми руками. Кара молча отвернулась и подошла ко мне.

— Он не очень-то учтив, — заметила, потрясая обожжённой рукой. — А тот, кто накладывал на замок заклятье… очень сильный маг. Я не уверена, что справлюсь. Нужен ключ.

— Илиана прячет его в декольте. Трудновато будет оттуда добыть — хмыкнула я.

— Ой, вы такой бледный, — вдруг раздалось жизнерадостное. — Вам срочно нужно поесть! Хотите пирожок?

Игрейна? Куда ты лезешь, дурочка! Впрочем, плевать.

— Ну, сегодня же у вас бал? — хитро прищурилась Кара.

— Не откажусь. От того, что под юбкой, — грубо и зло отозвался Анри.

Пошляк. Но почему я понимаю такой низкопробный юмор?

— Вам с мясом или яйцом? — не поняла Игрейна.

Она приподнялась на цыпочках и жизнерадостно смотрела в окошечко.

— С рыбой.

— Ой, а с рыбой нет! Я тогда вам два дам: с яйцами и мясом. Хорошо? Они вкусные.

Мы с Карой обернулись. Игрейна пропихивала в решётку пирожки.

— Вы же любите с яйцами, да? Просто не все их жалуют…

— Лишь бы не с моими, — заржал Анри.

— А у вас тут есть яйца? А вы их варите или сырыми едите? Я вот сырыми люблю. А Арман говорит, что сырые мерзко губы пачкают.

Король расхохотался.

— Что ты несёшь! — зашипела я и решительно направилась к тупице, но Кара перехватила мой рукав.

— Пускай, — шепнула тихо, — пообщаются. А я схожу, поговорю со слугами.

Она подмигнула заговорщически.

— Спасибо, — вдруг сказал Анри. — Эти идиоты забыли принести завтрак. Надеюсь, это потому, что моя жена сдохла, и все паникуют.

— Так нельзя говорить о жене.

— А как можно?

— Дева Пречистая, пусть все живут долго и счастливо. И враги, и друзья, и лягушки…

— Лягушки?

Кажется, король всё же озадачился. Мы с Карой не стали дослушивать этот бред и решительно направились на выход. Когда вышли наверх, я на минуту замерла: может воспользоваться случаем и почитать «Историю Эрталии»? Но я была не из книжных девочек, и само по себе чтение меня не прельщало… Вот если бы тут была Осень… И потом, пока Кара исподволь выпытывает у слуг всякое-разное, надеясь узнать что-то, что поможет нашему плану, мне стоит покараулить рядом с башней. Как бы Игрейна меня ни бесила, я всё же не могла бы допустить, чтобы дурочка попала в лапы Илианы. Во-первых, конечно, ради Армана, а во-вторых… Она ж всех нас сдаст раньше времени, когда мы исполним план!

И я принялась прохаживаться по аллеям, делая вид, что любуюсь поздними розами.

Честно, признаться, я была готова к тому, что с минуту на минуту из башни выбежит рыдающая блондинка, обиженная на короля-идиота. Но время шло, а никто не выбегал. Видимо, два идиота встретили друг друга.

— И что вы делаете в запретной части парка?

Я подпрыгнула и обернулась. В ушах зашумело, голова закружилась, в глазах потемнело… О-ох.

— А здесь нельзя быть, да? — необыкновенно тоненьким голоском переспросила я.

Как прекрасны белила! Да здравствуют румяна! Я чувствовала, как лицо под ними заполыхало.

— Нельзя.

— Ну тогда… тогда я пойду, — пропищала я, сделала реверанс. — Доброго дня, сударь.

— Доброго дня, сударыня.

Я поспешила отвернуться и пойти прочь, чтобы не захлебнуться в черноте его глаз. К ногам словно кто-то подвесил гири. Такие, которыми пытают преступников, подвешенных за руки…

— Подождите.

Замерев, я слушала его приближающиеся шаги. Всё ближе и ближе… Ну же, Румпель, подхвати меня на руки и унеси далеко-далеко… На миг я почти поверила в то, что он так и сделает.

— Как вы прошли мимо стражи?

— А там была стража?

— Как ваше имя? Под густым слоем грима я вас не узнаю.

Я обернулась, попыталась унять безумное сердце. Улыбнулась, немного оскалив зубки:

— Шиповничек. Я — невеста маркиза Армана де Карабаса. В Родопсии любая уважающая себя дама из дому не выйдет, не наложив на лицо защитную маску. У нас совсем иная мода, чем у вас.

Только не говори, что ты был в Родопсии! Он и не сказал. Румпель, прищурясь, смотрел на меня и молчал. Я снова улыбнулась:

— А теперь мне надо идти. Здесь же нельзя быть, а я — законопослуш…

Он внезапно шагнул ко мне почти вплотную (насколько позволяла моя пышная юбка), и мой голос пресекся. Просто взял и оставил меня в самый неподходящий момент.

— Позвольте предложить вам руку.

«О, не стоит. Я в состоянии сама дойти», — хотелось сказать мне, но предатель-голос так и не возвращался. Пришлось принять предложение, опереться о мужской локоть и молиться, чтобы не повиснуть на нём, так как ноги подкашивались.

Да что ж это такое со мной⁈

— Давно ли вы приехали в Эрталию?

Мы вдвоём пошли по аллее, и теперь, когда я не видела его лица, стало немного легче.

— Несколько дней назад… Не припомню точнее. Вы же понимаете: любовь не замечает песка времени…

— С чего вы решили, что я это понимаю?

— Но ведь вы же…

И я прикусила язык, только сейчас осознав свой промах. Пречистая! Он не представился, а я не спросила его имени! Как может дама гулять с кавалером, не зная, кто он? А ведь невеста Армана, прибывшая из Родопсии, узнать Румпельштильцхена просто не может.

— У вас очень располагающее лицо, — уверенно запищала я. — Такое, знаете, романтичное. Не знаю почему, но я вам сразу поверила.

— Вот как?

Так… ни одна умная барышня не станет гулять с незнакомым кавалером. Получается, у меня лишь один вариант: быть глупой барышней. Я закрыла глаза, припоминая повадки Игрейны. Вцепилась в его руку, обернулась и залепетала:

— Да. Вы почти, как мой жених! У вас глаза одинаковые. Правда у Армана они голубые, а у вас — чёрные, но ведь это неважно, верно? Цвет — это вообще не существенно. Вот вы правильно делаете, что надеваете чёрную одежду. Она стройнит. Даже если у вас брюшко, то чёрный цвет придаст импозантности.

Невозмутимость на лице королевского фаворита дрогнула.

— Брюшко? — непонимающе переспросил Румпель.

— О да, знаете, конечно, если вот прям совсем брюхо, то даже чёрная одежда не способна будет скрыть, но… Для этого придумали гаун. Особенно стёганный. Его свободный крой способен визуально уменьшить даже самое объёмистое пузо.

— Я потерял вашу мысль, — честно признался мой спутник. — Зачем вы мне это говорите?

— О-о, не подумайте только, что я про ваш живот, сударь. Вы вполне атлетично сложены, честно. Будь я скульптором, я бы пожелала, возможно, чуть большей ширины плеч. Они, конечно, у вас не узкие, но рост, понимаете? Есть ощущение некоторой вытянутости… Но тут уж ничего не поделаешь. Тут как Бог дал, так и есть. А нам, людям, придётся только смириться с тем, что есть. Вот, например, я. Мужчины же любят таких вот… махоньких женщин. Чтобы на ладонь поставить и любоваться. А я слишком длинна. Мне и папенька говорили: Шиповничек, ну куда ты прёшь? А я, знаете ли…

— Подождите.

Румпель остановился. Свёл брови на переносице. А ты как хотел, милый? Чтобы всё было так просто? Но так в жизни не бывает!

— О-о, знаете, — жарко зашептала я, послушно замерев, — у вас такой голос властный! Просто обожаю мужчин, которые умеют командовать! Прикажите мне ещё чего-нибудь.

— У вашего жениха тоже…

— Нет, к сожалению. Но вы не переживайте, я его обязательно этому научу. Хотя, знаете, лучше, если это сделаете вы.

— В каком смысле? — осторожно уточнил мужчина.

Чёрные глаза сузились, губы вытянулись скобкой, жёсткой и категоричной. Но я-то видела, что лейтенант сметён огнём моей артиллерии. И, не давая ему возможности прийти в себя, схватилась за обе крепкие руки, заглянула в лицо (благослови Бог всех высоких мужчин!) и радостно затараторила:

— Ну а как же? Вот, смотрите, я, например, умею укладывать волосы в прекрасную причёску и переплетать их жемчугом. А Игрейна, сестра моего му… жениха — нет. Но мужчинам так нравится жемчуг в женских волосах! Даже не знаю, почему. Кстати, почему вам нравится жемчуг в женских волосах?

— Как-то не думал на эту тему, — хмыкнул Румпель и хотел что-то добавить, но я перебила:

— Непременно подумайте. Это же очень важно: разобраться почему вам нравится то или иное. Например, мне нравится, когда мужчина молчалив. Вот как вы. Такой весь сдержанный из себя и недоступный и…

— Румпель!

Клянусь, я почувствовала, как он вздрогнул. Хотя… может, это вздрогнула я? Мы оба разом обернулись. Мне кажется, или в парке потемнело? К нам стремительно приближалась королева Илиана, и её чёрные юбки развевалась от скорости шага, а широкие рукава напоминали крылья вороны. Лицо королевы искажала ярость.

— Уходите, — тихо приказал мой собеседник, — немедленно.

Освободился и пошёл навстречу любовнице. Я присела в реверансе, хотя больше всего на свете мне хотелось вцепиться этой женщине в её патлы… чёрные прекрасные волосы, украденные у меня.

— Ваше величество?

— Ты мне нужен! — зарычала ведьма, вскинула руку, щёлкнула пальцами, и их обоих затянула сфера тишины, полыхнувшая на миг паутинным коконом. Какая досада! Значит, я не смогу подслушать, о чём они говорят. Я отвернулась, шагнула к кусту роз, склонилась над ним, принюхиваясь к аромату, которого не было. Может, их разговор продлится недолго, и потом…

— Кто эта уродина?

— Илиана, что случилось? Ты же не станешь меня ревновать ко всем встречным барышням?

— Ты прав. Неважно. Ты должен найти Эрика, коменданта тюрьмы. Немедленно. Прямо сейчас…

Я вздрогнула. Она всё же обнаружила побег… Стоп, а почему я слышу их тайный разговор?

— Зачем?

— Он бежал. И его стражники. И узники — тоже. Я вчера велела их уничтожить, но… их нет! Совсем нет!

Она кричала так, что я невольно огляделась по сторонам, но кроме меня, кажется, никто ничего не слышал. Во время нашего разговора Румпель незаметно вывел меня в общую часть парка, и теперь мимо прохаживались разряженные дамы и кавалеры, и всё те же дородные нянюшки с детишками в лентах и платьицах. По-видимому, тайный разговор слышала только я.

— А король?

— На месте. Рядом с ним была какая-то девка, но в ней не обнаружилось ни на капли магии…

Я похолодела. Была? Да, я не любила Игрейну, но… была⁈ В каком смысле? Румпель сухо уточнил:

— Что ты с ней сделала?

— Неважно! Ты не понимаешь! Узников освободили не просто так, это сделал не Эрик, не стража. Узников освободили магией! Я почувствовала её остатки. Ты должен немедленно найти всех сбежавших. Я покажу этим мерзавцам, как сбегать из моей темницы! Но сначала ты должен пойти со мной, чтобы усилить мою магию. Я должна понять, кто это сделал.

— Илиана, — Румпель взял безумную женщину за плечи, — зачем тебе эти несчастные? Пусть живут. Они же воробьи.

— Перестань! Они — враги, а врагов нужно уничтожать…

— Враги? Мелкие лавочники, бюргеры, дворянчики — враги могущественной фее? Ты серьёзно? А дети тоже?

Она зарычала, отступила на шаг, вырвавшись из его рук:

— Они бунтовали против меня! Распускали грязные сплетни. Они — мятежники.

Я всмотрелась в лицо Румпеля. Холодное, отстранённое, почти злое.

— Предположим. Допустим, что шёпотки за кружкой пенного это бунт. Жалобы на налоги и… вот это всё — мятеж. Возможно, они тебя не любят. Но, Илиана, с твоим могуществом, ты всерьёз рассматриваешь всю эту шушеру как врагов? Что они могут тебе сделать, моя королева?

Ему больно — вдруг поняла я. И сердце сжалось. Неужели Илиана не видит, что причиняет ему боль⁈

— Ещё слово, Румпель, — зашипела ведьма, — и я буду считать тебя таким же врагом. Не смей идти поперёк меня! Никогда, слышишь⁈ Если ты на стороне моих врагов, значит ты — мой враг! Ты не можешь идти против меня!

— Я тебя услышал.

— Иди в башню, найди мне того, кто разрушил решётки и вывел моих врагов. Я приказываю, ты понял, лейтенант?

Я похолодела от леденящего ужаса. Что делать? Бежать? А — куда? К Дезирэ? В Родопсию? Куда можно скрыться от мага? Того, кто прогнал Пса бездны? Я — погибла? Но если так… пусть меня убьёт не Илиана. Я предпочту умереть от его руки…

Встала, распрямила плечи, набирая в лёгкие воздух…

— Мне не нужно искать, чтобы найти, — холодно отчеканил Румпель. — И не нужно спускаться в темницу, чтобы узнать, кто вывел из неё твоих пленников.

Откуда он… неужели… но как такое возможно⁈ Конечно, он могущественный маг, но…

— И кто же⁈

— Это сделал я, Илиана.

Что?

— Что⁈ Ты… ты предал меня? Ты⁈ — она задохнулась от ярости.

— Если желаешь, ты можешь считать это предательством, — уклончиво отозвался лейтенант.

— Как ты мог⁈

Она ударила его в плечо, подхватила юбки и стремительно направилась прочь. Но, едва я понадеялась на продолжение моей беседы, обернулась и прошипела:

— Следуйте за мной, лейтенант Румпельштильцхен.

Едва обе фигуры скрылись с моих глаз, я развернулась и бросилась в башню. В каком смысле «была какая-то девка»⁈ Я вихрем сбежала по лестнице, промчалась по узкому коридору и замерла в тупике. Дверь. Окошко. Корзинка с пирожками, валяющаяся на полу.

— Игрейна, — прошептала я, с трудом двигая губами, а потом завопила: — Игрейна!

— Её больше нет, — отозвался Анри.

Что-то грохнуло. Видимо, пленённый король швырнул чем-то об стену. Глаза защипало. Я подошла, склонилась над корзинкой, кусая губы, чтобы удержать рыдания. Да, я ненавидела эту дурочку. Она меня бесила. Ну и вообще… Но… Что я скажу несчастному Арману? Что его сестра была со мной, а я… а я…

Какая-то кукла лежала на полу. Я взяла её на руки. Небольшая статуэтка в локоть высотой. Из розового мрамора. Всмотрелась в лицо. Игрейна? Наивная мордашка, жизнерадостная улыбка и глаза с этим вот дебильным детским восторгом. Я сглотнула. Положила то, что осталось от сестры моего бывшего жениха… бывшей сестры… в корзинку и встала.

— Вы всё ещё хотите оставаться пленником? — спросила зло. — Ваш выбор. Пока вы тут играете обиженного на весь мир мальчишку, Эрталией правит ваша прелестная жёнушка. И, знаете, что? Нахрен вашей стране такой королишко? Тот, кто дуется и не способен ни на что, кроме пошлых шуточек. Здесь, в пятидесяти шагах от вас, заживо гнило человек сто ваших подданных. Но вы их не спасли. Их спасла — я. Я вывела их из темницы, я… А вы… оставайтесь в безопасности. Я больше вас не потревожу.

Развернулась и пошла прочь.

— Стой! — крикнул Анри. — Я согласен. И жениться на тебе, и… Хочу убить эту тварь. Выпусти только меня отсюда и, клянусь, я расправлюсь с этой бешенной собакой.

Я закрыла глаза, пробормотала ругательство, не разжимая губ, обернулась:

— Мой король, мы готовы встать под ваши знамёна.

— Илиана прячет ключ от моей темницы в корсаже…

— Я знаю.

— Откуда?

А действительно — откуда? Я пожала плечами и туманно пояснила:

— Разведка не дремлет.

— И много вас, моих верных сторонников?

Я, рыжая бестия, лягух и прелестная накаминная статуэтка.

— Вся страна жаждет вырваться из-под ига чёрной ведьмы, Ваше величество. Все ваши подданные встанут под ваши знамёна.

— И какой у нас план?

— Сегодня вечером будет бал. Этой ночью, государь, вы снова станете свободны. А пока я покину вас.

Ну не говорить же узнику, потерявшему надежду, что плана нет. Я не настолько жестока.

Румпель, Румпель, почему ты любишь эту тварь?

— Стойте, сударыня.

Я вздрогнула. Солнце золотило листья. Воздух тянул прохладой. А перед моим носом две алебарды скрестили древки. Стража? Уже? Быстро она… Ко мне шагнули гвардейцы в кирасах.

— Именем королевы, вы арестованы.