Подъем, спящая красавица! (СИ)

Глава 20

Тринадцатая фея

Стражу на выходе Кара просто обездвижила. Склонилась над рухнувшими мужчинами, улыбнулась соблазнительно:

— Мальчики, вы как? С нами или будете лежать, ждать, когда королева вас найдёт, допросит и, возможно, помилует?

Они перепугано замычали. Кара рассмеялась, встала:

— Они с нами. Обожаю тёмных властелинов за их глупое немилосердие. Мальчики, одна лишь попытка закричать, привлечь внимание или как-то нас предать, и я оставлю вас на милость вашей повелительницы.

Щёлкнула пальцами.

И так нас стало уже пятеро. А я подумала, что, если бы была тёмной королевой, то не стала бы карать невиновных, даже если бы из-за них у меня из-под носа бежал самый главный враг. По сути, убивая или наказывая за то, что человек не мог предотвратить, ты заставляешь собственных людей переходить в стан врага: все хотят жить. И чем сильнее они тебя боятся, тем больше шансов, что несчастные тебя предадут.

Второй моей мыслью стала идея взять Кару в наставницы. Хорошо всё же быть феей.

За стеной, к этому моменту у короля появилось уже восемь приверженцев, в условленном месте нас ждало четыре лошади. И двенадцатый приверженец, не столько, впрочем, поклонник короля, сколько обожатель Кары.

— Надо забрать маркиза… — начала я и замерла.

Где-то в кустах раздалось отчётливое «мяу». Я откашлялась.

— … и махнуть в маркизат, — закончила за меня Кара. — Ваши люди, Ваше Величество, встанут…

— Мяу!

— … под знамёна своего короля. Шиповничек, ты хотела предложить насчёт…

— Мя-у-у!

— Подожди, — я обернулась к ней. — Езжайте, освобождайте Армана, а я чуть позже к вам присоединюсь.

— Шиповничек…

— Вызволяйте Армана из подвала, пока не рассвело. Мне нужно… Я скоро.

— С ума сошла?

Анри, всё это время меньше всего похожий на короля, а больше всего — на чучело, оглушённое пыльным мешком, встрепенулся:

— Я приказы…

— Ваше величество, там, в замке — ваши подданные. И ваша супруга явно задумала что-то очень нехорошее. Их надо спасать. И у меня есть план.

Я присела в реверансе, затем развернулась и направилась в густые кусты дерена, из которых доносился жалобный плач брошенного котёнка. Анри благоразумно решил не ссориться с немногочисленными сторонниками, и вскоре я услышала удаляющийся цокот копыт.

И да, я солгала. Насчёт плана и всего остального.

Там, в замке, мирно спал Эртик. И при мысли о том, какой он всеми брошенный и несчастный, мне становилось невозможно дышать. Раз уж мы всё равно победим, и Румпель станет моим мужем, а Илиана погибнет, то не всё ли равно, когда я заберу Эртика? И потом… я же обещала!

— Кс-кс-кс! — нежно позвала я.

Из кустов выбежал тонконогий рыжий котёнок. Увидел меня, испугался, выгнул спинку, встопорщив пушистую шёрстку, и страшно-ужасно зашипел. Я села на корточки, осторожно протянула руку, делая вид, что у меня что-то есть.

— Кс-кс-кс! Иди ко мне, маленький!

Но глупыш не торопился, а у меня совершенно не было времени ждать. Было уже глубоко за полночь. Илиана не станет рыться у себя в корсаже на виду у гостей, но утром неизбежно разденется перед сном. Балы обычно продолжаются до рассвета. Если бы я была Илианой, я бы «сюрприз» устроила ближе к окончанию праздника. Разморённые от вина, закусок и танцев гости меньше всего будут способны к сопротивлению. А, значит, у меня есть ещё часа три или четыре. За это время нужно забрать Эртика, нагнать своих и…

И перейти к плану по уничтожению злой королевы.

Я метнулась, стремительно схватила… пустоту. Котёнок скрылся в ветвях, где тотчас засветились его зелёные глаза. Ах ты ж рыжая бестия!

— Кс-кс-кс, — прошипела я.

Ещё через четверть часа поняла: бегать по буеракам и кустам — занятие бесперспективное. Можно юбку порвать. Даже из плотного бархата. Жалость-то какая! Я сняла туфельку с ноги, вылила из неё воду обратно в канаву, зло выдохнула, закрыла глаза и подняла руки. Представила мягкую золотистую сеточку. Лёгкую-лёгкую, легче, чем женская вуаль. Прочную, словно она сделана из стали. И такую быструю, как летучая мышь…

— Мя!

Я открыла глаза и ухмыльнулась. Кое-кто попался! Котёнок бился в сети, шипел, сверкал глазюками, но, несомненно, был спасён. Я подтянула его поближе. Взяла на руки. Как же колотится сердечко в этом тощем тельце!

— Тише, тише, мой хороший. Я не причиню тебе зла…

В ответ в мои пальцы впились мелкие, но острые зубёнки и коготки. Ах ты ж тва… малыш. Я зачерпнула воду другой рукой, тщательно вымыла лицо, подхватила порядком намокшую, порванную юбку, вылезла из канавы и решительно направилась в замок.

Ошибаешься, Румпель! Не знаю, как там твоя ненаглядная Илиана, а я свои обещания держу.

А Эртик даже не поймёт, что ушёл не со своей мамой. Не надо маленькому знать всю жестокую правду жизни. Пусть думает, что его мама — я. Тут наше внешнее сходство определённо сыграет на руку.

Стражи на воротах не было, но мне это было безразлично. В замок я прошла в те же непарадные двери, из которых нас с Карой выволокли в темницу. Котёнок притих, перестал меня грызть и, дрожа, прижался к моей груди. Такой же рыженький и зеленоглазый, как эрталийский принц.

Покои наследника располагались на третьем этаже, что меня злило просто до ужаса. Как все знают, цокольный этаж служит для разных служб от поварских до прачечных. На первом, как правило, располагаются всяческие гостиные, трапезные и всё в этом роде. Например, бальные залы. Хотя иногда их размещают и на втором. И всё же второй больше спальный: покои короля и членов его семьи. А третий… Ну третий, чердачный, это для фрейлин, прислуги и всего такого. Как ты могла, сволочь, своего сына разместить с прислугой и фрейлинами⁈

Мне было просто ужас как обидно за Эртика.

— Илиана!

Я замерла, не дойдя каких-то сто шагов до желанных комнат. Котёнок, согревшийся, замурчал. Обернулась. Позади стояла русоволосая девушка, тоненькая, грустноликая в ярком оранжевом платье.

— Илиана, — она поспешила ко мне, — что с твоим подолом?

Кто ты, женщина? — было первым моим вопросом. А вторым: чтобы ответила Илиана на такую дерзость? Однако девица вряд ли осмелилась бы разговаривать с тёмной владычицей так, если бы не была уверена в том, что Илиана не разгневается.

— Так надо, — отмахнулась я.

— Что ты здесь делаешь? Все же внизу… И всё готово…

Да что б тебя! Привязалась.

— Говорю же: так нужно, — процедила я сквозь зубы.

— Сент-Жак спрашивает, надо ли ставить караул у башни Зме́я или не стоит рассредоточивать силы? И ещё… Румпель куда-то пропал. Я думаю, он снова к ней поехал.

— Что⁈

Я чуть не спросила: к кому? В смысле, мой рыцарь изменяет своей любовнице не только со мной⁈ А, не сейчас. Хотя, признаться, от этого «к ней» у меня в сердце всё помутнело. Котёнок снова встревожился.

— Я не знаю, — залепетала девица, — я не уверена. Ты же понимаешь… С тех пор, как ты его приблизила, Румпель ведёт себя, словно он — король. Ни перед кем не отчитывается. Даже мне… он сказал, что его цели — не моё дело.

Ах ты ж ябеда!

— И он прав, — кивнула я. — Не твоё.

Русая скисла.

— Вечно ты на его стороне, — заметила с упрёком. — Вот увидишь, однажды он тебя предаст.

Пусть предаёт. Так этой стерве и надо.

— Это всё, что ты мне хотела сказать? Пусть Сент-Жак ставил караул у башни Змея. Небольшая рассредоточенность нам не повредит. А сейчас иди. Я должна кое с кем встретиться…

И тут до нас донеслись какие-то крики с лестницы. И звон шпаг. Полная нехороших предчувствий я вернулась, наклонилась над перилами, пытаясь разглядеть в свете тусклых лап, что там происходит.

— Николя, держи этого!

— Немедленно пропустите! У меня дело к королеве!

Эхо искажало голоса, но отчего мне показался второй голос знакомым?

— Штаны сначала одень, а потом к королеве…

Вжик-вжик…

Штаны?

— Назад! — завопила я, сбегая по лестнице. — Шпаги в ножны, господа! Немедленно! Как вы смеете будить принца!

Лязг железа стих. Три усатых физиономии, раскрасневшиеся от быстрых движений, оглянулись на меня от первого пролёта.

— Ваше… — тяжело выдохнул грузный толстяк (и кто таких в стражники-то набирает⁈), — простите, тут…

Я облизнула губы, приняла царственный вид, что было сложно в этой ситуации. Кстати, штаны на маркизе имелись. Даже рубашка. Но это были чулки с гульфиком, а пышных плундров поверх них Арман, видимо, не успел надеть. Рубашку лягух так же не застегнул, и сейчас радовал наш взор курчавой шёрсткой на мускулистой груди.

— Шиповничек⁈ — ахнул маркиз, и, раньше, чем я успела сообразить, что делать, в три прыжка домчался до меня, развернулся к стражникам с обнажённой шпагой в руках и крикнул: — Беги! Я их задержу!

— Шиповничек? — повторила девица за мной. — Арман? Что это зна… Стража, взять их обоих! Это — не моя сестра. Это самозванка!

Кто бы мог подумать, что грузный стражник окажется мало того, что прытким, но ещё и сообразительным? Он ринулся на моего защитника. Я бросилась в коридор. Сестра Илианы вцепилась в мою верхнюю, бархатную юбку, и едва не скинула меня вниз. Я развернулась, вцепилась в её волосы, и мы покатились по ступенькам.

Бой возобновился.

Я с наслаждением вцепилась когтями в прелестное личико. Девка взвыла. В бездну манеры! Удар. Я застыла, заледенев. Она… она шарахнула по мне магией? Сестра ведьмы — тоже ведьма? Так бывает?

— Эллен, что ты творишь! — завопил Арман, съезжая по перилам вниз. — Отпусти мою невесту!

— Невесту⁈ — прошипела стерва. Глаза её полыхнули, а в руках зажглась огненная сфера.

Она сейчас меня спалит…

Я закрыла глаза. Свисающий алый язык. Белые, чуть с желтизной клыки. «После свадьбы я заточу тебя в высокой-высокой башне и буду лично пользовать в своё удовольствие»…

Тихий писк.

Я распахнула глаза.

Принцесса Эллен прыгала, пытаясь погасить загоревшуюся на ней одежду. Арман и стража замерли с раскрытыми ртами. Я встряхнула с себя остатки леденящей магии, вскочила и ринулась наверх. Влетела в бальный зал:

— Вас всех убьют! — закричала, магически усиливая голос. — За воротами этой залы караулят стражники. А в еду и вино насыпан яд. Вы все умрёте до утра, слышите⁈ Илиана для того и позвала всех на праздник.

Разряженные дамы и кавалеры вытаращились на меня. Оглянулись на королеву. Снова на меня. Понимаю, думать это тяжко. Осознать, что Илиан стало две — сложно для мозга, непривычного к нагрузкам сверх положенных по этикету.

— Это ложь, — ухмыльнулся герцог Ариндвальский, тот, что губастенький. — Ваше здоровье, моя королева.

Он схватил с подноса вошедшего лакея кубок и залпом выпил.

— Какая оригинальная шутка! — слащавенько рассмеялся тот, кто невольно пригласил на танец наследника.

И тут вдруг герцог побледнел, согнулся. Кашлянул. Лицо его стремительно налилось багрянцем, губа посинела, глаза полезли из орбит, а пена — изо рта. Герцог схватился за горло…

Миг, и зал утонул в криках и визгах. Ещё миг — и в топоте. Кавалеры, словно скаковые лошади, неслись к дверям, не видя препятствий в виде падающих дам, скованных фижмами.

— Как интересно, — прошептала Илиана, в упор глядя на меня.

Щёлкнула пальцами, пытаясь снять с меня свой облик. Кожу на моём лице защекотало. Вот только это был мой настоящий образ. Я хмыкнула. А потом развернулась, подбежала к окну, сбросила с себя юбки и выпрыгнула наружу, на балкон. Перелезла на карниз, побежала по нему.

Дворец гудел, словно охваченный пожаром котёл. Звенели шпаги: ошалевшие стражники кое-где сообразили оказывать сопротивление бегущим.

Что-то впилось в мою ногу, дёрнуло назад. Я влетела в опустевший зал, разбив оконное стекло и раму, больно проехалась по полу коленями и локтями. Перевернулась: магическая чёрная петля крепко удерживала мою щиколотку.

— Кто ты? — холодно уточнила Илиана.

Она стояла неподвижно, чёрное платье красиво ниспадало на пол. Я отодрала от груди обезумевшего от ужаса котёнка (наверняка от его когтей останутся шрамы) и опустила на пол. Не хочу, чтобы он пострадал.

— Догадайся.

— Румпель, ты нужен мне, — негромко заметила Илиана.

Из ближайшего зеркала шагнул тёмный маг и встал рядом с ней.

— Моя королева?

— Где Анри?

Не тратя даром слов, я выстрелила огненным зарядом магии прямо в ненавистное черноглазое лицо.

Сдохни, тварь!

Румпель щёлкнул пальцами. Выстрел рассыпался огненными искрами. И тотчас чёрные змеи верёвок оплели моё тело. Ах ты ж… Предатель!

— Где Анри⁈ — прошипела Илиана, губы задёргались на её бледном лице.

Снова грохнули двери, и, словно отвечая на вопрос королевы, в зал ворвался гвардеец, рухнул на колени и, трясясь от ужаса, завопил:

— Помилуйте, Ваше величе…

— Где король? — голос Илианы зазвенел предыстерикой.

Королева махнула рукой, и чёрная змея метнулась к стражнику, вцепилась зубами в его глотку. Тот захрипел, белея от ужаса:

— Башня пуста. Стражи нет. Мы не виноваты, мы только заступили на дежурство… Пощады!

Змея рассыпалась прахом. Королева гневно обернулась к Румпелю:

— Что ты творишь⁈

— Бегство короля — не его вина, — холодно заметил Румпель.

Чёрные глаза сумасшедшей женщины разгорелись пожаром.

— Это мне решать! Не тебе…

Румпель вскинул руку, и стражника вынесло ветром. В один миг. Бледное лицо Илианы покраснело.

— Ты зарываешься!

— Моя королева, — лейтенант поклонился, — не хочу, чтобы вы пожалели о сделанном…

— Я никогда не жалею! Ни о чём. И, если тебе отрубят голову, тоже не пожалею! Ты спас одного мерзавца? Отлично. На закате, если мне не приведут Анри, закованного в цепи, я казню сотню таких. А сейчас возьми эту девчонку и посади в магическую клетку: она фея. Я сама буду её пытать.

— Она не может быть тринадцатой феей, — заметил Румпель.

— Значит, кто-то сдох. Не всё ли равно⁈ Выполнять.

Лейтенант снова поклонился и обернулся ко мне. И холод безразличия на его лице больно ранил мне сердце.

— Я умру, Илиана, — крикнула я. — Но запомни: ты сдохнешь следующей!

Двери снова распахнулись и в зал втащили брыкающегося разоружённого маркиза. За стражниками шла Эллен.

— Сестра, тут…

И замерла, с ненавистью глядя на меня.

— Ты знаешь, кто это? — догадалась Илиана.

— Шиповничек, — едва ли не брызжа слюной от злости выпалила Эллен. — Невеста маркиза де Карабаса. Румпель, сними с этой гадины морок!

Я поднялась, одёрнула шерстяные штаны:

— Да, это я. И я — величайшая из фей. Я освободила короля, освобожу Эрталию и… и выйду замуж за милого Армана. А вы все умрёте.

— За нас отомстят! — завопил маркиз, изрядно потрёпанный, но не побеждённый.

Его правый глаз опух и не открывался из-за кровоподтёка, на губах блестела кровь, рубаха была порвана. Последнее лишь добавляло мужчине привлекательности, если честно. Мне стало стыдно, ведь фразу про лягуха я добавила исключительно ради Румпеля. Потому что маг застыл, словно верный пёс, и на лице его не читалось ни сострадания, ни испуга, ни гнева.

— Чудненько, — выдохнула Илиана. — Румпель, брось их обоих в темницу. В комнату, где был заключён Арман. Кстати, как эти подонки смогли сломать твою магию, не подскажешь? Или ты снял её сам?

— Проверь ключ, — посоветовал лейтенант.

Илиана едва ли не позеленела.

— Мерзавцы!

Развернулась и кинулась прочь. Змеи ослабли, но сейчас, в присутствии тёмного мага, в них и не было какого-либо смысла. Я подбежала к Арману, обняла моего рыцаря и жадно поцеловала в губы.

Потому что… потому что… Вот.

Эллен вскрикнула. Топнула ножкой:

— Румпель!

— Если вы уже наобнимались, — холодно заметил тот, — то пройдёмте в башню. У вас будет час или два продолжить начатое.

Я обернулась. Тёмный маг стоял по-прежнему невозмутимый. Даже не разозлился. Он почёсывал лежавшего на руке рыжего котёнка за ухом и выглядел таким безжалостно равнодушным, что мне показалось: я умерла. А если не умерла, то вот прямо сейчас и умру.

Вскинув голову, я гордо и молча вышла из зала.

— Илиана, — Эллен бросилась за сестрой, — а можно я тоже буду присутствовать на пытках? Илиана!

На тёмной лестнице вниз, к камерам, я споткнулась. Меня поддержали. Румпель. Ненавижу!

— Смешно беречь от синяков перед дыбой, не находите?

— Кто я такой, чтобы препятствовать вашему выбору, мадмуазель?

Я вгляделась в его лицо. Укусила свою губу и отвернулась. Глаза наполнились слезами. Это было так жестоко с его стороны! Ни малейшего сочувствия!

— Вы ещё скажите: «а я предупреждал», — процедила я.

— А я предупреждал, — послушно повторил он.

И вдруг остановился. И я тоже. Где-то впереди жизнерадостно насвистывал развесёлый Арман. Румпель молчал, и я тоже.

— Я передумал, — вдруг сказал тёмный маг. — Допрос начнётся сейчас. Вы не против?

— Есть какая-то разница: против я или нет?

— Никакой, — согласился он.

Отвернулся и пошёл наверх. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за ним. И было что-то в этом до крайности дикое. Особенно в мурчании котёнка на руках моего палача, как-то особенно странно звучавшем в мёртвой тишине.

Эллен, родная сестра королевы Илианы