Похождения Рокамболя

XIV. БОПРЕО

Между тем Фанни, развалясь в экипаже своей барыни, ехала на улицу Тампль, куда и прибыла около девяти часов. Цветочница только что воротилась домой. Она обедала у Жанны в ее новой квартире и, прогуляв целых три часа, Вишня зажгла лампу, затопила печку и принялась за работу с намерением посидеть подольше.

Леон приходил к ней днем показать письмо от Антуана, своего земляка, извещавшего о продаже его участка и о скором своем возвращении.

Он приедет с деньгами и бумагами Леона. Вслед за тем сделают оглашение и через две или три недели Вишня будет замужем. Мысль эта придавала ей бодрости, и она принялась за работу, распевая самую веселую песенку. Вскоре явилась Фанни. Велико было удивление молодой девушки при виде горничной сестры, явившейся в такой необыкновенный час. Удивление это мгновенно перешло в уныние, когда она пробежала письмо Баккара.

- Господи! Что же случилось с Луизой? вскричала она.

- Не знаю, - отвечала Фанни, верная своей роли. - Только барыня в отчаянии, точно помешанная.

Вишня торопливо встала, оттолкнула столик с работой, в один миг надела чепчик и шаль, сказав Фанни:

- Иду… иду… Скажите моей сестре, что я сейчас буду!

Фанни пустилась бегом, села опять в экипаж и исчезла.

Вишня торопливо вышла вслед за ней, перечитав на лестнице, при свете дымной лампы, странное письмо Баккара.

- Змеиная улица, № 19…- прошептала она. - Это очень далеко и нельзя терять ни минуты!

И Вишня побежала к ближайшей бирже, тотчас же бросилась в фиакр, дав кучеру адрес. Через полчаса фиакр остановился на Змеиной улице, перед домом, куда, как мы видели, Коляр водил Вильямса по возвращении его из Лондона.

Сердце Вишни сжалось при виде этого мрачного жилища. Со страшной тоской на душе приподняла она молоток двери, а когда дверь эта со скрипом повернулась на заржавленных петлях и из мрачного узкого коридора пахнул на молодую девушку сырой вонючий воздух, сердце ее вздрогнуло и ей показалось, что она входила в могильный склеп.

Она подвигалась ощупью, призывая взволнованным голосом привратника. Свет блеснул тогда на лестнице с засаленной веревкой вместо перил, и на ступенях ее показалось отвратительное лицо старухи, спросившей сердитым голосом:

- Кто там? Кто это идет в такое время?

- Мадам Коклэ? - спросила Вишня, дрожа.

- Я самая, - отвечала старуха.

Вишня поднялась по скользким ступеням лестницы и остановилась в нерешительности перед старухой.

- Сударыня, - сказала она, - я пришла от имени моей сестры Луизы…

- Луизы! - повторила старуха. - Какой Луизы?

Вишня покраснела, вспомнив прозвище своей сестры.

- Баккара, - отвечала она.

- А! а! - проговорила старуха смягченным голосом. - Войдите, милая, войдите…- И мадам Коклэ, отворив дверь на площадку первого этажа, повела молодую девушку по темному коридору.

- Пожалуйте, милая, пожалуйте сюда, - сказала старуха ласковым тоном, вводя Вишню в комнату.

Молодая девушка, взволнованная и вся еще дрожащая, следовала за этой странной старухой, одетой в ночную кофту, чепчик с яркими красными лентами и пеструю зеленую шаль.

Комната, куда она ввела Вишню, походила на приемную залу подозрительного дома: красные полинялые занавеси на окнах, старый диван, покрытый вязаным чехлом, часы и две цветочные вазы на камине, два геридона наклейного красного дерева, и кресла, обитые лоснящимся бархатом зеленоватого цвета.

Вишня одним взглядом окинула эту отвратительную смесь бедности с постыдной роскошью. Потом взгляд ее перенесся на старуху Коклэ, и невинная девочка спрашивала себя, каким образом сестра ее, живущая среди роскоши, могла иметь связи с подобной женщиной:

- Войдите, милая, войдите! - повторила страшная старух; ласковым тоном, который мог бы ужаснуть женщину и не такую невинную, как Вишня. Молодая девушка повиновалась и остановилась на средине комнаты, смотря поочередно с безмолвным ужасом на ну мрачную комнату и на отвратительную мегеру.

- А! - повторила старуха. - Так вы пришли от Баккара?

- Это моя сестра, - проговорила Вишня краснея.

- Хорошо, хорошо. Садитесь, милая.

- Сестра моя писала мне, что я должна повидаться с вами. Что я одна могу вынести ее из ужасного положения, в каком она находится.

- Правда, милая, совершенная правда. Да садитесь же.

Говоря таким образом, старуха улыбалась как-то нехорошо, что заставило Вишню думать, что Баккара действительно находилась в страшном положении.

- Но ведь это не я, - продолжала старуха, - один человек, который скоро придет, будет толковать с вами об вашей сестре… Сядьте тут, милая, и ждите. Немного и подождать-то… Он скоро будет.

Старуха Коклэ поставила подсвечник на камин и, прежде, чем Вишня успела сделать ей малейший вопрос, ушла, затворив за собою дверь.

Изумленная этим уходом, молодая девушка осталась одна и смотрела кругом взглядом, исполненным горестного удивления.

Все, что она видела, все, что она слышала, все, начиная с письма ее сестры, наполняло ее душу невыразимой тоской! Однако, она села на диван, покрытый чехлом сомнительной белизны, и ждала, вздрагивая при малейшем шуме. Глаза ее устремились на часовую стрелку, приближавшуюся к десяти.

Прошло десять минут… четверть часа, но кругом царствовало глубокое безмолвие, среди которого можно было слышать биение сердца бедной девушки, учащенное смутным, неизъяснимым страхом. Взоры ее переходили от часов к двери, закрытой красной драпировкой, такой же, какая висела на единственном окне против камина.

Пока она терялась в догадках о несчастье, готовом разразиться над ее бедной сестрой; пока она спрашивала себя, что это могла быть за особа, которую она ждала с тоскливым нетерпением, позади нее послышался шум.

Вишня оглянулась и вскрикнула от испуга… Подле дивана, на котором она сидела, отворилась дверь, оклеенная такими же обоями, как и стены, следовательно не приметная для молодой девушки, и в комнату вошел человек, которого Вишня не узнала с первого взгляда. На нем были синие очки и черный сюртук, застегнутый поверх белого жилета. Это был Бопрео!

Он затворил дверь и сделал ручкой молодой девушке.

- Здравствуйте, милое дитя, - сказал он развязным тоном, снимая шляпу и обнажая таким образом свою лысую голову.

При виде этого человека, Вишня поспешно встала и инстинктивно отступила на шаг. Но пожилая наружность и плешивость Бопрео ее успокоили.

- Здравствуйте, здравствуйте, милое дитя, - повторил он отеческим тоном, в котором проглядывало, однако, небольшое волнение.

- Милостивый государь, - спросила Вишня, отступая еще на один шаг, - вы и есть та особа, которую я жду?

- Да, это я и есть, моя красавица!

И старик взял Вишню за руку.

- Сядьте же, - сказал он.

Молодая девушка отдернула руку и не садилась.

- Моя сестра, - проговорила она, - моя сестра Баккара…

- Очаровательная девушка, почти такая же хорошенькая, как и вы, - перебил Бопрео, приняв позу и тон покровительства.

- Сестра моя писала мне…- продолжала Вишня.

- Ах, да!.. Знаю.

- Что находится в критическом положении…

- Весьма критическом, моя красавица.

- И что я должна…

- Да, да. Баккара действительно рассчитывает на вас… Э! Да сядьте же здесь, подле меня, мы сейчас потолкуем об этом… Разве вы боитесь меня?

- Нет, - пробормотала Вишня, не понимая положительно ничего из слов старика, но однако поддаваясь его добродушному тону.

Дело шло об ее сестре. Бопрео был стар и безобразен, а так как бедная девушка с сердечной «простотой была далека от зловещей истины, она повиновалась и села на конец дивана, противоположный тому, на который тяжело опустился перед тем Бопрео.

- Милостивый государь, - умоляла она таким голосом, который мог смягчить даже и тигра,- если вы можете спасти мою сестру…

- Да, конечно, моя милочка. Но поговорим сперва о вас…

- Обо мне? - спросила ошеломленная Вишня.

- О вас, - повторил Бопрео, взяв ее за руку и намереваясь ее поцеловать. Вишня одернула руку и, не подозревая еще ничего, все-таки торопливо отодвинулась, как бы повинуясь неопределенному страху.

- Послушайте, - продолжал он, придвигаясь к ней, - посмотрите на меня хорошенько. Вы не узнаете меня?

И он повернул к ней свое жилистое лицо и плешивую голову, освещенные свечкой, стоявшей на камине.

В голове Вишни промелькнуло воспоминание.

- Да… да, - сказала она. - На Бурбонской улице… На бульваре… До самых дверей…

На этот раз Вишня угадала все. Она стремительно встала и хотела бежать.

Но она подумала о Баккара. Ей пришло в голову, что этот человек следил за ней быть может ради ее сестры, чтоб говорить с ней о Баккара и она остановилась в ожидании. Бопрео остался на диване.

- Милое дитя, - продолжал он, - может быть я кажусь вам немножко… зрелым. Мне и в самом деле уже не двадцать лет. Но верьте мне, я порядочный человек, даже очень порядочный и умею быть щедрым.

Вишня опять не поняла смысла этих слов и робко взглянула на него.

- Да, - продолжал он, - у меня хорошее положение и я могу сделать многое. Посмотрим, что вы думаете о хорошенькой квартирке на улице Бланш или Сент-Лазар? Тысяча франков за квартиру, горничная, пятьсот франков и месяц и сто луидоров на ваш туалет?..

- Милостивый государь! - вскричала Вишня, задыхаясь от негодования.

Бедная девочка поняла наконец все, все до самой подлости ее сестры. Вне себя от ужаса, она хотела бежать, но дверь была заперта.

В то же время Бопрео встал, подошел к ней, взял ее за талию хотел поцеловать.

Но Вишня вырвалась и испустила страшный вопль.

- Негодяй!.. Помогите!..- крикнула она задыхающимся голосом.

Но Бопрео ответил хохотом.

- Полно, крошечка, - сказал он. -Не следует быть такой злой и суровой. Я сдержу слово. И в доказательство…

Он хотел обнять ее. Но Вишня, которой отчаяние придало силу и присутствие духа, оттолкнула его, выскользнула из его рук с гибкостью змеи и отскочила к самому камину, с которого схватила подсвечник, сделав из него для себя оружие.

Решительная поза молодой девушки остановила на минуту Бопрео.

Но он вспомнил, что старуха Коклэ, которой он всунул в крючковатые руки пять луидоров, сказала ему улыбаясь:

- Я одна-одинехонька в доме и глуха как тетерев. Если девочка закричит, пугаться не следует. Хоть убей здесь кого-нибудь, я все равно ничего не услышу…

Бопрео ободрился и хотел снова накинуться на Вишню, продолжавшую звать на помощь, но вдруг дверь возле дивана раскрылась, и на пороге ее показался человек. При виде его, молодая девушка радостно вскрикнула, а обольститель отшатнулся, потревоженный таким образом в своем отвратительном покушении.

Вишня, не знавшая этого человека, угадала однако, что Провидение посылало ей избавителя.

В то же время, Бопрео проговорил в остолбенении: «Сэр Вильямс!»

Это был действительно баронет сэр Вильямс. В его темные планы входило не допустить Бопрео до совершения своего преступления. Он стоял с обнаженной головой, с пистолетом в руке на пороге той комнаты, где Вишня считала уже себя погибшей. Это был тот самый баронет сэр Вильямс, которого накануне представляли Бопрео на балу министерства иностранных дел, и который имел честь танцевать с Эрминой, невестой Фернана Рошэ.

Вид этого человека, встреченного им в высшем обществе, знавшего его положение и административные обязанности, который застал его предающимся зверству старого солдата и покушающимся на молоденькую, беззащитную девушку, произвел на Бопрео действие головы Медузы.

Бледный и дрожащий отступал он перед Вильямсом, который подошел к Вишне и сказал ей:

- Не бойтесь ничего, сударыня, небо посылает вам покровителя, и вы будете уважены этим негодяем.

- Коляр! Коляр! - закричал он вслед затем.

Дверь, в которую вошла Вишня, отворилась и молодая девушка, увидев Коляра, преданного слугу Вильямса, нового приятеля Леона, вскрикнула от радости и бросилась к нему, как дитя к матери.

- Ты проводишь эту девицу, - сказал ему Вильямс, - и, если с ней случится что-нибудь.:.

- Гром и молния! - вскричал Коляр, притворясь глубоко удивленным, - да это мамзель Вишня! Так нас не обманули же!..

И он увлек молодую девушку, не объяснив ей своих странных слов. А Вильямс остался с глазу на глаз с Бопрео.

Между тем Вишня, доверяясь другу своего жениха, вышла из этого позорного дома, где она едва не сделалась жертвой зверства полоумного старика.

- Благодарю! Благодарю! - говорила она, пожимая руки Коляра.