Порнографическая поэма

18.11

— Как прошел выпускной вечер?

— Глупо.

— О чем вы говорили с Черил?

— Ни о чем.

— Обсуждали ли вы прощальную речь, которую должны были сказать на вечере?

— Черил объяснила мне, почему именно мне досталась эта честь.

— Она сказала, это был розыгрыш.

— Именно так.

— Она сказала, выпускники подумали, что выбрать вас будет очень забавно.

— Вы правы. Она заявила, будто все считают меня психопатом.

— У вас действительно была репутация человека непредсказуемого.

— Это правда.

— Почему же вы не отказались? Или это было бы слишком предсказуемо?

— Я бы отказался, если бы не мисс Абботт. Она считает, что в ее классе я — один из немногих выпускников, которым есть что сказать. Убедила меня, что мне предоставляется возможность сказать школе, что я о ней думаю.

— И что же выпускники — остались они довольны вашей речью?

— Нет. Боюсь, она пролетела над их головами. Думаю, в большинстве своем они надеялись, что я убью кого-нибудь из учителей или хотя бы опущу по полной программе.

— О чем еще вы говорили с Черил?

— Да в общем-то это и все. Еще она спросила, слышно ли что-нибудь о Нетти. Я солгал, будто мы поддерживаем переписку. И спросил, что слышала она сама. Она ответила, что они не общались со времени той вечеринки дома у Нетти. Я спросил, дружили ли они, и она ответила, что на самом деле нет. По ее словам, миссис Смарт перед тем вечером просто взяла ежегодник дочери за семьдесят шестой год и пригласила всех, чьи имена были туда вписаны. Я сказал Черил, что она вполне могла бы отказаться. Она ответила, что миссис Смарт ни за что бы ей этого не простила. Я забыл, о чем потом шел разговор, помню только, что Черил очень оскорбилась и мы больше не разговаривали.

— Вы сказали: «А как поживает твоя старая приятельница Синди Карратерс?»

— Да, точно. И это был конец.

— И это выглядело особенно неприятно, так, будто вы хотите растравить старую рану.

— Мне не понравилось, как она говорила о Нетти.

— И вы заставили ее плакать.

— Это была не моя вина.

— Чья же тогда?

— Не знаю. Я хочу сказать, все это было очень странно. Когда я за ней заехал, она ждала меня на крыльце. Как только я подъехал, она немедленно подбежала к машине и прыгнула на сиденье. У меня было ясное ощущение, что она только что повздорила со своими родителями, потому что ее отец что-то вопил ей вслед, а мать смотрела в окно, странно скрючившись — кажется, она плакала. Думаю, что это было настоящей причиной того, что Черил тогда плакала. Домашние неурядицы. Ко мне это не имело никакого отношения.

— Говорили ли вы с Бобби?

— Нет. Но вы, без сомнения, будете рады узнать, что он стал атлетом года среди двенадцатиклассников.

— С Марги Скотт?

— Нет.

— А с Шоной Ковальчак? Вы с ней танцевали.

— Да, она была в моей танцевальной карточке. Вероятно, еще один плод компьютеризации. И уж, конечно, еще одна шутка надо мной.

— Что вы ей сказали?

— Сказал, что она очаровательна, что было правдой. В ответ она наградила меня лучшим поцелуем, какой я когда-либо получал в жизни. Чудесный ротик.

— Говорили ли с Джеффри Смит-Гарни?

— Нет.

— С Алистером Ченем?

— Он подал мне руку, и я потряс ее.

— А как насчет вашего отца? Он тоже там был.

— Не заметил.

— С кем-нибудь еще общались?

— Нет. Мне хотелось поскорей покончить со всем этим. Все, о чем я мог думать, — что случилось с Робином, да еще, может быть, о Ризе и Брауне.