Приключения мистера Вулписа

Глава 9 Ганц

Ганц постелил мисс Хикс постель рядом с печной трубой, которая ещё не успела остыть. Раньше на третьем этаже спал он, но с тех пор, как заявилась Жанна, порядки в доме поменялись. Ганц уступил комнату кошке, довольствуясь спальным местом в столовой.

Несмотря на свои странности, олень был приветлив и добр, а его тёмные глаза озаряли мир теплом и радушием.

Ганц пожелал гостям спокойной ночи и откланялся. Когда копошение в коридоре и на этажах стихло, мистер Вулпис снял подвесной фонарь, который имелся в комнате, и поставил его у изголовья кошачьей постели.

— Можете просыпаться, мисс Хикс, — сказал он, и кошка, как по команде, открыла глаза.

Сладко зевнув, она посмеялась:

— Ну наконец-то! Я чуть и в самом деле не задремала! Ну как я отыграла?

— Очень профессионально.

— Спасибо-спасибо! Оваций не надо! Ну так и каков ваш гениальный план, господин управляющий?

— Пока не знаю.

Жанна, чей энтузиазм бил через край в предвкушении ночной авантюры, была готова лопнуть от разочарования.

— Как не знаете⁈ Зачем же я тогда упала в обморок?

— Мой единственный план заключается в том, чтобы уйти отсюда с Зузу. А для этого нам нужно потянуть время, в чем, собственно, вы мне только что посодействовали.

С бездельным видом распластавшись на постели, Жанна сухо процедила:

— Понятно. Тогда я спать.

— Мисс Хикс!

— Что⁈

— Вообще-то я хотел обсудить с вами порядок действий на ближайшее время.

Жанна повернулась на бок и сонно заморгала:

— М-м, я вся внимание.

Окна во всём доме — за исключением первого этажа — были низкие, круглые. На оконной раме виднелись дырки от гвоздей — в лютые холода окна заколачивали досками, а по наступлению весны их снимали.

Мистер Вулпис устроился у одного такого окна и посмотрел на Жанну:

— Вы не знаете, когда Зузу обычно возвращается домой?

— Не могу сказать. Иногда его не бывает сутками.

— Хм…

— Кроме того, по возвращению он сразу летит в лабораторию.

— Лабораторию?

— Да. Там Семь хранит свой механический аватар гончей.

Мистер Вулпис вздернул брови:

— Значит, чёрный волк с электро-пушками на спине, мне не приснился?

— Я думала, вы уже обо всём догадались.

— Ну знаете! Трудно поверить, что маленькая сумасшедшая мышь столь одарена умом.

Пока мистер Вулписа одолевали размышления, Жанна забавлялась:

— О, что я слышу, господин управляющий! Вы завидуете?

— Нет, мисс Хикс, — серьёзно сказал лис. — Возможно, вам трудно в это поверить, но я никогда не ставил цели быть умнее всех.

— Только не говорите мне, что поверили словам этой чокнутой!

— Что вы имеете в виду?

Мисс Хикс откинула одеяло и встала с постели. Уши её были опущены, а хвост напружинился и хлестал по сторонам. Она подсела к лису, и выглядело это так, будто сейчас его будут отсчитывать.

— Только не говорите мне, что вас задели ее слова. Семь заставила вас усомниться в самом себе, но почему? Вы ведь и раньше понимали, что другой. Что же изменилось?

Мистер Вулпис задумался:

— Пока я был в отключке, я видел воспоминания. И я понял, что не знаю, кем был до того, как меня нашёл мистер Вулпис…

— Простите, но… разве вы не Фог Вулпис?

Лис осознал, что ляпнул лишнего, но идти на попятную было уже поздно. Глаза Жанны полыхали любопытством — очевидно, что она не отстанет, пока не вырвет у него правду с корнем. Весьма смело для той, чья личность соткана из сплошных тайн.

Мистер Вулпис издал нечто среднее между смехом и кашлем:

— Ну вот, проговорился, — признался он. — Я Фог, но не мистер Вулпис. Это имя моего учителя. Несколько лет тому назад назад он откопал меня во льду и вернул к жизни, если можно так сказать. Когда я проснулся, я не помнил ничего из того, кем был. Возможно, моя память повредилась. А может… может мистер Вулпис нарочито её стёр, чтобы воспитать из меня того, кого он хотел видеть… — Лис вздохнул. — В любом случае, это вполне подтверждает теорию Семь о том, что я — просто система механизмов. Сейчас я Фог Вулпис, лис, который старается жить по совести. Но тогда, столетиями назад, я мог иметь диаметрально противоположные взгляды на мир.

— Нет, — перебила его Жанна.

— Нет?..

— Нет. Пусть вы и многое забыли, вы — это вы, и вы будете собой, даже если вам раз за разом продолжат стирать память. Поэтому сейчас же выкиньте из головы этот бред и сосредоточьтесь на спасении Зузу!

Ганц встал ни свет ни заря и первым же делом отправился готовить завтрак. Он растопил печь остатками дров, налил в чайник воды и, как только та закипела, всыпал в кипяток пару горсточек сушёных трав и орехового порошка для сладости.

Семь не пускала Ганца в лабораторию, потому что считала его неуклюжим и глупым. В слух она этого никогда не говорила, но олень и так всё знал и относился к её мнению с пониманием.

Ганц умел и любил готовить, хотя его блюда — максимально незатейливые — состояли из двух или трёх простых этапов и не требовали каких-то особых кулинарных навыков. Чаще всего на его столе можно было увидеть суп со всевозможными добавками. Он просто закидывал в воду всё, что имелось в кладовой, и варил, варил, варил… пока овощи не разваривались и суп не принимал пюреобразную консистенцию. Тем не менее, еда его была вполне пригодна для потребления, и не избалованной жизнью Семь, не к чему было придраться.

Ганц также не мог похвастаться физической силой, но с элементарными бытовыми делами справлялся на ура. Они с Семь вместе строили дом на дереве, она руководила, он — исполнял. И в этих ролях оба прекрасно преуспели.

Ганц водрузил стаканы на поднос, прикрывая рукавом чай, чтобы сберечь тепло, и, с трудом балансируя на покатой лестнице, ворвался в спальную комнату.

Жанна ещё спала, а мистер Вулпис, так и засевший у окна в имитации сна, поднял веки в совсем не утренней бодрости:

— Ганц? Как вы рано. Что-то случилось?

— Я принёс вам чай, но, наверное, мне стоило зайти попозже.

Жанна, по привычке свернувшаяся клубком на одеяле, слегка качнула ухом и тоже открыла глаза:

— Ничего, Ганц, я уже проснулась, — сказала она, подавляя зевок. — Семь ещё спит?

С манерами опытного слуги Ганц передал кошке чашку с блюдцем:

— Она ночевала в лаборатории. Когда у неё плохое настроение, она может исчезать там днями и ночами.

— Спасибо, Ганц.

Ганц замер с подносом навесу. Он разлил чай по двум чашкам, снова запамятовав, что Фог Вулпис — мек.

Лис и кошка поняли причину его смятения. Обаятельно улыбнувшись, Жанна воскликнула:

— Как мило, Ганц! Ты налил мне две чашки. Мне как раз очень хотелось пить!

Но Ганц был честен и с самим собой, и с другими. Он поставил поднос на пол и сел перед ним, скрестив ноги и смяв виски копытом и протезированной клешней.

— Простите. Я забыл, что господин лис ненастоящий.

— Не говорите так, ему же обидно!

— Но почему, мисс Хикс? Я не понимаю. Я — олень, но я не обижаюсь, когда меня называют оленем. Почему же мек обижается, когда его называют меком? Когда я смотрю на господина Вулписа, я не знаю, что думать и у меня начинает болеть голова. Мне приходится держать в мыслях сразу двоих Фогов Вулписов — механического и настоящего. И это так сложно!

Жанна ласково погладила Ганца по спине, чтобы успокоить, и отхлебнула чай:

— М-м, вкуснятина, Ганц! Не хуже, чем в «Чайном дворике».

— «Чайном дворике»? — Ганца заинтересовало словосочетание.

— Да! Это такое замечательное заведение, где подают еду и чай. Мистер Вулпис был его управляющим.

Ганц перебросил взгляд на лиса, поправляющего манжеты перед зеркалом, и через всю его натуру сквознуло уважение.

— Ганц, — обратился к оленю мистер Вулпис. — А где моё пальто? И моя трость?

— Не знаю. Но я спрошу у Семь, когда она проснётся. Она должна знать.

— А что насчёт моего летательного аппарата? Он цел?

— Семь сказала, э-м, что «эта рухлядь не представляет никакой инженерной ценности». Вроде так.

У мистера Вулписа от возмущения встопорщилась шерсть на загривке. Он одернул воротник рубашки и, так и не удовольствовавшись своим внешним видом, пробормотал себе под нос нечто вроде: «Но это был труд всей моей жизни!»

Лис явно куда-то намылился, и от Жанны это не ускользнуло:

— Собираетесь прогуляться?

— Да, — отвечал тот. — Хочу пройтись до «Птицы» и посмотреть в каком она состоянии. В конце концов, её могли раздавить меки, да и матушка-природа с её непогодой бывает иногда зла. Ганц, не составишь мне компанию?

Мистер Вулпис долго прикидывал, чем отблагодарить Ганца за его доброту и при этом не заделаться в няньки, как это сталось с Жанной. Пешая прогулка по лесу — неплохой способ завязать дружбу.

Ганц просиял:

— С удовольствием! Только мне надо одеться. — И Ганц принялся возиться с содержимым платяного шкафа, неприметно приткнутому к углу.

Он набросил на себя повседневную черную робу и такой же плащ, и не без труда просунул ветвистые рога в прорези в капюшоне, сшитому из невероятного количества ткани. Капюшон был таким длинным, что даже накинутый на голову, свисал до уровня поясницы. Последней деталью выходного костюма Ганца была страшная маска в виде вороньего черепа и пояс с карманами для всякой мелочи. Приодевшись, олень как ни в чем не бывало сказал:

— Ну, я готов!

У мистера Вулписа отвисла челюсть:

— Э, прости, но… но что это за наряд⁈ Зачем ты так вырядился?

Жанна, которая уже проходила через это, залилась смехом:

— Ганц всегда так одевается, когда ему нужно отойти от дома дальше, чем на десять метров, — объяснила она, хохоча.

Мистер Вулпис спокойно проследил за тем, как Жанна завязывает верёвочки на своей объемной накидке, и откашлялся в кулак.

— Вы что, простудились? — удивилась Жанна.

— Нет. Но вот вы — да…

Жанна ойкнула и, смеясь одними глазами, элегантно распустила верёвки.

— Кхе-кхе, на какой-то миг я почувствовала себя такой здоровой. Наверное, это всё ваш целебный чай, Ганц!