Призрачная любовь

10

АЙЗЕК

О чем, черт возьми, я думал?

Я качаю головой, проходя через служебный вход “Vixen” во вторник днем, изо всех сил стараясь не обращать внимания на странное чувство, возникающее во мне при мысли о том, что Аспен была здесь со мной.

Ха. Если бы она только знала.

Она бы чертовски возненавидела меня за то, что я скрывал это от нее. Она согласилась быть с тем, кого, как она думала, никогда больше не увидит, и ей было комфортно в анонимности темных комнат “Vixen”. Если бы я знал, кто она, этого никогда бы не случилось, но, рассказав ей правду сейчас, я только разрушу ее фантазии.

Она заслуживает знать, что незнакомец, который перегнул ее через стол и вошел в ее сладкую маленькую киску, вовсе не незнакомец, а тот, кто знает ее с младенчества, но если бы она знала, что каждый раз, когда она входит в комнату, я вспоминаю ее вкус на моем языке… Блядь. Это другое дело, и каждая секунда — это еще одна секунда обмана. Она заслуживает знать.

Пойти в «Пульс» в субботу вечером было плохой идеей, но напиться с ней было еще хуже. После того как я провел весь вечер, одержимый каждым ее гребаным движением, мне следовало бы подумать получше, прежде чем ставить себя в такое положение. И все же я не могу заставить себя сожалеть об этом.

А эти сообщения… блядь.

Я не собираюсь лгать, я перечитывал их более чем достаточно раз, чтобы меня сочли гребаным извращенцем, и тот факт, что я при прочтении их тверд как камень и дрочу при этом… Да, со мной что-то глубоко не так.

Она под запретом. Остин выбил бы из меня все дерьмо, если бы узнал, что дело зашло так далеко, если бы узнал, какие грязные вещи я хочу сделать с его младшей сестрой.

К черту меня.

Я не могу хотеть ее так. Я не должен хотеть ее вообще. И все же мне никогда так не хотелось зарыться лицом между этих сладких ножек, как сейчас. Я хочу чувствовать, как ее стенки растягиваются вокруг меня, погружать свой член глубоко в нее снова и снова, пока она не выкрикнет мое имя, и более того, я знаю, что, если бы ей дали шанс, она бы воспользовалась им без колебаний. Я должен быть тем, кто контролирует ситуацию. Мне нужно держать эти порывы при себе и удалить эти гребаные сообщения. Если я сделаю одно неверное движение, это может все испортить.

Слишком многое поставлено на карту. Мои отношения с Остином и его родителями, не говоря уже об Аспен. Если я позволю себе пойти на это, то уничтожу ее. Она всегда хотела гораздо большего, и это не то, что я могу или хочу ей дать. Речь идет о сексе. Грубом, диком и отчаянном сексе. Не более того. И я знаю, даже не задумываясь об этом, что разорвал бы ее хрупкое сердце на куски.

Проходя по своему клубу, я окидываю взглядом его планировку, постоянно обдумывая в голове, что можно улучшить, и в кои-то веки мне на ум ничего не приходит. “Vixen” находится в первозданном состоянии, в отличие от “Пульса” и “Вишни”, которые, кажется, всегда нуждаются в обновлении. “Скандал”, с другой стороны, хотя ему всего восемь месяцев, держится хорошо, но я начинаю замечать небольшой износ полов и баров. Они продержатся еще несколько месяцев, но потом их тоже ждет обновление.

Мои ноздри горят от испарений, оставленных уборщиками. “Vixen” закрывает свои двери в четыре утра, а к пяти уже подтягивается бригада уборщиков. Они проводят тщательную уборку каждый день, независимо от того, пользовались комнатой или нет. Неизвестно, как далеко может распространиться ДНК, и мой клуб не станет причиной того, что его члены подхватят какую-нибудь болезнь. Уборщики обычно заканчивают работу к полудню, и когда сотрудники бара приходят пополнить запасы, один из них отвечает за то, чтобы открыть двери и выпустить испарения.

Сегодня я всех опередил, потому что мне нужен бесперебойный доступ к моей системе безопасности. Мне нужно удалить все следы деятельности Аспен из нее до того, как кто-либо из моей службы безопасности случайно наткнется на них. Не поймите меня неправильно, у меня лучшая команда охраны, о которой я мог только мечтать, и я безоговорочно доверяю им, но это не значит, что я хочу, чтобы они любовались тем, что принадлежит мне… блядь, нет.

Я имею в виду…. Блядь.

Аспен Райдер не моя. Она далека от этого. Она моя в другом смысле этого слова. Моя, чтобы защищать, моя, чтобы смешить, и моя, чтобы заботиться о ней, как и для Остина. Но она определенно не моя. Если уж на то пошло, я должен относиться к ней как к младшей сестре. Не более того.

Пройдя через клуб, я иду через секцию, предназначенную только для сотрудников, и спускаюсь в офис службы безопасности, где ввожу свой персональный код доступа и открываю тяжелую металлическую дверь. Система включена и готова к работе, и, не теряя ни секунды, я сажусь и просматриваю файлы с вечера пятницы.

Странная нервозность пульсирует во мне. Одно дело — снова и снова переживать ту ночь в голове и перечитывать те сообщения, но увидеть это наяву… черт. Не знаю, хватит ли у меня сил нажать кнопку «Удалить». Черт, а что, если все это было в моей голове и она вовсе не была той девушкой в темной комнате?

Я включаю запись с главного входа и перематываю вперед, пока в конце переулка не появляется знакомое лицо. Ухмылка растягивает уголки моих губ, и я наблюдаю, как Аспен переплетает свою руку с рукой Бекс, и они вдвоем направляются к моему клубу.

Звуков не слышно, но ясно, что они разговаривают, и, судя по выражению лица Аспен, она, похоже, не рада, что идет по темному переулку посреди ночи. Полагаю, мы с Остином хорошо обучили ее за эти годы. Хотя можно возразить, что, возможно, и не обучили, ведь ее все равно было легко уговорить сделать это.

Они подходят к двери, и я наблюдаю, как девушки заходят внутрь и исчезают из поля зрения камеры. Затем, прежде чем переключиться на другую камеру, я обязательно удаляю отснятый материал. Переключившись на трансляцию с главного входа, я наблюдаю, как они проходят по тускло освещенному коридору и спускаются по лестнице в приемную. Тусклый свет падает на расшитый блестками топ Аспен, и я не могу удержаться от смеха. Если бы Остин знал, что у нее есть такой топ, он бы украл его и сжег. Черт, может быть, я бы и помог ему, но теперь, когда я увидел, как он смотрится на ней, может быть, я буду держать рот на замке.

Девушки разговаривают с Кейси у стойки администратора, и, несмотря на то, что здесь не происходит ничего интересного, я обнаруживаю, что заинтригован Аспен и наблюдаю за выражением ее лица, когда она понимает, что такое “Vixen”.

Они получают свои браслеты, и когда они заходят на первый этаж клуба и исчезают из кадра, я нажимаю "Пауза" и "Удалить". Рутина продолжается, и каждый кадр, который они покидают, я стираю, удаляя все свидетельства их прибывания здесь той ночью. Только когда Аспен задерживается у бара и к ней впервые подходят, моя кровь стынет в жилах, а рука замирает на кнопке удаления.

Мужчина, о котором идет речь, — Райатт Маркин, и я могу гарантировать, что, как только Аспен вошла в дверь, он обратил внимание на белый браслет, обвивающий ее нежную кожу. Он — генеральный директор крупной корпорации, и ему нравится быть мудаком, когда дело доходит до деловых переговоров, но что его действительно заводит, так это его фетиш на девственниц. Черт, им не обязательно нужно быть девственницами, чтобы привлечь его внимание, они просто должны выглядеть чистыми и невинными, как Аспен. Не могу сказать, что у меня было время поболтать с этим парнем, и я могу ошибаться, но он мне не нравится, и это никак не связано с тем, что он подошел к Аспен.

Я уже давно обратил внимание на Райатта. Он не из тех, с кем я бы хотел, чтобы Аспен связалась, и от того факта, что он сидит рядом с ней в баре, у меня по коже бегут мурашки. Он обаятелен и играет роль, без труда заставляя женщин поддаваться на его уловки. Обычно не проходит много времени, прежде чем он берет женщину за руку и ведет ее в приватную комнату, и каждый раз, в обязательном порядке, эти женщины после этого уходят с ним. Я не могу понять, что именно в нем так действует мне на нервы, но давайте назовем это внутренним чутьем.

Он мне не нравится, и в ту секунду, когда я поймаю его на нарушении хотя бы малейшего правила моего клуба, он вылетит.

Облегчение пульсирует в моих венах, когда я смотрю, как жестко Аспен держит свои плечи. Она завязывает разговор с Райаттом, но, хотя она улыбается и ведет себя вежливо, она не падает к его ногам, и вскоре Райатт откланивается, явно не настроенный на погоню.

Мне нужно присматривать за Райеттом, когда дело касается Аспен, но давайте посмотрим правде в глаза, она сюда не вернется. Нет, если я буду иметь к этому какое-то отношение.

Как только Бекс и Аспен исчезают с экрана, я удаляю эту запись и иду по их следу в VIP-зону. Странный пузырь разрастается прямо в центре моей груди, и я пытаюсь стряхнуть его, не понимая, что это. Не то чтобы я уже не знал, что сейчас произойдет.

В ту секунду, когда девушки достигают пола VIP-зоны, Цезарь Эрос подходит к Бекс сзади, его рука опускается ей между ног, и мое сердце начинает биться чаще, но после короткого разговора Цезарь уводит Бекс, оставляя Аспен исследовать все самостоятельно. Я делаю пометку вернуться к Бекс, чувствуя, что будет правильно удалить и эту запись.

Я прокручиваю запись вперед, пока Аспен сидит в баре, и чем больше она потягивает свой напиток, тем увереннее она выглядит. Проходит совсем немного времени, прежде чем кто-то подходит к ней, и когда он обнимает ее своими руками, мои сжимаются на столе.

Я не имею права психовать из-за этого, и все же мы здесь.

Мое раздражение длится недолго, когда что-то привлекает ее внимание, и она отводит взгляд в другой конец клуба. Ее внимание отвлекается всего на секунду, но этого достаточно, чтобы привести ее в движение. Она вырывается из объятий парня, и, судя по направлению, в котором она идет, я знаю, что это оно. Черт возьми, я помню, как шел тем путем и исчез в темной комнате. Я не ожидал, что кто-нибудь войдет так скоро, но в ту секунду, когда она вошла, странный холодок пробежал по моему телу.

В ее походке чувствуется решимость, когда она входит в темную комнату, и я мысленно благодарю себя за то, что убедился, что моя система безопасности полностью оснащена приборами ночного видения. Я вижу нервозность в ее глазах, но мне не нужно это видеть. Я чувствовал, что от нее исходит нервозность, и мог ощутить ее решимость. Она была там, чтобы сделать одно-единственное дело, но я также был полон решимости — полон решимости заставить ее ожить и узнать, насколько это чертовски здорово.

Я чувствую себя слишком большим гребаным извращенцем, наблюдая за этим, поэтому включаю перемотку и пропускаю лучшую гребаную ночь в моей жизни, наблюдая, как я прижимаю ее к стене и пробую ее на вкус, прежде чем заставить ее поднять руку и схватиться за поручень над головой, а затем вонзаюсь в нее.

Если бы я знал, что это Аспен, возможно, я бы поступил по-другому, не торопился и был бы нежным, но я никогда не был из тех, кто сдерживается, когда дело доходит до секса. Я выкладываюсь полностью, каждый гребаный раз.

Я смотрю, как Аспен кончает во второй раз, и мне приходится напрячь все силы, чтобы не пялиться, как ее сиськи подпрыгивают при каждом толчке моих бедер. Мой член болезненно напрягается в джинсах, но так было практически с того момента, как я вошел сюда.

Отснятый материал продолжается и продолжается, но я с болью осознаю тот факт, что еще не запустил его в тройном темпе. Когда сцена доходит до того, что я несу ее к столу и усаживаю, чтобы снять с нее сапоги, у меня в кармане громко звонит телефон.

Я ставлю запись на паузу, угол наклона ноги Аспен, когда я снимаю с нее сапог, отлично демонстрирует ее блестящую киску, и, несмотря на все мои усилия, я не могу найти в себе силы отвернуться. Больше не могу.

Отвечая на звонок, не глядя на экран, я подношу его к уху, зажимая между плечом и лицом, чтобы освободить руку. В конце концов, я чертовски близок к тому, чтобы захотеть обернуть ее вокруг своего члена.

— Эй, ты уже сделал это? — голос Остина гремит в трубке, вызывая волну ужаса в моей груди, и из чистого страха за то, что он может со мной сделать, я отрываю свой жадный взгляд от экрана.

— Прямо сейчас работаю над этим, — говорю я, пытаясь прочистить горло.

— О. Так ты…

— В данный момент смотрю запись с твоей сестрой в моем клубе, — подтверждаю я, не утруждая себя приукрашиванием. В конце концов, именно он попросил меня сделать это. Конечно, он должен был знать, что это за собой повлечет.

— Черт, — ворчит он, прежде чем замолчать, и я представляю, как он садится на край своего дивана и проводит рукой по лицу. — С кем она была… э-э-э… ну, ты знаешь?

— Ты, блядь, издеваешься надо мной, да? — я почти смеюсь. — Я не буду рассказывать тебе это дерьмо.

— Какого хрена? Почему, черт возьми, нет? Мне нужно знать, какой ублюдок прикоснулся своими гребанными руками к моей сестре.

— Ты прекрасно знаешь, как это работает в “Vixen”, и, кроме того, никто не прикасался к ней без ее согласия.

— Айзек, — стонет он, его тон повышается, ясно предупреждая, чтобы я не связывался с ним прямо сейчас, но у него должно быть что-то еще, если он думает, что я собираюсь вот так нарушить ее личную жизнь.

— Ты действительно хочешь знать? — я спрашиваю его.

— Конечно, я не хочу знать, — выплевывает он в ответ. — Я никогда не хотел ничего из этого. И если бы я мог каким-то образом вернуться во времени и убедиться, что ее нога никогда не переступит порог этого клуба, я бы так и сделал. Но она не оставила мне гребаного выбора, и теперь мне нужно разобраться с ущербом и убедиться…

— Остин, — говорю я, прерывая его. — При всем уважении, единственное, что тебе нужно сделать, это заткнуться нахуй. Я удаляю все кадры с ней. Это все, что нужно сделать для устранения ущерба. Не более того. Как она сказала в “Пульсе”, она чертовски взрослая, и, если бы она хотела, чтобы ты знал о ее сексуальной жизни, она бы рассказала.

— На чьей ты, блядь, стороне?

— Ты себя слышишь? Ну и что, что она пошла в “Vixen”. Она сидела в баре и выпивала со своей подругой. Она хорошо провела время. Ты должен радоваться, что она не занимается этим дерьмом со случайными мудаками в переулках. Она была в чистом, безопасном месте с охраной.

Остин усмехается, явно недовольный, и я не могу удержаться, чтобы не перевести взгляд обратно на кадр на паузе, а мой язык непроизвольно проводит по нижней губе.

— Ты хоть представляешь, насколько это чертовски запутанно? Это Аспен, Айзек. Ты что, не понимаешь?

— О, я, блядь, понимаю это, и с моей точки зрения, ты единственный, кто этого не понимает, — бросаю я ему в ответ. — Отстань от нее, блядь, по этому поводу. Она не сделала ничего плохого, и, судя по тому, что я видел на этой записи, тебе в любом случае не о чем беспокоиться. Она не распутничала. Она не напивалась и не позволяла мудакам пользоваться ею. Она знает свои гребаные границы и уважает себя. Но если тебе действительно нужно знать, что она делала, то я скажу тебе, сразу после того, как позвоню ей и расскажу во всех подробностях о каждом гребаном грязном поступке, который ты совершил в стенах моего клуба. Ты этого хочешь? Потому что я не нарушу ее частную жизнь, не нарушив твою. Итак, что ты будешь делать?

— БЛЯДЬ! — рычит Остин. — Прямо сейчас я тебя чертовски ненавижу.

— Ага, и я могу с этим жить, — говорю я. — Но сможешь ли ты жить с собой, если разрушишь свои отношения с сестрой? Потому что позволь мне сказать тебе, что ты уже двигаешься в этом направление, и не просто двигаешься, а разогнался до ста миль в час. Я знаю, Аспен прощает, когда дело доходит до глупостей, которые ты совершаешь, но есть некоторые вещи, которые даже она не смогла бы простить.

Меня встречает долгое молчание, единственное, что говорит о том, что он все еще на линии — это резкий вдох, когда он пытается успокоиться.

— Просто… просто удали это гребаное видео и убедись, что ей откажут, если она появится там снова.

— Ты же знаешь, что я так и сделаю.

Он издает едва слышный вздох, прежде чем линия обрывается, и я убираю свой телефон, бросая его на стол, прежде чем испустить тяжелый вздох. Я ненавижу вот так ссориться с Остином, особенно когда речь заходит об Аспен. В девяти случаях из десяти я на его стороне, но, когда в дело вступает его чрезмерно заботливое братское дерьмо, мне приходится его отчитывать, и это редко проходит гладко. Но через несколько дней все будет хорошо. Ему просто нужно время, чтобы остыть. Хотелось бы, чтобы это дерьмо не происходило одновременно с его ресторанным кошмаром, но это пройдет. У него хорошая команда, и я позаботился о том, чтобы мой архитектор отправился туда в конце недели и предложил свою помощь.

Мой взгляд возвращается к экрану, и волна вины захлестывает меня, но на этот раз мой взгляд не осмеливается опуститься на вершину бедер Аспен. Вместо этого я прокручиваю отснятый материал на тройной скорости и быстро добираюсь до конца, прежде чем сразу же нажать "Удалить" все, что произошло в темной комнате.

Затем на всякий случай я наблюдаю, как она встречается с Бекс, и не спускаю с нее глаз, пока она наконец не садится в Uber и не уезжает из клуба. Как только исчезают все свидетельства того, что Аспен и Бекс когда-либо были здесь, я беру со стола свой телефон и отправляю Остину сообщение, зная, что он будет ждать подтверждения.

Айзек: Дело сделано.

Остин: Точно? Убедись, что она навсегда забанена. Я хочу, чтобы ее лицо было прилеплено к столу Кейси, чтобы она не смогла проскользнуть даже в щель.

Я стискиваю зубы. Я знаю, что согласился, чтобы ее забанили, но меня это не устраивает. Ни капельки. Если она захочет вернуться в “Vixen”, то должна иметь такую возможность, но, с другой стороны, если ее выставят за дверь, то вместе с ней уйдет и соблазн, а преимущества этого нельзя отрицать. Тогда из соображений защиты моих отношений с Остином и Аспен я соглашаюсь.

Айзек: Считай, что дело сделано.