Призрачная любовь

26

АСПЕН

Зайдя в бар “У Джо”, я замечаю Бекс, сидящую в маленькой кабинке, и в тот момент, когда ее взгляд поднимается на меня, она слегка улыбается. Но как только она видит выражение моего лица, ее улыбка исчезает. Я направляюсь к ней и опускаюсь в кабинку.

— Мне нужно выпить.

— О черт, что случилось? — спрашивает она, когда я устраиваюсь поудобнее и забираю стакан прямо у нее из рук.

Я подношу его к губам и выпиваю весь, прежде чем, наконец, поставить его на стол. Когда я поднимаю глаза, то обнаруживаю, что ее обеспокоенный взгляд прикован ко мне.

— Айзек — вот что случилось, — говорю я ей, и она указывает бармену, чтобы тот принес нам еще по две порции того, что она только что пила. — Он такой мудак. Я имею в виду, наглость этого человека сводит меня с ума. Он заслуживает гребаной награды за то, что он самый чокнутым человек на планете.

Она морщится.

— Что он сделал на этот раз?

— Я сказала ему, что все кончено, что визитов в “Vixen” больше не будет, если он не сможет нарушить свои собственные чертовы правила и признать, что что-то чувствует ко мне, а если он не сможет этого сделать, тогда я ухожу, потому что заслуживаю лучшего…

— Чертовски верно, заслуживаешь, — вмешивается она.

— Но потом у этого долбаного придурка хватило наглости сказать мне, чтобы я не ходила на свидание с Харрисоном сегодня вечером, потому что он со мной, видите ли, еще не закончил. Что это за бред? Он только вчера сказал мне по телефону, что никогда не сможет меня полюбить.

— Подожди. Что? Ты должна была пойти на свидание с Харрисоном сегодня вечером? — спрашивает она. — Но как будто… Ты ведь шутишь, на самом деле он этого не сказал. Ты перефразировала, да? Потому что если бы он это сделал, то это было бы жестоко.

— О, он определенно это сказал. Я спросила его прямо. Ты когда-нибудь полюбишь меня, и он прямо сказал "нет". Но я должна отдать ему должное. По крайней мере, он был честен и не смеялся надо мной за то, что я была такой чертовски слепой.

— Да ладно тебе, ты же знаешь, что он никогда не стал бы смеяться над тобой из-за этого, — говорит она мне. — Несмотря на все твои странности, он всегда заботился о тебе.

— Ага, — усмехаюсь я. — Как о младшей сестре Остина.

Она морщится. Она знает, что это правда, но, к счастью, переключается на другую тему.

— Итак, о чем вы говорили с Харрисоном? Ты должна быть с ним сегодня вечером?

— Нет, но, если уж на то пошло, я переписывалась с ним вчера, и мы собираемся встретиться позже на неделе, — объясняю я. — Но, когда Айзек ворвался в мою квартиру после того, как я отказалась от запланированного им траха, я, возможно, сказала ему, а возможно, и нет, что сегодня у меня свидание с Харрисоном и что я отшиваю его ради другого парня.

— Срань господня, — смеется Бекс. — Могу только представить, как он это воспринял.

— Он был не совсем в восторге от этого, — замечаю я. — Но готовиться к моему горячему свиданию, пока он был в моей квартире, пытаясь убедить меня, что мы должны просто притвориться, что всего дерьма на выходных никогда не было, на самом деле было довольно забавно.

— Понятно, — говорит она, когда к нашему столику приносят напитки. — Ты явно приложила все усилия. Ты выглядишь как закуска! Держу пари, у него все это время текли слюнки.

Я не могу удержаться от смеха, поднимая свой бокал.

— Не буду врать, я определенно сыграла на этом в свою пользу.

— Так что же теперь будет?

Я пожимаю плечами, делая глоток из своего бокала.

— Честно говоря, понятия не имею. Я сказала ему, что если он не в состоянии нарушить правила и признать, что здесь происходит, то я не заинтересована быть его боксерской грушей. Я сказала ему, чтобы он отпустил меня.

— Ты думаешь, он согласится?

— Вот в этом-то я и не уверена.

— Я думаю, ты поступаешь правильно, отдаляясь от него, — говорит она мне. — Я знаю, ты надеялась на другой исход, и я действительно болела за тебя. Я хочу, чтобы у тебя было все, о чем ты когда-либо мечтала, но не ценой твоего сердца. Если то, что вы с ним делаете, будет продолжать причинять тебе боль, тогда, я думаю, тебе нужно сделать шаг назад и переосмыслить, что для тебя является правильным.

Я киваю.

— Я знаю, что ты права, но я действительно не хочу этого признавать.

— Я знаю. Трудно отпустить то, чего ты так долго хотела.

Я чувствую, что мои глаза начинают щипать от угрозы появления слез, и смаргиваю их, делая большой глоток коктейля, чтобы попытаться скрыть эмоции, поднимающиеся в моей груди. Я всегда знала, что наступит время, когда мне придется заставить себя отпустить Айзека, я просто не ожидала, что это будет так больно. Черт, после последних нескольких недель я начала задаваться вопросом, нужно ли мне вообще его отпускать. Я думала, что что-то начинается. Я думала, что наконец-то у меня появился шанс.

— Хорошо, — говорю я ей. — Мне нужно, чтобы ты начала говорить о чем-нибудь другом, иначе я начну рыдать, а как только начну, не думаю, что смогу остановиться.

— Хорошо. Что ж… эммм, — она делает паузу, по ее лицу пробегает гримаса, когда она подносит бокал к губам и делает изрядный глоток. — Я вроде как сделала кое-что глупое, и я не хочу, чтобы ты меня ненавидела, но… аааа, черт.

— Боже мой, — стону я с отвращением. — Ты переспала с моим братом.

— Виновна, — говорит она. — Но в свою защиту скажу, что это произошло не на танцполе в “Вишне”. Ты вроде как исчезла после того, как у вас с Айзеком был секс на пороге его офиса, и поэтому целую вечность были только я и Остин со всеми его друзьями, и когда ему надоело отгонять их, он спросил, не хочу ли я уйти с ним, и мне было так хорошо с ним, что мысль о том, что он уедет без меня, была просто… отстойная. А потом одно за другим…

— Вау. Ладно. Мне не нужны подробности того, как вы с моим братом занимались беспорядочным сексом по пьяни.

— Мне очень жаль, — говорит она, закрывая лицо руками. — Ты была так непреклонена, так не хотела, чтобы мы это делали, но в ту секунду, когда я немного выпила, я превратилась в перевозбужденное животное и не смогла оторвать от него рук.

— Тебе не за что извиняться, — говорю я ей. — Я последний человек, который может осудить тебя, особенно если учесть, что последние несколько недель я была поглощена членом Айзека. Но, увидев вас двоих в “Вишне” прошлой ночью, я поняла, что рано или поздно это произойдет. Он не мог оторваться от тебя.

— Нет, он не мог, — говорит она, и ее щеки краснеют.

— Думаю, нам следует отпраздновать, — говорю я ей, поднимая свой бокал. — Добро пожаловать в семью.

Бекс смотрит на меня, и ее лицо изумленно вытягивается.

— А? О чем ты говоришь? Мы не встречаемся. Это была всего лишь одна ночь. И все. Я не собираюсь делать это снова.

— О, я знаю, — говорю я, и улыбка растягивается на моем лице. — Но дай этому время. Это неизбежно. Скоро ты поймешь, какой он удивительный, и не сможешь удержаться, чтобы не влюбиться в него. Кроме того, если Остин был готов рискнуть правилом: “Не трогай моего лучшего друга”, которому он следовал последние двенадцать лет, чтобы просто попробовать тебя на вкус, то он уже влюбился в тебя.

Ужас пересекает черты ее лица, она действительно думает о том, что я только что сказала.

— О, черт.

— Ага.

— Я выйду замуж за твоего брата?

Я киваю.

— Думаю, да.

— Срань господня. Мне нужны шоты.

— Ага.

Понимая, что ожидание, пока к нам подойдет бармен, только замедлит процесс, мы встаем из-за столика и направляемся к бару, более чем осознавая, что сегодняшний вечер обещает стать немного сумбурным. Мы устраиваемся поудобнее, и как только к нам подходит бармен, Бекc берет инициативу в свои руки.

— Текилу. И продолжай в том же духе.

Боже, она — женщина моего сердца. Неудивительно, что мне нравится держать ее рядом.

Перед нами ставят первые порции, и мы набрасываемся на них, как бешеные животные, пока Бекс ноет о том, что Остин уехал из штата на встречу с каким-то очень востребованным дизайнером интерьеров. Я заказываю еще одну порцию.

Это будет долгая ночь.

За несколько часов мы превратились из изящных, уважающих себя посетителей бара в тех, кого выгнали за публичное пьянство.

По-другому и не скажешь. Я в полном беспорядке, но Бекс, с другой стороны, готова вот-вот свалиться с ног.

Мы стоим перед баром, и я помогаю Бекс сесть в ее Uber, желая, чтобы мы поехали вместе, но от этого конкретного бара мы живем в разных направлениях, и мы уже давно поняли, что проще ездить по отдельности.

Ее Uber отъезжает, и я несколько минут стою у входа, ожидая, когда появится моя машина, и когда прохладный воздух проносится сквозь ночь, это помогает мне протрезветь… немного. Несколько минут превращаются в десять, и когда разочарование берет верх, я открываю свое приложение, чтобы посмотреть, что, черт возьми, случилось с моим водителем, прежде чем понимаю, что на самом деле я так и не вызвала машину.

Что за гребаная идиотка.

Я смеюсь про себя, прислоняясь спиной к стене здания, используя ее как костыль, чтобы удержаться на ногах, и пока я мысленно пытаюсь убедить себя, что написать Айзеку о том, какой он мудак, вероятно, не лучшая идея, я начинаю заказывать свой Uber.

Мои глупые пьяные пальцы бегают по экрану, делая множество опечаток, и к тому времени, когда я вижу перед собой свою машину в приложении, мое лицо морщится. Мне не очень нравится то, что я вижу. Ближайший Uber находится в десяти минутах езды. За это время я могла бы дойти домой пешком. Какой смысл вообще ждать? Конечно, сегодня вечером немного прохладно, но кто не любит хорошую прогулку? Кроме того, после всей этой херни с Айзеком, я могла бы прогуляться, чтобы прочистить голову.

Я поворачиваюсь в сторону дома, переставляя ноги, и, не имея ничего, кроме времени и тишины, которые составляют мне компанию, я не могу не подвергать сомнению каждый идиотский поступок, который совершила за последние несколько недель. Почему я должна была так его поцеловать? Ведь это не было каким-то особенно ярким моментом. Я лишь слегка коснулась его губ, но то, как напряглось его тело… это было странно. Он выглядел почти… испуганным.

Но с чего бы ему так реагировать? Мы уже делали намного большее, и не то чтобы он умолял меня передумать. Я думаю, он хотел физической связи, но не эмоциональной.

Я пытаюсь вспомнить все случаи, когда видела его с другими женщинами за эти годы, вспоминая каждую из них, пока не понимаю, что ни разу не видела, как он их целовал. Не поймите меня неправильно, его губы блуждали далеко и широко по их телам, но никогда не касались губ. Это немного странно для мужчины, который никогда не боялся публичных проявлений чувств.

У него какое-то странное отвращение к поцелуям? Поэтому он не поцеловал меня сегодня вечером в моей квартире? Я могла бы поклясться, что он выглядел так, словно хотел этого, но, возможно, мне это показалось.

Боже, я могу только представить, каково это — по-настоящему быть поцелованной Айзеком Бэнксом. Я чувствую, что он из тех, кто начинает медленно и осторожно, но потом берет контроль в свои руки. Он будет доминировать в поцелуе до тех пор, пока я не начну дрожать.

Интересно, может ли женщина кончить от одного поцелуя?

Когда-нибудь мне нужно будет это погуглить. Собственно, почему не сейчас? В конце концов, нет времени лучше настоящего, и не похоже, что мне сейчас есть чем заняться.

Взяв в руки телефон, я наклоняюсь к маленькому микрофону, поскольку улицы становятся все менее бизнес-ориентированными и все более жилыми.

— Привет, Сири. Может ли женщина испытать оргазм от поцелуев?

Поднося телефон ближе к уху, я нажимаю кнопку громкости сбоку и внимательно прислушиваюсь, полная решимости услышать то, что скажет по этому поводу мой любимый маленький робот-вдохновитель.

— У меня нет ответа на этот вопрос.

Хах. Что ж, это дерьмово.

Я вздыхаю и вместо этого открываю Google.

Хммм… Интересно.

Очевидно, что это возможно, маловероятно, но все же возможно, и это всегда будет бонусом.

Возможно, это нужно включить в список моих сексуальных экспериментов. Кроме того, если какой-то мужчина и способен довести меня до оргазма одним поцелуем, то, несомненно, это Айзек. Он чертовски хорош во всем. И это заставляет задуматься, как он стал настолько хорош в этом.

Держу пари, так получилось из-за той девушки, которая постоянно крутилась рядом с ним во время учебы в колледже. Она была немного потаскушкой, но я могу сказать, что у нее была дикая сторона. Я всегда ненавидела ее, но, полагаю, теперь я в долгу перед ней.

Мой разум уносит меня в безумное путешествие, прокручивая в памяти все, что Айзек сказал мне за последние несколько недель, и тут я слышу тихий звук чьих-то шагов по тротуару позади меня.

Мое сердце замирает в груди, когда я сразу же думаю о худшем, и я обнаруживаю, что задерживаю дыхание. Я ускоряю шаг и наконец нахожу в себе мужество оглянуться. В двадцати или около того шагах позади меня идет человек в черном толстовке с капюшоном, и я тут же ругаю себя за то, что только сейчас обратила внимание на то, что меня окружает. И даже за то, что была настолько глупа, что не дождалась своего Uber.

Затем, чтобы убедиться, что я не преувеличиваю, я перехожу дорогу и сворачиваю на ближайшую улицу, хотя это добавит времени к моей прогулке.

Я жду, пристально глядя через плечо, не сбавляя шага, и тем самым пытаясь увеличить расстояние между нами, но тут из-за угла появляется парень в капюшоне.

Вот черт. За мной следят.

Уже за полночь, так что я могу предположить, что он вышел от друга и невинно пытается вернуться домой, как и я, но неужели я настолько наивна, чтобы поверить в это?

Ни капельки.

Этот парень чего-то хочет от меня, и я могу только предположить, что это то, о чем матери предупреждают своих маленьких дочек, то, что играет в голове у женщины каждый раз, когда она идет к своей машине одна, то, почему вам всегда советуют заходить в общественную уборную в сопровождении взрослого, которому вы доверяете.

Страх пронизывает каждую клеточку моего тела, а руки начинают отчаянно дрожать.

Почему я решила идти домой одна?

Как я могла быть такой глупой?

Затем, ни секунды не колеблясь, я срываюсь с места, мое сердце колотится быстрее, чем ступают мои каблуки с ремешками по бетонному тротуару.