Призрачный мост Матиара

Глава 31

Куда бы ни попал Лачев, его везде преследовали любопытные взгляды. Уже все знали о том, что он бросил Грейс Элфорд прямо перед алтарём. Даже в королевском дворце на главу Тайной канцелярии опасливо косились, не зная, чего ещё можно от него ожидать. Но лезть с расспросами никто не рискнул, слишком уж хмурым и недовольным выглядел архимаг.

Мужчина вошёл в кабинет Авизара, на мгновение зажмурившись от яркого света.

— Доброго дня всем!

— Ой ли! — ядовито ухмыльнулся король.

Лачев сел на свободное место и посмотрел на собравшихся: помимо Авизара здесь были министр и несколько советников, которые пользовались доверием его величества.

— Зачем тебя позвал Виттур! — без предисловий начал король.

Нейл видел, что Авизар в бешенстве, поэтому жестом остановил Горация и стал рассказывать сам:

— Волк позвал НАС, ваше величество. Его интересовал старинный артефакт, ныне полностью разряженный и не представляющий особой ценности… на первый взгляд.

— А на второй?..

И стало не до шуток. Маги просидели допоздна, обсуждая случившееся в доме элларийского посла.

— …Твою мать! Просрать такой козырь! — не сдержался Авизар.

— Ваше величество! — осторожно осадил его Кеян Молнар.

— Что?! Скажешь, я не прав?! — король уже взял себя в руки, но яростный блеск из тёмных глаз не исчез. — Этот волк явился сюда за кольцом! Можно было такую игру затеять! Он ушёл бы из Хазирда сам! Ну, может, поставил бы своего вернероя… А теперь и о Хазирде боязно заикаться, и кольцо придётся принести Виттуру на блюдечке, потому что кто-то в бабах своих разобраться не может! — мужчина зло уставился на Лачева.

Вмешался Тестимун:

— Ваше величество, Ледяной коготь, конечно, жалко, но поверьте, мы в проигрыше не останемся.

— Ну?

— Дело в том, что одна из баб, как вы говорите, владеет языком Жемчужных лис. Даниэль Бонье — Чтец времён.

Аврейский король растерянно моргнул.

— Это шутка такая?

— Да если бы!.. — фыркнул министр. — Мы сегодня имели удовольствие видеть Чтеца в деле! Впечатлило!

Реннон Затери улыбнулся:

— По крайней мере, теперь понятно, почему Даниэль так любит книги, а они — её.

Авизар стрельнул глазами в Горация:

— И ты отпустил её летом?!

— Я не знал. Даниэль говорила, что прадед прожил с ними всего год или два. Это ничтожный срок для обучения.

— Кене, не забывайте, что речь идёт о Жемчужном лисе, который мог остановить время, — напомнил Молнар. — Что мешало а’Гриану сделать это, когда он был с правнучкой, и после спокойно учить девочку?

Маги задумчиво переглянулись.

— Можно заниматься с ребёнком дни напролёт, а в реальности это займёт несколько минут.

— Поэтому он так рано умер, — Гораций потёр подбородок. — Я ещё в Саорсе подумал, что для истинного оборотня а’Гриан прожил мало, даже прекратив перекидываться. Оказывается…

— Пожил он достаточно, — закончил его мысль Тестимун и вздохнул, — ровно столько, чтобы передать знания правнучке.

Король хмыкнул:

— Только одного меня мучает вопрос, почему лис учил правнучку, а не внучку-квартеронку?

Мужчины задумались.

— А если учил и её?

— Посмотреть бы на эту Николь.

Эльф переглянулся с Лачевым:

— Жемчужный лис, скорее всего, воздействовал на разум внучки и правнучки, чтобы защитить их, — Реннон сцепил пальцы в замок. — Не удивлюсь, если у Даниэль Бонье и её матери стоят ментальные блоки и после рождения собственных детей, они начнут учить их, сами того не понимая. Не мог Калин а’Гриан, зная, что он последний, забрать с собой такие знания.

— Вот с этим я, пожалуй, соглашусь! — кивнул Авизар.

Затери усмехнулся:

— А кольцо придётся отдать. И я не вижу в этом повода для тревоги и злости, ваше величество. Я давно вам говорил, что наш мир меняется. Мы, эльфы, чувствуем это. Предсказание Даниэль пугает и даёт надежду одновременно, — и магистр посмотрел на Нейла с Горацием. — А знаете, в чём прокололись вы оба?.. Я так понял, что это не первая книга, которую прочитал наш милый Чтец. И вы даже не удосужились узнать о её предыдущем предсказании.

Тестимун чертыхнулся и переглянулся с Лачевым:

— Сможешь узнать?

— Думаю, да.

Только вечером Гораций, наконец, смог встретиться с Даниэль. Он стоял в посольском доме и ждал девушку, не обращая внимания на молодых волков. А те специально прохаживались мимо с самоуверенными, наглыми рожами, пока Родик не шуганул их. Как раз в гостиную прибежала Даниэль:

— Ну, наконец-то! Всё обошлось?

— Не переживай!.. — поспешил успокоить её мужчина и запнулся, заметив хитрые волчьи морды, выглядывающие из холла. — Чувствую, спокойно поговорить нам не дадут.

— Не-а, — сокрушённо покачала головой Даниэль. Она тоже заметила Сварна Каминского.

Серый даже не смутился, наоборот, подмигнул им. Гораций улыбнулся девушке:

— Собирайся! Я знаю место, где нам не будут мешать.

… Даниэль даже не поняла сразу, куда они попали. Вокруг было темно и холодно. Она сжалась под порывом пронизывающего ветра и спрятала лицо в воротнике куртки. А потом услышала рокочущий гул и догадалась:

— Море?

— Да, — кивнул колдун.

— То самое?

Мужчина снова кивнул:

— Мы были здесь летом.

Девушка уже с куда большим интересом осмотрелась по сторонам. Безудержная стихия ревела и бушевала, словно разъярённый зверь, пугая высокими волнами. Даниэль знала, что в холодный период Таэльское море из тёплого и ласкающего превращается в бешеное и смертельно опасное. Зимой здесь бушуют страшные ураганы, и только сумасшедший рискнёт выйти в море на корабле. Погибнет наверняка!

- Пойдём в дом! — позвал Лачев, после того, как их чуть не сбил с ног сильный ветер.

Знакомый коттедж встретил гостей тёмными окнами и неуютной сырой атмосферой. Колдун виновато посмотрел на спутницу:

— Я не успел предупредить слуг. Но дай мне полчаса — я всё устрою!

Он укутал девушку в покрывало, поместив её в магический тёплый кокон, а сам торопливо раскладывал огонь в камине. И вскоре дом ожил. Горел свет, в топке гудело весёлое пламя, наполняя гостиную теплом (да и отопление Гораций уже включил), тихонько работал телевизор. А с кухни слышались голоса архимага и Пирса, притащившего пакеты с едой.

Девушка улыбнулась, когда мужчина, наконец, присел рядом.

— Побудь со мной! Потом вместе приготовим ужин.

— Ладно, — Лачев зябко передёрнул плечами и огляделся. — Дом холодный. Видно, здесь давно не протапливали.

— Пожалуешься Нейлу на слуг?

— Пускай сам разбирается! — отмахнулся колдун.

Даниэль заметила:

— Может, они из-за погоды не смогли придти?

Мужчина на это усмехнулся:

— Данька, это нормальная погода для середины сеченя!

Девушка подошла к окну, некоторое время смотрела на тёмное море, а потом предложила:

— Давай сходим на пляж, пока дом греется!

— Зачем? Там сыро и ветряно, а ты недавно болела!

— Гор, пожалуйста! Мы ненадолго!..

Они шли по дорожке, глядя на колышущееся море. В вечерних сумерках оно походило на живое существо. Включив воображение, легко можно было представить спящего великана, ворочающегося в беспокойном сне. Тогда это уже не волны, а длинная кустистая борода шевелиться на мощной груди сказочного богатыря. И не ураган гудит, а храпит храбрый герой, уставший после ратных подвигов. Этими мыслями и поделилась Даниэль с мужчиной. Гораций не смог разделить её веселье: он переживал, чтобы девушка снова не заболела.

— Не волнуйся! — успокаивала та. — Я прекрасно себя чувствую, особенно теперь, когда ты рядом.

— Чем ты болела? — вдруг спросил Лачев.

— Не знаю. Наверное, сильное нервное потрясение… — Даниэль поморщилась. — Давай не будем говорить об этом! Всё прошло!

— Это из-за меня?.. Из-за свадьбы? — не отставал колдун.

Девушка передёрнула плечами и отвернулась:

— Несмотря ни на что, я верила, что мы будем вместе. Знала, что прорвусь к тебе, хоть как. Не сомневалась, что ты любишь меня. Никогда! … До того дня, когда услышала по телевизору о твоей свадьбе. Мне казалось, из меня вырвали душу. Я не знаю, почему это так отразилось на мне… Никто не знает, даже ведьма Лилея.

— Лилея Дамаскинская? — догадался ткач.

Даниэль утвердительно кивнула.

— Она лечила меня каким-то мудрёным зельем с сердцем змеи.

Мужчина зажмурился и выругался.

— Предвечная Тьма! Я знаю это зелье. Его так и называют «Сердце тигровой змеи». Сильнее его ничего нет. И если Дамаскинская дала тебе его, то…

— Не надо! — девушка закрыла ему рот ладошкой. — Не хочу вспоминать об этом.

Они остановились на границе пляжа. С одной стороны сиротливо гнулись к земле сухие травинки, с другой — неподвижно замер мокрый песок. Даниэль повернулась к морю и доверчиво откинулась на грудь мужчины, чувствуя, как сжимаются его руки вокруг талии.

— Если честно, я не расспрашивала толком. Не до того было! Едва стала на ноги, пошла к Виттуру. Он давно знал, что я Чтец, ещё с густаря… Точнее мы с папой пошли… с Родом то есть… то есть с Родиком.

Девушка совсем запуталась и затихла. Гораций едва заметно улыбнулся:

— Данька, я в курсе, что ты приёмная дочь Гилмора, поэтому не смущайся. Называй его так, как привыкла.

— Пока никак. Иногда он действительно мой отец — сильный, уверенный в себе мужчина, а иногда ведёт себя как мальчишка, — призналась девушка и стала рассказывать дальше: — Мы пошли к Виттуру. Он не хотел лететь в Виридию, но потом папа напомнил про ваше предложение о Хазирде, и я сказала, что смогу помочь с договором. Я не разбираюсь в юриспруденции, но читая документы, чувствую слова и выражения со скрытым смыслом.

Лачев понимающе кивнул и спросил:

— Как Виттур узнал о тебе?

Даниэль не сдержала смешка:

— Сказку Бертольду читала. А книга была очень старая, из библиотеки Виттура.

— Я слышал, там есть редчайшие трактаты и рукописи, — заметил ткач и посмотрел на спутницу: — Что же это за сказка?

Девушка вдруг повернулась к нему и велела:

— Слушай!

Она повторила то, что когда-то прочитала Рейнгольду Виттуру в его книге сказок. Архимаг слушал предсказание про эльфа и понимал, что сейчас с ним говорил Чтец, а не Данька. Слишком серьёзный взгляд, слишком чужой. Пока Гораций оторопело хлопал глазами, девушка уже вернулась в его объятия:

— Передай эти слова ему!

— Кому?

— Ему. Он ждёт их.

Лачев нахмурился, гадая, о ком говорит Даниэль.

— И как я пойму, кто ждёт? — не выдержал он.

— Поймёшь, — засмеялась девушка, вновь становясь прежней. — Помнишь, как мы сидели под тем деревом?

— Помню, — Гораций легонько чмокнул её в щёку. — И что сегодня тебе говорят волны?

— Что в этом мире всё зыбко… Что своё счастье нужно беречь…

Мужчина крепко сжал Даниэль, словно боялся, что она исчезнет.

— Хороший урок… и для меня тоже. Я болван, Данька. Думал, что смогу разделить личную жизнь и работу, службу и друзей. И ошибся, жестоко и больно. Вчера ты была права: я хотел вырвать тебя из прежней жизни, лишить привязанностей, друзей. Решив, что кроме меня, тебе никто не нужен. Но, поверь, это вышло неспециально!

— Верю! — Даня подставила губы для очередного поцелуя. — А меня все уговаривали забыть тебя, говорили, что всё пройдёт, что так бывает. Думали, эта обычная детская влюблённость. Я знаю. Мама наседала с поступлением и верила, что учёба отвлечёт меня, поможет выбросить тебя из головы. Знакомые волки каждый вечер звали гулять. Это были не свидания, а именно дружеские встречи. И я знала, что они делают это с подачи папы, — девушка посмотрела на колдуна. — Но я никогда не хотела забыть тебя или заменить другим.

Гораций не выдержал её взгляд:

— Значит, ты лучше, чем я, — он зажмурился и признался: — Я думал, ты любишь Родика… как мужчину. Думал, что ты ушла от меня к нему, и вы счастливо живёте вместе.

Даниэль вытаращилась на него:

— Чего?!

Лачев замялся:

— Я постоянно вспоминал, как ты вилась вокруг Родика всё время. Он всегда был первым для тебя. Даже встречая нас в Саорсе, ты здоровалась с ним первым, ему первому ставила тарелку с ужином, первому улыбалась по утрам!..

— Я никогда не обращала на это внимания!

— А я обращал, и позже эти наблюдения сыграли со мной злую шутку.

— Честно, я даже не знаю, что тебе сказать! Вы с Родом одинаково дороги мне. Я не замечала, с кем первым здоровалась, но подоплёки тут точно нет. Если бы Род нравился мне как мужчина, я бы не встречалась с тобой и сразу обозначила свою позицию… Гор, как ты мог?!

— Мог, Даня! — архимаг развёл руками. — Я тоже ошибаюсь. И что самое неприятное: с тобой очень часто.

Несколько минут они молчали, принимая услышанное. Потом девушка заставила Лачева посмотреть ей в глаза:

— Я люблю тебя! И всё, что ты надумал и сделал по отношению ко мне, понимаю и прощаю. Прости и ты меня!

— Данька, давно простил! — воскликнул мужчина. — Даже сам удивлён. Я до чёрта злопамятный и стараюсь убрать тех, кто не оправдал моих ожиданий. Но ты… Я словно ждал повода, твоего прилёта, твоих слов, чтобы отпустить всё это.

— И между делом собирался жениться на другой!

Колдун улыбнулся, уловив обиженные нотки в голосе Даниэль:

— Ревнуешь?

— Почему ты решил жениться на Грейс?

Мужчина поморщился:

— Да кто его знает!.. Не помню, если честно! Мне кажется, какая-то моя часть умерла в тот день в Тайной канцелярии. Я ведь впервые полюбил, впервые так верил кому-то. Твой побег из Саорсы я понимал: Родик всегда был рядом, заботился о тебе, и твоё желание помочь ему было предсказуемо. Но потом, живя в Виридии… Я верил тебе абсолютно. Понимаешь? Никому не верю! А тебе тогда верил! Каждому слову! Наверное, поэтому твоё предательство стало невыносимым.

— Прости! — выдохнула Даниэль.

И столько муки в сдавленном шёпоте, что архимаг вздрогнул.

— Стоп! Я рассказываю не для того, чтобы ты терзалась снова. Но мы должны это проговорить и отпустить. Не надо ничего домысливать и догадываться. Я всё скажу сам.

— Хорошо.

— Ты уже знаешь, что устроил мне Королевский совет после побега Родика Гилмора?

— Да. Итерия рассказала.

Гораций кивнул, сжимая объятия. Вспоминать тот период было больно, по телу пробегала неприятная нервная дрожь. Прижимаясь к тёплой, живой Даньке, говорить было легче.

— Понимаешь, когда ты готов к удару, то можешь уклониться, защититься. Но когда не ожидаешь нападения, он в разы больнее. Со мной так же. В тот момент ты меня просто сбила с ног, а Совет со своими идиотскими претензиями добил. Я держался на одном упрямстве… и на Грейс, которая каждый день приходила, шла со мной на работу… или я с ней, — колдун невесело усмехнулся. — А потом она осталась ночевать, сначала в гостевой спальне, чуть позже — в моей.

Лачев почувствовал, как напряглась девушка в его руках.

— Даня, я не изменял тебе… Я не развлекался и не мстил. В тот момент я верил, что наши отношения закончены и мы больше никогда не увидимся. Я пытался жить дальше. Любое живое существо откликается на доброту и ласку. Я не исключение. Грейс заботилась обо мне, и я не мог не замечать этого. С ней было легче, чем одному. Она отвлекала. Я не помню, когда Грейс предложила брак. У меня ощущение, что в тот момент мы обсуждали, где ужинать: в ресторане или дома — или другую какую-то ерунду. Знаешь, как в разговорах бывает? Говоришь-говоришь, потом кто-то невзначай спрашивает: «Пиццу закажем?» и ты такой: «Давай». А сами продолжаете говорить дальше. Так и у нас получилось. Я сам услышал о помолвке по телевизору. Поначалу вспылил, а потом… Я тебе сейчас кое в чём признаюсь, но отнесись к этому спокойно. Хорошо?

— Хорошо.

— Мои родители были против нашего брака с тобой по одной причине — ты не волшебница и частично оборотень, а значит, шанс родить магически одарённого ребёнка ничтожно мал. Они согласились при условии, что после твоей смерти я женюсь на магине, которую они выберут, — мужчина выдохнул. — Сначала я бесился, а потом как-то свыкся с этой мыслью. После тебя для меня все женщины на одно лицо. Когда мы расстались, и Грейс стала жить со мной, у меня словно тумблер в голове щёлкнул: тебя больше нет, и на ком жениться не имеет значения.

— Меня трясёт от твоих откровений! — выдохнула Даниэль.

Девушка наверняка упала бы или сбежала, если бы колдун её не держал. А он держал, крепко, надёжно, и продолжал говорить.

— Даня, я знал, что больше никого не полюблю. Скажем так, мне было плевать на эту сторону моей жизни. Приведи мне тогда вместо Грейс любую другую магиню, я бы женился на ней, даже не взглянув на лицо.

— А поговорить со мной? Помириться? Ты разве не собирался?

— Нет.

Девушка сглотнула, принимая эту горькую, неприятную правду.

— А я верила в нас. Верила, что всё наладится. Писала письма в уверенности, что хоть одно дойдёт.

Даниэль отвернулась, чтобы не разреветься. Колдун заставил её посмотреть на него:

— Я всё понимаю, поэтому говорю тебе «спасибо» за нас, за то, что прилетела и добилась встречи и разговора. А мне стыдно: я — здоровый, сорокалетний мужик — распустил нюни и пошёл на поводу у собственной обиды, полгода занимался самообманом, ещё и другого человека использовал. Даня, подумай: нужен ли я тебе такой?

— Нужен! Очень нужен! — девушка обняла его лицо. — Ты мой!

— Конечно, твой! — даже не стал спорить Гораций. — Весь! До последней капли своей крови, до последнего вздоха, до последней клетки чёрного сердца. Мне кажется, даже Грани не избавят меня от этого наваждения.

Лачев смотрел на Даниэль и понимал: то, что он чувствует к ней, не поддаётся описанию. И банального слова «любовь» для этого мало. Девушка взрослела, менялась, раскрывалась, словно бутон. И колдун гордился тем, каким человеком она становилась. Он любил её как друг. Он сходил по ней с ума как по красивой желанной женщине, чувствуя ревность, жажду обладания, щемящую нежность и странную покорность, когда хотелось выполнять все её просьбы и желания. Рядом с ней мужчина был сильным и слабым, мудрым и глупым. Он испытывал физическую потребность находиться рядом, дышать с ней одним воздухом, смотреть на неё и видеть своё отражение в зелёных глазах.

— Что случилось? — девушка улыбнулась, перехватив задумчивый и немного потерянный взгляд архимага.

— Ты, Данька. Со мной случилась ты!..

Дом к их возвращению уже нагрелся. И вбежав с улицы, Гораций и Даниэль наслаждались теплом и уютом. Вместе готовили ужин, обмениваясь быстрыми взглядами, улыбками и осторожными касаниями. В этом был непередаваемый кайф: пройти рядом, приобняв за талию, провести рукой по крепкой спине. Трогаешь — и кончики пальцев словно током бьёт. Сами собой вспомнились рассказы про нити, связывающие двух людей. Если это правда, то их не связали, а намертво пришили друг к другу. Мужчина кожей чувствовал, где она, смотрит на него или отвернулась. А стоило Даниэль услышать родное дыхание рядом, она тут же на цыпочках тянулась вверх, чтобы сорвать нежный, лёгкий поцелуй. В круговерти минувшего дня, решая возникшие проблемы, Лачев и Даня ещё сдерживались, а сейчас, оставшись наедине, вдалеке от целого мира, они полностью растворились друг в друге.

Влюблённые сидели рядом и ужинали, наплевав на поздний час.

— Завтра мы улетаем в Меокхо, — между делом напомнила девушка.

— Не хочу тебя отпускать. Мне и так до сих пор кажется, что это сон.

Даниэль, словно котёнок, потёрлась щекой о мужское плечо.

— И я не хочу улетать, но придётся. Я ведь смогу теперь тебе дозвониться?

— Конечно. Если хочешь, я могу наколдовать Иглу, и мы сможем видеться.

— Боюсь, Виттуру это не очень понравится. Давай дождёмся конца каникул. В Тинг-Тигнаве нам видеться будет проще.

Мужчина согласно кивнул и спросил:

— Как твоя учёба?

Он ожидал восторженных возгласов, помня, с каким рвением Даня готовилась к поступлению. Поэтому удивился, заметив, как смутилась девушка:

— Что такое? Не нравится?

— Нравится. Только не получается.

— Да ну? — не поверил колдун.

— У меня проблемы с эльфийским, — призналась Даниэль, откладывая вилку.

Гораций подавился от неожиданности:

— Шутишь?!

— Магистр Гайари говорит, что у меня неправильное произношение.

— Магистр Гайари? Аматиэль?

— Ты знаешь её?

Лачев кашлянул, пряча понимающую улыбку:

— Данечка, а ты в разговоре с магистром не обмолвилась случайно о том, что с тобой занимался Реннон Затери?

— Было что-то такое ещё в вересне. Куратор похвалила за перевод и спросила, кто учил меня.

Гораций уже смеялся вслух:

— Данька, твой эльфийский в порядке. Дело в Затери.

— Магистры знакомы? — догадалась девушка.

Колдун утвердительно кивнул:

— И даже больше. Аматиэль — невеста Реннона.

— Что? Но она же встречается с… — Даниэль смутилась и замолчала. — Прости, это не моё дело.

Мужчина усмехнулся:

— Я в курсе про её роман. И Рен тоже. Их союз — договорной. Когда Реннон узнал о нём, заявил во всеуслышание, что лучше изгнание. Но дед поставил его в такие условия, что женишься на жабе. Аматиэль естественно рассказали о высказываниях ненаглядного жениха. Она разозлилась, покинула Тесорию и перебралась в Эллари-Зари. Реннон получил по шее от венценосного родственника и потянулся следом. Вот уже полвека он приглядывает за Аматиэль, не торопя её со свадьбой. И все счастливы!.. Аматиэль наверняка решила, что Реннон послал тебя следить за ней.

Девушка возмущённо фыркнула:

— Вот котс! А я чуть учебник не сгрызла!

Гораций весело рассмеялся. Он заново учился жить, дышать полной грудью. Когда каждый новый день — в удовольствие! Мужчина замер, чувствуя девичьи пальчики в своих волосах.

— Гор… Мне так тебя не хватало!

Он выгнул бровь:

— А кто очаровал второго бету Белых?

— Владия? — Даня пожала плечами. — Никто. Он сам. Я его побаиваюсь, если честно.

— Он обидел тебя?

— Нет, но… Владий почти всё время молчит. Рядом с ним тяжело, не то, что с другими. Нарсий и Сварн — тоже сильные волки, но с ними можно пошутить, посмеяться.

— С их стороны нет интереса к тебе как к женщине, — объяснил Лачев.

— Папа запретил Владию приходить к нам.

Архимаг удовлетворённо кивнул головой, чувствуя к Гилмору что-то, похожее на благодарность.

— А это правда, что Родик встречается с твоей матерью?

— Тут всё сложно, — тяжело вздохнула девушка.

… Они говорили ещё долго, на самые разные темы. Рассказывали о случившемся за прошедшие полгода. Не хотели расставаться даже на минуту. Не думали о том, что происходит сейчас в Виридии. Так и уснули на диване перед камином. Вернее уснула Данька. Она тихонько сопела под боком Горация, а мужчина через окно пытался рассмотреть море. Где-то опять бушевал шторм. Небо и луны закрыли тяжёлые тучи, всё стало чернильно-чёрным. Грозно гудел ветер, безуспешно пытаясь пробиться в обманчиво хрупкое строение.

В доме было тепло и тихо, лишь потрескивали дрова в камине и тикали часы на полке. Гораций с тревогой думал про завтрашний день. Может и к лучшему, что девушка с волками вернётся в Эллари-Зари. Завтра здесь такое начнётся, что мало ему не покажется. Не хотелось бы, чтобы и Даньку зацепил этот скандал. Лачев не тешил себя напрасными иллюзиями, что сорванная свадьба пройдёт незамеченной. Главный ткач вновь дал повод советникам упрекнуть его в импульсивности и безответственности. Конечно, сейчас состав Королевского совета другой, но желание лордов подчинить Канцелярию никуда не делось.