Просроченный долг

ИЗ СИБИРСКИХ ТЕТРАДЕЙ Исповедь и урок

Моя пища — картошка и черный хлеб. Моя одежда в дырах, ноги босы, а чернильницей мне служит деревянная ложка с отломанным черенком. Я сторож, живу один, днем почти не вижу людей, а ночью на 20, а то и больше километров вокруг ни души. И все это меня совсем не печалит, никогда еще я не был так свободен, никогда еще не жил такой беззаботной, спокойной жизнью. Мне дивятся, меня жалеют, а я, чтобы не обидеть жалостливых, не показываю, что мне очень даже по душе эта жизнь отшельника. А ведь я — а может быть, именно поэтому — познал радость творчества, у меня были успехи, я видел Венецию и сидел в кафе Флориан, где когда-то сидел любимый мною писатель Стендаль, я видел готические церкви в австрийских деревушках и грандиозные соборы в знаменитых городах, Рембрандт и Джотто, Микеланджело и Гоген одинаково хорошо отпечатались в моем мозгу и моем сердце, я знаю, что нет такой репродукции, которая дала бы представление о красоте «Тайной вечери» Леонардо, Гамлет, Лир и в особенности Отелло живут во мне. В особенности последний. И я был в тюрьме. И я освободился. И я голодал. И был богат. И был влюблен, и был покинут. И мне еще не было двадцати, когда я писал стихи, эмоциональное содержание которых обновили литературную психологию, подобно «Улиссу» Джойса, а потом стал революционером и с презрением отверг собственные стихи, потом снова стал писателем, чтобы в итоге, обогащенный впечатлениями, приблизиться к мудрости, но, не постигнув ее, просто радоваться звездному небу и наблюдать, как растет трава.

На прошлой неделе мне исполнилось пятьдесят три года. <_> Сегодня для одних я старик, а другие знают, что я хороший любовник. Господь бог, создавая меня, немного поскупился на

хороший материал, его хватило только на мозг, на глаза и на любовь. У меня тонкая кость, но зачем массивные ляжки, если тело стройное и только плечи широкие. Мост — гордость инженера — красив, если строен, крепок и долговечен, простоит десятилетия и выдержит возросшую и не предусмотренную проектной задачей тяжесть. А я выдерживаю. Тот, кто видит мой непропорционально маленький подбородок, констатирует, согласно старым учебникам вульгарной психологии, недостаток энергии. А если посмотрит на мои руки, увидит, что они красивы, но не каждый знает, как крепко они схватывают то, что нужно держать (потому что в руках есть и душа), как и то, что мои ноги похожи на ноги греческих статуй, для этого нужно видеть греческие статуи, да и моя рваная обувь не показывает этого. Немногие люди считают меня красивым, лишь некоторые, кто очень близок ко мне.

И потому, что я сделан из хорошего материала, в 53 года я сел в седло (во второй раз в жизни, в первый раз это было тоже в 53 года) и проскакал 18 километров, чтобы отчаянной телеграммой позвать ту, которая сейчас для меня всё, сейчас, когда смерть и совершенное творческое озарение одинаково близко подошли ко мне и в равной степени притягивают. Но потому что материала на ляжки не хватило и раньше я не ездил верхом, у меня ломит кости, но это неважно, когда нужно, я могу ездить верхом.

1949 г. (МТАКК Мз 6306/19)