Просто Мария 2

Глава 9

Лорена проснулась от телефонного звонка. Подняв голову, она сразу же подумала:

«Что-то в последнее время я совсем разленилась. Спать днем?.. Такого прежде я за собой не замечала…»

Приподнявшись и опершись на локте, Лорена подняла трубку.

— Донна Лорена?.. — Послышался из трубки голос Бурручаги.

Лорена, еще несколько не отошедшая ото сна, откликнулась сердито:

— Да, это я…

— У меня неплохие новости…

— Какие же?

— Я сегодня был у донны Марии…

При упоминании о Лопес, главном враге всей своей жизни, Лорена проснулась окончательно.

— Да, и что же?

— Мне пообещали место, — в голосе Бурручаги слышалось скрытое ликование.

— Ладно, об этом не по телефону, — перебила его Лорена.

— Просто я хотел бы выяснить, что мне делать дальше, — произнес Антонио Гарсиа. — Я ведь у вас на службе…

Поразмыслив минутку, Лорена сказала:

— Ладно, можешь подъехать ко мне… Только очень прошу тебя — переоденься во что-нибудь чистое. Надеюсь, у тебя хватит сообразительности не являться ко мне в тех отвратительных одеждах, в которых ты работаешь на своей свалке?

Продиктовав Бурручаге адрес, Лорена положила трубку и наскоро переоделась. Она знала, каким непререкаемым авторитетом была для этого темного и забитого парня. Не могла же она предстать перед Бурручагой в домашнем наряде!

Спустя полчаса Антонио Гарсиа стоял на пороге квартиры своей покровительницы. Почему-то он испытывал огромную внутреннюю робость — он и сам не мог сказать себе, почему именно. Может быть, потому, что очень верил в Лорену и надеялся, что с ее помощью сможет выкарабкаться из того положения, достаточно незавидного, в котором оказался по злой воле судьбы. А может быть, потому, что испытывал внутренний трепет перед своей новой госпожой — человеком властным и твердым.

Однако Лорена встретила Бурручагу довольно приветливо.

— Ну, что у тебя нового?.. — Спросила она, едва поздоровавшись.

Бурручага принялся с воодушевлением пересказывать разговор с Марией, который произошел буквально несколько часов назад.

— Она такая приветливая, такая добрая… — Антонио Гарсиа запнулся на полуслове, поймав на себе недобрый взгляд Лорены. — Да…

— Добрая?.. — На лице Лорены зазмеилась недобрая ухмылка.

— Да…

Теперь до Бурручаги дошло, какую же непростительную оплошность он совершил, принявшись расхваливать Лопес. «И зачем я начал свой рассказ с того, какая замечательная женщина донна Мария?.. — С укором самому себе подумал он. — Я ведь знаю, для чего Лорена подослала меня к ней…»

Поднявшись с тахты, уперев руки в бока, Лорена с нескрываемым сарказмом посмотрела на своего незадачливого собеседника и произнесла:

— Антонио Гарсиа!.. — Это обращение прозвучало очень официально.

«Точно прокурор», — отметил по себя Бурручага.

Лорена продолжала:

— Антонио Гарсиа!.. Эта женщина — само исчадие ада! Ты просто слишком глуп, чтобы понять это самостоятельно.

Бурручага точно в ожидании удара втянул голову в плечи.

— Да, исчадие ада, — почти кричала Лорена — настолько ее вывели из себя эпитеты, которыми Антонио Гарсиа наградил ненавистного врага. — Ты ничего не понимаешь в жизни… Ты вообще ничего не понимаешь. Да, с тобой поговорили очень ласково, очень вежливо — будь уверен, эта Мария к каждому умеет найти свой ключик. А ты уши развесил, ты просто купился на эту поддельную доброту!

Антонио Гарсиа попытался было оправдаться:

— Донна Лорена, я говорю только то, что мне показалось с самого начала…

— И поэтому ты решил, что Мария Лопес — хороший человек?

— Я этого не говорил…

У Лорены в последнее время появилось одно очень незавидное качество — она начала цепляться к словам, раздувая одну необдуманно сказанную фразу до вселенских размеров и приписывая собеседникам замыслы, о которых последние даже не подозревали. В свое время об этом качестве говорил ей Густаво дель Вильяр, утверждая, что подобные вещи могут сильно повредить его приемной дочери в дальнейшем. Однако та не вняла отческим советам и наставлениям — наоборот, чем дальше, тем больше увеличивалась в ней эта мелочная раздражительность.

Вот и теперь, глядя на совершенно растерянного Бурручагу, Лорена дала волю своему гневу.

— Да, тебя просто хотят одурачить!.. — Кричала она. — Из тебя, взрослого мужчины, делают дурачка… А ты, глупец, не понимаешь этого…

Все время этого монолога дель Вильяр Антонио Гарсиа стоял, красный, как рак. Он чувствовал себя очень неудобно — отчасти от совершенно несправедливых, с его точки зрения, упреков своей госпожи, отчасти потому, что госпожа даже не предложила ему присесть…

«А вот донна Мария, — невольно подумал Антонио Гарсиа, — та наоборот, сразу же сказала «садись»… Неужели она действительно так искусно притворяется?

Лорена тем временем продолжала неистовствовать:

— Неужели ты никогда не слышал, что зло обычно маскируется в одежды добра?

— Да, — едва слышно, одними губами, пролепетал Антонио Гарсиа, — наш приходской священник что-то такое говорил на воскресной проповеди…

— Значит, ты и сам должен был догадаться, что эта Мария — как раз тот самый случай…

— Простите меня, донна Лорена, — Бурручага едва не плакал — так сильно подействовали на него крики госпожи. — Простите, я просто не подумал, что сказал…

Вопреки ожиданиям Бурручаги, это высказывание не успокоило Лорену — наоборот, оно еще больше подлило масла в огонь.

— Не подумал?.. — Переспросила она вызывающим тоном.

— Нет… То есть да…

— Так да или нет?

Вконец запутавшись, Антонио Гарсиа сконфуженно замолчал.

— А, понимаю, — продолжила Лорена с нескрываемой издевкой, — понимаю… Теперь я хорошо понимаю — ты просто неискренен со мной… Ты хотел меня обмануть. Вот как ты, оказывается, платишь за все благодеяния!

Антонио Гарсиа, как и многие латиноамериканцы, был чрезвычайно впечатлительной натурой. На глаза его невольно навернулись слезы. Он никак не мог понять — чем именно он провинился перед своей госпожой, чем именно вызвал такой дикий гнев, однако тем не менее, все равно в глубине души чувствовал себя невольно виноватым — наверное только потому, что Лорена была недовольна…

Наконец, собравшись с духом, он спросил:

— Почему же я такой неблагодарный?

Лорена, удовлетворившись произведенным эффектом, наконец несколько успокоилась. Более того, глядя на Бурручагу, она самодовольно заулыбалась.

«С этим неотесанным идиотом надо быть как можно строже, — подумала она, — нельзя давать ему спуску. Надо время от времени ставить его на место — тогда он действительно будет служить мне верой и правдой».

— Почему я сочла тебя неблагодарным?.. — Переспросила Лорена.

Бурручага кивнул.

— Нет, донна Лорена, я вовсе не такой, каким вы меня посчитали…

— Почему сочла неблагодарным?.. Да ты ведь сам только что сказал мне, что назвал Марию Лопес доброй и отзывчивой не подумав…

Бурручага пожал плечами.

— Да…

— Значит, ты говоришь одно, а думаешь другое?.. — В голосе Лорены вновь зазвучал вызов. — Значит, у тебя на уме могут появиться мысли, которыми ты не поделишься со своей госпожой?

До Бурручаги начал доходить смысл этой придирки дель Вильяр.

— Нет, вы не правильно поняли меня, — с жаром воскликнул он. — Я хотел сказать… — Бурручага запнулся, подыскивая оправдания, наиболее подходящие в подобной щекотливой ситуации выражения, — я только хотел сказать… Ну, что Мария Лопес такой только показалась…

— Ну, и какой же еще она тебе показалась?.. — медленно, растягивая каждое слово, спросила Лорена.

— Она показалась… Она показалась… — Начал было Антонио Гарсиа и тут же запнулся.

Он не мог сказать о Марии Лопес абсолютно ничего дурного. Если бы ему пришлось рассказывать о своей встрече с главой студии «Лопес продакшн» где-нибудь в своем квартале, на улице Симона Боливара, хвалебным эпитетам наверняка бы не было конца. А тут…

— Так какой же она показалась тебе, Антонио Гарсиа?.. — гнусно улыбаясь, поинтересовалась Лорена.

Бурручага, уставившись в пол, понуро молчал.

— Что ж, — произнесла Лорена, — что ж, тогда я расскажу тебе, какой она мне показалась… Антонио Гарсиа, — произнесла Лорена, — эта женщина разрушила все самое дорогое, что только у меня было… — Лорена ощущала в себе небывалый прилив вдохновения, который всегда появлялся у нее накануне подобных инсинуаций. — Да, она отняла у меня все, все, чем я гордилась… Она отняла у меня дочь — бедняжка Лаура теперь наверняка в раю, но ведь она могла еще немножко пожить среди нас… Она умерла из-за Хосе Игнасио, этого незаконнорожденного выродка. Мой любимый брат Хуан Карлос — он был такой наивный, такой… — по щеке Лорены покатились притворные слезы, — такой… доверчивый. Он безрассудно бросился в сети, расставленные для него этой хитрой и коварной женщиной… А что же получилось? Он умер!.. — Лорена притворно, однако очень натурально всхлипнула.

Бурручага с искренним сожалением посмотрел на свою благодетельницу.

— Извините, — пробормотал он, — ради всего святого, простите меня, донна Лорена… Я ведь не знал этого… Умоляю вас — простите мой невольный проступок. Я не хотел — видит Бог! — я не хотел вас обижать…

Лорена, искоса глядя на Бурручагу, вновь громко всхлипнула.

— Да, это еще не все. Эта стерва — я говорю о Марии Лопес, — так вот она сумела втереться в доверие к моему престарелому отцу, уважаемому Густаво дель Вильяру…

Бурручага вспомнил, что эта фамилия упоминалась Марией в недавней беседе.

— Виктор, муж Марии, говорил, что почтенный и уважаемый сеньор руководит школой для бедных, — произнес Антонио Гарсиа. — Я еще тогда и подумал — может быть, это ваш родственник?

— Ничего себе родственник!.. — вспылила Лорена, — это же мой родной отец!..

Если бы приемный отец Лорены слышал весь этот разговор, он бы, наверняка, вторично отрекся от своей дочери.

— Да, так вот: эта коварная, эта жестокая женщина умудрилась втереться в доверие к дону Густаво, — Лорена всхлипнула еще громче, — и он поверил ей. Да, он поверил этой шлюхе! Она наплела ему про меня столько нехороших вещей!.. Она вылила на меня целое ведро грязи, целое ведро помоев…

Бурручага покачал головой.

— Неужели ваш отец, уважаемый дон Густаво дель Вильяр, поверил не вам, а этой… — С языка Антонио Гарсиа уже готово было слететь ругательство, но в самый последний момент он почему-то передумал и произнес: — этой женщине… Но почему?

— Почему, почему, — неожиданно передразнила собеседника Лорена, — а все потому же: у этой Лопес есть одно качество: она, как никто другой, умеет очень быстро втираться в доверие к людям.

— Вы хотите сказать, что…

Лорена не дала Антонио Гарсиа договорить.

— Я хочу сказать, что тебе надо меньше слушать, что плетет эта злая женщина, — произнесла Лорена, — я хочу сказать, что ты во всем должен слушаться только меня… Я хочу сказать, что ты слишком глуп, чтобы иметь собственное суждение на этот счет…

Произнеся эту тираду, Лорена поняла, что немного хватила лишку. Что-что, а отказывать Бурручаге в собственных суждениях на чей бы то ни было счет ей не следовало — во всяком случае, в столь резкой и категоричной форме, как она это только что сделала.

Однако Бурручага был столь впечатлен слезами и всхлипами своей госпожи, что то ли не расслышал этого, то ли не обратил на последние слова должного внимания.

— Хорошо, донна Лорена, — произнес он. — Я во всем буду полагаться только на вас…

Лорена была достаточно умна и дальновидна, и поэтому решила загладить этот промах. Достав из кармана пачку банкнот, она протянула их Антонио Гарсиа.

— Это что?

Лорена ухмыльнулась.

— Это?.. Ты, что слепой? Это деньги…

— Я понимаю…

— Не забывай — ты же работаешь моим личным секретарем с сегодняшнего дня…

— Но ведь я не работаю на вас и суток?.. — Попытался было протестовать Бурручага, однако Лорена и слушать ничего не захотела.

— Бери, бери, раз я тебе даю, — она протянула пачку банкнот собеседнику. — И ни о чем не думай… Считай, что это — аванс…

Это был очень продуманный психологически ход. Лорена была просто уверена, что Бурручага помнется-помнется, но деньги обязательно примет.

«А тогда, — решила Лорена, — тогда уже не я буду ему чем-нибудь обязана, а он мне… Впрочем, я и так ничем не обязана этому неотесанному болвану…»

Бурручага колебался: с одной стороны, ему очень хотелось взять деньги — тем более, что сумма, предлагаемая дель Вильяр, была немаленькой. С другой — пойти на этот шаг ему не позволяла мужская гордость. Антонио Гарсиа всегда получал деньги за уже сделанную работу; он не привык, чтобы ему платили авансом.

Улыбаясь, Лорена насильно сунула пачку в руки Антонио Гарсиа.

— Бери, бери, и можешь пересчитать, если хочешь… Тут как раз та сумма, которую ты мне назвал…

Бурручага, взяв в руку банкноты, продолжал недоуменно стоять, не зная как следует поступить.

— Но, донна Лорена… Извините, но мне это, право, как-то неудобно…

Лорена покачала головой.

— А что тут неудобного? Я предложила тебе хорошую работу, ты согласился… Я даю тебе аванс.

— Но ведь я еще ничего для вас не сделал!

— Тогда сделаешь когда-нибудь, — перебила его дель Вильяр. — Видишь, какая я добрая, честная и доверчивая: ни расписки с тебя не беру, ни в налоговую полицию не заявляю. Я доверяю тебе, Антонио Гарсиа, доверяю и надеюсь на тебя… Я ведь знаю — ты очень честный человек — не то, что некоторые… Ты ведь наверняка не сбежишь с этими деньгами куда-нибудь, не выполнив всего, что я тебе поручу сейчас… Впрочем, — как бы вскользь произнесла Лорена — даже, если ты и удерешь, то наверняка я разыщу тебя хоть на дне Мексиканского залива…

Бурручага был настолько поражен доверием своей госпожи, что даже не смог заметить очевидного вранья — насчет «разыщу»…

Несмелым движением запихнув купюры в карман своего брезентового комбинезона, Бурручага принялся лепетать:

— Спасибо вам, донна Лорена, спасибо вам большое, вы очень добры ко мне, донна Лорена…

К тому времени притворные слезы уже окончательно высохли на лице дель Вильяр.

«Ладно, хватит этого сентиментального трепа, — сказала Лорена себе, — пора переходить к конкретным вещам…»

— Значит, сегодня ты разговаривал с донной Марией?.. — Спросила Лорена.

Бурручага согласно кивнул.

— Да, разговаривал…

Глаза Лорены сузились.

— Ну, и что она тебе сказала?

— Она твердо пообещала, что обязательно подыщет мне какое-нибудь местечко на своей студии.

— Какое впечатление ты на нее произвел?

Антонио Гарсиа не мог оценивать подобного рода беседы — особенно того, какие произошли у него с Марией Лопес; тем более он не умел оценивать впечатление, которое производил на людей. Поморщившись очень неопределенно, Бурручага произнес:

— Не знаю…

Лорена вновь начала выходить из себя.

— Ну, что она тебе сказала?

Бурручага сделал какой-то неопределенный жест рукой.

— Мария Лопес сказала, что такой человек, как я не способен врать… Или что-то вроде этого, — произнес он и смутился.

«Это правда, — мысленно согласилась Лорена, — во всяком случае, вид у этого мусорщика доверчивый и простодушный. Мария Лопес — сама деревенщина неотесанная, она любит подобных болванов… Они близки ей по духу».

— Значит, она пообещала устроить тебя в свою студию? — повторила вопрос Лорена.

— Да, — ответил Бурручага.

— Она предлагала тебе что-нибудь конкретное?

— Ее муж, дон Виктор предложил мне заниматься в бесплатной школе, — произнес Антонио Гарсиа, — он даже пообещал, что в случае чего я смогу всегда рассчитывать на его помощь…

Лорена при упоминании о Викторе только недовольно поморщилась.

— А, еще один, — она небрежно махнула рукой, — тоже, строит из себя невесть что… Он тебе много чего пообещает — держи карман шире…

— Но мне показалось, что дон Виктор говорил правду, — несмело возразил Бурручага.

— Многим так кажется, — язвительно улыбнулась Лорена, — многие на это покупаются… Представь себе, даже сама Мария Лопес не сразу поняла, что он за штучка, этот Виктор. Она ведь застукала своего мужа в постели с одной хорошенькой модисткой… А ведь наверняка, тоже клялся ей в своих светлых и высоких чувствах, в своей чистой любви…

— Вот как? А я об этом и не знал, — протянул Антонио Гарсиа. — Почему же они теперь вместе?

Лорена равнодушно пожала плечами.

— А ты как-нибудь сам полюбопытствуй — почему. Видимо, эту шлюху, эту грязную сволочь — я говорю о Марии — целиком устраивает ее муж… Она ведь сама точно такая же… Она соблазнила моего дорогого брата Хуана Карлоса, прижила с ним ребенка — этого незаконнорожденного ублюдка Хосе Игнасио… А потом отправила его на тот свет — точно так же, как и бедную Лауру…

В комнате зависла тягостная пауза.

Бурручага, мысленно возвращаясь к той беседе с донной Марией, пытался понять, как такая добрая и обаятельная женщина может заключать в себе столько пороков. Однако он в который раз отогнал от себя эти мысли — Лорена, как ему казалось, была более убедительна. Бурручага никогда не умел разбираться в людях…

— Ну, так какую же работу тебе предложили?.. — Вернулась к исходной теме Лорена.

— Пока никакой…

Лорена торжествующе заулыбалась.

— Так я и знала!.. — Воскликнула она. — Тебе только обещают, тебя только водят за нос…

Сама Лорена прекрасно понимала, что Мария Лопес вряд ли способна так вот, прямо с ходу устроить Бурручагу на студию — тем более учитывая характер его прежней работы. Однако она продолжала упрямо гнуть свою линию, повторяя, что Бурручагу, этого взрослого мужчину, продолжают водить за нос…

— Но донна Мария сказала, что обязательно подыщет мне что-нибудь подходящее, — несмело возразил Антонио Гарсиа, — она сказала, чтобы я в самое ближайшее время позвонил ей, и она назначит встречу…

— Ну, и на какую работу ты сможешь рассчитывать?.. — Поинтересовалась Лорена.

Бурручага неопределенно передернул плечами.

— Честно говоря, я об этом как-то еще не думал, — произнес он.

— И все-таки…

— Я хотел бы, чтобы мое будущее занятие было связано со строительством…

— Со строительством?.. — Переспросила Лорена. — Ах, да, как же я могла забыть… Ты же до того, как попасть на свалку, строил то ли дороги, то ли что-то такое… Только, — Лорена вновь гнусно заулыбалась, — только, Антонио Гарсиа, вынуждена тебя огорчить: вряд ли у Марии Лопес найдется такая работа… Ты не забывай — у нее же не строительная фирма, она собирается делать фильмы…

— Тогда я соглашусь на что угодно, — произнес Антонио Гарсиа, — на любую работу, только бы не возвращаться на городскую свалку…

— Что ж, похвальное стремление… А теперь, — голос Лорены приобрел серьезные интонации, — а теперь позволь дать тебе один совет… Скорее даже не совет, — поправилась Лорена, — а указание… Ты ведь у меня на службе, не забывай…

— Конечно, конечно, — поспешил согласиться Бурручага. — Конечно же, донна Лорена.

— Мне необходимо, чтобы все планы этой Марии я узнавала из первых же рук…

Антонио Гарсиа вопросительно смотрел на Лорену.

— А для этого, — продолжила та, — мне надо, чтобы у меня был свой человек в ее близком окружении… Во всяком случае, чтобы этот человек видел Лопес ежедневно…

— А что я могу сделать?

Лорена на мгновение задумалась, а потом медленно сказала:

— Ты, кажется, говорил, что работаешь на своей свалке водителем грузовика?

— Работал, — поправил собеседницу Антонио Гарсиа. — Сегодня утром я взял полный расчет…

— Значит, ты хорошо водишь автомобиль?

Бурручага ответил не без гордости:

— Да, сеньора, я вожу машины с четырнадцати лет. Я могу сидеть за рулем любой машины — хоть за рулем большегрузного «Мака», хоть малолитражки…

— Вот и отлично!.. — Воскликнула Лорена, — постарайся сделать так, чтобы эта Мария взяла тебя или личным водителем, или кем-нибудь вроде этого… Тогда ты будешь видеть и слышать ее каждый день… Понимаешь мою мысль, Антонио Гарсиа?

Тот быстро согласился.

— Да, конечно же…

Лорена подошла к двери, давая таким образом понять, что разговор окончен.

— Таково будет твое первое задание, — произнесла она. — В любом случае, ты должен звонить мне каждый день, сообщая о своих делах…

Бурручага подошел к двери и несмело произнес:

— Я буду стараться, донна Лорена, вот увидите — вы не разочаруетесь во мне…

Лорена небрежно кивнула.

— Не сомневаюсь… Во всяком случае, эта Мария Лопес не ошиблась в одном — ты действительно порядочный и честный человек. Я это сразу поняла — когда ты обратился ко мне за помощью — помнишь свою страшную опухоль?

Таким образом Лорена еще раз дала собеседнику понять, сколь многим тот обязан ей.

— Да, да, конечно, — воскликнул Бурручага, — конечно же, я помню, как вы меня спасли… Я ввек не забуду этого, донна Лорена…

Попрощавшись, Лорена еще раз сказала:

— И не очень-то верь этой Лопес… Она обязательно тебя обманет, вот увидишь…