Просто Мария 2

Глава 56

Джоанна действительно после тяжелой беседы с Марией решила, во что бы то ни стало разыскать Диего и поговорить с ним. Она обыскалась его во всем доме и, нигде не найдя, решила, что он отправился в какой-нибудь ночной ресторанчик в старом испанском квартале — подобных заведений там было превеликое множество, и работали они круглосуточно — главным образом для туристов, жаждущих экзотики в колониальном стиле и разного рода развлечений, на которые так щедр ночной Мехико…

Джоанна без особого труда разыскала Диего — он сидел за столиком в том самом кафе, в котором еще какой-то месяц назад так любил проводить время со своей возлюбленной…

Маклохлен прекрасно понимала, что Диего теперь лучше не трогать а, скорее, наоборот, попытаться быть с ним как можно более ласковым и обходительным. Она уже начинала корить себя за недавнюю несдержанность…

Пройдя по небольшому залу, Джоанна присела на край стула и осторожно произнесла:

— Диего…

Диего поднял глаза — Джоанна различила, что в них отразилось непередаваемое страдание… Кроме того, Джоанна сразу же определила, что ее возлюбленный уже успел порядочно нагрузиться — как и большинство мужчин, молодой Лопес считал, что возлияние полезно не только в счастье, но и в несчастье — особенно в таком, которое постигло его теперь…

— Диего…

Молодой Лопес тяжело вздохнул.

— Зачем ты пришла сюда?..

Стараясь казаться спокойной, ласковой и уравновешенной, Джоанна произнесла:

— Потому, что я очень хочу тебя видеть…

Диего опустил взгляд на тарелку.

— Для чего?

Голос Диего звучал как-то необыкновенно глухо — будто бы сквозь подушку.

— Я просто соскучилась без тебя…

Диего вздохнул.

— Соскучилась?..

Девушка нежно улыбнулась.

— Да, представляешь…

Молодой Лопес, казалось, не поверил этим словам.

— Но мы ведь виделись с тобой всего час назад, — произнес он.

Джоанна лукаво улыбнулась.

— А я бы сказала по-другому… — она посмотрела на Диего, — я бы сказала несколько иначе…

Диего молча смотрел в какую-то одному ему известную пространственную точку.

— Я бы сказала, что мы…

Неожиданно Диего прервал словоизлияния Джоанны — впрочем, сделал он это довольно деликатно:

— Прошу тебя, замолчи…

Джоанна тут же замолкла, не решаясь спорить с молодым Лопесом, после чего вкрадчивым голосом произнесла:

— Ты говоришь — мы виделись с тобой час назад, а я говорю — не виделись уже целый час… Представляешь, как долго?..

Диего вновь посмотрел на Джоанну.

— Долго?..

Та, обрадованная, что нашла хоть какую-то зацепку для разговора, ответила:

— Конечно…

— Но разве какой-то час — это так долго?..

Джоанна деланно-тяжело вздохнула.

— Для меня это — целая вечность… Особенно, если тебя нет рядом…

Молодой Лопес тихо всхлипнул.

«Это хорошо, — сразу же оценила положение Джоанна, — это очень даже хорошо… Теперь он наверняка начнет распускать нюни… Эдакий кабальеро, как принято тут говорить, а такой сентиментальный… Впрочем, — улыбнулась своим мыслям Джоанна, — как и все латиноамериканцы…»

Подняв голову, Диего неожиданно для Джоанны Маклохлен спросил:

— Почему ты меня так ненавидишь?..

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что девушка сразу и не нашлась с ответом.

— Я — тебя?.. — только и смогла выдавить из себя Джоанна.

Диего упрямо мотнул головой.

— Да…

Подсев к молодому Лопесу поближе, Джоанна нежно обняла его.

— Дурачок… — произнесла она ласковым голосом, — дурачок… Мой маленький Диего совсем глупенький мальчик… Кто тебе такое сказал?..

Отвернувшись от девушки, Диего произнес:

— Я сам это вижу…

Джоанна не переставала удивляться.

— Ты?..

— Да…

— Ты видишь, что я ненавижу тебя?.. Но откуда?.. Неужели я…

Диего перебил ее вновь:

— Я вижу это сам… Джоанна, я ведь прекрасно знаю, что говорю…

Джоанна искусно улыбнулась.

— А я тебе говорю, что вижу сама…

Молодой Лопес, налив себе в стакан из стоявшей на столе бутылки ямайского рома, тут же залпом выпил его и, утерев рот рукавом, спросил:

— Ну, и что же ты видишь?..

Джоанна повторила:

— Вижу, что ты совсем маленький, совсем глупенький мальчик…

После этих слов девушка отсела чуть поодаль от своего поклонника и сделала выжидательную паузу — что скажет этот олух теперь?..

Некоторое время молодой Лопес молчал. Потом, будто бы спохватившись, поинтересовался:

— Я — дурачок?..

Джоанна с улыбкой поспешила заверить его, что все обстоит именно так.

— Дурачок, конечно же, дурачок…

— Но почему ты меня таким считаешь?.. — Спросил молодой Лопес, наливая себе в стакан очередную порцию ямайского рома.

— Это очевидно, — протянула Джоанна, — это просто и понятно…

— Кому понятно?..

— Всем… И мне — в том числе…

Осушив очередной стакан, Диего отставил его на середину стола.

Диего вопросительно посмотрел на Джоанну — она заметила, что он совершенно пьян.

— Ну, и что же тебе понятно?

Джоанна ответила несколько неопределенно:

— Многое… К сожалению — очень многое…

В голосе ее прозвучало нарочитое разочарование своим поклонником.

— Например?..

Джоанна со вздохом произнесла:

— Ты дурачок, Диего, дурачок хотя бы потому, что просто не понимаешь своего счастья…

Несмотря на очевидное опьянение, молодой Лопес еще не потерял способность соображать.

— Счастья?..

Уверенно кивнув, Маклохлен повторила:

— Да, счастья… Именно так…

— Ну, и в чем же, по-твоему, мое счастье?..

— Неужели ты сам этого не понимаешь?.. — нарочито небрежно спросила его Джоанна. — Кажется, еще недавно ты готов был твердить мне о своем счастье денно и нощно…

Молодой Лопес прекрасно понял, что именно имеет теперь в виду Джоанна.

— Да, — упавшим голосом сказал он, — да, и теперь я также не устану это говорить…

Маклохлен поняла, что теперь настал момент действовать решительней.

— Помнишь, — начала она трагическим голосом, — помнишь, как под этими сводами, за этим же столом ты клялся мне в своей вечной любви, в своей, верности?.. И я, глупая, поверила тебе, я доверилась тебе, Диего, как маленькая девочка… Я знала, что ты — настоящий мужчина, что ты — тот, кого я искала всю свою жизнь, что только на такого мужчину, как ты, я смогу положиться в жизни… И я хотела тебе помочь, чем только могла… Диего, я была готова отдать тебе все, пожертвовать всем… Карьерой артистки, здоровьем… Да, ради тебя я пошла на отчаянный шаг — бросила мужа, Майкла, этого святого человека…

Говоря о доне Мигеле Габриэле столь хвалебно, Джоанна пыталась разжечь в своем обожателе огонь ревности — она ведь прекрасно знала, что Диего способен приревновать ее не только к партнерам по сериалу «В поисках дона Федерико», но даже и к ее же мужу…

Джоанна продолжала свои причитания:

— О да, я доверилась тебе… Я готова была пойти ради тебя на все… Да, Диего, я хотела бросить все, я хотела связать с тобой свою жизнь до гробовой доски… Я даже изменила тебе с мужем — да, Диего, это действительно святой человек, это человек необыкновенной доброты, необыкновенной отзывчивости… Это просто Бог…

Маклохлен словно забыла, какими эпитетами награждала она дона Мигеля Габриэля в беседе с сестрой Диего, Марией Лопес, всего несколько часов назад.

На раскрасневшемся от рома лице молодого Лопеса появилась печать глубокой печали.

— Джоанна…

Маклохлен, отвернувшись, сделала вид, будто бы вот-вот разрыдается. Однако она все время следила за Диего боковым зрением.

— Джоанна…

Девушка негромко, но, тем не менее, очень натурально всхлипнула.

— О, оставь меня, ради всего святого…

Диего позвал ее в третий раз:

— Джоанна…

— Оставь меня ради всего святого, заклинаю тебя… Да, ты предал меня — предал мои высокие чувства, мои душевные порывы…

— Но, послушай…

Маклохлен всхлипнула вторично — правда, теперь не столь удачно, как в первый раз…

— О, оставь меня…

Если бы тут сейчас присутствовал кто-нибудь из актерского колледжа при Голливуде, который Джоанна в свое время закончила довольно посредственно, то наверняка бы поставил девушке по актерскому мастерству самый что ни на есть высший балл… Что ни говори, а актрисой она была замечательной. Кроме этого, Маклохлен в свое время поднаторела в подобных амплуа — брошенных девушек, и ей не приходилось теперь даже задумываться над текстом — она сыпала отрывками фраз из старых ролей безо всякого разбору — тем не менее, без особого труда добиваясь желаемого эффекта.

— Ну, Джоанна, я прошу тебя… — в голосе Диего прозвучали извинительные нотки.

— Не прикасайся ко мне…

— Джоанна…

Диего был настолько недалек и простодушен, что разумеется, воспринимал весь этот дешевый спектакль за чистую монету.

— Но я прошу тебя…

— Диего, ты разбил самое святое, что у меня было — любовь к тебе…

Диего медленно начал трезветь. Поняв это, он открыл стоявшую на столе вторую бутыль и налил себе в стакан новую порцию рома.

Заметив это, Джоанна подумала: «Очень хорошо, пусть напьется… Когда он напивается, он становится плаксивым и безвольным, тогда из него можно вить веревки…»

Скосив глаза в сторону молодого Лопеса, чтобы определить, сколько он уже выпил, Джоанна тихо произнесла:

— Да, Диего, еще недавно ты действительно казался мне настоящим мужчиной…

— Но почему ты все время говоришь о нас с тобой в прошедшем времени?..

Это была единственная осмысленная фраза, сказанная молодым Лопесом до этого момента — с того времени, как к нему за столик подсела Маклохлен.

— Почему ты все время повторяешь — «ты был», «ты казался»…

Джоанна ответила приглушенно:

— Почему?.. Да потому, что теперь это уже в далеком прошлом…

Этот ответ весьма обеспокоил Диего.

— В прошлом?..

Джоанна коротко, но достаточно уверенно, чтобы убедить Диего, кивнула.

— Да… Теперь это в прошлом, — повторила она с легким вздохом.

Оставив свой стакан, молодой Лопес растерянно заморгал.

— Но что я могу теперь сделать?..

«Вот это мне уже нравится, — удовлетворенно подумала Джоанна, — это уже кое-что… А теперь — теперь надо усилить натиск…»

— Что я могу сделать?..

Маклохлен ответила ему с искусно изображенным равнодушием.

— Что сделать?.. А ничего… Для чего тебе что-то делать теперь?..

— Ну как это для чего?..

— Ничего делать не надо… Все идет просто замечательно, — с необыкновенным трагизмом продолжала Джоанна, — все просто великолепно…

Взяв в руку наполненный ромом стакан, Диего залпом осушил его.

«Это уже третий, — просчитала девушка в уме, — и только за то время, что я тут с ним сижу… Интересно — сколько же он успел выпить до того, как я сюда пришла?.. Наверняка столько же…»

Диего тяжело вздохнул.

— Знаешь, ты считаешь, что у меня — все нормально?.. — Спросил он.

Джоанна хмыкнула.

— Конечно!.. Ведь у тебя есть такая замечательная семья, такая любящая тебя сестра — миссис Мария Лопес… Имея такую сестру, — осторожно продолжала она, — можно ни о чем не волноваться…

Мысли Диего при упоминании о Марии словно натолкнулись на какое-то препятствие.

Мария… Но почему она против их брака? Почему она лезет не в свое дело?..

«Может быть, Джоанна действительно права, говоря, что я слишком слушаюсь ее? — Подумалось Диего, — может быть, она права, утверждая, что я очень уж надолго засиделся в младших братьях?..»

— Мария… — Эхом повторил Диего. — Мария… Да, она меня любит, да и я ее тоже…

Голос у Джоанны стал еще более обиженный, чем был раньше.

— Вот видишь, ты теперь и сам признаешь, как я права… Да, Диего, у тебя ведь такая замечательная старшая сестра… Вот и возвращайся к ней!.. Да, возвращайся и будь до самой своей смерти у нее на побегушках… Я вижу, тебе это даже нравится…

— А как же ты?..

Утерев кулаком сухие глаза, Маклохлен отвечала Диего:

— Я?.. О, обо мне не беспокойся… Как-нибудь проживу одна…

— И мы больше никогда не увидимся?..

Джоанна отрицательно покачала головой.

— Нет, Диего. Мы с тобой больше никогда не увидимся, и не надейся на это… Не надо меня искать, не надо добиваться встреч со мной… Ничего мне от тебя больше не надо… Живи со своей Марией, слушайся ее… Будь в услужении у моего замечательного мужа… Он, кстати, мне говорил, что ты уже вполне освоился со своей профессией — научился-таки правильно завязывать цветы… Он даже сказал мне, что приготовил для тебя отличную роль в девяносто четвертой серии… Роль ливрейного лакея — ты должен будешь, подойти к дону Федерико и с выражением произнести: «Кушать подано!..»

Джоанна прекрасно понимала, что таким образом необычно задевает одну из самых слабых струнок в характере Диего — его скрытое честолюбие…

— А ты?..

— Я же говорю — проживу как-нибудь и без твоего участия…

— Но ведь я…

Джоанна жестом руки прервала и эту попытку молодого Лопеса узнать, как именно она будет существовать без его высоких чувств.

— Не надо больше, Диего… Прошу тебя — не надо больше говорить мне о том, как ты меня любишь, о том, что ты без меня не проживешь не единого дня…

Молодой Лопес растерянно пробормотал:

— Но почему?.. Почему не надо?.. Ведь я тебя действительно люблю…

Джоанна поморщилась.

— Не надо…

Диего, однако, не унимался.

— Почему не надо?.. — как заклинание, повторял он, — почему?.. Ответь мне..

— Не надо потому, что я тебе больше не верю. Да, Диего, ты разбил мое сердце, и теперь я не верю ни единому твоему слову. Ты обманул меня…

Джоанна бессильно опустила руки и замолчала.

— Джоанна!..

Маклохлен не как не отреагировала — она только внимательно следила за Диего.

— Джоанна!..

Реакции не последовало и на этот раз.

— Джоанна, ну скажи мне хоть что-нибудь!..

— …

— Не будь со мной такой жестокой, Джоанна, я умоляю тебя, скажи мне хоть что-то…

— …

Видя, что никакие уговоры и мольбы не действуют на его возлюбленную, Диего бессильно опустил голову и обхватил ее руками.

Так прошло минут десять — все это время девушка напряженно следила за молодым Лопесом. Наконец она произнесла все также трагично:

— Диего, я так рада за тебя… Да, я действительно рада, я не обманываю…

Не отрывая голову от стола, Диего спросил:

— Рада?..

— Да… Я искренне завидую тебе — по-хорошему, белой завистью…

Наконец, оторвав голову от стола, молодой Лопес посмотрел на свою возлюбленную ничего не понимающим взором и спросил у нее:

— Завидуешь?..

Джоанна наклонила голову.

— Да… Нет, ты не думай, я не шучу… Я говорю совершенно искренне…

— Но почему ты так мне завидуешь?.. — Воскликнул Диего. — Я ведь самый несчастный на свете человек!..

— Потому, что у тебя есть сестра Мария, — объяснила ему Маклохлен, — у тебя есть сестра, которая тебя любит, которая способна заменить тебе все — и мать, и отца… и даже меня…

Диего со всей горячностью, на которую только был способен, воскликнул:

— Это неправда!

Джоанна удивленно вскинула брови.

— Неправда? Разве я говорю неправду? Разве твоя сестра не такая замечательная, как я тебе только что ее описала? Разве…

Диего все с той же горячностью перебил свою возлюбленную:

— Это неправда, что моя сестра — будь она мне хоть трижды родная! — способна заменить тебя…

«А вот это уже совсем хорошо, — подумала Маклохлен, — а ну-ка, Джоанна, еще немного… Еще чуть-чуть, и он упадет к твоим ногам, как переспелая груша…»

— Но ведь сегодня ты впервые в жизни встал перед выбором, — продолжала девушка, — да, Диего, ты встал перед выбором…

Диего задумчиво покачал головой.

— Да…

Джоанна продолжала таким же тоном:

— Да, Диего, и ты сделал этот выбор… И не в пользу меня…

Диего виновато посмотрел на Маклохлен и тихо-тихо произнес:

— Но ведь не я поставил себе этот выбор…

В этой реплике Джоанне отчетливо послышался другой, скрытый смысл: «Извини, что так получилось тогда я действительно был неправ и теперь очень раскаиваюсь в содеянном. Прости, если можешь…»

Лицо Джоанны приобрело хищное выражение.

— Нет, Диего, это не я поставила тебя перед таким выбором…

— Тогда кто же?..

— Это жизнь поставила тебя перед необходимостью выбирать из нас двоих… И ты этот выбор уже совершил. Что ж, — вздохнула Джоанна, — может быть, по-своему ты и прав… Ты сделал правильный выбор, Диего, — издевательски произнесла она. — Поздравляю тебя…

— Ну что я мог сделать?..

Теперь Маклохлен смотрела на своего воздыхателя с нескрываемым презрением — об этом свидетельствовал и плотно сжатый рот, и злые огоньки, зажегшиеся в ее глазах, и презрительный полуоборот головы.

— Что ты мог сделать?

Диего потянулся к стакану рома и залпом выпил его. Глаза его мгновенно увлажнились.

— Да, расскажи мне, как я должен был себя повести при том разговоре…

Заложив ногу за ногу, Джоанна произнесла:

— Хорошо, я расскажу тебе… Так уж и быть, в знак благодарности за те сладостные минуты, что ты подарил мне когда-то… Может быть, когда-нибудь в твоей жизни тебе еще раз придется выбирать между любимой девушкой — не мной, конечно же! — а какой-нибудь другой, между ней и твоей замечательной сестрой Марией… Так что мой рассказ может тебе сослужить добрую службу…

Диего, оторвав голову от стола, вопросительно посмотрел на девушку.

— Так вот, — начала она, — так вот, Диего, я расскажу тебе кое-что… Знаешь, что женщины ценят в мужчинах превыше всего?..

— Что же?..

— Твердость характера. Только тогда мужчина может называть себя мужчиной…

Диего в задумчивости повторил вслед за Джоанной:

— Твердость характера?..

Та согласно наклонила голову.

— Совершенно верно… Учти, Диего, все, что я тебе рассказываю, тебе еще не раз пригодится в жизни… Я уверена, что тебе еще придется бороться за любимую женщину, и ты еще не раз с благодарностью будешь вспоминать мои слова…

— А в чем же я не проявил эту самую твердость характера?..

Джоанна продолжала наставлять молодого Лопеса — тот слушал во все уши:

— Ты ведь когда-то говорил мне, что не проживешь без меня и часа…

— Да, — едва слышно, одними только губами произнес молодой поклонник Джоанны, — да, и я могу тысячу раз повторить это!..

— Повторять это больше не надо, — холодно отрезала Джоанна. — В этом нет никакой необходимости… Так вот, ты говорил, что любишь меня… И сегодня, когда этот же вопрос встал в разговоре с твоей замечательной старшей сестрой… С этой Марией, ты просто убежал от меня… Да, ты убежал, хлопнув дверью, как маленький мальчик…

Диего залился густой краской — теперь, на пьяную голову, вспоминая свое поведение в комнате Джоанны, ему стало нестерпимо стыдно.

— Но ведь я…

Однако Джоанна вновь перебила его:

— И после этого ты еще хочешь, чтобы я считала тебя мужчиной?.. Да ни за что на свете!.. — Воскликнула Джоанна так громко, что на нее невольно обратили внимание сидевшие за соседним столиком завсегдатаи. — Ни за что на свете я в это не поверю… Ты слишком труслив!..

Это был очень сильный тактический ход — Джоанна, прекрасно играя на самолюбии Диего, была уверена, что в ответ на такие обидные слова молодой Лопес обязательно взорвется.

Так оно и произошло…

— Это я-то труслив?.. — Воскликнул Диего и инстинктивно подался вперед, опрокинув проходя, наполненную наполовину бутыль с ромом. — Это ты мне такое говоришь?.. Это я-то труслив?.. Еще никто и никогда, — Диего уже не говорил, а почти кричал, — никто и никогда не смел мне говорить такие обидные вещи…

Этот порыв не возымел на Джоанну ровным счетом никакого эффекта — она только покосилась на бутылку, которая, откатилась на край стола, упала на пол с глухим звуком и покатилась еще дальше, под соседний столик, облив по дороге штанину какому-то важному пожилому сеньору.

— Да, — она презрительно хмыкнула, — да, Диего Лопес, до чего же ты докатился… Ты едва не поднял руку на женщину… — неожиданно Джоанна вскликнула, — на… на женщину, которой еще сегодня клялся в вечной любви, в любви до гробовой доски…

Диего, поняв, что совершил непростительный промах, сконфужено уселся на свое место и, подобрав бутылку, поставил ее под столик.

Джоанна поняла, что инициатива перехвачена ею окончательно и бесповоротно.

— Да, вот что значит твоя пресловутая храбрость!.. — воскликнула она, — что это такое… А я, дура, битый час распинаюсь, втолковывая этому человеку, каким должен быть настоящий мужчина, объясняю, что такое твердость характера… Боже, как я глупа… Этот человек ни на что не годится, он способен только поднять руку на женщину… на женщину, которая, любила его всей душой, которая пошла для него на невосполнимые жертвы…

Опустив глаза, Диего пробормотал:

— Прости меня, пожалуйста…

Вид у него был необычайно удрученный и потерянный — достаточно только было взглянуть на его лицо…

Однако Маклохлен этой победы показалось явно недостаточно, и она продолжила восклицать:

— Да, вы только посмотрите на него!.. — произнесла она, обращаясь, конечно же только к самой себе — все посетители за соседними столиками, увидев, что девушка то и дело оборачивается в их сторону, отвернулись. — Да, сеньоры и сеньориты, посмотрите на этого молодого человека… Он предал, он опозорил меня… А теперь — теперь он едва не поднял на меня руку… Я бы даже не удивилась, если бы он сейчас попытался меня убить!..

Диего вновь пробормотал — все также сконфуженно:

— Прости меня…

— Простить тебя!.. — гневно воскликнула Джоанна, необычайно довольная таким удачным для себя поворотом событий, — ты хочешь, чтобы я простила тебя?.. Ха-ха-ха!.. — рассмеялась она горьким трагическим смехом, от которого у несчастного Диего Лопеса мурашки побежали по коже. — Да не за что!..

— Джоанна…

Маклохлен была неумолима.

— Никогда и ни за что!..

Глядя на Диего, можно было предположить, что он готов сделать ради прощения все, что ни попросила бы его эта девушка — даже встать на колени.

— Джоанна…

Джоанна была непреклонна.

— Я не хочу тебя видеть, мне омерзительны твой вид, твой голос, твои повадки… Все, что связано, все что напоминает о тебе…

Нервы у бедного Диего были на последнем пределе — Джоанна прекрасно осознавала это обстоятельство: достаточно было одного лишь беглого взгляда на ее незадачливого воздыхателя, чтобы убедиться, что это — так…

— Джоанна…

«Не слишком ли круто я взяла?.. — подумала Маклохлен, — так можно отбить у него всякую дальнейшую охоту предпринять попытки к примирению… Он чувствует себя виноватым передо мной — прекрасно, но нельзя же быть такой неприступной, точно я не женщина, а полицейский, охраняющий Белый Дом… Надо дать ему хоть какую-то надежду…»

Джоанна после этих мыслей быстренько успокоилась и, посмотрев на Диего, произнесла:

— Бедный, бедный Диего…

Диего понял, что девушка сделала шаг на встречу — пусть маленький, пусть даже совсем крошечный, но все-таки шаг. Он сказал:

— Джоанна… Ради Бога, выслушай, что я тебе сейчас скажу…

Искоса бросая взгляды на Диего Джоанна определила, что после случившегося он немного протрезвел.

— Джоанна…

Голос Диего дрожал.

Подняв на молодого Лопеса глаза, Джоанна Маклохлен произнесла уже более спокойно, чем в предыдущий раз:

— Да, Диего…

Молодой Лопес, обрадованный, что хоть теперь-то его выслушают, начал так:

— Джоанна, моя дорогая, моя несравненная Джоанна… Не гони меня от себя…

«Надо дать ему еще немного надежды, — подумала Маклохлен, — а не то этот остолоп подумает, что я действительно его ненавижу…»

Как ни странно, истинные чувства Маклохлен к этому человеку были далеки от ненависти — как ни странным может показаться, Джоанна за свою жизнь вообще никогда и никого не ненавидела. К Диего Джоанна относилась в лучшем случае — с брезгливым состраданием, в худшем же — с презрением… Кстати, насчет неспособности Джоанны ненавидеть дон Мигель Габриэль когда-то сказал: «Это все потому, что ты не умеешь по-настоящему любить… Если человек действительно способен на очень сильные чувства, то они будут одинаковы и в одном, и в другом.»

Пока Маклохлен размышляла подобным образом, Диего продолжал свой бессвязный лепет:

— Джоанна, моя дорогая, моя несравненная Джоанна!.. Если бы ты только знала, как сильно я тебя люблю… Если бы ты только могла заглянуть мне вовнутрь… Если бы ты любила меня хоть сотую долю того, как люблю тебя я!..

Маклохлен слушала его с рассеянной полуулыбкой и думала о чем-то своем.

— Да, — продолжал Диего, — да, дорогая Джоанна… Если бы я знал, как завоевать твое прощение, если бы ты дала мне хоть какой-нибудь шанс…

«Боже, какой же это несносный идиот, — раздраженно подумала Джоанна, слушая Диего, — и когда он только затихнет?..»

— Джоанна!..

Маклохлен ответила на это обращение с видимым раздражением:

— Ну, Джоанна, Джоанна… Что ты затвердил одно и то же?.. Сколько можно?..

Сказав это, Маклохлен тут же пожурила себя за это, что вновь обошлась с Диего чересчур резко.

«Что ж, — подумала она, — вновь придется как-то исправлять положение…»

Стараясь вложить в свои интонации максимум доброжелательности, Джоанна произнесла:

— Прости меня…

Диего едва не свалился со стула. Как, возможно ли такое? Он, Диего Лопес, смертельно обидел эту замечательную сеньору, которая теперь, вместо того, чтобы прогнать его от себя, еще и сама просит прощения!..

«Нет, она — положительно святая, — подумал Диего, — я слышал такое только о мучениках церкви… Они тоже просили прощении, когда их хлестали по щекам… Поразительная девушка…»

— Прости мены, — вновь повторила Джоанна, поняв, на что ей надо давить теперь.

Диего растерянно ответил:

— Что ты, Джоанна… Это ты прости меня — я ведь виноват перец тобой!.. Да, я виноват перед тобой по гроб жизни!.. Прости мены ты!..

Теперь Джоанна изображала из себя если и не мученицу, какой показалась она Диего, то, как минимум, само смирение и добродетель.

— Ты прости, прости мены, — продолжала препираться Маклохлен…

Диего был вне себя от удивлении.

— Но за что?..

— Я только что грубо оборвала тебя…

— Но ведь это я некрасиво обошелся с тобой!.. — воскликнул тот.

— Оставь, — махнула рукой Джоанна, — оставь пустое, Диего…

Диего совершенно не был готов к подобному повороту событий, он предполагал, что они будут разворачиваться гораздо хуже.

Обрадованный, Диего произнес:

— Джоанна… Прости меня, если можешь… Я ведь — так люблю тебя…

Маклохлен сдержанно улыбнулась.

— Я ведь тоже люблю тебя, Диего…

Диего просто не верил своим ушам.

Как?.. Его любимая девушка, его Джоанна любит его, несмотря ни на что?..

Срывающимся голосом Диего произнес:

— Повтори еще раз… Джоанна, ради всего святого, повтори мне, что ты скатала…

Джоанна повторила:

— Диего, я люблю тебя!..

— Неужели? Неужели это говоришь ты, Джоанна?.. Я просто не верю своим ушам!..

Подсев к юноше поближе, девушка нежно погладила его по голове.

— Дурачок!.. — тихо произнесла она, — я же с самого начала говорила тебе, что ты просто дурачок… Ты просто очень плохо понимаешь женщин…

— Да?

Джоанна кивнула.

— Конечно!..

— Но почему ты считаешь, что я плохо понимаю женщин? — спросил Диего.

Джоанна вздохнула и произнесла:

— Ах, если бы ты понимал женщин лучше, ты бы наверняка бы и сам догадался, что я люблю тебя…

Благодарно посмотрев на девушку, Диего спросил:

— Но как, как я мог об этом догадаться?.. Скажи мне, Джоанна!..

Маклохлен улыбнулась.

— А как ты думаешь — почему я тут сижу с тобой — заметь, очень долго!..

Диего растерянно передернул плечами.

— Не знаю…

Джоанна продолжала настаивать.

— А ты все-таки подумай…

Диего высказал такое предположение:

— Может быть, ты просто хотела рассказать мне, каким должен быть настоящий мужчина?

Джоанну это объяснение от души позабавило — во всяком случае, чисто внешне.

— Ну что ты!.. — Воскликнула она. — Что ты Диего!.. Я ведь и без того знаю, каким на самом деле должен быть настоящий мужчина…

Сладостное предчувствие примирения охватило молодого Лопеса.

— Каким же?

— Джоанна нежно погладила его по голове и столь же нежно произнесла:

— Вот таким…

Диего был просто на седьмом небе от счастья — теперь он был готов сделать для своей возлюбленной все, что угодно, чтобы закрепить успех.

И Маклохлен не замедлила этим воспользоваться…

— Значит, — произнесла она осторожно, — значит, Диего, ты раскаиваешься?..

Диего едва заметно кивнул.

— Да…

— Если бы не я, ты бы повел себя иначе?.. То есть, — поправилась девушка, — если я тебе скажу…

Молодой Лопес с готовностью подхватил:

— О, Джоанна!.. Ради тебя я сделаю все, что угодно!..

Хитро улыбнувшись в ответ, Джоанна сказала таким тоном, каким обычно говорят о каких-нибудь не заслуживающих внимания мелочах:

— И даже исправишь несправедливость, допущенную ко мне Майклом и твоей сестрой Марией?..

Диего смотрел на нее, как зачарованный.

— О, да!..

— Ты понимаешь, о чем я тебе сейчас говорю?.. — спросила Джоанна.

Впрочем, она могла и не задавать этого вопроса — Диего и без того все прекрасно понимал…

Что там какая-то студия?.. Что там какие-го бумажки, именуемые авторскими правами?.. Разве Джоанна не снялась в этом сериале в главной роли?.. Разве она не возлюбленная Диего?.. Разве она не столь великодушна, чтобы простить молодого Лопеса?..

И Диего твердо пообещал не только переоформить на Джоанну все эти бумаги, но и публично объявить о своем решении завтра же утром, на общем собрании совета директоров.

«Ну, вот и отлично, — подумала Джоанна, — я вижу по его лицу, что теперь он именно так и поступит. Да, Диего слишком напуган, он просто боится потерять меня снова… Он так этого боится!.. Представляю, как вытянутся лица у Марии, Виктора и моего бывшего мужа, дона Мигеля Габриэля, — сладостно подумала Джоанна…»

Уже по дороге домой, в такси (а оставили они то ночное кафе очень поздно, когда уже начало светать) Джоанна, нежно прильнув к молодому Лопесу, сказала:

— А когда мы с тобой приедем в Голливуд…