Просто Мария 2

Глава 19

Диего был настолько обрадован нежданно-негаданно свалившимся на него счастьем, что просто места себе не находил. Возможность послужить для Джоанны в качестве живого путеводителя по Мехико привела его в необыкновенный восторг: еще бы, это давало столь редкую возможность быть с девушкой наедине, притом — на самых, что ни есть, законных основаниях!

Диего, деревенский парень, и сам-то не очень хорошо знал столичные достопримечательности — его познания ограничивались небольшими ресторанчиками в старом испанском квартале да ночными клубами. Как и большинство латиноамериканцев, Диего очень любил разные веселые заведения, дансинги и дискотеки с входящим в моду негритянским рэпом.

Джоанна тем временем осторожно присматривалась к своему чичероне — оказывается, этот увалень состоит в совете директоров! Для Джоанны это было явной неожиданностью — она считала, что Диего не способен ни на что серьезное. Ладно уж там, небольшой роман на несколько недель, но то, что Диего входил, пусть даже и чисто формально, в руководящее ядро кинокомпании… Это в корне меняло дело. И поэтому Джоанна решила оказывать молодому человеку как можно больше знаков внимания.

«Мало ли, что может случиться, — думала она, — а этот болван, судя по всему, по уши в меня влюблен… Может быть, в будущем он сможет мне пригодиться. Даже скорее всего — не может быть, а наверняка. Тем более, что по положению каждый из совета директоров имеет очень большие полномочия — например, распоряжаться по своему усмотрению фильмами…»

И Джоанна старалась понравиться Диего. Впрочем, ей не следовало слишком уж и напрягаться — Диего действительно бегал за ней, будто на поводке. Он выполнял все капризы Джоанны, пытался предугадать каждое желание девушки…

Однажды, когда Диего и Джоанна после очередной прогулки — на этот раз брат Марии, не найдя ничего лучшего, потащил жену де Фальи в Музей Инков — они сидели за столиком в уютном подвальчике одного кафе, Джоанна осторожно начала разговор о роли Диего в «Лопес продакшн».

— Послушай, — произнесла она, — я вот все время смотрю на тебя…

Диего улыбнулся.

— Честно говоря — я тоже…

Девушка с прищуром посмотрела на собеседника.

— Не перебивай… я теперь о другом: меня интересует, какова твоя роль во всем этом проекте…

Диего широко улыбнулся, обнажив в этой улыбке ряд великолепных белых зубов.

— Ну, я тут почти главный!.. — Воскликнул он. — Можно сказать — после своей сестры Марии…

Джоанна иронически улыбнулась.

— Ты говоришь — после своей сестры Марии?.. — Спросила она.

Диего молча кивнул в ответ. Да, он прекрасно понял иронию Джоанны — получалось, что он, взрослый мужчина, находился под началом женщины — пусть даже и своей старшей сестры. Диего молча проглотил эту обиду и попытался было перевести разговор на другую тему, однако Джоанна с совершенно определенными намерениями продолжила свои расспросы:

— Постой, постой… Значит, ты сказал, что в вашем доме главная — это Мария?

Диего напомнил:

— Но ведь мы путешествуем по Мехико совершенно с другой целью — насколько я понимаю, ты должна сыграть в телесериале молоденькую мексиканскую девушку, ты не слишком-то хорошо знаешь наши порядки и традиции и поэтому и дон Мигель Габриэль, и моя сестра…

Девушка нетерпеливо перебила его:

— А я как раз и хочу побольше узнать о мексиканских нравах и порядках! Я как раз и хочу выяснить — кто же главный в мексиканской семье — мужчина или женщина…

— Ну, и каковы результаты наблюдений?.. — Поинтересовался Диего.

Джоанна причмокнула губами.

— Насколько я вижу, — произнесла она, — у вас по-прежнему матриархат… Я знаю очень многих женщин, которые в восторге от подобных порядков, но мне лично это не подходит…

— Это еще почему?

— Потому, — продолжила Джоанна, — потому, мой милый мексиканский друг, что я люблю сильных мужчин… Да, сильных. Каждая женщина любит сильных мужчин, таких, которые были бы способны ею руководить… А не слюнтяев, которые позволяют, чтобы ими командовали бабы!

По тому, каким румянцем зарделись щеки Диего, Джоанна поняла — стрела достигла цели, самолюбие молодого человека было уязвлено.

Медленно подняв глаза на собеседницу, Диего спросил:

— Бабы? Кого это ты имеешь в виду?

Джоанна улыбнулась.

— Как кого? А ты разве не догадался сам?

Не сводя глаз с девушки, Диего — его лицо приобрело очень серьезное выражение, — произнес:

— Нет…

Джоанна, глядя на мучения молодого Лопеса, страшно развеселилась.

«О, какой он, однако, мужчина, — подумала она, — какой он вспыльчивый! Хорош, просто замечателен — слов нет! Как гневно сдвинуты у него брови, какой гордый и дикий взгляд! Настоящий конкистадор — Писарро! А ну-ка, что будет, если я его еще немного раззадорю?..»

Стараясь казаться как можно более непринужденной, девушка небрежно бросила:

— Что ж, тогда я могу взять на себя труд и объяснить, что имею ввиду, когда говорю о мужчинах, позволяющих бабам собой командовать… Я имею в виду тебя, мой дорогой!

Диего побледнел и отвел глаза. То, что сказала теперь Джоанна, было самым настоящим оскорблением. Если бы ему сказал что-нибудь подобное мужчина — пусть даже родной и близкий — то он наверняка бы получил достойный отпор. Но этот случай был совершенно особый — молодого Лопеса в его лучших мужских чувствах оскорбила молоденькая девушка — да не просто девушка, а американская кинозвезда, человек, в которого Диего влюбился до смерти…

Диего молчал.

Оценив произведенный эффект, Джоанна тоном, в котором можно было расслышать извинительные нотки, произнесла:

— Ничего, ничего, мон амиго! Не ты первый, не ты последний… Многие замечательные люди, гораздо значительней тебя, были под каблучками у своих жен!

Диего, едва оправившись от перенесенного удара, несмело возразил:

— Но ведь Мария — это моя сестра…

Джоанна равнодушно махнула рукой.

— Какая, собственно, разница?… — Спросила она то ли Диего, то ли сама себя, — все равно женщина, баба… Знаешь, — неожиданно оживилась жена де Фальи, — у нас в Соединенных Штатах был такой замечательный писатель — Самуэль Клеменс… Он еще известен под псевдонимом Марк Твен. Никогда не слышал?

Диего отрицательно покачал головой.

— Не-е-ет… — протянул он.

Диего вообще не любил литературу, предпочитая ей телесериалы — впрочем, в этом нет ничего страшного, таковы художественные пристрастия века.

Джоанна продолжала:

— Так вот, этот мистер большую часть своей сознательной жизни провел под каблучком своей жены…

Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Диего принялся изображать, что ему очень интересно все, что связано с жизнью этого человека.

— Ты говоришь — большую часть жизни?.. — Спросил он таким тоном, будто бы от ответа Джоанны зависело что-то очень важное в его жизни. — Неужели подобное бывает?

Джоанна вздохнула.

— Увы!

— Но почему же этот уважаемый сеньор, дон Марк Твен мог позволить такое слабой женщине?

Девушка равнодушно покачала головой.

— Этого не знает никто… Однако достоверно известно, что его жена была первой читательницей его же рукописей, что она редактировала его произведения, что он позволял ей по отношению к своему творчеству все, что угодно. Такая вот история… Так что, — презрительно улыбнулась Джоанна, — слушай и мотай себе на ус, приятель…

— Это ты о чем?..

— Не прикидывайся дурачком, — произнесла девушка, — ты прекрасно понимаешь о чем идет речь… Я говорю о тебе и о твоей старшей сестре, Марии Лопес… Не знаю, как и сказать, но мне кажется, что если бы во главе проекта стал ты, ты мог бы рассчитывать в жизни на большее, чем имеешь теперь…

Диего, сообразив, что дальнейшее сопротивление бесполезно — Джоанна явно была не из тех людей, которые не преодолели его оборонительные заграждения. И поэтому он решил спросить напрямую:

— На что именно?

Девушка улыбнулась — только на этот раз не издевательски, а одобрительно.

— Ну, вот это уже — совершенно иной разговор, — произнесла она, — теперь я понимаю, что имею дело не с мальчиком, а с настоящим мужчиной…

Диего просиял от этого комплимента.

— Джоанна, а ты действительно так думаешь?

— Конечно, — воскликнула девушка, — какие могут быть сомнения?

По тону, каким была сказана эта фраза, у Диего не возникло сомнений в искренности собеседницы.

Закинув ногу на ногу, Джоанна принялась соломинкой перемешивать свой коктейль.

— На что же я могу рассчитывать?

Джоанна поняла — настал момент действовать.

— Диего, — начала она очень ласково, — понимаешь, смотрю я на тебя, и мне тебя становится искренне жаль…

— Это почему?

Джоанна соблазнительно улыбнулась.

— Почему?.. — Переспросила она. — Да потому, мой очаровательный мальчик, что ты, как мне кажется, способен на большее…

Диего несколько смутился.

— Вот как?

— Да, именно так, — согласно кивнула девушка, — ты ведь настоящий красавец…

Диего гордо выпятил грудь.

— Ты очень красив, — повторила Джоанна, поняв, что нащупала слабую струнку в его душе, — ты замечательно красив… Ты просто настоящий Бэтмен! Да, не удивляйся… И, мне кажется, что окажись ты в Голливуде, ты бы обязательно стал кинозвездой… Сказав эту фразу, Джоанна испытующе посмотрела на молодого Лопеса — какова будет реакция? Разумеется, Диего этот комплимент пришелся как нельзя более по душе.

«Ну и идиот же младший брат у этой Марии, — подумала Джоанна, — да окажись ты в Голливуде, лучшее, на что ты смог бы рассчитывать — это место официанта в каком-нибудь третьеразрядном мексиканском ресторанчике… Так, экзотики ради, тебя, может быть, туда бы и приняли…»

Однако Джоанна никак не выказывала своих мыслей — даже намеком. Разумеется, Диего принимал ее речи за чистую монету…

Улыбнувшись еще более очаровательно, девушка продолжала:

— Да, мой юный друг… Ты родился не в той стране, ты появился на свет не в том месте… Ах, как жаль, что ты никогда не увидишь Голливуда, никогда не попадешь на Аллею Славы… Ты ведь наверняка знаешь, что это такое?

Диего кивнул — в плане Голливуда и всего, что с этим словом связано, его познания распространялись куда дальше, чем в американской литературе.

— Что же мне делать?.. — обескураженно спросил Диего.

Джоанна сделала какой-то неопределенный жест.

— Ну, боюсь, что у тебя ничего не получится… — Она сделала выжидательную паузу.

У Диего вытянулось лицо — как это так: знаменитая голливудская кинозвезда заявляет, что он рожден для экрана, что его место совершенно не тут… И вдруг — как гром среди ясного неба: «Боюсь, что у тебя ничего не получится…»

— У тебя ничего не получится, — продолжила Джоанна, — если ты не выбросишь из головы всякий вздор и не начнешь слушаться меня…

— Слушаться тебя?

Джоанна покачала головой.

— Да-да, именно так…

Диего с готовностью воскликнул:

— Я согласен сделать все, что ты мне только прикажешь, милая Джоанна…

Лицо девушки приобрело необычайно хищное выражение: как у охотника, который целый день выслеживал дичь, и теперь, найдя ее, подносит ружье и готовится нажать на курок…

«А почему бы мне и не рискнуть?.. — Подумала Джоанна. — Да, почему бы и не попробовать? Во всяком случае, я ничем не рискую, я ничего не теряю… Мой Майкл — действительно замечательный режиссер, он очень талантливый, сниматься у него — одно удовольствие… Вообще, у Майкла очень большой перечень положительных качеств, не хватает, правда, главного — молодости. А этот очаровательный глупый туземец обладает ею… Ничего — попытка не пытка. Если ничего не получится из того, что я задумала, я всегда смогу отшить этого потомка ацтеков и пьяных испанских конкистадоров, а если получится… Тогда я стану владелицей мексиканской киностудии. Эти сериалы для домохозяек — настоящее золотое дно. Я просто озолочусь — тем более, что народ в Латинской Америке темен до ужаса… Де Фалья как-то раз со смехом рассказывал мне такую историю: оказывается, сериал «Горячие ночи Сан-Диего» шел в Акапулько по кабельному телевидению — прежде, чем его запустили по общенациональному. Так вот, маньяки, оказывается, каждый вечер звонили в Акапулько к совершенно незнакомым людям, чтобы выяснить — погибла ли главная героиня или нет! Просто не знаешь, что и делать: то ли смеяться, то ли плакать… Впрочем, главное не это, а деньги, которые я заработаю тут на сериалах — если мне, конечно, удастся заполучить и обработать этого идиота как следует, будут неизмеримо большими, чем те, которые я получу, работая в Голливуде… Тем более, что это только маленькие мальчики могут утверждать, будто бы мы, актеры, получаем на уровне техасских нефтепромышленников. Ничего подобного! Когда я прикинула, какие налоги приходится платить за все, я чуть с ума не сошла… Да, есть, конечно, богатые люди и в нашем мире — вроде Роберта де Ниро, Сильвестра Сталлоне или Арнольда Шварценеггера, однако это не просто звезды — это суперзвезды… Что ж, надо продолжить, пока этот наивный юнец еще не остыл, надо довести его до полной кондиции…»

— Да, так на чем же мы остановились?.. — Наигранно-равнодушно спросила Джоанна.

— Ты сказала, что если я хочу побывать в Голливуде и сделать там карьеру, то должен во всем положиться на тебя…

— И правильно сказала, — улыбнулась Джоанна. — Надеюсь, ты мне веришь?..

— Да…

— Ты понимаешь, что я желаю тебе только добра… — Девушка нарочито запнулась, будто бы подбирая нужные выражения. — Да, добра… А знаешь, почему?

— Почему?

— Да потому, что я к тебе просто неравнодушна! Неужели ты сам этого еще не понял?

У Диего заблестели глаза.

— Ты честно?

Джоанна сделала обиженное выражение лица.

— А что — разве можно сказать, что я говорю неправду? Или шучу?

У молодого Лопеса от волнения пересохло в горле. Подозвав официанта, он небрежным жестом протянул ему крупную купюру и произнес:

— Бутылку шампанского для меня и для моей сеньоры… Сдачу можешь оставить себе, амиго…

— Слушаюсь, — с едва уловимой иронией произнес официант. — Какого прикажете шампанского?

— Конечно же, самого лучшего!.. — Воскликнул Диего. — У меня сегодня праздник! А поэтому я хочу веселиться, кутить, хочу, чтобы мне и моей прекрасной сеньоре было хорошо, хочу, чтобы мы запомнили этот день на всю оставшуюся жизнь!

Официант удалился, а Диего вновь обернулся к Джоанне и спросил:

— Скажи мне, а в чем именно я должен тебя слушаться?

— Во всем, — сдержанно улыбнулась девушка, — во всем, что я тебе скажу…

Диего действительно был очень недалеким молодым человеком. Если бы он хоть чуточку подумал, то наверняка бы увидел явное несоответствие в словах своей сеньориты. С одной стороны она укоряла его за то, что он позволяет, чтобы им командовала женщина, родная сестра, а с другой — хочет, чтобы он во всем целиком и полностью так же доверился женщине, знакомой только несколько дней. Однако слова о Голливуде, об Аллее Славы полностью застелили разум молодого Лопеса. Он никогда не отличался ни умом, ни проницательностью — Мария неоднократно говорила, что это может погубить ее брата…

Официант, принеся шампанское, раскупорил его и разлил пенящийся напиток по бокалам. Подняв свой бокал, Джоанна с улыбкой сказала:

— Ну, выпьем за твой успех?

Диего с готовностью чокнулся.

— За успех!.. — Воскликнул он с воодушевлением, — за наш успех…

Джоанна, человек очень расчетливый, приберегла свой главный козырь на закуску.

— Да, ты совершенно правильно заметил — за наш успех, — произнесла она. Подняв глаза и увидев на лице собеседника некоторое недоумение, она спросила: — Ты что, не понимаешь?

Диего был готов поверить во что угодно, только не в это.

— За наш?.. — Переспросил он.

Джоанна мягко улыбнулась.

— Конечно! Я ведь говорю о нас с тобой…

— А что — разве это действительно возможно?

— А кто тебе сказал, что нет?

Диего вновь просиял. В мечтах он уже видел картину: роскошный белый роллс-ройс, он, одетый в самый дорогой костюм, сидит позади шофера, не такого грязного проходимца, которого недавно взяла на работу его сестра, а настоящего, какие бывают только у миллионеров, как он недавно видел по телевизору — в золоченой ливрее. Рядом восседает красавица-жена, Джоанна Лопес. Роллс-ройс медленно катит по улицам Голливуда, а прохожие толкают друг друга и спрашивают: «Кто это такой важный господин?», а другие отвечают: «Как, неужели вы не узнали? Его картины — самые дорогие в мире, он сам — самый богатый актер на планете… Да ни Шварценеггер, ни Сталлоне ему в подметки не годятся! Это же молодая восходящая звезда экрана Диего Лопес!..»

Совершенно неожиданно для собеседницы Диего произнес:

— А Сталлоне и Шварценеггера я найму себе в телохранители…

— Что, что?

Диего понял, что о таких вещах еще рано говорить и, смущенно заулыбавшись, сказал оправдывающимся тоном:

— Ничего, дорогая, это я своим мыслям…

— А, мыслям?.. — Джоанна улыбнулась, — Ну, давай, давай…

Путь из старого испанского квартала, где находился бар, в котором состоялся этот разговор, был неблизкий. В такси каждый размышлял о своем. Мысли Диего витали где-то далеко — скорее всего, в Голливуде. Джоанна же еще раз просчитывала в уме все выгоды и невыгоды ее поступка.

«Да, оно, конечно, интересно, — думала она, — этот туземец мне явно нравится своей первобытной глупостью. Майкл наверняка ничего не узнает, а если и узнает — то не поверит ни за что… Бедный Майкл — он ведь так занят! Интересно, когда сегодня он вернется со студии? Наверняка после двенадцати ночи. Оно и понятно — ведь послезавтра первый день съемок. Слава Богу, свою роль я относительно выучила. Да, так что же Майкл… Он уже стар — правда, не очень, но все-таки… У де Фальи — огромное состояние, огромные счета во всех американских банках. И после его смерти все это останется мне…»

Неожиданно Джоанна поймала себя на мысли, что думает о возможной смерти мужа очень обыденно, без содрогания. Это ее удивило, но не настолько, чтобы девушка пришла в ужас от своих мыслей.

«Ничего, — подумала она, когда такси подъезжало к дому Лопесов, — ничего, что-нибудь придумаем… Главное, мне удалось заполучить на свою сторону этого молодого болвана… Еще чуть-чуть — и он сделает все, что бы я его ни попросила…»

Дверь открыла Рита. Окинув критическим взглядом вошедших она, тем не менее, улыбнулась Джоанне и спросила:

— Ну, как идут у вас дела — хорошо ли вы ознакомились со столицей?

Из-за спины девушки послышалась полупьяная реплика Диего:

— Когда эта девушка со мной, ей не о чем волноваться!..

Рита скривилась — Диего в последнее время раздражал ее все больше и больше. Однако, переборов себя, она пожелала всем спокойной ночи и удалилась.

Диего, осторожно обняв Джоанну за талию, спросил;

— Может быть, продолжим наш разговор у меня?

От него так сильно разило вином, что Джоанна невольно отшатнулась.

— Оставь меня, Диего, — произнесла она так, чтобы не обидеть своего воздыхателя, — оставь меня, пожалуйста… Как-нибудь в другой раз…

Диего протянул обиженно:

— Но ведь другого раза может и не быть…

Джоанна зашикала:

— Тихо, тихо… Нас могут услышать. Я тебе говорю, мы еще вернемся к этому разговору…

В этот момент к дому подкатила машина — Диего не без труда узнал, что приехала его сестра и муж девушки, дон Мигель Габриэль. Он отскочил от Джоанны с такой прытью, что та невольно подумала: «Мало того, что он дурачок, он еще, оказывается, и трус…»

И Джоанна, и Диего услышали знакомые голоса:

— Мне кажется, надо больше света…

— Вы рассуждаете по голливудским стандартам…

— Может быть, пока не поздно, стоит изменить декорации или хотя бы переставить их?..

— Нет, по-моему — все нормально…

— Хорошо хоть, что нашли такого отличного оператора…

— О, да! Мне говорили, что этот оператор — лучший в Мексике…

Это были Мария и де Фалья. Несомненно, их диалог касался съемок предстоящего телесериала.

Заметив Джоанну и Диего — они все еще стояли на крыльце, хотя дверь была открыта, — Мария воскликнула:

— Никак не ожидала увидеть вас тут!..

Джоанна, очаровательно улыбнувшись, обратилась к Марии:

— А вы, как я вижу, становитесь настоящим профессионалом в кинематографе…

Де Фалья, подойдя к жене, устало чмокнул ее в щеку и довольно произнес:

— Да, ты просто не представляешь себе, какая миссис Лопес въедливая!.. Она задает мне столько вопросов, что я не успеваю на них отвечать!..

«И откуда в этой женщине столько энергии?.. — С невольным уважением подумала Джоанна, — казалось бы, все у нее есть — и деньги, и слава, и почет, и уважение… Она ведь самый известный в Мексике дизайнер одежды, она очень популярна… И вот она все бросает и начинает заниматься совершенно незнакомым для себя делом…»

Улыбнувшись на прощанье, Джоанна взяла под руку мужа и произнесла:

— Ну, всем спокойной ночи…

Лежа в постели, Джоанна думала:

«Да, если мне придется иметь дело с этой женщиной — боюсь, мне не выйти победительницей… Она, несомненно, прекрасно понимает, чего же на самом деле стоит ее лопоухий брат, однако она ни за что не даст его в обиду… Надо быть предельно осторожной и не давать ей повода подозревать меня в чем-то дурном…»