Путешествия сэра Джона Мандевиля

Глава 31. О голове дьявола в Долине Опасности. И о разных обычаях людей, живущих на разных островах, находящихся во владениях Пресвитера Иоанна.

Рядом с островом Милсторак, с левой стороны, неподалеку от реки Писон [490] есть некое чудо: это долина между горами, длиной около четырех лиг. Некоторые называют ее Долиной Чар, некоторые - Долиной Дьяволов, а третьи - Долиной Опасности. В этой долине часто слышен вой бури, и раскаты грома, и громкий рёв, и вопли - все дни и ночи, и большой шум, похожий на грохот маленьких барабанов и литавр и труб, словно в большой праздник. Эта долина кишит демонами, и всегда была полна ими. Говорят, что там находятся одни из врат ада. Названная долина изобилует золотом и серебром. Вот почему много неверных, а также кое-кто из христиан часто входил туда, в надежде завладеть имевшимися там сокровищами; однако лишь немногие из них снова возвращались из той долины, да и то лишь неверные, и ни один христианин, ибо дьяволы сразу же удушали их [491].

В самом центре долины, под скалой, находится голова с лицом самого настоящего дьявола, очень ужасная и отвратительная на вид. Видна лишь голова с плечами; но во всем мире не сыщется столь отважного человека, будь то христианин или кто иной, который решился бы взглянуть на нее, ибо она настолько уродлива, что он умер бы от страха. Он [дьявол] устремляет на всех колючий, леденящий взгляд, непрерывно вращая своими глазами и сверкая ими, как огонь; выражение его лица сменяется с такой быстротой и производит столь устрашающее впечатление, что ни один человек не осмелится приблизиться к нему. К тому же из нее часто исходит дым и огонь и зловоние, которое никто не в силах вынести.

И лишь добрые христиане, стойкие в своей вере, могут без опаски вступить в эту долину. Однако перед тем им следует исповедаться и осенить себя знамением святого креста, чтобы демоны не имели над ними никакой власти. Однако, даже и чувствуя себя в безопасности, они не могут не прийти в ужас при виде самых настоящих демонов, нападающих на них с земли или с воздуха под раскаты грома и завывания бури. Впрочем, более всего нас должно заботить, чтобы Господь не прогневался на нас, совершающих грехи, противные его воле [492].

И знайте, что когда я со своими спутниками достиг той долины, мы оказались в большом замешательстве и не знали, стоит ли подвергать себя опасности [493] и входить в нее, положившись на заступничество Божье. Одни мои спутники были согласны двинуться туда, другие нет. С нами следовали двое достойных людей, монахов-миноритов [францисканцев] родом из Ломбардии; они заявили, что готовы пойти со всяким, кто пожелает идти через долину. После их речей, исполненных упования на Бога и веры в себя, была отслужена месса и все мы исповедались и причастились. Затем мы вступили в долину в количестве четырнадцати человек, но назад вышло только девять. Мы так никогда и не узнали, что случилось с остальными - заблудились ли они, или вернулись и вышли из долины впереди нас. Но более мы их не видели; двое из них были греками, а трое испанцами. Прочие наши спутники, не пожелавшие идти с нами, двинулись обходным путем, обещав подождать нас с другой стороны; так оно и вышло.

Мы же прошли через эту опасную долину, где нашли золото и серебро, драгоценные камни и великолепные украшения, в большом изобилии, рассыпанные всюду, здесь и там, - по крайней мере, так нам показалось. Но я так и не узнал, существовали ли они в действительности, ибо я ни до чего не дотрагивался, а известно, что в стремлении обмануть людей демоны чрезвычайно искусно создают видимость того, чего на самом деле не существует. И поэтому я ни к чему не прикасался, а также по той причине, что не желал лишиться благоволения Бога; ибо я уповал тогда на Него более, чем когда-либо до или после, и всё из-за страха перед демонами, которых я видел в разнообразных формах, а также из-за большого количества трупов, которые я видел по всей долине - в таком огромном количестве, что если бы там произошла битва между двумя королями с огромным числом воинов, бСльшая часть которых была обращена в бегство и убита, - то и тогда едва ли было бы столько мертвецов, сколько я увидел в этой долине. Это было поистине невыносимое и скорбное зрелище. Я был поражен, сколько мертвых тел там было, и все они были не тронуты разложением. Но я считаю, что это - дело рук демонов, поскольку вряд ли это произошло лишь потому, что они недавно вошли в долину. Многие из них по внешнему виду были похожи на христиан, но я хорошо понимал, что лишь люди, одержимые алчностью и нетвердые в вере, чьи души были слишком слабы, чтобы противиться искушению, могли пойти в эту долину. А мы были гораздо более благочестивыми. И несмотря на это, порывы ветра, и гром, и буря много раз сбивали нас с ног и бросали на твердую землю. Но всякий раз Бог по Своей милости помогал нам. Итак, мы прошли эту опасную долину без опасения и без помехи, благодаря Всевышнему [494].

<В эту долину вначале ведет довольно красивый вход и красивый путь, который постепенно спускается между скал, в то же время сужаясь то там, то здесь, и на протяжении полулиги по нему довольно легко идти. Затем начинает смеркаться, словно вечером, и когда мы прошли лигу, становится настолько темно и мрачно, что мы почти ничего не могли видеть, - примерно как безлунной и беззвездной ночью. Затем мы вступили в полную тьму, которая продолжалась на протяжении лиги, и здесь мы много претерпели и уже считали себя заблудившимися, и мы находились в таком положении, как монахи, так и все остальные. Ибо знали, что даже если бы кто-нибудь из нас был правителем и владыкой всего мира, он добровольно отказался бы от всех мирских благ, лишь бы оказаться вне опасности, поскольку мы поистине потеряли всякую надежду, что когда-либо сможем рассказать миру о пережитом [в этой долине]. В этой тьме мы тысячу раз оказывались повержены наземь разным образом, так что едва поднимались на ноги, как сразу оказывались сбиты снова, ибо таково было огромное множество животных. Мы не смогли разглядеть, что это были за животные, но все они выглядели похожими на медведей или черных свиней и множество других видов [животных], которые бегали у нас под ногами, чтобы заставить нас упасть, иногда лицом к лицу, иногда рядом друг с другом, то с одной стороны, то ударяя головой. Мы тысячу раз падали с ног, поверженные то громом, то молнией, то бурей, то сильными ветрами, и временами нам казалось, что нас били железными прутьями в нижнюю часть спины; и мы находили столько умерших людей под нашими ногами, которые начинали стенать, когда мы наступали на них, что это было ужасно слышать. Я уверен, что если бы мы не получили причастие [495], мы бы все заблудились и остались [там].

В этом месте каждый из нас получил отметину, ибо каждого из нас столь сильно и много били, что мы долго оставались лежать в обмороке. Но в этом обмороке мы духовным зрением видели много чудес, о которых я не осмеливаюсь говорить, ибо монахи, которые были с нами, запретили нам разглашать что-либо за исключением того, что мы видели телесно, дабы сокрыть тайны Господа Нашего. Нас поражали удары во многих местах, и в этом месте каждый из нас получил черное пятно размером с руку, один человек в лицо, другой - в грудь, третий - в бок, и четвертый - в шею. Я получил удар в шею такой силы, что думал, что моя голова отлетит от шеи, и я носил пятно, черное как уголь, на протяжении более 18 лет. Но после того, как я покаялся в своих грехах и поклялся, что буду служить Богу, насколько это позволят мои слабые силы, эта метка исчезла, и кожа в этом месте стала белее, чем где-либо еще. Но, тем не менее, след от удара четко виден, и останется виден до тех пор, пока существует плоть. Вот почему я никому не советую входить в эту долину, ибо, по моему разумению, Господу Богу Нашему не угодно, чтобы туда кто-либо вступал.

Также, когда мы были словно посреди тьмы, мы видели уродливую фигуру, почти ушедшую в землю под скалой, один раз близко, другой раз - издали; она вся горела и искрилась, и огонь, окружавший ее, пылал не угасая. Но, тем не менее, она показалась нам настолько страшной, что не осмеливались даже глядеть на нее, и от нее исходило такое зловоние, что мы едва не умерли и с большим трудом остались живы. Мы избавились от этих великих тягот, когда прошли через тьму и вышли обратно к свету. Мы вздохнули с огромным облегчением, хотя нас сильно мучили и терзали дьяволы, которые нападали на нас в разном обличье. Я не знаю, как рассказать или поведать о том, что мы видели, ибо я был слишком поглощен молитвами и благочестивыми раздумьями. Затем нас снова много раз швыряли наземь порывы ветра, гром и буря, но Господь по Своей милости всегда помогал нам и таким образом мы прошли через эту долину без вреда и без помех, благодаря Богу>.

После этой долины есть большой остров, где живут гиганты 28 или 30 футов ростом [496]. У них нет одежды, кроме звериных шкур. Они не едят хлеба, а питаются сырым мясом; и они пьют молоко животных, ибо у них много животных. Домов у них нет. Они с большей охотой едят человеческое мясо, чем любое другое. На этот остров не осмеливается по своей доброй воле высаживаться ни один человек, ибо если гиганты видят судно и людей на нем, они входят в море, чтобы захватить его. И нам говорили, что на другом острове, расположенном за этим, живут гиганты еще большего роста, - некоторые в 45 футов ростом, иные - в 50 футов, а иные - 40. Но я не видел ни одного из них и не испытывал никакого желания отправляться в те края, поскольку ни один человек не станет ступать ни на этот остров, ни на другой, если только он не вверит себя Господу. И у этих гигантов есть овцы таких же размеров, как у нас быки; они приносят большую и грубую шерсть. Этих овец я видел много раз. И люди видели много раз, как эти гиганты хватали людей в море прямо с палубы их кораблей, по двое каждой рукой, и пожирали на ходу, заживо и быстро.

По направлению к северу, в Море-Океане, есть другой остров, где живут жестокие и очень злые женщины, с драгоценными камнями в глазах. И если они посмотрят с гневом на любого человека, то убивают его взглядом, как это делает василиск.

Есть там и другой остров, очень красивый и хороший, и большой, и густонаселенный, у жителей которого существует обычай в первую брачную ночь приглашать другого человека, чтобы тот лишал девственности их жён: и они щедро вознаграждают их за это. В каждом городе есть определенные чиновники, которые ничем больше не занимаются; их называют "Cadebiriz", то есть "безнадежными глупцами" [497]. Ибо этот народ считает лишение девушек девственности настолько опасным делом, что думает, будто тот, кто их дефлорирует, рискует своей жизнью. И если муж находит свою жену на следующую ночь после того, как она возлежала с этим специально приглашенным человеком, по-прежнему девственной, возможно, из-за того, что тот был пьян, или еще по какой-либо причине, муж вправе пожаловаться на чиновника, что он не выполнил своей обязанности, как если бы тот замышлял убить его. Однако после первой совместно проведенной ночи они так ревниво стерегут [своих жён], что те не осмеливаются даже заговорить в отсутствие мужа. Я спросил у них, почему они соблюдают такой обычай: и они ответили мне, что в древности мужчины, лишавшие девственности девушек, немедленно умирали, ибо в телах девиц находились змеи, которые жалили мужчин ночью; поэтому они приняли обычай поручать другим, специально назначенным мужчинам, спать с их жёнами [в первую брачную ночь], чтобы не подвергать самих себя опасности.

Затем есть другой остров, где женщины сильно скорбят и сокрушаются, когда у них рождаются дети. А когда их дети умирают, они устраивают большой праздник и пиршество, а затем сжигают их на большом горящем костре. И те, кто сильно любит своих мужей, после их смерти также бросается в огонь со своими детьми и сгорает. И говорят, что огонь очистит их от всякой скверны и всех пороков, и они перейдут чистыми и безгрешными в иной мир к своим мужьям и приведут с собой детей. А плачут они, когда у них рождаются дети, по той причине, что когда они приходят в этот мир, то впереди их ждут труды, печали и скорбь. А радуются они, когда их дети умирают, по той причине, что, как говорят, после смерти они отправляются в Рай, где текут реки из молока и мёда, где эти люди живут в радости и ни в чем не испытывая нужды, без печали и трудов.

На этом острове люди выбирают своих королей, и выбирают не за благородство, не за богатство, а такого, кто ведет самый безупречный и праведный образ жизни, кто достиг преклонных лет и у кого нет детей. На этом острове люди живут очень праведно и выносят справедливые приговоры по любому судебному делу, не делая разницы между богатыми и бедными, между великими и малыми, а принимая во внимание только тяжесть совершенного преступления. И король не может приговорить к смерти ни одного человека без согласия его баронов и других мудрых людей. Если же сам король совершает убийство или любое другое преступление, его обрекают на смерть. Но поскольку его нельзя убить, как обычного человека, то всем запрещается, под страхом смерти, приближаться к нему, заговаривать с ним, продавать или готовить для него еду и питье; и таким образом он умирает, оставленный всеми. Они не щадят ни одного человека, который нарушил закон, ни из любви [к нему], ни из-за фавора, ни из-за богатства, ни из-за благородного происхождения; с каждым поступают строго по справедливости.

За этим островом есть другой, где [живет] большое множество людей. И они ни за что на свете не станут есть мясо зайцев, или кур, или гусей; они выращивают их только для того, чтобы любоваться и ухаживать за ними. Но они едят мясо всех других животных и пьют молоко. В этой стране берут в жёны своих дочерей и сестёр и других родственниц. И если в доме живут десять или двенадцать мужчин, жена каждого из них является общей для всех, живущих в доме; так что в одну ночь с ней может спать один человек, а в другую - другой. Если же у нее рождается ребенок, она может отдать его любому человеку, который провел ночь с ней, так что никто не знает, чей это ребенок - его или другого человека. И если кто-нибудь скажет им, что они растят чужих детей, они отвечают, что другие мужчины взамен растят их собственных.

В этой стране и во всей Индии водится много крокодилов; это животное, похожее на длинную змею, как я говорил выше [498]. Ночью они обитают в воде, а днем - на суше, в скалах и в пещерах. Зимой они ничего не едят, а впадают в спячку, как змеи. Эти крокодилы пожирают людей и плачут от этого. Когда они едят людей, то работают верхней челюстью, а не нижней, и у них нет языка.

В этой стране и во многих других в этой, а также в нашей половине мира, люди каждый год проращивают и высаживают семена хлопчатника. Из этих семян вырастают небольшие деревья, которые приносят хлопок. И так люди делают каждый год, чтобы иметь много хлопка в любое время. Далее, на этом острове и на многих других есть дерево особой породы, твердое и прочное. Если его сжечь, то под золой находят каменный уголь, который в течение целого года остается живым. И у этого дерева есть много шипов, как у можжевельника, и есть также много деревьев, той же самой природы, которые не горят и не гниют. И есть ореховые деревья, которые приносят орехи величиной с голову человека.

Есть там также и много животных, которые называются жирафами; в Аравии их называют gerfancz. Это пятнистое животное, чуть выше лошади, но шея его имеет 20 локтей в длину; круп и хвост у него как у оленя, и он может смотреть сверху на довольно высокий дом [499]. В этой стране водится также много хамелеонов; это небольшое животное, похожее на козла; оно всегда бродит с открытой пастью, ибо питается воздухом и ничего не ест и не пьет, и часто меняет свою окраску, и бывает то одного цвета, то другого; он может менять ее на все цвета, кроме красного и белого.

Есть также в этой стране большие и толстые змеи, некоторые в 120 футов длиной, и они бывают разного цвета - полосатые, красные, зеленые, желтые, синие и черные, и все пятнистые. И есть другие, которые имеют на голове гребень и ходят на прямых ногах, достигают четырех морских саженей в длину или больше, и всегда живут в скалах и в горах, и всегда открывают пасть, откуда извергают свой яд. И есть также дикие свиньи многих цветов, таких же размеров, как быки в нашей стране; шкура у них пятнистая, как у молодых оленей. И есть также дикобразы, таких же размеров, как у нас дикие свиньи; мы называем их "pourcupines" [500]. И есть львы, целиком белые, большие и сильные. Есть там и другие звери, таких же размеров, или даже больше, как боевые кони, и называют их "loherans", а некоторые именуют их "odenthos". Они имеют черную голову и три длинных острых рога на лбу, такой же формы как мечи, и сероватого окраса тело; это очень свирепый зверь, и он охотится на слонов и убивает их [501]. Есть также много других зверей, очень опасных и свирепых, размером почти с медведя и имеющие голову как у кабана; у них есть шесть ног, и на каждой ноге два больших и острых когтя; тело у них как у медведя, а хвост как у льва. И есть также мыши размером с собак, и крысы размером с ворону. И есть красные гуси, втрое более крупные, чем наши; голова, шея и грудь у них полностью черные.

И есть в тех странах и вокруг них еще много разнообразных зверей, а также много разнообразных птиц, полное описание которых отняло бы слишком много времени. И поэтому на сей раз я воздержусь от подробного рассказа о них.