"В" - значит вторжение

8

После ужина в пятницу вечером я пошла вместе с Генри на елочный базар на Милагро, чтобы помочь ему выбрать елку — решение, к которому он относился очень серьезно.

До Рождества было еще две недели, но Генри в отношении праздников был как маленький ребенок. Базарчик был небольшой, но ему казалось, что елки здесь были свежее и выбор больше, чем в других местах.

Из деревьев высотой около двух метров, которые предпочитал Генри, у нас на выбор были:

бальзамическая ель, ель Фрезера, голубая ель, ель норвежская, нордман и ель благородная.

Генри пустился с владельцем в длинную дискуссию о достоинствах каждой. У голубой, благородной и норвежской плохо держались иглы, а у нордманов были слишком тонкие верхушки. В конце концов он остановился на темно-зеленой бальзамической ели, классической формы, с мягкими иглами и запахом хвои (или чистящего средства, в зависимости от вашего критерия). Ветки дерева надежно перевязали, и мы отнесли его к машине, где укрепили на крыше с помощью сложной комбинации веревок и проволоки.

Мы ехали домой по бульвару Кабана, с темнеющим океаном по левую руку. Вдали мерцали огоньки нефтяных вышек. Было около восьми, и рестораны и отели вдоль берега были залиты огнями. Промелькнувшая Стэйт стрит продемонстрировала сезонные украшения, насколько было видно глазу.

Генри остановил машину на подъездной дорожке, и мы освободили елку от пут. Генри взялся за комель, я сражалась с центральной частью, и мы дотащили дерево до входной двери.

Генри переставил мебель, чтобы освободить для елки угол в гостиной. Мы установили ее на подставку, Генри подкрутил болты и налил воды в резервуар. Он уже достал с чердака шесть коробок, помеченных надписью «Рождество». Пять были заполнены тщательно упакованными елочными игрушками, а шестая содержала внушительный моток елочной гирлянды.

— Когда ты собираешься украшать?

— Завтра. Шарлотта будет демонстрировать дом с двух до пяти и придет, когда закончит. Тебя я тоже приглашаю. Я приготовлю яичный ликер для подходящего настроения.

— Я не хочу мешать твоему свиданию.

— Глупости. Вилльям с Рози тоже придут.

— Они с ней встречались?

— Вилльям встречался, и она ему понравилась. Интересно, как Рози среагирует. Она непредсказуемая.

— Зачем тебе чужие мнения? Тебе она либо нравится, либо нет.

— Я не знаю. Что-то в этой женщине меня настораживает.

— Что?

— Тебе не кажется, что она сосредоточена только на одном?

— Я разговаривала с ней только один раз, и у меня создалось впечатление, что она хороший профессионал.

— Мне кажется, что все сложнее. Я признаю, что она умная и привлекательная, но все, о чем она говорит, это продажа, продажа, продажа. Вчера вечером мы прогулялись после ужина, и она подсчитала стоимость каждого дома в нашем квартале. Она была готова идти от двери к двери и пытаться их купить, но я ее остановил. Это мои соседи. Большинство из них на пенсии, и стоимость домов выплачена. Ну, уговорит она кого-то продать дом, и что? Они окажутся с кучей денег, но без крыши над головой и без возможности купить другой дом, потому что цены так высоки.

— И что она ответила?

— Она не возражала, но я видел, как колеса крутятся у нее в голове.

— Она делает все, чтобы добиться успеха, нет сомнения. Вообще-то, я волновалась, что она уговорит тебя продать этот дом.

Генри отмахнулся.

— Бояться нечего. Я люблю свой дом и никогда от него не откажусь. Она все еще пытается заинтересовать меня собственностью под аренду, но меня это не интересует. У меня уже есть одна квартирантка, зачем мне еще?

— Ладно, может быть, она амбициозная. Это не является недостатком. Ты будешь зря беспокоиться и испортишь то, что у вас есть сейчас. Если уж ничего не получится, значит так тому и быть.

— Очень философски. Я запомню и процитирую тебе обратно в один прекрасный день.

— Не сомневаюсь.

В 9.30 я вернулась домой. Выключила свет на крыльце и повесила свою куртку. Я уже приготовилась устроиться с бокалом вина и книжкой, когда услышала стук в дверь.

В такой час было мало шансов, что кто-нибудь попытается продать мне что-нибудь или вручить плохо напечатанную брошюру о конце света. Я удивилась, что кто-то вообще был настолько смелым, что дошел до моей двери, когда свет с улицы не достигал заднего двора Генри.

Я включила свет снаружи и посмотрела в иллюминатор на входной двери. На крыльце стояла незнакомая женщина.

Ей было лет тридцать пять, бледное квадратное лицо, тонкие выщипанные брови, ярко-красная помада и густые рыжие волосы, собранные в узел на макушке. На ней был черный деловой костюм, но я не заметила ни папки, ни чемоданчика с образцами, так что, возможно, я была в безопасности. Когда женщина заметила, что я смотрю на нее, она улыбнулась и помахала рукой.

Я накинула цепочку и приоткрыла дверь.

— Да?

— Здравствуйте. Вы — Кинси?

— Да, это я.

— Меня зовут Мелани Оберлин. Племянница Гаса Вронского. Я вам помешала?

— Вовсе нет. Подождите.

Я закрыла дверь, сняла цепочку и впустила ее.

— Ух ты. Это было быстро. Я говорила с вами два дня назад. Не ожидала вас так скоро. Когда вы приехали?

— Только что. Я взяла машину напрокат, она перед домом. Вышло так, что моя начальница нашла поездку замечательной идеей, так что я прилетела в Лос-Анджелес прошлой ночью и весь день встречалась с клиентами. Я решила не выезжать до семи, чтобы не попасть в час пик, но все равно застряла в пробке у Малибу. В любом случае, извините за вторжение, но до меня только что дошло, что у меня нет ключей от дядиного дома. Можно как-нибудь туда попасть?

— Ключи есть у Генри, и я уверена, что он еще не спит. Это займет не больше минуты, если вы согласны подождать здесь.

— Конечно. Спасибо. Можно мне воспользоваться туалетом?

— Конечно.

Я проводила ее в нижнюю ванную, и пока она занималась своими делами, пересекла двор и постучала в заднюю дверь к Генри. Свет в кухне был выключен, но я видела отблески от телевизора в гостиной. Через минуту Генри появился в дверях, включил свет в кухне и отпер дверь.

— Я думал, ты пошла спать.

— Я собиралась, но приехала племянница Гаса, и ей нужны ключи от дома.

— Подожди.

Он оставил дверь открытой, пока нашел ключи в ящике кухонного стола.

— Так, как ты описала ваш телефонный разговор, я не думал, что она вообще приедет, тем более, так быстро.

— Я тоже. Я была приятно удивлена.

— Как долго она пробудет здесь?

— Я еще не спрашивала, но могу тебя проинформировать. В любом случае, тебе наверное придется иметь с ней дело, потому что мне с утра надо быть в офисе.

— В субботу?

— Боюсь, что да. У меня много бумажной работы, и я люблю тишину.

Когда я вернулась, Мелани все еще была в ванной, и звук текущей воды говорил о том, что она умывается. Я достала из шкафа два бокала и открыла бутылку шардонне. Налила по 150 граммов каждой из нас, и когда Мелани вышла, вручила ей ключи и бокал вина.

— Надеюсь, что вы любите вино. Садитесь.

— Спасибо. После трех часов на шоссе я имею право выпить. Я думала, что бостонские водители плохие, но здешние — просто сумасшедшие.

— Вы из Бостона?

— Более-менее. Мы переехали в Нью-Йорк, когда мне было девять, но я училась в Бостонском университете и до сих пор навещаю там друзей.

Она села на стул и огляделась.

— Мило. В Нью-Йорке это считалось бы дворцом.

— Это дворец в любом месте. Я рада, что вы смогли приехать. Генри только что спрашивал, надолго ли вы приехали.

— До конца следующей недели, если все пойдет хорошо. Для ускорения дела я позвонила в здешнюю газету и поместила объявление, которое будет печататься с завтрашнего дня всю неделю. Они поместят его в разделе «требуются» — компаньон, сиделка, что-то в этом роде.

Еще они поместят его в разделе «персонал». Я не была уверена, что у дяди Гаса есть автоответчик, так что дала его адрес. Надеюсь, это не было ошибкой.

— Конечно, нет. Наверное, в это время года большого потока претендентов не будет. Многие люди откладывают поиск работы до окончания праздников.

— Посмотрим, что получится. Я могу поробовать найти кого-то на время. Прошу прощения за мой ответ на ваш звонок. Я не видела Гаса много лет, так что вы застали меня врасплох.

Когда я решила приехать, то подумала, что могу сделать все, как надо.

Кстати, о дяде Гасе, как он? Я должна была спросить с самого начала.

— Я сегодня у него не была, но Генри был, и говорит, что он такой, как можно ожидать.

— Другими словами, орет и кричит.

— Примерно так.

— Он еще бросается вещами, когда действительно рассердится. По крайней мере, раньше так делал.

— Как вы связаны? Я знаю, что он ваш дядя, но где на семейном дереве?

— С материнской стороны. Вообще-то, он двоюродный дедушка моей мамы, так что, думаю, это делает его прадедушкой для меня. Мама умерла десять лет назад, и поскольку его брат тоже умер, я единственная, кто остался. Я чувствую себя виноватой, что не навещала его так долго.

— Ну, это непросто, если вы живете на восточном берегу.

— А как вы? У вас здесь родственники?

— Нет. Я сирота, что, возможно, к лучшему.

Мы разговаривали десять или пятнадцать минут, потом Мелани взглянула на часы.

— Ой. Я лучше пойду. Не хочу вас задерживать. Утром расскажете, как добраться до дома престарелых.

— Я рано уеду, но вы всегда можете постучаться к Генри. Он будет рад помочь. Я так поняла, что вы остановитесь в дядином доме?

— Надеюсь, если только он не будет возражать.

— Я уверена, что ему все равно, но должна предупредить, что местечко жутковатое. Мы убрали, что могли, но, по-моему, это ненадежно. Кто знает, когда Гас сам убирал там последний раз.

— Насколько плохо?

— Довольно противно. Постельное белье чистое, но матрасы выглядят так, будто их притащили с помойки. И он еще ничего не выбрасывает, так что двумя или тремя спальнями нельзя пользоваться, если только вы не ищете, куда выкинуть мусор.

— Он копит хлам? Что-то новое. Раньше он этого не делал.

— Теперь делает. Посуда, одежда, инструменты, обувь. Похоже, что он скопил газеты за последние пятнадцать лет. В холодильнике были предметы, которые, возможно, могли распространять болезни.

Мелани сморщила нос.

— Думаете, будет лучше, если я остановлюсь в другом месте?

— Думаю, да.

— Поверю вам. Насколько трудно будет найти место в гостинице в это время?

— Это не должно быть проблемой. В это время года туристов немного. Всего в двух кварталах отсюда есть шесть или восемь мотелей. Когда я бегаю по утрам, то всегда вижу объявление, что есть места.

Может быть, это было вино, но я почувствовала дружеское расположение, возможно, потому, что была рада ее приезду. Что бы это ни было, неожиданно для себя я сказала:

— Вы можете остановиться здесь. По крайней мере, на сегодня.

Мелани казалась такой же удивленной, как и я.

— Правда? Это было бы здорово, но я не хочу причинить вам неудобства.

Сделав предложение, я, конечно, хотела откусить себе язык, но была связана этикетом и заверила ее в своей искренности, в то время как Мелани клялась, что ей ничего не стоит поблуждать в темноте в поисках жилья — чего ей, понятно, хотелось избежать.

В конце концов я постелила ей на диване в гостиной. Она уже знала, где находится ванная, так что я посвятила пару минут тому, чтобы показать ей, как работает кофеварка, и где найти хлопья и миску.

В 11.00 она отправилась в постель, а я поднялась в спальню по винтовой лесенке. Так как она еще следовала восточному времени, Мелани выключила свет задолго до меня.

Я встала в 8.00, и к тому времени, когда я спустилась, приняв душ и одевшись, ее уже не было. Как хорошая гостья, Мелани сняла постельное белье, аккуратно сложила и положила на стиральную машину, вместе с влажным полотенцем, которым она воспользовалась после душа. Она сложила диван и положила на место подушки. Согласно записке, которую она оставила, Мелани ушла в поисках кофейни и собиралась вернуться к 9.00. Она предложила угостить меня ужином, если я буду свободна вечером, и оказалось, что я была.

Я вышла из дома в 8.35 и не видела и не слышала ее шесть дней. Вот вам и ужин.