Решение найдётся

7. Волк

— История волка, на самом деле, довольно трагична, — начал магистр. — Много столетий, а то и тысячелетий назад оборотни в человеческой ипостаси имели тесную связь со своими волками, могли делиться мыслями, образами, но в то же время были единым целым. То есть что-то вроде периодически возникающего внутреннего монолога, когда рациональная часть договаривается с импульсивной.

— Похоже на раздвоение личности. Есть такие психические болезни, когда в одном человеке существует несколько личностей, — удивилась Аля.

— Нет, это не раздвоение личности, не бред и не галлюцинация, скорее как две грани одной личности, между ними не бывало конфликтов или недопониманий, ни одна часть не доминировала над другой, это были полные гармоничные личности. Но потом что-то произошло. В свитках не сохранилось информации о том, что именно стало причиной того, что внутренний зверь отдалился от человека. Сейчас, обернувшийся волк, крайне опасен для окружающих. Наши звери одичали. Самый добродушный оборотень может обернуться самым свирепым зверем, над которым уже не властен голос разума. Поэтому мы оборачивается вдали от всех, чтобы не никому навредить. Только избранные и члены семьи рядом с волком в безопасности. Когда оборотень теряет свою пару, часто он впадает в тяжёлую депрессию и за несколько лет может буквально погибнуть от тоски. Только забота о детях обычно заставляет жить дальше. Ты назвала волка Гар, и он отзывался на это имя, возможно, потому что это его человеческое имя.

— Человеческое? Мой волк — оборотень? Такой же как вы?

— Многократно сильнее любого из ныне живущих, кроме владыки, конечно. Его полное имя Эдгар, дома его часто называли Гар, и он отец нашего императора. Его величество Император Эдгар Кристиан Рионский.

— Но почему он ни разу не обернулся человеком, и, кстати, при виде сына реагировал крайне агрессивно. Может вы ошиблись, и это не он?

— Ошибки нет. Обернуться в человека он не может из-за волчьей хвори. Эта болезнь появилась тоже непонятно откуда. Оборотни, в принципе, не болеют, регенерация необыкновенно высока, и болезни эльфов, людей, гномов, да и вообще любых существ их даже заразить не могут. Но эта хворь поражает именно оборотней. А реагировал агрессивно из-за того, что преграда не пропускает запахи снаружи, и для Гара за преградой стояли чужаки.

— Ясно, а можете описать симптомы?

— Всё начинается с недомогания, болят и отекают все суставы, потом повышается температура, от боли и жара происходит спонтанный оборот, а обратно оборотень вернуться уже не может.

— Так в волчьей ипостаси можно победить болезнь? У них иммунитет сильнее?

— К сожалению нет, победить не удаётся, только приостановить на время. Но всё это время волк продолжает заражать всех окружающих, болезнь очень заразная. Поэтому часть дальнего леса оградили магической защитой, чтобы эти волки не могли выбраться оттуда, и никто не смог туда войти.

— Лошади чувствуют преграду, ни в какую не хотели проходить, я думала это из-за волчьего запаха.

— Но ты беспрепятственно проходила защитный барьер.

— Я его вообще не ощущаю… Но неужели вы до сих пор не можете найти лечение?

— Поиски лекарства ведутся, но работа сильно осложняется тем, что невозможно опробовать образцы лекарств на волках.

— Ясно. Но почему тогда Гар так внимателен и заботлив ко мне? Получается он должен был разорвать чужачку? Значит всё не так плохо, и разум в нём есть.

— Разгадка на самом деле проста. Оборотни в любой ипостаси чувствуют избранную и членов своей семьи.

— Я его избранная? Этого волка?

— Думаю ты уже догадалась, что ты избранная его величества императора. Для волка ты пара его сына, а, следовательно, семья. Поэтому он заботился о тебе как о своей дочери.

— Я ощущаю себя с ним совершенно иначе. У меня с родителями сложные отношения, нет, не подумайте, я их люблю, они многое для меня делали, но такого невероятного чувства единения, как с этим волком, даже в лучшие наши времена между мной и родителями не было.

— Расскажи подробнее.

— Не знаю как точнее сказать, знаете, это чувство, что тебя принимают и любят абсолютной безусловной любовью, просто за то, что ты — это ты, — в груди болезненно сжалась и заныла давно знакомая боль. — Но император ко мне совершенно равнодушен, разве это не противоречит всему, что говорится об избранности у оборотней?

— Император — сложная личность. На его плечах бразды правления всей огромной империей… не делай поспешных выводов, дай вам время. Вы ведь друг друга совершенно не знаете, — магистр растерянно теребил матерчатую закладку, свисающую с книги.

— Я бы хотела подробнее узнать о волчьей хвори. У вас описывались конкретные случаи? Анамнез, клиническая картина, диагностические процедуры, статистика заражений?

— Да, конечно, все, что могли, фиксировали, но магия тут бессильна. Самые сильные целители не могут справиться с этой заразой. В библиотеке есть целый отдел, посвященный исследованиям в этой области.

— О какого рода исследованиях идёт речь?

— Магических, конечно. Что ты имеешь ввиду?

— А простейшие лабораторные исследования вы проводите? Исследование крови, мочи, посев крови или слизистой…

— Какой ужас! И вы у себя на Земле действительно изучаете все эти субстраты?

— Конечно, это очень важный аспект в постановке диагноза. Кроме этого есть ещё инструменты, позволяющие заглянуть внутрь организма, сделать фото — это мгновенные точные рисунки конкретных органов, даже увидеть их в объеме. Всё это облегчает постановку диагноза.

— Звучит как немыслимая сказка. Вряд ли здесь ты сможешь создать что-то подобное. Жаль, было бы очень интересно.

— Думаю для начала соорудить микроскоп, это не так сложно. Если найдется толковый ювелир, можно попробовать начать с микроскопа, а потом, если сможем, найти нужные препараты и химические вещества, то можно создать небольшую лабораторию.

— Очень интересно. У меня есть хороший ювелир. Завтра с утра пойдём к нему, думаю, его заинтересует идея лаборатории, он любит новаторствовать.

— Здорово! Так и сделаем. А сейчас расскажите мне всё, что знаете об этой болезни. Максимально подробно.

До позднего вечера они просидели в библиотеке, штудируя наблюдения целителей, но данные о перекрытых магических каналах и зажатых меридианах никак не помогала разобраться в клинической картине, не говоря уже о зубодробительных терминах магического целительства.

К ночи картина почти сложилась, Аля записала в блокноте несколько основных симптомов. Итак, боль, покраснение и опухание крупных суставов, ограниченность движения, повышение температуры, депрессия, переходящая в агрессию. В какой — то момент спонтанный оборот в волка, из которого не возвращаются обратно. Если не принимать в расчет оборот, то это могут быть симптомы чего угодно! От банальной бактериальной инфекции до аутоиммунных, типа системной волчанки. Если бы, хотя бы, сделать общий анализ крови, маркеры воспаления, проверить на конкретные антитела… А их где взять? Образцов- то нет! Придется работать «методом тыка», то есть ставить эксперименты прямо на пациентах. Аля мысленно поморщилась, в клинике была парочка врачей, которые превращали организм пациента, и без того ослабленного коронавирусом, в химическую лабораторию. Один врач назначал одновременно три типа антибиотиков, противовирусный препарат, противогрибковый и конечно же внутривенное вливание витаминов в системе. После подобного лечения, пациент ещё полгода восстанавливал последствия этой химической атаки. Теперь ей придётся стать кем-то подобным. Нет уж! Сначала создадим микроскоп, вот и пригодилось зазубривание строения светового микроскопа в далеком шестом классе, центрифугу могут воссоздать и маги, а там, глядишь, и до аппаратной диагностики дойдем. Вот чего ей так не хватало. Цели!

Утром, позавтракав, они с магистром отправились прогуляться в город в сопровождении Франца и Ленна.

— Сюда, — показал магистр на трехэтажное здание. — Нижний этаж — это ювелирный магазин, а выше — жилые комнаты. Здесь мастер Офур живёт и работает.

Как обычно, конюхи позаботились о лошадях, а сами гости проследовали в магазин, где коренастый гном басовито рекламировал, очевидно, богатому клиенту роскошную парюру. Видимо, клиент наконец дозрел, потому что достал кошелёк и, вытащив оттуда бумажку, написал на ней что-то и протянул владельцу магазина. Сделка наконец состоялась, и мастер Офур обернулся к прибывшим гостям.

— Рад приветствовать вас в моём скромном магазине. Магистр Кастор, леди, господа, чем могу служить?

— У леди есть заказ на необычный лабораторный прибор, думаю он и тебя заинтересует.

— Что же это? — гном с интересом взглянул на девушку.

— Микроскоп, — ответила Аля. — Это прибор, который способен многократно увеличивать предмет, точнее не сам предмет, конечно, а его отражение и позволяет увидеть то, что невидимо глазу. У вас же есть увеличительное стекло?

— Да, конечно при огранке мы обязательно используем выпуклые стекла, могу показать вам их.

— Во сколько раз они увеличивают?

— В 15–20 раз, самые дорогие модели могут увеличивать до 30 раз.

— Тоже пригодятся, но мне нужно увеличение в 3000–4000 раз.

— Это невозможно, такой кривизны стекол не бывает к сожалению, — снисходительно улыбнулся гном.

— Конечно. Именно поэтому я предлагаю вам создать необычный прибор, который называется микроскоп. Дайте лист бумаги, я нарисую как он должен выглядеть.

— Пройдёмте в гостевую, сядем, поговорим, там и нарисуете.

Аля взяла перьевую ручку, к которой уже немного попривыкла, и начала рисовать, по ходу объясняя устройство микроскопа и его деталей. Через час ювелир пригласил стекольщика, ещё через полчаса мага, который обещал снабдить прибор артефактом — накопителем, преломляющим свет, в общем часа через два перед ними лежала кипа бумаг, с предварительными набросками улучшенной версии земного микроскопа. Заказав у него кучу предметных и покровных стекол, пипеток, пробирок, колб и всего, что смогла вспомнить, Аля, наконец, обессиленно откинулась на спинку дивана и выдохнула с облегчением. К счастью, денег должно хватить на всё с избытом, на днях она в гномьем банке открыла счет на свое имя и продала несколько из своих украшений за баснословные деньги.

— Через пару дней заказ, думаю, должен быть готов, — пообещал мастер Офур. — А также могу в довесок предложить сумку с пространственным карманом, вместимостью до 300 литров.

— Это как? Сумка таких размеров?

— Посмотрите, — свернул длинный рукав рубашки, обнажая кожаный браслет на левой руке, далее, нажав на камни и изображённые на металлических пластинках символы, показал на неожиданно появившийся перед ними мерцающий прозрачный шкаф, размером с немаленький такой холодильник. — Здесь можно хранить в стазисе любые предметы и даже продукты сколько угодно времени. Надо всего лишь следить за накопителем, питающем артефакт. В обычное время это невесомый браслет, его никто кроме вас не видит и не ощущает.

— Это потрясающе! — выдохнула восторженно Аля. — А какова максимальная вместимость?

— Самый большой стазис — шкаф может вмещать до 1000 литров в объеме и тонны в весе.

— Тогда так. Все, что я заказала, в двойном объеме, включая микроскоп и самый большой стазис- шкаф. Сколько это будет стоить?

— Его величество оплатит все расходы, не стоит беспокоиться, — заметил магистр.

— Экземпляры для дворцовой лаборатории, конечно, но он не обязан оплачивать мои личные заказы. Благодарю, но я предпочту расплатиться сама, — твердо произнесла, выдержав укоряющий взгляд магистра и Франца. — Кстати, я хотела бы оформить патент на эти изобретения. У вас же есть такая практика, насколько я знаю? Думаю, микроскоп вполне может принести прибыль. Им могут заинтересоваться ювелиры, маги, все, кто интересуется исследованиями, и вполне может стать модным увлечением.

— Да, несомненно, — уважительно взглянул на неё ювелир. — На кого будем оформлять? На вас? Я бы хотел оставить монополию изготовления за собой, готов помочь вам оформить патент.

— Не на меня, я не являюсь гражданкой империи. На Франца, — указала она на парня, стоящего рядом.

— Конечно. Документы вместе с изделиями принесу лично во дворец, — согласился мастер.

После обеда в небольшой кафешке, именуемом гордо "Ресторация Вкусная Жизнь", они отправились во дворец.

— Почему не оформила на себя? — спросил по дороге Франц.

— Я же сказала, я не гражданка империи. Да и весь этот бизнес как-то не моя тема. Вы с Ленном этим займетесь, а прибыль поделим на троих.

— Я не понял, а со мной делиться не будете? — притворно обиделся магистр.

— Ну что вы, конечно поделимся! — воскликнул Ленн. — Хотя, если бухгалтерию будет вести Франц, боюсь и нам с тобой ничего не достанется. Тот ещё жмот.

— С чего это я жмот? — возмутился Франц.

— А кто мне шпагу от эльфов зажал?

— Да ты вообще её держать научись!

Веселая перебранка продолжалась почти всю дорогу до дворца.

— Что скажешь? — Лорд Севрский сидел напротив Его Величества и потягивал молочный коктейль, новое изобретение придворного повара.

— О чём? — император устало потёр виски и отключил кристалло-записи бесед у ювелира.

— Джэс, ты осознаешь, что становишься одержим девчонкой?

— Её стало слишком много в моей жизни. Ты заметил, после приезда она то и дело якобы случайно оказывается рядом со мной, и наблюдает за каждым моим шагом. Этот её оценивающий взгляд меня просто бесит. Если она что-то задумала, я хочу это знать.

— Думаю она поняла, что является твоей избранной, и приглядывается к тебе. Её поведение как раз логично, в отличии от твоего.

Микроскоп оказался гораздо удобнее, чем его земной прототип. Поменьше и полегче, удобный, непривычно широкий окуляр и мягкая нижняя подсветка позволяли видеть более мелкие детали даже без окрашивания. Увеличение можно было регулировать от 500 до 5000 раз. Пока должно хватить, а дальше, можно попробовать и большее увеличение. Реактивы закупили в лавке алхимика, под лабораторию магистр выделил крайнюю светлую комнату, откуда вынесли всю лишнюю мебель, оставив небольшой платяной шкаф, угловой диван с журнальным столиком и парой кресел. Напротив окна поставили длинный стол, продолжающийся буквой Г вдоль соседней стены, там же расположилась двойная раковина с горячей и холодной водой и стерилизатор. Напольный стазис- шкаф прекрасно вместил в себя все реактивы.

Наконец началась работа. Уколов свой палец, она капнула кровь на предметное стекло, размеченное расчетной сеткой, накрыла покровным, и стала рассматривать под микроскопом. Свои нормативы крови ей были известны, но что считать нормой у других рас?

— Что ты делаешь? — спросил Франц

— Рассматриваю свою кровь под микроскопом. Дашь каплю своей крови? Мне нужно побольше образцов для сравнения. Надо вывести верхние и нижние границы нормы для разных показателей

— Бери. Мне тоже дай взглянуть!

— Смотри — подвинулась она

— А это что за шарики такие?

— Это кровяные тельца. Кровь это не просто красная жидкость, это целая система из жидкой составляющей и кровяных телец, каждая из которой выполняет свою функцию.

— У меня тоже так? — Франц протянул ей руку

— Давай посмотрим. Мне тоже интересно, — уколов подушечку пальца она капнула его кровь на стекло.

— Интересно. Как странно…

— Что? Дай посмотреть.

— Не вижу никаких отличий. Эритроциты, лейкоциты, эозинофил вижу, лимфоцит, тромбоциты. Кровь аналогична человеческой. Будь ты на Земле, лаборанты никогда бы не определили по крови, что ты не человек. Как такое возможно?

— Но ведь в человеческой ипостаси я и есть человек, почему это так удивительно?

— Посмотри на свой палец. Прошла пара минут, а от пореза не осталось и следа, а мой заживёт через пару суток. Регенерация оборотней… Я думала она как-то проявится в составе крови.

— Ты уверена, что всё именно так? Проверь и мою кровь, — Магистр зашёл несколько минут назад и наблюдал за опытами.

В конце дня в лабораторном журнале было отмечено, что произведено 18 заборов образцов крови от оборотней и 7 от людей. Никаких различий в строении клеток и количественном составе обнаружено не было. У одного человека был небольшой лейкоцитоз, обусловленный респираторным заболеванием. А в целом всё у всех в пределах человеческой нормы. Осталось найти заболевших оборотней, чтобы сравнить результаты, и тогда, возможно, хоть что-то прояснится.

— Почему ты разочарована? Что не так? — магистр устроил ужин в тесном кругу в своей гостиной.

— Я надеялась, что найду хоть какое-то различие, может другой вид клеток, хоть что-то, что объяснило бы ускоренную регенерацию. Не понимаю механизм, не знаю с чего начать…

— Судя по твоим объяснениям, каждый тип клеток выполняет свою функцию. Так?

— Да, именно.

— А что, если регенерация — это продукт не какой-то группы клеток, а магической составляющей в ней. Ты упорно игнорируешь, что этот мир пронизан магией, как и все существа на ней.

— Наверное потому, что магическую составляющую вообще не представляю как исследовать. Впрочем, надо подумать.