Рождение

Глава 26 СВИДАНИЕ С СОБСТВЕННЫМ СТРАХОМ

Силион заглянула в зал для тренировок и остановилась. Ей и прежде нравилось украдкой смотреть за Ланакэном во время его занятий. Буквально упивается созерцанием стремительности зачастую полунагого весьма хорошо сложённого представителя иного племени: перекатывание на торсе крепких мышц под влажной бронзовой кожей, очевидно раскрывающаяся грубая сила и ловкость лесного дикаря при упражнениях с клинком или в спарринге. Тренированный григстанин выглядел бы абсолютно иначе в силу анатомических отличий. Природа же почему-то отчётливо пробуждает вполне конкретные инстинкты от зрелища красивых полуживотных у всех зеленоглазых! Загадки естества, толкающего к созданию непродуктивного потомства в противовес к нередкой бисексуальности (аморальной в пределах собственного вида лишь согласно обычаю), учёные объясняют генетической памятью к внешности предков, практически идентичных нынешним представителям диких стай Олатамы, обладающих куда более выраженным половым диморфизмом, нежели процветающая на материке современная цивилизация. Одновременно с удовлетворением эстетических запросов, мечница училась неизвестному и отмечала слабые места в защите (ещё малопригодную правую конечность и неумение метать ножи или дротики), чтобы суметь их компенсировать собственными средствами, если потребуется. Он всегда самосовершенствуется. Выкладывается по полной в меру реальных возможностей, хоть никто и не принуждает. Но сейчас что-то приводит в замешательство. Постаралась вникнуть и изумлённо застыла, осознав: боец действует совершенно иначе, нежели прежде, ибо ведущей рукой стала левая. В уме эхом отдалось слышанное некогда от отца: «Истинный Князь не обыкновенный гражданин — его развивали настолько, что обе половины мозга действуют с одинаковой активностью, а потому он владеет обеими конечностями одновременно, способен покорить григстанскую волю, способен к столь высокому уровню аналитического мышления, что выведет свой народ из любой безвыходной ситуации; он живёт для других изначально, ведёт их любым способом к наилучшему существованию, физически ловок, силён, вынослив, любопытен, склонен к самоотречению и самопожертвованию; именно так создавался род, от которого и произошло всё Кровное Дворянство». Попыталась отогнать непрошеную аналогию, самопроизвольно занявшую размышления, когда Создатель Убежища заметил задумчивую наблюдательницу и подошёл.

— Что-то надо от меня али так стоишь?

— Простите, господин Осилзский! Не хотела помешать! Посмотрела немного. Можно? Вы… Вы одинаково владеете обеими руками?.. — непроизвольно прорвалось любопытство. Сердце непривычно взволнованно часто бьётся.

— Да, с рождения. Разными делаю разное… Вот до сих пор правой орудовал, а теперь переучиваюсь. А что? — любознательность показалось неожиданной, но особо даже не заинтересовала.

— Нет-нет, господин Ланакэн… Просто спросила, — Силион склонилась в глубоком почтительном поклоне механически, вызвав у него невольную усмешку.

— Ты прямо как с дворянином… Что так, в самом деле? Кстати, я иду в сопровождении с вами нынче.

— Извините! — пролепетала малышка в некоторой растерянности, выпрямилась и поспешила уединиться. Как-то чудно всё, но он не придал особого значения. А бывшая наследница Руали внезапно осознала, что склонилась перед ним вовсе не так, как если б он оказался дворянином. Ведь и сама является потомком рода Окналзски. Почему-то внезапно откуда-то прорвалось признание авторитета собеседника, словно существа куда выше стоящего по цепи развития. Хотя такое в принципе невозможно. Однако… Загадочный человек, не знающий грамоты, рождённый на ферме на роль раба или продукта питания, много лет живший, словно типичный крестьянин, ведёт за собой целое сообщество. Ему подчиняются, даже несмотря на весьма грубые по отношению к окружающим проступки: например, внезапное появление девушки вражеской нации и последующую близкую связь с ней, нехарактерную для человечества изначально.

Соул, услышавший окончание их разговора, нахмурился и тихо осведомился:

— Уверен? Что хочешь пойти туда? Ты, насколько мне известно, ещё не бывал дома с тех пор…

Закончить фразу не смог. Подходящие слова подобрать не удалось. Однако друг понял и глухо отозвался:

— Вот и узнаю, что там теперь. Я справлюсь, не беспокойся!

Ланакэн постарался бодро усмехнуться, но вышло не очень, а потому поторопился к ожидающему Расту.

Всех нгутов подготовили к сегодняшнему походу. К удивлению создателя подземного города, выяснилось: количество насекомых уже столь велико, что способно обеспечить необходимое перемещение грузов даже при значительном приросте населения Убежища. Явно, Рангма в роли руководительницы погонщиков не теряла времени даром. Прежде их насчитывалось только семь, прибыло ещё около десятка (и несколько уничтожили григстаны во время сражений), но стадо насчитывает аж тридцать особей! Трое в скором времени должны полинять. Следует продумать распределение хитина.

Солнце медленно ползло по небосводу согласно привычному пути, незыблемому веками. Слегка зацепило вершину на Юге, собираясь дальше следовать по Шоукмунскому хребту. Природа постепенно меняется дорога ведёт в низменность, где располагалось родное поселение Осилзского. Вот уже впереди появились первые рукотворные посадки. Предводитель Сопротивления замедлил поступь. Внутри всё словно бы застыло… Вот оно… То самое место, где минуло столько лет словно бы во сне. Где было мирно и спокойно, но почему-то пусто… Сейчас всё стало будто бы ярче, окрасившись в яркий цвет. Цвет крови, проливаемой двумя видами в смертельной схватке. Прежний земледелец никак не разберёт то чувство, что заставляет пульс замирать. Вот шаги привели уже на окраину поля. Рука бережно скользнула по колосьям. Буркнул едва различимо себе под нос:

— Хлеб уже должен быть собран. Осыпается… Надо очень спешить… Колосья разного возраста — сами ведь выросли.

— Мы будем стараться, господин, — прозвучало у самого плеча нерешительно. Силион не смогла точно определиться: ей предназначалась фраза или нет, но, кроме маленькой григстанки, рядом никого нет. Видно здесь далеко. Изъеденные временем одиночества, дома крошечного посёлка выглядят разбросанными угольями костра, укутавшимися в лесное одеяло. Лишь редкие птицы клюют неподалёку поспевший урожай, да малые драконы играются в выси, издавая высокие трели вперемешку с неприятным лаем. Вершина плоского холма на окраине пашни демонстрирует всю окрестность. Их руководитель предложил остановиться у опушки, а сам, приказав Расту следить за горизонтом, отправился дальше. Туда, где остался жить его страх.

Вошёл в руины, когда-то служившие жилищем. Под рёбрами тяжело грохочет, болезненно отдаваясь в середине позвоночника. Вот ютится колыбелька, обгоревшая и потерявшая первоначальную привлекательность. Ланакэн несмело коснулся кончиками пальцев резной решётки и прикусил губу. Тогда ребёнка ждал, будто волшебное чудо. Не так, как теперь. Вдруг взгляд скользнул по стоявшей в другой стороне кровати. Впервые предстаёт перед ним то, что происходило, пока лежал, оглушённый неожиданным ударом. Остатки кровли сохранили отпечатки от непогоды до сих пор: на спинке, исцарапанной ногтями вырывавшейся Далианы, ещё висят обрывки верёвок, а постель пропитана потемневшими пятнами. Дурнота сдавила горло. Шатко отступил к двери. У самого входа ещё угадываются следы погребального костра, наскоро сооружённого Соулом из костра григстанов, в котором нашёл хоть какие-то останки жены друга. Тошнота душит, выдавливает слёзы из-под стиснутых век. Буквально бежал оттуда, стремясь выгнать из мозга сами собою возникающие картины произошедшего. Нгдаси прав: несмотря на внешнюю уравновешенность, в душе рана ещё не полностью зарубцевалась. И хочется спрятаться от ужаса перед всплывшим в сознании образом Ндуву Окналзски — таким равнодушным в роковой миг.

Сознавая, что не смеет долго оставлять сборщиков без должной охраны и управления, сразу вернулся к ним. Раст не спросил о причинах угрюмости, предупреждённый лекарем о возможной реакции. Постарался сделать, чтобы соратнику не приходилось ни с кем напрямую разговаривать, перехватив на себя ответы на возникающие вопросы. Все решили передохнуть после перехода и слегка подкрепиться. Только Силион не смогла запихнуть в себя ни единого кусочка пищи. Ещё бледный преемник Аюту молча сел на крупный камень у дороги, откуда предстаёт значительное пространство из-за ровного рельефа, и стал осматривать горизонт. Женщины приступили к страде. Основное количество нгутов и людей ещё не добрело, но ждать нет смысла. Григстанка, отлично осознала причину замкнутости защитника, постаралась держаться близко, но вне поля зрения. Кажется преступным напомнить о собственном существовании, настолько диссонирующим с окружающим. Неподалёку крутится и Тана, обеспокоенная безопасностью зеленоглазой девушки здесь, где сама земля хранит ещё мрачные тени жестокой расправы над жителями Тову. Ведь группа намного превышает обычное число. И настроения у всех совсем не одинаковые.

Работа пошла, как и в прошлый раз, не гладко. Иноплеменница старалась справиться с серпом, но это слишком непривычно для представителя их нации. Кривое лезвие постоянно норовило попасть куда-то не туда, пока не впилось чуть ниже левого локтя. Боль заставила грустно признать собственную неумелость. Ланакэн уже спешил на выручку, на ходу доставая перевязочный материал. Быстро и аккуратно наложил тугую повязку на незначительные порез, хмуро следя за слишком обильно текущей кровью. Если даже столь незначительная травма вызывает столь значимые последствия, то удастся ли нормально родить? Ведь, скорее всего, малыш получится намного крупнее, чем должен быть у григстанки!

— Простите, господин Осилзский! Простите! Я совсем не справляюсь — привыкла к прямому лезвию меча, — виновато пробормотала она.

— А, если до мирного времени доживёшь, тогда как? — критично помотал головой.

— Не доживу, — чуть слышно непроизвольно проронила в ответ на замечание. Будто чья-то ледяная ладонь легла ему на шею, мешая дышать. Прозвучавшее красноречиво выдало смиренное ожидание скорой гибели. Даже слов утешения не удалось отыскать от спонтанной откровенности маленькой любовницы. А юная воительница уже вновь принялась оправдываться:

— Этому меня не обучали. У григстанов принято считать, будто растениями должны заниматься животные…

Мужчина замер. В разговоре прозвучало нечто, заставившее переключиться в альтернативное направление все мысли и насторожиться.

— Повтори!

— Простите! Но… так говорят… Я обидела Вас?

— Нет. Повтори, что ты сказала! — досадливо отмахнулся предводитель Сопротивления.

— Я… сказала?.. Считается: мёд приносят пчёлы, кромы — молоко и яйца, а человек — растительную пищу. Григстаны занимаются животноводством по большей части… Князь же должен был узреть последствия приказа! — осенило теперь и кровную кандидатку.

— Они собирали с нас всю растительную пищу для себя… Нас теперь уничтожают, а ведь им по-прежнему надо тоже где-то брать тот же хлеб… Нам надо спешить. Они тоже попробуют вскоре собирать наш брошенный урожай, — его тон прозвучал настолько громко, что привлёк окружающих. Но делиться с ними своими соображениями Создатель Убежища не собирается и украдкой добавил: — Давай поменяемся. Я принесу больше пользы в поле, нежели ты. Сама ведь признала: лучше владеешь клинком, чем серпом. Хорошо?

Физический труд дал возможность отвлечься. Рассуждать стало легче. Разбуженные эмоции притихли. Новая проблема чётко заставляет думать о себе. Высокородная же заняла его прежний пост и принялась охранять с облюбованной им возвышенности. Ветра совсем нет. На небе не осталось ни единого облачка, а солнце довольно ощутимо пригревает. Камень накаляется. Вначале женщина не замечала ничего, но внезапно её состояние дало о себе знать. Гортань перехватил предательский спазм. Поспешно соскользнула вниз, прижимаясь к холодной поверхности на теневой стороне валуна. Не помогает.

Раст заметил: Силион юркнула, прячась от света, немного постояла и опрометью бросилась к лесу. Мужчина глянул было на Осилзского, но времени не хватает, а потому сам побежал следом за беглянкой. Нагнал уже за первыми деревьями. Бывшая наследница Руали обернулась на шаги, невольно касаясь рукоятки Голубого Клинка, но, узнав преследователя, ограничилась тем, что раздражённо смерила его болезненным взглядом. В дополнительном пояснении не нуждалась. Судя по жёсткому выражению, Флет готов попытаться убить, но иллюзиями себя не тешит: с подобным соперником скорее всего совладать не сумеет. И всё-таки во что бы то ни стало решился попытаться защитить своих от предательства. Увиденное смог трактовать лишь одним способом: иноплеменница решила вернуться к зеленоглазым. Схватившись за горло, женщина хрипло взмолилась:

— Отойди хотя бы! Мне всего-навсего плохо! Я… Я не собиралась сбегать! Да и… врать мне нет причин — прикончить тебя куда проще.

Её нездоровая бледность заставила воина смутиться и отойти. Дополнительные объяснения причины поспешности уже излишни.

Когда она вернулась к Расту, он констатировал, явно раскаиваясь:

— Тебя мутит, но ты не отравлена… Ты не ела со всеми… Я правильно понимаю?.. Я думал, такое невозможно… Извини уж… но ты григстанка. Я должен был среагировать.

— Да. Правильно, — мягко улыбнулась и знаком предложила идти обратно. Однако, спустя уже несколько шагов, не выдержав тяжёлого созерцания со спины, нервно покосилась через плечо. Спутник неловко попытался спрятать полное сострадания лицо. В уме ветерана Сопротивления, хорошо знающего анатомию тех, с кем привык сражаться, чётко прозвучало: «Она чисто физически не сможет осуществить… Скелет не даст».

— Я знаю и сама, что это меня убивает! Всё в порядке! Не нуждаюсь в жалости ни от кого! — непредвиденный взрыв саму смутил. — Простите… Простите… Я не хотела, просто…

— Это нормально в твоём состоянии. Нервы шалят? Ничего. Забыли, — отмахнулся боец, понурившись.

Ланакэн хмуро спросил:

— И как мне понимать, что с вашей стороны поля охраны совсем не осталось?

Он сам занял позицию подопечной и выглядит крайне раздражённым из-за ослушания, чреватого серьёзными неприятностями для всех.

— Григстанка побежала куда-то. Уж извини, но я не был в курсе её положения! Всё выглядело чрезмерно подозрительно, а предупредить некогда! — отозвался товарищ недовольно. Ситуация его заметно коробит.

— Ясно. Могла бы и сказать мне. Рисковать всеми из-за твоего здоровья нельзя. Буду иметь в виду. Ты прав, Раст, что проследил. Но, если честно, лучше б крикнул мне, всё-таки, — последователь Шамула спокойно вернулся к работе, не выдав ни единым жестом, сколь сильно забилось сердце от тревоги. Её состояние явно уже очень хрупко.

Вскоре, наконец, подоспели остальные, следовавшие более длинными маршрутами к цели. К вечеру все собрались у костров, довольные результатами первого дня, весело делясь настроением относительно успешного похода за столь типичным занятием для селян. Послышались первые вечерние напевы. Осилзский очень внимательно проконтролировал, чтобы его женщина не сидела без еды. Затем первым лёг, изобразив, будто уснул, чтобы не общаться ни с кем, включая её. На груди словно бы лежит тяжёлый камень.

Когда уже начали проявляться первые ночные видения, мозг чётко воспроизвёл внезапно то, свидетелем чего не был. С губ сорвался неясный вопль. Подскочил и, тяжело дыша, заставил себя встать и пошагать прочь. Только за пределами видимости от костра остановился и обнаружил: его мелко трясёт. Горькая усмешка исказила губы. Всё-таки находиться здесь действительно ещё чрезвычайно трудно, сколько бы ни утверждал прежнему соседу о собственной способности относиться ко всему хладнокровно. Сзади хрустнула ветка. Автоматически стиснул рукоять, разворачиваясь. Силион кротко потупилась. Вспомнилось, она лежала рядом. Должно быть, разбудил. Облегчённо вздохнул и примирительно поинтересовался:

— Кричал?

— Да. Звали её. Далиану, — отозвалась Безумная Красавица.

— Ясно, — опустил голову, вслушиваясь в мягкие вздохи ветра.

— Наверное, лучше было послать сюда кого-нибудь из других краёв. Вы сильно любили её, мой господин. Здесь всё очень близко…

— Нет. Не любил. Далиана была очень хорошей женщиной. Умной, трудолюбивой, красивой… А я её не любил. Как и она меня. Ребёнка очень ждал и хотел. А с ней мы жили под одной крышей. Как два чужих человека. Может, люби я её, спас бы? Я… Я был так близко от неё… Она, наверное, до последнего вздоха ждала, что я помогу… А я не приходил в себя… Мне жаль её, как личность, а не как жену. Пусто внутри и всё, — зло отчеканил вдовец. Его колючий взгляд поднялся буквально с мольбой. Ждёт от слушательницы порицания, отвращения… Норовит себя наказать? Григстанка нерешительно преодолела расстояние до него и обняла за широкие плечи.

— Простите… Если бы я не родилась… Этого бы не случилось…

— Что ты говоришь! При чём здесь ты! — поражённо застыл человек, осознавая: спутницу его суровой жизни мучает куда большее ощущение греха за то, в чём вовсе не повинна. Всего лишь маленькая дочка падшей, и родиться-то будто бы не могла, а стала игрушкой судьбы, бросившей в самое пекло для чего-то необъяснимого. Наклонился и жадно поцеловал её мягкие губы, долго и страстно. С Силион пришло хоть некоторое утешение. Пусть неуместное, пусть напоминающее безумие, но утоляющее тоску по невозможному.