Рождение

Глава 28 МЫСЛЯЩАЯ НАХОДКА И ПРИЗЫВ К ЗАГОВОРУ

Ланакэн одел старые протёртые до дыр рубаху и штаны, а затем неуверенно поинтересовался:

— Ну, как?

— Человеческие слуги, конечно, бывают разные, но… У Вас, господин, настолько взгляд вольный, что как-то совсем не то выходит, — честно призналась Силион, смущённо потупившись. Предводитель Сопротивления действительно смотрит всегда умным, тяжёлым, несколько угрюмым, и очень серьёзным взглядом. Нет и тени безвольного покорного автоматизма, свойственного рабам.

— Да. Это сложнее, чем казалось вначале… Прикажи мне что-нибудь. Помоги мне воссоздать. Используй внушение.

— Внушить?! — она поражённо заглянула в тепло-карие глаза.

— Приказываю тебе сделать так. Подходит? — нервничает, как ни старается выглядеть уравновешенным. Помялась, но всё-таки надавила гипнозом, произнеся единственное слово:

— Сядь!

Человек ощутил, насколько ей мучительно выполнить задачу. Но… в нём словно бы что-то переключилось при выполнении распоряжения. Когда поднял голову, это был словно бы кто-то другой. Совершенно другой. Где-то в самых отдалённых уголках души ещё хранятся ощущения, которые вдолбили на ферме. Выглядит душевно бессильным. Потухшим. Согласным на исполнение любого пожелания владельца.

— Господин Ланакэн!.. — пролепетала григстанка. Лишь немой вопрос в ответ. Конечно… Человеческим слугам нельзя разговаривать без разрешения. Вбито жёстко и больно ещё в раннем детстве. Безумная Красавица неосознанно закрыла ладонью лицо, борясь с желанием взмолиться вновь стать ему самим собой. Но так действительно проще!

Они вышли и сели на нгута, который проворно поспешил от пустоши Раднаара в сторону гор, повинуясь кнуту и удочке с ароматной едой вместо руля, установленной на специальном приспособлении. Заранее договорились, что на обратном пути Силион слетает к Римму забрать живую игрушку. День встретил мрачный. Моросит мелкий дождь, смазывая горизонт в невнятное марево. Путница кутается в дорожный плотный плащ и с некоторым сомнением посматривает на погонщика, управляющего в полотняном ветхом одеянии верховым насекомым. Нынче никто не смог бы заподозрить в нём воина. Ткань промокла и липнет к сутулой спине, волосы практически скрывают поникшее чело с выражением повиновения неумолимой силе. Игнорирует зябкую погоду. Всю дорогу лишь молчит. Они преодолели вдоль хребта некоторое расстояние, когда григстанка указала следующему над ними ваммару место, где дожидаться возвращения хозяйки. Летун остался сидеть в кроне разлапистого древнего дерева, раздражённо отряхиваясь от лишней влаги. Природа немного приутихла. Морось сменилась рваным туманом.

Походит на среднюю человеческую деревню, если бы не слишком большое скопление народа. К тому же что-то их явно взбудоражило. Опрятные светлые домики из местного камня. Выложенные им же тротуары, обрамлённые ровно стриженными газонами и пастельных тонов клумбами (явно используются рабы, ухаживающие за растениями). Огородов или плодовых садов никто из григстанов никогда не держал. Склады чуть в стороне. Само здание фермы с загоном, огороженное высоким решётчатым забором с декоративной ковкой. Поначалу вновь прибывшая спокойно обошла всё, рассматривая поселение, а затем остановилась у маленькой единственной харчевни в центре. Кроме её соплеменников, слуг почему-то пока не наблюдается. Даже странно их отсутствие. Судя по всему, новый барон отдал какие-то распоряжения по данному поводу. Заметив недовольные мины прохожих, путница вежливо подошла, поклонилась неизвестному работнику и виновато поинтересовалась в попытке завязать разговор:

— Простите, я тут проездом… Вы не подскажите: здесь есть возможность снять нормальное жильё для ночлега?

— Да. Есть. Будьте только бдительны: у хозяина есть человеческий слуга. Так сегодня посмел поднять руку на своего кормильца! Представляете?! Запустил в него чем-то тяжёлым и попал в лоб! Нынче все разыскивают мерзкое существо: все кусты на опушке прочесали, все подвалы и территорию выпаса… Говорили же здесь не держать сброд! Нет же — упёрся, что дешевле выходит! — эмоционально принялся рассказывать незнакомец, косясь на высокого и жилистого сопровождающего женщины. Полуживотное выглядит хоть и забитым до полностью обезличенного состояния, но физически вполне способным на любую отвратительную выходку.

— Неужели же… убил?! — поразилась приезжая, безотчётно касаясь подбородка тонкими пальчиками.

— Да нет, к счастью. Только оглушил малость. Но ведь мог и убить! Благо — других таких тут не осталось. Кстати… Вы путешествуете одна с человеком? Он выглядит таким крепким… Весьма опасно! — встревожился собеседник.

— О нет! Он с раннего моего детства в нашей семье. Покладистый, смирный на редкость! Может, оттого, что стерилизован? — она благодарно улыбнулась, тронутая заботой к своей персоне, и потрепала раба по сильному плечу. Осилзский даже не повёл бровью на столь колкое определение его кандидатуры. Равнодушно сдерживает переминающегося с ноги на ногу нгута. Распрощавшись с ценным рассказчиком, Силион негромко спросила:

— Ты же человек. Куда бы ты побежал на его месте, Ланакэн?

Предводитель Сопротивления поколебался, оглядываясь, но остановил выбор на хозяйственных постройках совсем рядом. До сих пор искали, будто сбежал дикий зверь: по подвалам, опушке леса, на выпасе… Вряд ли когда-либо мальчик имел шанс бывать в столь малонаселённых местах. Помня собственное мировоззрение в детстве, пришёл к однозначному выводу: идти далеко не следует. Страх заставит лишь забиться в какой-нибудь угол поблизости. Слились с встревоженной толпой, обсуждающей поиск преступника, и направились к ближайшим сараям.

Силион заметила его первой. Подросток сидит в углу между каменной стеной и деревянной оградой. На вид — лет четырнадцать. Худой, среднего роста, со светлыми волосами ниже плеч. Его тонкие длинные пальцы так сжали рукоятку кухонного ножа, что даже побелели в суставах. Заслышав чьи-то шаги, он трясущейся рукой поднёс остриё к горлу. Случайная свидетельница происходящего с ужасом осознала, что, если ему удастся задуманное, то умирать будет очень долго и мучительно. Там, куда целится несчастный мальчонка, не проходит ни один достаточно крупный сосуд. Лёгкие будут постепенно наполняться заглатываемой им кровью. Очень долго, прежде, чем будет достигнуто желаемое избавление. Ей чудом удалось поймать перепуганный взор, рефлекторно метнувшийся в сторону угрозы. С осторожностью надавив волей, бывшая наследница Руали приказала разжать пальцы. Лезвие негромко звякнуло о камень. Велела подойти. На удивительно правильных и красивых чертах отразилась тень муки. Из миндалевидных тёмных глаз медленно соскользнули слёзы, но не повиноваться не в силах человека. Подошёл вплотную, когда, наконец, она отпустила его рассудок. Мальчик обречённо рухнул григстанке в ноги, ожидая расправу за содеянное.

— Пойдёшь с нами. Мы отведём тебя к таким, как ты. Всё теперь будет иначе. Всё будет хорошо, — мягко проговорила она. Помогла встать. Молчит. Весьма странно молчит. Вновь внедрилась в его мысли, повторила слова уже внушением и попросила назвать имя. Его губы покорно зашевелились, но не проронили ни звука. Осилзский глухо поинтересовался:

— Почему он всё не скажет ничего? Испугался?

— Он немой. Он не может сказать.

— Он слышит нас? — уточнил на всякий случай Создатель Убежища. Юноша кивнул. Деликатно укутав бедолагу в свою накидку, молодая женщина велела сесть на нгута и тихо сидеть в небольших тюках, прихваченных для маскировки. Выполнил всё с привычным усердием. Теперь следует неспешно, как прибыли, удалиться. Скорее всего, неприметных скитальцев мало кто смог бы вспомнить уже к вечеру.

Ланакэн оглянулся, убедился, что пройденное расстояние достаточно, чтобы скрыться из вида живущих в поселении противников, и остановил животное. Силион с тревогой наблюдала за спутником. Он быстро спрыгнул на землю и поманил пальцем. Пугает неуправляемая ярость на чертах. Мужчина схватил за запястье и оттащил на некоторое расстояние от насекомого. Затем буквально налетел всем весом, сбил с ног, поддержав ладонью за спину, чтобы приземление не оказалось чрезмерно резким. Очутившись верхом, плотно прижался нижней частью туловища, не давая шанса сдвинуться, и глухо прорычал:

— Стерилизован, да? Как же тебя так угораздило… Беременна от кастрированного?

И внезапно жадно грубо поцеловал. Даже не успела зажмуриться. Растерянно пялится прямо перед собой, испуганно уперев ладони в его мускулистую грудь.

— Простите, господин! — жалобно пробормотала, когда отстранился.

— А? Да я вовсе не злюсь. Отлично сыграла! Молодец! Но… Григстаны зовут нас дикими. Мы зовём себя вольными. Я уже не способен долго заставлять себя быть невольником. Кровь прямо бурлит, — усмехнулся задорно.

— Вы там… Выглядели так… Таким… Мне захотелось зацепить Вас, чтобы снова увидеть нормальным, — робкое признание в таком положении осуществить сложно. Настроение у Создатель Убежища абсолютно непредсказуемое.

— А… Понятно тогда, с чего вдруг я оказался таким… Впредь — осторожнее с выражениями всё-таки. Если бы я не бежал когда-то, то после достаточного для эксперимента потомства, если бы повезло, то стерилизовали бы перед тем, как превратить в послушного скота. Если бы оставили жить, конечно. Кстати… А чего боишься? Неужели подумала, будто я действительно что-нибудь выкину? Рядом с мальчонкой? М… Как же его звать-то? По губам не очень разобрать… Кири, может? — помог подняться, но неожиданно игриво цапнул за попу. Высокородная ошалело обернулась. Эдакая фривольная агрессия несвойственна Осилзскому. Поход к фермам кромов превратился в серьёзное испытание его терпению. Выпускает пар доступными методами, чтобы не вспылить без повода.

— Знаете… Меня даже тревожит вопрос… А что было бы, если бы немого с нами не было? — озвучила опасения иноплеменница с заметной долей настороженности.

— Но он ведь здесь! — Ланакэн пожал плечами и отмахнулся, по-прежнему посмеиваясь. Однако уже успокаивается.

А подросток всё смирно лежит, свернувшись клубком. Странное поведение спутников привело в недоумение, но и не более. Ужас перед будущим столь плотно занял весь процесс мышления, что на остальное нет места.

Таузски накинул капюшон на голову и стремительными шагами повёл гостью к наследнику княжеского престола. Это всё ещё создаёт впечатление бредовой авантюры, однако пути назад не ищет. Весь мир стал словно бы зыбким. И иногда закрадывается подозрение, что по какой-то странной фантазии судьбы именно у их рода правильного пути не осталось. А из возможных нынешний смотрится наиболее честным. Почему-то взгляд случайно споткнулся о лавку с пирогами. Обратил внимание, как замедлила шаги спутница. Мысли вынырнули из сферы абстрактных рассуждений и сосредоточились на увиденном. Пришло озарение, заполнившее душу неопределённым ноющим чувством. Ристанские пироги… Теперь они подорожали, ведь ферм не стало, а человечина поступала по большей части именно оттуда. Большинство и не задумывается, как их делают. Да и сам Римм осознал весь ужас создавшегося положения человеческой цивилизации, когда обычная особь из дикой стаи этого поразительно похожего на разумных вида не только смогла отразить довольно бесчестную атаку с его стороны (а фехтованием на подобном уровне рядовой гражданин похвастаться никак не сумел бы), но и сжалиться над поверженным юношей. До сих пор иногда кажется чем-то совершенно нереальным, фантастическим… И всё же случилось с ним, изменив всё. Рядом незнакомая горожанка с грустным вздохом купила страшное лакомство и протянула стоявшему рядом румяному малышу со словами:

— Ешь, пока ещё можно найти их. Они полезные очень, детка, но цены на мясо так взлетели… Скоро и достать их нельзя уже будет. Давай-давай! Не капризничай!

Ребёнок недолго ещё упирался, но сдался под напором матери. Традиционное мировоззрение, воспитывавшееся многими сотнями поколений… Кандидат исподтишка покосился на спутницу, заметно побледневшую от зрелища и поспешившую отвернуться. Каково ей, живущей среди диких, наблюдать обыденную картину? Силион принудила себя ускорить шаг и скорее удалиться оттуда. Здесь слова ничего не изменят. Только кардинальные перемены во всём укладе общества способны остановить жестокость и невосприятие истинного положения вещей.

Римм довёл до дома герцога Косимона и с волнением заглянул в лицо женщины, одетой в обыкновенное короткое прямое платье путешествующей горожанки с глубокими разрезами вдоль бёдер и плотно облегающими бриджами из толстого трикотажа. В незамысловатом, но более подходящем григстанке наряде смотрится очаровательной девочкой. Накидка собралась складками вдоль спины, лишь капюшон всё ещё затеняет черты от жаркого сегодня светила.

— Будьте осторожны, госпожа Силион! Я буду ждать Вас на окраине города. Там, где пребывает Одда Фуи. Я для разнообразия дал ей фальшивое второе имя когда-то… Надо же… Это тогда было скорее глупой шуткой с моей стороны. Теперь же позволит ей именоваться, словно дикой. Вот адрес.

Он протянул маленький листок бумаги. Бывшая наследница Руали с укором повела головой:

— Осторожнее надо быть, Римм! Не оставляй никогда столь явных свидетельств нашего знакомства. Для тебя же безопаснее! А если меня схватят! — мелкие клочки легко упорхнули в порыве ветра. — Не беспокойся. Я запомнила.

Резиденция наследника представляет из себя двухэтажное здание с башенками по четырём углам и полукруглым фасадом, герцог предпочитает её величественному и неприступному замку на окраине, где пришлось бы находиться рядом с властвующим ныне князем. Лепнина придаёт облик торта, разукрашенного кремом. Чересчур легкомысленно, едва ли не аляповато. Даже ажурное кружево кованной решётки забора, изображающей растительные мотивы. На заднем дворе раздаётся стук молота. Видимо, владелец держит собственную кузню. Садовник-человек несмело проводил взглядом гостей, и тут же снова склонился над тщательно стриженными кустами фигурного бордюра. Перед дверью Таузски задержался, представил отворившему григстанину гостью и удалился.

Она глубоко, как перед погружением, вдохнула. Очень рискованно. Кто знает, как поступит Сиото Косимон, нелюбимый наследник князя. Больше всего будет обидно за сына подруги, которого втянула в грубую игру. Да и дальше… Ланакэн навряд ли сумеет по достоинству оценить подобную интригу. И всё же… На политической арене только один единственный козырь. Его следует разыграть. Любой ценой. Иначе… При любом раскладе человечество обречено быть стёртым в пыль между жерновами титулованных игроков на игровом столе жизни. Юный слуга распахнул дверь, приглашая войти. Уже хорошо. Хозяин решился выслушать посетительницу. Следовательно, где-то в глубине его души уже потеряна последняя надежда и готов искать спасение в любой соломинке… Хотя… Кто знает? Вдруг им движет банальный интерес? Не так-то и часто в гости может зайти с визитом вежливости объявленная вне закона покровительница полуживотных.

Сиото представлялся до сих пор не совсем таким. Худощавый высокий шатен со слабовольной внешне фигурой… В чём это выражается, сказать определённо не выходит, однако… Каждый шорох длинного парчового халата будто преисполнен тревоги и едва скрываемого нетерпения узнать цель незнакомки. Знания обоих друг о друге ограничивались слухами. Однако историй хватает с лихвой. В чём-то правдивых, в чём-то совершенно нереальных. Ему где-то лет тридцать пять. Постоянно неспокойный взгляд, словно у зверька, услышавшего похожий на вздох хищника звук, соскальзывает со всех поверхностей в роскошной гостиной, не зацепляясь ни на чём. Надо признать, первое впечатление не слишком благоприятное… Девушка ощутила, почему Фунал не спешит с передачей власти, однако, применив всё своё придворное обаяние, склонилась в грациознейшем поклоне. Постаралась продемонстрировать, что относится к нему с почтением, которого заслуживает именно тот, кто вскоре займёт трон, а не просто «сомнительно вероятный претендент». Изящный намёк на своё отношение вызвал сразу же симпатию. К сожалению, помимо того и сластолюбивую улыбку. Придётся прибегать и к лёгкому, ничего не обещающему флирту… Постаравшись в постоянном ускользании сразу же поставить непреодолимые преграды. Что ж… Когда-то и сему обучали, со всем усердием объясняя, как выходить сухой из воды. Несколько противно.

— Что вызвало столь неожиданный визит ко мне госпожи… Мне правильно отрекомендовали тебя, как Силион Окналзски? Вероятную наследницу баронского титула в Руали? — мягкая и, как ни странно при его сухощавости, пухлая рука плавным жестом пригласила присесть в удобное для длительной беседы кресло. Хороший знак. Выходит, здесь уже надеются на какой-нибудь интересный диалог.

— Благодарю Вас, сударь. Вот только, по вине некоторых интриг, я уже не являюсь носителем данного звания. Думаю, именно многообразие различных неблаговидных подпольных козней, происходящих за стенами дворцов и замков, стало причиной разговора между нами, — кончиками пальцев коснувшись подбородка, чуть наклонилась вперёд и с небольшой долей «откровенничания» проговорила Силион. Чуть улыбнулась, торопливо отпрянула, словно б оброненные слова показались преждевременными, а осторожность победила над желанием продолжить речь тут же…

— Ах, милое дитя, ты меня заинтересовала… Разве есть что-то, нас объединяющее? Мне кажется, словно бы не совсем так, — попытка улыбнуться вышла очень уж неуверенно… В чертах застыло: «продолжай же, скорее»… Да. Нетерпение возрастает, но его всё-таки ещё мало.

— Позволю себе усомниться. Думаю, ноша ответственности, взваленная на Ваши плечи самой судьбой, беспрецедентно велика, чтобы нести её в одиночку, не полагаясь на верных союзников. Правда, верность того или иного дворянина зачастую может таить лишь ловкую ловушку… Признаться, если бы не моё весьма опасное положение, я бы не решилась никогда затеять сей разговор. И всё же… Фунал Тарокко уже не молод. Ему следовало бы давно уступить своё место Вам, сударь. Тогда бы мы общались, вероятно, вовсе не столь тайно. Так вышло: я не являюсь уже наследницей баронского титула в Руали. Причиной послужила крайне нечестная подпольная борьба за это место. Борьба, в которой, как ни странно, нынешний князь явно принял участие, пренебрегая принятыми законами, а ведь по ним не имеет права голоса при выборе из Кандидатов кого-либо на вакантное место. Так и вышло: я ныне в среде, большинством считающейся враждебной. Вы будете удивлены, сударь, но… Там куда безопаснее, чем в замке Руали! — чуть-чуть отпила из предложенного бокала вина, стараясь не обидеть хозяина отказом и потянуть время, подогревая желание услышать продолжение задумчивым созерцанием салатовых стен гостиной в витиеватых переливах оттенков. — Я живу среди человеческой группы, именующей себя «Сопротивление». И это вовсе не стая животных, а высокоорганизованное общество, как бы нынешний князь ни пытался отрицать, подавляя их сущность прессом наших обычаев, законов и традиций. Их культура отличается от нашей, однако она существует! Эти существа аналогично мыслят и чувствуют, стремятся выжить доступными им методами. И, что главное, готовы уцепиться за возможность сотрудничать с тем, кто им предложит стоящие условия. А это не просто кучка плохо вооружённых юнцов. Это уже целая небольшая армия. Притом хорошо обученная, бывавшая в боях, готовая к новым сражениям. Нынешняя цель воинов — убивать, чтобы жить. Их можно направить в нужное русло.

— Твои слова пахнут заговором, сударыня. Чреватый запах! — наследник откинулся на кресле, наблюдая из-под полуопущенных ресниц за каждым движением гостьи. Буквально кожей ощущается, как сильно он желает поддаться столь вожделенному предложению, но так же сильно опасается провокации со стороны стареющего, но не теряющего хватки Фунала. Князь вполне может подослать специально милую девчонку баронских кровей, дабы, воспользовавшись ситуацией, подставить неугодного ему Сиото и дать себе возможность ещё несколько лет разыскивать другую замену на своё место. Силион отлично разобрала настроение собеседника и негромко заметила:

— Я понимаю, насколько мои слова пугают своей неприкрытой бунтарской сущностью, однако… Я теперь вне закона. Мне действительно нечего терять. Я служу уже вовсе не князю. И я не хочу лишиться и человеческого народа, согласившегося не только принять меня, но и помочь встать на ноги вновь. Именно это движет мною.

— Следовательно, ты действительно служишь теперь… Кажется, Осилзскому? Почему-то, у него достаточно традиционное григстанское второе имя[18]… Удивительное заявление. Столь привлекательная личность и несущая в себе Кровь рода, дублирующего род Тарокко… Звучит неправдоподобно! — улыбка вновь открыла явную склонность к флирту. Подумывает свернуть разговор в противоположное русло?

— Я ему не просто служу. Я стала его женщиной. Именно он покровительствует мне в стенах Убежища. В добавок… Вы, наверняка в курсе: моя Кровь отнюдь не так чиста. И… я не собираюсь заставлять Вас отвечать мне сегодня. Мои слова надо обдумать. Это естественно, — она ласкает свой узкий бокал нежными движениями пальцев, следя за реакцией сидящего напротив григстанина. Встал, подошёл и низко наклонился к самому лицу:

— А что будет, если я решу схватить тебя и обвинить в подстрекательстве?

— Меня казнят. Но для человечества ничего не изменится. И для Вас тоже. Доказывать вину не придётся: я нахожусь уже вне законов нашего народа. Но, господин Косимон… Разве цель нашей жизни только в выживании? Теперь моим народом, как Вы должны были уже понять, стали члены Сопротивления. И у моего народа есть только один шанс, который я пытаюсь использовать в данный момент. Что Вы выиграете, приговорив меня? Ничего. Позвольте себе обдумать. Кстати… Я занималась поисками поддержки Вам вовсе не только среди полудиких на первый взгляд племён. Также и среди григстанов. Там тоже есть сторонники смены власти. Я не хочу юлить. Я говорю напрямую! Обдумайте моё предложение. Думать — не преступление. Послушать Ваше решение я приду позже, если, конечно, господин Косимон не вызовет охрану и не заточит меня до оглашения воли своего высокородного повелителя.

— Играешь в опасные игры! — его дыхание скользит по щеке юной посетительницы. Такое горячее и близкое. — Хотелось бы мне встретить столь привлекательную особу на балу, а не во время преступного заговора, куда меня пытаются вовлечь!

— Это было бы замечательно, но уже невозможно, к сожалению! У их племени принята моногамия. Я не имею права играть с доверием ко мне их предводителя, — мягкая печальная улыбка заставила наследника вздохнуть и отстраниться, не обижаясь.

— Жаль, действительно жаль! Такая очаровательная и недоступная! Не прими за оскорбление, но я начинаю соглашаться, словно бы даже капля их крови красит женщину… Всё-таки ты слишком искушаешь судьбу, приходя ко мне сюда без сопровождения! — лёгкий смех подсказал, что пытается обратить сказанное в неловкую, даже, пожалуй, скабрезную шутку. На самом же деле рассуждает над рискованным предложением, над тем, как реагировать, как не просчитаться… Силион встала, приблизилась вплотную и с игривым лукавством коснулась кончиками пальцев щеки мужчины.

— Мне искренне жаль, сударь! И всё-таки… я подозреваю, что между боеспособной армией и женщиной стоит выбрать первое… Разве я не права?

— Смотря от ситуации, госпожа Окналзски! Уж поверь на слово! — его вздох выдал напряжённость.

— Они будут нуждаться не в устном обещании. Всё будет должно оформляться по законам князя и григстанского государства. Необходимо будет официальное признание человечества в качестве равноправного народа со своим управлением и подчинением только князю, которым, надеюсь, станете Вы, господин, — почти на самое ухо уточнила она.

— Им нужен герцог? И…

— Не григстанин. Человек! Вы верно поняли меня! Не выбранный на Испытании Крови, а избранный из их среды за свои заслуги перед толерантным князем. Новым князем, конечно же.

— Хм… больно уж фантастически звучат такие идеи! Надеешься стать герцогиней? — усмехнулся очень нервно. Взвешивает в уме, без сомнения взвешивает!

— Цена высока, но и цель не так уж мала… Разве нет?

— Цель? Пытаешься поймать на слове? Я не давал согласия, сударыня! Я лишь очарован твоим обществом. И только, красавица! — заигрывание уже не обманет.

— Я приду за решением позднее.

— Просто приходи! — но поняли друг друга отлично. Нужно взвесить всё. Говорить что-то пока рано. Его приглашение уже откровенное нарушение клятвы, принесённой Фуналу. Ибо является подтверждением возможности уйти безнаказанной после прямого предложения свергнуть нынешнюю власть. Кровная кандидатка грациозно склонилась и ощутила, как на короткое мгновение его ладонь легла на её затылок, а губы мягко прижались к сложно уложенным волосам. Изображает влечение, но только прикрывается им, словно щитом, от обвинения в преступной заинтересованности планами опальной. Теперь, в случае таких нападок всегда можно повернуть всё, как развлечение с всего лишь привлекавшей физически полукровкой, много возомнившей о себе. Провожал стройную девочку взор, полный отнюдь не вожделения. Холодная работа рассудка началась. И уже сейчас лицезреет: действительно будет ждать возвращения юной искусительницы.