Рождение

Глава 36 МОТЫЛЬКИ

Шоу собирался на следующий день уходить в свой горный лагерь, но всё ещё надеялся пересечься где-нибудь с Оддой. Однако теперь девушка, даже когда оказывалась в Убежище, а не на ферме кромов, прилагала все усилия, дабы не натолкнуться на подозрительного человека. Местный уклад итак приводит зачастую её в недоумение. Особенно отношения между Осилзским и его своеобразной спутницей жизни. Когда решилась задать вопрос Рангме, услышала, будто угрюмый боец (некогда земледелец из разрушенного Тову) любит свою григстанку, а иначе с нею бы не жил. Просто не успел взять в жёны, поспешил, а теперь принужден ждать. Но это совсем не согласовывается с увиденным. Разве что… бывшая наследница Руали тоже конкретно запуталась с собственным статусом? Традиции столь разных народов весьма разнятся! Сиано, как выяснилось, вообще не нравится говорить на подобную тему, а в довесок ещё возмущает подозрение в грязных помыслах со стороны предводителя Сопротивления. Освобождённая падшая заметила, сколь гневно вспыхнула горячая наставница. Мысль о предвзятости невольно коснулась ума, однако создаётся впечатление, будто высказывать вслух эдакие суждения опрометчиво.

На следующий день Риул уже подходил к главному выходу на солнечные просторы Оутласта, когда раздался вопль одного из дежурных:

— Сигнальные огни! Нас призвали на помощь!

— Планы меняются? Эх… Не успели залечиться все, а новый бой, — пробормотал недовольно, проведя пальцем по повязке, Шоу и пошагал относить мешок с вещами обратно. И тут… наткнулся на настороженно замершую светловолосую девушку, с которой никак не выходит поговорить, воспользовался ситуацией и быстро преодолел разделяющее их расстояние:

— Снова я! Может попробовать познакомиться снова? Как думаешь? Я был несколько резок в прошлый раз… Прошу принять мои глубочайшие извинения! Я, если что, Шоу Риул! Обижать не собираюсь! Однако, если понадобится помощь… Я к твоим услугам! В любой момент дня и ночи!

— Нет, — коротко прозвучало в ответ, как и прежде, поспешно опустила длинные светлые ресницы.

— Э… что «нет»? — уточнил растерянно собеседник, стараясь преодолеть лютое желание взлохматить её кудряшки ещё сильнее. Жутко хочется пощупать их пальцами. Жёсткие у неё волосы или мягкие? Никогда ещё не встречал настолько светлого оттенка! И так задорно торчат!

— Пробовать знакомиться снова не надо, — попыталась ответить более развёрнуто — далось с большим трудом.

— А… Отлично! Значит, ты помнишь, как меня зовут? Ну… У меня сейчас возможности нет на разговоры… Я… Имей в виду: у тебя здесь есть друзья! Ага? — ответа ждать не стал, решив более не давить. Побежал забросить свой мешок назад, довольный уже тем, что услышал больше слов от запуганной малышки, нежели в прошлый раз. Когда вернулся, Ланакэн собирал народ. Информации прибавилось: дым идёт со стороны гор. Поначалу картограф даже заволновался, но, выйдя под открытое небо, вздохнул с облегчением: сигнал подан не со стороны ущелья Тоу. Их ждут совсем недалеко. Поискал Одду, но она демонстративно отвернулась, немного вздёрнув острый носик.

— И всё-таки… ты будешь моей! — чуть слышно прошептал Шоу сам себе, азартно усмехнувшись. Сам поразился непривычной упорности новоприобретённых позывов.

Осилзский постарался взять лишь тех, кто уцелел в прошлый раз или успел полностью восстановиться. Раст исцелился до вполне боевого состояния, чтобы напроситься со всеми, хотя управляться пока получалось только с левой рукой. Стоявший в стороне Тин выглядит мрачным от вынужденного бездействия. Заметив предводителя, выдавил особенно агрессивную улыбочку и негромко спросил:

— Значит, ты теперь герцог, Ланакэн? Слухи не лгут? Цвет глаз не сменишь скоро, а?

Проходивший мимо Лун остановился, сурово зыркнул на Гаура и медленно холодно отчеканил:

— Да. Для тебя теперь он стоит на совсем другой ступени. Обращаться так непозволительно грубо, Тин. Хоть тебя и считают здесь уникальным бойцом, это не даёт право обращаться к дворянину, словно к равному!

Охотник проглотил злость, с трудом справился с глубоким поклоном, ибо тело всё ещё едва поддаётся сложным движениям, и хрипло заметил:

— Хоть не князь… Говорят, князя крайне сложно убить.

— Не стоит так… Я не привык к подобному обращению и сам, — смутился недавний крестьянин — до сих пор не понимает нового статуса, однако старейшина окинул жёстким взором и властно бросил:

— Пора уже осознать собственное положение, а не нарушать сложившийся веками порядок вещей! Герцог — выше рядового воина.

Последователь Аюту обречённо вздохнул, сдержанно склонился и задумчиво почесал затылок. Отнюдь не жаждет придворного этикета на поле боя. Всё это настолько далёкое и чуждое… Его настроение стало явным для Гаура, успокоив недоверие охотника. Тиннарис проследил за удаляющимся Создателем Убежища, стараясь успокоиться и уже укоряя себя за излишнюю резкость. Внезапно натолкнулся на старуху с котелком, назойливо созерцающую его буквально впритык. В дань уважения к её годам не огрызнулся. Она помешала ещё булькающее варево и неожиданно выдала:

— Горячий, как эта похлёбка. Обжечься можно. Помогает убивать… Сделало тебя мифом при жизни уже… А вот сердце не прогревается. Правда? Злостью душу не прогреть… Её любовью греют.

— Мне не светит, — глухо признался мужчина, поникнув под её беззастенчивым исследованием от раздражения и неловкости. Досада борется с почтением к морщинистой низкорослой собеседнице, из-под платка которой выбиваются белые, под стать выцветшему полотну, пряди. Цепкий взор чёрных глаз не сдвинулся с его лица.

— Саон Кринт меня зовут. Про жену понимаю. Только… Любовь может быть не только к женщине. Мать тоже дитя своё любит. Соул, думаешь, не любит Кири, например? Любовь бывает разной, уважаемый Тин!

— Предлагаешь мне усыновить ребёнка? Мне? Убийце? — натянуто рассмеялся холодным тяжёлым смехом.

— Нет. Это у тебя не получится. Твоя любовь придёт к тебе скоро. Совсем другая и непредсказуемая. Друга тоже можно любить. Даже, если он не воин и начисто не способен постоять за себя, — ведунья снова помешала стряпню и, не дожидаясь ответа, поторопилась куда-то по своим делам. Гаур даже не стал принуждать себя к поклону. Стоял и смотрел вслед. Внутри будто проснулась мольба об исполнении её пожелания, однако губы сами собою скривились к циничной ухмылке. В жизни охотника нет места нежности. Слишком жестоко когда-то пришло знание очевидности этих выводов. Урок пройден, и повторять эксперимент желания не возникает.

Дойти до цели труда не составляло. Небольшая расщелина ведёт вверх в горы, а по ней тонко вьётся тропа. Никогда никто не стал бы строить здесь себе жилище. Видимо, кто-то попал в беду в пути или… Что же будет там? Место неудобное. Пройти обычной широкой волной не выйдет при всём стремлении. Следует опасаться ловушки. Хотя, конечно, григстанам неизвестен сигнал. И всё-таки почему-то место смущает: сам бы выбрал аналогичное, если б пожелал кого-то заманить. Ланакэн вынул оружие намного раньше, чем обычно, и пожалел, что не может посмотреть с воздуха. С одной стороны, человек и григстанин оттуда будет выглядеть одинаково, но засаду можно было бы попробовать рассмотреть. Всплывшее воспоминание своего единственного полёта даже нынче неприятно надавило на желудок, а потому отогнал его. Шоф за шофом продвигаются всё выше. Растительность поредела. Живность попадается редко и весьма необычная: крошечные пёстрые пресмыкающиеся с любопытными мордашками да мелкие рукокрылые, занятые охотой за мошкарой. Наконец, впереди за плавным поворотом раздались голоса. Стены немного расходятся. Лишь позволяют встать с десяток мечников рядом. Ограниченность пространства крайне не нравится. Ждать и гадать дальше нет смысла. Бегло оценив подчинённых, лидер подал знак к атаке.

Они пошли им навстречу едва уловимо не так. Что именно озадачивает — не ясно. Всё и сразу. А в первую очередь: огонь разведён здесь отнюдь не человеком. Их заманили сюда, каким-то неведомым образом узнав о нечасто используемых сигналах. Правда, пока смысл не угадать. Место неудобное обеим сторонам, если, конечно, не предусмотрено запереть их сзади. Следует отступать, но решение запоздало. Враги уже чересчур близко. Для начала — отбиться, а после — поворачиваться спиной. На такой скорости некогда думать дальше: следует сражаться. Но почему же сердце щемит от невыносимого кричащего чувства неправильности происходящего!

Осилзский с удивлением отметил: стоящий напротив него григстанин держит клинок так, словно бы впервые в жизни взял. К тому же бледное лицо противника полно настолько глубокой паники — человек даже растерялся. Легко выбив с первого же удара оружие, Ланакэн ударил его в живот — соперник рухнул на колени, беспомощно сжимаясь в ожидании расправы. Буквально задыхается после столкновения с тяжёлым кулаком. И тут победитель разобрался… У чистокровных григстанов практически нет незащищённого живота, он намного меньше чем у «полуживотных». А у упавшего, хотя грудина и длиннее, но не настолько и рёбер меньше… Весьма специфическая анатомия знакома по телу Силион. Анатомия гибрида. Из-за «незавершённого» строения скелета такой тычок, явно, для полукровок куда болезненнее, чем для человека, и (уж точно) для цивилизованного. И ещё… Это существо не умеет фехтовать! Обычный слуга, используемый в качестве живого щита. Всплыло сообщённое через григстанку известие от Сиото о странных поступках барона, начавшего скупать падших.

Шоу никак не мог осмыслить происходящего: стоящий перед ним беспомощно водит клинком. Будто, не имеет представления, как им действовать. И тут случилось нечто совершенно чудовищное: сзади первого быстро приблизился второй григстанин, стремительно присел, скрываясь за спиной соратника и… Крепким толчком буквально насадил тело союзника на остриё меча Риула. Из пробитой груди вырвался болезненный хрип. Красная струя выстрелила фонтаном. Должно быть, металл рассёк аорту. В следующий миг вражеское лезвие метнулось из-за шеи поверженного, перерезая его артерию. Но цель была в ином: человек едва успел отклониться, отделавшись лишь неглубокой раной напротив сердца. Ужас заполнил мозг от происходящего, когда вырвал из обмякшей плоти своё оружие. Разве такое возможно! Погибший — лишь преграда, посланная для блокировки воина. И почти выполнил предназначение.

Столкнувшись с первым же зеленоглазым, Раст растерялся: у «бойца» явно стучат зубы. Вцепившись обеими руками в рукоять одноручного меча настолько, что побелели суставы, худощавый белобрысый мальчонка, которому и шестнадцати, вроде, не исполнилось, только держит оружие перед собой. Даже жмурится периодически! И тут раздался истошный рёв Создателя Убежища:

— Отступаем! Это не григстаны! Это гибриды! Они прячутся за них! Бегите от хозяев с нами! Мы не тронем!

Предводитель Сопротивления увидел вспышку полубезумной надежды у поверженного им раба, стремительно вставшего и сделавшего ещё шаткий шаг к позвавшему, превозмогая боль. Но тут же его прозрачно-зелёные глаза остекленели. Упал, словно тряпичная кукла. Из шеи торчит пущенный сзади метательный нож. Чудовищной силы удар перебил позвоночник у основания черепа. От второго едва уклонился Ланакэн — вспышка летящей стали промелькнула у самого уха. Неподалёку ещё двое отделались от оружия и рванулись к воинственной стае, но… их буквально искромсали стоящие позади. Осилзский раскрыл было рот, но лишь сглотнул. Законы Разума эхом отдаются в ушах, заглушая крики. Этих существ не считают разумными. Их считают вещами. Но… как же так?! Флет, заметивший это, торопливо крикнул стоящему перед ним:

— Прячься за меня! Я прикрою! Бежим!

Бледный, как высокосортное шёлковое полотно, юнец покорно метнулся под его локоть, выронил ненужное оружие, скрываясь за широким телом бойца. Такой испуганный, такой беспомощный… Человек ощутил, как его плеча несмело коснулись кончики дрожащих пальцев. Вокруг, словно в безумии, падают столь похожие на властителей планеты живые особи, планомерно пренебрежительно вырезаемые пославшими их. Предсмертные вопли дезориентируют бессмысленностью, отупляют коварством устроителей резни. Риул попытался дотянуться до ошалевшего невольника. Тот засомневался, теряя ценное время, лихорадочно постарался схватиться за протянутую ладонь, словно за спасение, но лезвие подоспевшего чистокровного зеленоглазого отсекло ему кисть, а затем и голову. Шоу разъярённо бросил себя в бой, но вёрткий григстанин юркнул в сторону и швырнул в него очередную обомлевшую приманку. Заметив, что дикарь успевает отклонить меч на сей раз, без промедления ткнул нож в спину им же выставленного препятствия. В сердце не попал. Раненый взвыл от боли, дёрнулся куда-то, попытался развернуться обратно — понадеялся разжалобить убийцу. Фехтовальщик отточенным движением, словно рубил дерево, распорол ему живот и скрылся уже окончательно, торопясь в тыл. Картографу показалось, будто под черепом что-то клацнуло и заклинило. Извивающегося в кровавой грязи умирающего гибрида не имеет права добить[21], но… Оглянулся по сторонам и в исступлении ткнул остриё ему в сердце, прекращая длительную агонию. Уцелело двое: совсем молоденький паренёк рядом с Растом и полукровка где-то двадцати пяти лет, сумевший, справившись с паникой, броситься зигзагами к Шоу и Соулу поблизости. В последний момент споткнулся, с отчаянием сознавая потерю единственного шанса выжить, но Нгдаси отбил пару брошенных дротиков, чудом предугадав их траекторию, и за шиворот вновь поставил на ноги. Сквозь стиснутые челюсти раба дыхание вырывается с тихим стонущим звуком. Но даже в таком исступлении не посмел говорить или вопить. Лишь рвётся выжить хоть как-то.

Они постарались двинуться обратно, но там уже строится ещё один ряд мечников. На сей раз — настоящих. Только, судя по всему, они не ожидали, что человеческое Сопротивление столь быстро поймёт уловку с гибридами, и ещё не успевали создать достойную преграду. Согласно изначальному замыслу — жертвенных гибридов должны были убить именно представители дикой стаи, а пути назад как раз уже не стало бы. А вместо этого… Сверху внезапно раздался пронзительный отвлекающий свист оттоира. Ланакэн бросился бежать туда, опасаясь, как бы не слишком опытные воины в последних рядах не растерялись, окружённые со всех сторон. Он уже осознал — здесь можно прорваться, если не помешают нерасторопные новички, а их хватает с лихвой! Его отлично поддержал и Соул, присоединяясь к рывку в противоположную сторону. Сверху прицельно полетели в сторону зеленоглазых камни. Вреда наносят мало, но отвлекают итак ещё несобранных истребителей. Ваммар сделал невообразимый зигзаг с вращением практически у самых голов григстанов, отчего в их рядах возник ещё больший хаос. На мгновение внутри словно бы свело спазмом все внутренности, а в мозгу герцога сложилась изумлённая мысль: «Как сей человек способен удержаться при этом на спине животного и не свихнуться?» Затем рукокрылое существо рвануло в середину человеческого скопления и с него на лету совершенно необъяснимо для наблюдателей соскользнула женщина, на ходу обнажившая ярко блеснувший Голубой Клинок. Для разнообразия, меч закрепила за спиной, чтобы не мешал ваммару. Хлопанье крыльев удалилось. Новоиспечённый дворянин недовольно поджал губы.

— И почему в середине сражения я обязан уточнять: откуда же здесь ты?!

— Я подумала, что Вы не нашли меня, господин, когда собирали всех. Я у ваммара была! — улыбнулась, каким-то образом ухитряясь ещё и поклониться на бегу неугомонная высокородная.

— Силион, назад! Я не брал тебя! — игнорировала, будто бы не услышав, метнувшись между одним из новобранцев из какой-то деревеньки и несколько растерявшимся григстанином. Герцогу осталось зарычать от злости, стараясь не сосредотачиваться излишне на поиске наказания вовсе не всегда покорной иноплеменницы. Она уже вошла в транс и приступила к своему всегда отточенному и красивому фехтованию. Промелькнуло: кого именно она тут спасает? Как всегда, усердно не убивает врагов, на что её умения вполне хватает. А потому присутствие здесь Безумной Красавицы спасает жизни с обеих сторон. Она ловко уводила очередного соперника в сторону, практически раскрывая постепенно дорогу, Соул и Ланакэн проделали приблизительно то же, расчищая путь, хотя и намного безжалостнее. Счёт мёртвых истребителей опять ими открыт. Раст и Шоу всё ещё старательно прикрывают живую добычу. Даже несмотря на недавние раны, они достаточно сильны, чтобы иметь возможность оградить молчаливых невольников от ожидающейся расправы. Прорваться удалось весьма быстро. Авангард пропустил всех своих вперёд, а затем метнулись следом, когда предводитель Сопротивления заметил нацеленный бросок. Времени отразить нет. Провернулся, закрывая своей спиной. Благодаря разнице в росте, ощутил — дротик впился неглубоко над лопаткой, ничего особо серьёзного не зацепил. Силион обернулась на его чуть слышный возглас.

— Осторожнее. Метил тебе в голову. Вынь, — процедил сквозь зубы. Женщина виновато заглянула в зрачки, чуть надавила волей, гася немного боль, и выдернула свободной рукой металлический стержень. Ланакэн только сейчас сообразил: открыл ей сознание чисто автоматически, хотя ни разу никому из иноплеменников и даже соратников здесь не посмотрел в зрачки по вбитой уже угрозой привычке. Они одновременно бросились в разные стороны, но наследница баронского титула не нуждается в развороте и попутно вернула дротик отправителю в плечо, блокируя возможное повторение его нападения. До сих пор человек особо не замечал: она умеет, в отличие от своего защитника, метать едва ли не любое оружие. Больше никого рядом не обнаруживается.

Бег и приказ, где собираются, рассыпал их по степи, словно горсть зёрен. Преследовать нет смысла и возможности. Желание сорваться на спутницу за непослушание погасло от её померкшего облика. Очевидно, не знает способа оправдаться, но не смогла оставить без поддержки. Наконец негромко предложила перевязать.

— Как со своими объединимся. Рана не критичная. Ты сама как? — отмахнулся спутник.

— Я? Нормально. Немного потянула руку. Простите, сэр Осилзский. Моя вина…

— А? Ты о чём?

— Вы ранены…

— Стоп! Твоя вина совсем в другом! В сражении редко выходит, чтобы ни одной царапины не осталось. Это не страшно. Но я не собирался брать тебя сюда! — постарался сердиться, но вышло не совсем искренне.

— Я… Я не могла бросить Вас! — тяжело вздохнув, постаралась высказать мотивы, но он лишь отмахнулся.

— Ты ждёшь ребёнка. Не до сражений тебе сейчас должно быть! Для меня лучше, если ты вместо размахивания мечом займёшься своим здоровьем! Считай это приказом!

— Слушаюсь, господин Осилзский. Я… я постараюсь. Я навредила. Понимаю, — несчастно пролепетала, совершенно понурившись. Последнее раздражение у собеседника погасло.

— Не так. Но ничего не меняет! Я приказал и накажу за непослушание, если это хоть немного для тебя что-то значит! — смягчился человек и потрепал её по плечу, отчего робко расцвела обрадованной улыбкой.

— Благодарю, сэр Осилзский! — официально поклонилась… Он остановился.

— Как? Ты… Ты перестала меня называть по первому имени? Эм… с чего вдруг?

— Но… Вы герцог Ристанский, а я всего-навсего беглая преступница-полукровка. Нельзя иначе! — удивление прозвучало искреннее.

— Мне не нравится. Мало того, что вечно называешь «господин», теперь ещё и так… Словно бы с чужой разговариваю. Слишком. Мы вроде бываем ближе уж некуда! — почему-то цепляет за сердце абсурдность различия.

— Я постараюсь, но… Я постараюсь. Вы должны привыкать к новой роли, господин Ланакэн! — произнесла столь серьёзно, что он внезапно не выдержал и рассмеялся, отчего проснулась боль в спине. Озвучивать причину постеснялся, однако в рассуждения закралось: их отношения порой столь интимно близки… а иногда можно и вообще помолчать — к чему тут всякие формальности?

Они собрались в назначенном месте, перевязали травмы и отправились дальше вместе. Ланакэн рассматривал новых спутников с нескрываемым любопытством. Они отличаются крайне утончёнными чертами, стройными гибкими телами, широкими плечами и длинными волосами… Словно братья, если б не разный цвет кос. Женственно красивые, и как-то по-детски беззащитные. С любопытством озираются, будто на прогулке.

— В Убежище с ними? Мало ли… Иногда ведь из них бывают и признанные григстанами, — с сомнением отметил Соул, покосившись на друга.

— Нет. Пока не рискну. Пусть на кромовой ферме помогают. Там посмотрим. И бежать там некуда — вокруг топи, — отозвался Осилзский. К младшему гибриду подлетел мотылёк. Яркие крылья бойко затрепетали у самого лба, отчего полукровка застыл и жалобно спросил, не надеясь на ответ:

— Оно не кусается? Что это?

— Бабочка. Нет. Она совершенно безобидная и слабая, — успокоил шедший рядом Раст. — Ты разве их не видел никогда?

— Нет. Я впервые вышел из дома… Красивая какая! — юноша нерешительно протянул вперёд обе сложенные рёбрами ладони, растопырил пальцы и замер. Приглашение, как ни странно, подействовало: мелкое красочное насекомое совершило посадку и кокетливо расправило крылья. Получеловек засветился от счастья, поражённый простым событием. На узких губах расплылась восторженная улыбка. Даже дышать перестал, всецело уйдя в созерцание. Флет помимо воли приостановился около, с сочувствием рассматривая спасённого им.

— А они такие… — Ланакэн тщетно пытался подобрать слово, но ему с натянутой усмешкой помог Соул:

— Красивые? Ага! Недаром их обычно держат в качестве падших. Красивые, сильные, не способные создать потомство и абсолютно безобидные. И долго смотрятся молодыми, кстати.

— Они… Падшие? Они ведь не женщины?! — поражённо перестал шагать товарищ, обернулся и убедился, что прозвучавшее не неуместная шутка. Всплыли подзабытые воспоминания отбора на данную роль… И впрямь… Отбирали отнюдь не только девушек…

— И? У григстанов тоже бывают женщины. Им тоже бывает… надо. Да и вообще они несколько… извращённо смотрят на некоторые вещи. Однополые отношения считаются аморальными лишь в пределах одного вида. Гибрид считается почти человеком. Такое у них многие пробовали. Не стоит удивляться! Парнишки, возможно, впервые вышли из-за стен. Они очень специфически развиты: никакого опыта в познании внешнего мира. Малые дети в чём-то…

И тут шедший рядом Шоу сдал… Сжал виски ладонями и хрипло зашептал что-то невразумительное. Затем выхватил меч и отшвырнул в сторону с громким болезненным воплем:

— Невозможно! Они же живые! И совершенно беззащитные! Он насадил мне его на клинок! Так легко!

— Для них падшие что-то вроде предмета. Они… — попытался объяснить лекарь, но столкнулся с полубезумным взглядом Риула.

— Они живые! Я даже в глаза ему не мог смотреть, считая его григстанином, а он и оружия не держал никогда прежде! Я убийца, Соул! Я мог бы спасти, мог бы отвести лезвие… Я…

— Очнись! Это не ты виноват. Так и задумано. И… не стоит здесь оставлять лишних следов нашего пребывания, — Нгдаси поднял оружие и как можно мягче сообщил: — Я отнесу кузнецам в Убежище, а там они перекуют во что-нибудь. Ты же не можешь оставаться безоружным! Если нас нагонят…

— Я и с ножами неплох! Если надо: буду зубами их грызть и ногтями рвать, но этот клинок в Убежище не попадёт! Он в крови! В крови, которая словно бы и не отчищается! — из груди картографа вырвалось рыдание. Выхватил рукоятку у соратника и запустил на сей раз куда-то далеко. Его охватила самая настоящая истерика. Впервые за годы, проведённые в Сопротивлении. Эмоции взорвались.

— Хорошо. Ладно. Успокойся! Ага? Мы не могли ничего изменить! Хорошо ещё, что сами вовремя отступили… Не все обладают настолько быстрой реакцией, как ты. Мог бы тоже погибнуть там. Всё. Ладно? — Осилзский потрепал его по плечу, заметил, что мало, тихонько привлёк к себе и крепко обнял, утешая, как утешал бы ребёнка. Ещё с человеческих ферм заметил некоторую трещину в оптимистичном всегда дебошире, но нынче бывалый воин совершенно сломался. Уничтожает осведомлённость: им совершены убийства мирных и слабых думающих особей, ни в чём не повинных ни перед кем.

Большую часть людей приемник Аюту по несколько человек отправил в Убежище. Шоу последовал к подопечным в ущелье Тоу. Риул постепенно приходил в себя, хотя и куда медленнее, чем самому хотелось бы. Оставшимся пришлось остановиться отдохнуть намного раньше запланированного: полукровки долго ходить не способны. Младший уже сбил ноги в кровь, но старается не подавать вида. Видимо, боится, как бы слабость не стала фатальной. Оба новичка сели рядом, с тревогой косясь на окружающий народ. К сумеркам заметно снизилась температура, и они теперь порядком зябнут, ведь вся одежда состоит из ветхих штанов и рубах без рукавов из местами штопанной грубой ткани. Старший обнял подростка и постарался так согреть, хотя помогает мало. Смелости попросить что-нибудь тёплое нет. Заметив это, Раст протянул им свой плащ.

— Как вас хоть зовут? — тихонько поинтересовался он.

— Меня — Лаури, а мальчика — Ситтиан, господин, — ответ прозвучал тоже негромко, так как губы едва слушаются от страха и холода. Лаури бережно укутал спутника, а сам по-прежнему обхватил его плечи.

— Как бы проверить, что они были… э… ну, ты понял. Тогда бы раскрылось, что не признанные, — замялся Осилзский. Находясь в зоне слышимости двоих беглецов назвать их открыто падшими язык не повернулся.

— Мда. Видать, я тоже слегка не в себе. Очевидно же! — самокритично покрутил головой лекарь и направился к гибридам. — Как там они назвались?

— Старший — Лаури, а младший — Ситтиан, — подсказал Флет, наблюдая за происходящим.

— Ясно. Сними ка рубаху, Лаури! — велел Соул, наклоняясь к старшему. По человеческим меркам уже зрелый мужчина, хотя и молодой. Ровесник Гаура. Но на перечисленном общие черты и заканчиваются. Григстанская игрушка торопливо стянул ткань, выпрямился, стараясь не дрожать, немного откинул назад голову и многозначительным жестом коснулся узла на штанах, стараясь предугадать дальнейшие требования. На бледной коже под ключицей даже с расстояния отлично различается клеймо. На всякий случай старается смотреть вверх, дабы не прогневить вероятностью применения гипноза.

— Я знаю, что ты не способен подчинить меня. Не беспокойся. С тобой всё. Ситтиан, а ты?

Юноша поспешно встал и повторил движения спутника. Отпечаток на груди ещё даже не совсем зажил. Лаури выдавил буквально умоляющую улыбку, поколебался мгновение, а затем неуверенно протянул руки, призывно заглянув в лицо Нгдаси. Лекарь отдёрнулся, отталкивая его ладонью, и многозначительно процедил:

— Нет!

— Но… Я опытный… Он не справится! — жалобно прошептал в нарушение имеющихся от рождения прав раб, стараясь очаровать каждым своим грациозным движением.

— Не надо. Одевайтесь оба. Мне лишь надо было уточнить, кем вы являетесь, — как можно мягче объяснил боец и поспешил отойти. Они радостно переглянулись и низко поклонились. Потом снова сели рядом, с тревогой посматривая по сторонам. Врачеватель принёс им несколько листков различных целебных трав и протянул старшему.

— Приложи к ногам мальчонке. А то воспалится. Уменьшит боль. Понял?

Лаури с благодарностью кивнул и занялся ступнями опекаемого им мальца. Человек заметил:

— Здесь никто не станет вас трогать. Не бойтесь. Вы здесь свободные, практически. Если удостоверимся, что ничем не угрожаете, то станете вольными совсем.

Вот теперь речь незнакомца не осилили осмыслить. Не знают, как так может быть, рождённые для унижения.

Идти эдаким составом оказалось непросто. А потому и к следующему вечеру ещё не дошли. Полукровок едва держали ноги. Ситтиан вообще шёл только благодаря поддержке Лаури, плотно стиснувшего зубы и упрямо продолжавшего пытаться выдержать темп окружающих и не выпустить руки паренька, которую перекинул через свои плечи. Соул мысленно отметил: старший ставит для себя первоочередной задачей защиту. Готов действовать даже в ущерб себе. Оба ведь не знали дорог!

На вторую ночь легли у костра все вместе — выдался крайне прохладный вечер. Гибриды буквально свалились на предложенное место. Ситтиан приглушённо плакал, стараясь спрятать слёзы. Лаури гладил его по спине, пока малыш не заснул, а затем позволил себе отключиться. За всё время эти двое не говорили, приученные молчать. Не знающие длительных переходов, страшно вымотались. Но даже в подобном состоянии оба ухитрялись радоваться каждой травинке и листику, восторгаться самой распространённой живностью в лесу. Ведь им и невдомёк до сих пор было, что где-то бывает вот так красиво и много всего. Трогательные в своей младенческой искренности, они вызывали у вольнорождённых то и дело добродушный смех, хоть и замедляли продвижение.

Раст проснулся от осторожного нежного касания. Стряхнул сон, стараясь вникнуть в происходящее. Лаури лежал рядом. Ощутив движение, ласково и медленно погладил по плечу, приник всем телом, постепенно стал спускать ладонь всё ниже, очевидно в полудрёме собираясь приступить к намного более откровенным ласкам. Флет с тихим воплем отпрыгнул на несколько локтей. Гибрид окончательно пробудился, сонно потёр веки, сел, озираясь.

— Ты чего? А? Говори! Что тебе надо было! — возмущённо набросился на него воин.

— Я так приучен… Если просыпаюсь не один и замечаю, что партнёр не спит, то надо постараться доставить удовольствие. Я трогал Вас? Простите! — Лаури торопливо подскочил, стал на колени и низко опустил голову, коснувшись земли. Заметно дрожит от предчувствия наказания за неверное поведение.

— Не смей меня касаться больше! Слышишь?! Спи! — выяснилось: искренне злиться на настолько жалкое существо невозможно. Бедняга облегчённо вздохнул и поспешил снова лечь. Кое-кто из расположившихся поблизости проснулся от их голосов и теперь с настороженностью или недоумением следит за григстанскими игрушками.

Где-то к полудню добрались до переправы. Здесь пасутся кромы и ютятся несколько ваммаров. Силион успела уже добраться сюда и всех предупредила. Потому нежданными гостями они не стали.

Осилзский осмотрел ферму и задумчиво провозгласил зеленооким спутникам, смиренно застывшим пред уважаемой всеми личностью:

— Вот здесь и будете теперь жить! Здесь надо помогать с уходом за кромами. Место тайное, о котором никто не должен знать, а потому… — сделал многозначительную паузу. Лаури переглянулся с подростком рядом и устремился вперёд в безумно смелом для него решении обратиться без разрешения:

— Не надо! Мы никуда не уйдём! Не стоит! Оставьте зрение! Не надо! Хотя б ему! Он же ещё ребёнок совсем! Мы же не умеем ориентироваться и всё равно не сможем уйти!

Его голос предательски срывается от ужаса, заставившего ошалеть предводителя Сопротивления, даже не предполагавшего, что его фразу можно истолковать так.

— Вас тут никто не обидит! Чего вы оба, в самом деле?! Всё будет теперь с вами хорошо! Тут вы вольные, как и все! Понимаешь?

Освобождённый растерянно прикусил губу, попытался расшифровать услышанное, но не сумел.

Теперь, если кто-то и шёл по их весьма запутанному следу, то давно потерялся в пути. Отправление в Убежище отложили на несколько дней. Здесь пока остаются Рангма, Хмарри и ещё один начинающий оттоир. Когда Сиано случайно оказалась наедине с непривычными работниками, попробовала разговорить их. Рассмотрев белобрысого паренька, невзначай прямолинейно заметила:

— Хорошенький какой! Надо же!

Ситтиан сжался, обхватывая себя за плечи, а Лаури бросился между ними, вежливо поклонился и мелодично проворковал:

— Он ещё неопытный… Лучше со мной. Я ласковый! Я сделаю, как понравится! Хотите посмотреть? Мне раздеться?

Его губы растянулись в вежливой улыбке. Осознав смысл его предложения, девушка вспыхнула, влепила звонкую пощёчину, развернулась и пошагала прочь, не находя сил в себе даже сказать что-либо. Гибрид смиренно пытался улыбаться ей вслед, а затем тяжело вздохнул и устало покосился на подростка, беспомощно всхлипнувшего позади. Хмарри подбежал к чудаковатой парочке и замахнулся на старшего от переизбытка эмоций, хотя и не собирался бить.

— Да как ты можешь девушке такое предлагать? У нас тут твои услуги никому не надобны! Здесь ты свободен! Ты оскорбил её! Неужели непонятно?!

И вдруг заметил: гибрид торопливо отвёл кулаки назад, втянул голову в плечи и покорно склонился, ожидая удара, позволяя бить по самым болезненным и опасным для жизни местам.

— Никто бить тебя тут без особой причины не станет! Перестань уже так себя вести! — с досадой попросил Суари и потрепал по плечу бедолагу. Зелёные глаза поднялись навстречу с робкой благодарностью. — Страшно, да? Здесь совсем другие правила? Ничего, освоишься!

Таким образом именно Хмарри пришлось обучить требуемым задачам выдернутых волей случая с самого дна общества цивилизации. Кроме выпаса, надо ещё приносить нужные растения, собирать откладываемые кромами яйца и молоко, убирать в загоне. Сложностей это не вызывает.